Где находятся тюрьмы для бывших сотрудников мвд. «Пятерка» – для оборотней, лишенных погон. Чего придерживаются бсмвд

https://www.сайт/2014-10-21/vy_silovik_i_sovershili_prestuplenie_vot_chto_vas_zhdet

«Красная утка»: уральская зона для «оборотней в погонах»

Вы – силовик и совершили преступление? Вот что вас ждет

Урал – это не только промышленность, свердловский рок и суровая природа. Это еще и зоны: множество исправительных учреждений, раскинувшихся в бесконечных лесах к северу за сотни километров от Екатеринбурга, Челябинска, Тюмени. сайт, уделяя особое внимание описанию уральской идентичности, не смог пройти мимо этой печальной области. Наш журналист отправилась в одну из самых известных колоний региона – тагильскую ИК-13, где сидят бывшие силовики..

Массивные ворота с огромным гербом ФСИН России, КПП и широкая дорога к невысокому административному зданию. Так выглядит вход в одну из образцово-показательных свердловских зон – нижнетагильскую исправительную колонию №13. История этого особого пенитенциарного учреждения начинается 5 августа 1957 года, когда лагерный пункт №3 лаготделения №5 Тагиллага НКВД был переименован и обрел свое современное название. В народе 13-ю колонию называют «Красная утка» (этимологию названия мне выяснить не удалось). Известно, что ИК издавна считалась «красной зоной» - той, где всеми внутренними процессами управляет администрация, а не зеки. За более чем полвека существования колонии в ней пересидело множество высокопоставленных чинов всех мастей. А сейчас здесь отбывают наказание исключительно бывшие силовики, военные, экс-работники ФСИН – всего порядка 2 тыс. человек.

«Красная утка» и «Красные петухи»

«Мы охраняем бывших коллег, – рассказывает начальник ИК-13 Владимир Непочатый. – Иногда даже и бывшие начальники попадаются. Например, одно время здесь сидел бывший начальник нижнетагильского СИЗО. Ничего страшного. Такая у нас работа».

Различных высокопоставленных деятелей в 13-й пересидело немало. Самым известным, конечно, является зять генсека Леонида Брежнева, Юрий Чурбанов. Чурбанов был фигурантом громкого «хлопкового дела» об экономических и коррупционных преступлениях в Узбекской ССР. В 1988-м году он был осужден на 12 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Жена, Галина Брежнева, развелась с ним в 1991 году, а еще через два года Чурбанов освободился условно-досрочно.

Полковник Владимир Непочатый возглавляет ИК-12 с 2012 года. Ему приходится охранять и бывших генерал-майоров

Ветеран ФСИН Евгений Суворов, который проработал в ИК-13 22 года, вспоминает, что Чурбанов однажды косвенно чуть было не послужил причиной бунта в колонии, где в целом подобные случаи довольно редки. Однажды в колонию на встречу с именитым заключенным приехал журналист Андрей Караулов. После беседы с Юрием Михайловичем ему удалось тайно вынести с зоны записки Чурбанова, которые затем были опубликованы в итальянской газете La Repubblica. Эти записки затем перепечатала московская газета «Труд». Заголовок гласил: «Зять Брежнева Чурбанов – в зоне «’’Красных петухов’’».

В «тринадцатой» почти не действуют типичные «зоновские» понятия и законы. Силовики, даже отсидевшие более чем по 10 лет, не слишком подвержены криминальным правилам. Однако газетный заголовок, весть о котором каким-то образом добралась до контингента, оскорбил заключенных. «Мне пришлось ехать в Москву, в редакцию «Труда», общаться с журналистом и объяснить ему, почему нельзя было называть нашу колонию «зоной ’’красных петухов’’». Корреспондентов удалось убедить. Потом они съездили в колонию и написали большой материал, в котором среди прочего содержались извинения за предыдущий заголовок. Волнения среди заключенных удалось прекратить», – рассказывает Суворов.

Еще из советских функционеров «мотали срок» в 13-й бывший председатель горисполкома Сочи, ставший впоследствии первым всенародно избранным мэром этого города, Вячеслав Воронков, и один из заместителей министра Молдавской ССР по фамилии Вышку. Как рассказывает Евгений Суворов, оба этих функционера сидели за злоупотребления, но их судьба на зоне сложилась по-разному. Воронков нашел применение своим организаторским талантам и умению ладить с людьми. «Работал в активе, помогал в организации воспитательной работы, готовил материалы для радиогазеты, которую делали заключенные», – рассказывает ветеран. Молдавский чиновник Вышку, напротив, не смог «найти себя» в заключении. «Авторитетом ни среди администрации, ни среди контингента не пользовался. С другими осужденными не смог наладить нормальных отношений. В общем, тяжело ему приходилось», – говорит Суворов.

Среди более современных экс-узников – бывший сотрудник ФСБ, а ныне адвокат Михаил Трепашкин. Он вынес из тагильской зоны самые неприятные впечатления. Еще будучи в колонии, он неоднократно заявлял о различных злоупотреблениях и нарушениях со стороны администрации исправительного учреждения.

Бывший заключенный ИК-13 Михаил Трепашкин – сейчас успешный адвокат. Фото – с его страницы в Facebook

Сейчас Трепашкин вспоминает, например, о СДП – секции дисциплины и порядка. По его словам, задумка создать такую секцию была хорошая, но администрация превратила этот отряд «в фабрику лжедоносов». Кроме того, утверждает Трепашкин, члены СДП избивали неугодных по заданию администрации. «Когда я прибыл в ИК-13, некоторые зэки, отсидевшие по 10-12 лет, кучковавшиеся отдельно от других (так сказать, влиятельные «старики»), приглашали меня выпить с ними чифиря. Я им отвечал стихами: «Чем с ворами чифирь пить - жижицу вонючую, лучше в СДП вступить - партию могучую!». В ответ слышал гогот. Все понимали шутку. СДП все очень не любили, в том числе и администрация. И сами СДПэшники ненавидели себя за то, что втянулись в эту грязную сеть», – говорит сейчас Михаил Иванович. Надо сказать, что в настоящее время секция дисциплины и порядка уже не действует: расформирована.

Помимо вышеупомянутых персонажей в ИК сидели уральский олигарх Павел Федулев, адвокат и военный Дмитрий Якубовский, осужденный за кражу редких книг из библиотеки Санкт-Петербурга, бывший глава главного управления МЧС РФ по Свердловской области Василий Лахтюк, экс-руководитель Свердловской регистрационной палаты Виктор Шалдин, а также бывший начальник департамента контрольного управления президента РФ Андрей Воронин.

Быт и «социальные лифты»

Об условиях жизни в 13-й нам рассказывал и.о. заместителя начальника по кадрам и воспитательной работе, майор внутренней службы Ильяс Алиуллов. (Сам он работает в ИК уже 12 лет. Профессию, что называется, унаследовал: и мать, и сестра Ильяса тоже работали в 13-й колонии, и в школу милиции он попал по целевому набору от этого учреждения).

Ильяс Алиуллов знает о зоне все

Итак, если вы работали в силовых структурах, проштрафились и угодили на зону, то сначала вас помещают в карантин. Это отдельное здание, не выходя из которого осужденные проводят две недели. В период адаптации с ними работают психологи, а также проводится медицинское обследование.

В карантине

Так называемых «первоходков» и рецидивистов вместе не содержат. Для осужденных повторно существует отдельный отряд. Из карантина осужденных переводят в отряд обычного содержания. По правилам внутреннего содержания заключенным в этом отряде положено четыре посылки и четыре свидания в год. Свидания бывают кратковременные, когда осужденный общается с родными, как в кино: через стеклянную перегородку при помощи телефона. Также есть свидания длительные – продолжительностью до трех суток, они проходят в специальном корпусе, где есть несколько отдельных комнат – в них заключенные во время свидания живут вместе с родными. В общем отряде заключенные ночуют в помещениях казарменного типа, в комнате воспитательной работы есть неплохой телевизор, несколько настольных игр, библиотечные книги.

Как рассказывает Алиуллов, за хорошее поведение, работу и прочее заключенного могут перевести в отряд с облегченными условиями содержания. Это здание больше похоже на общежитие, чем на тюремное учреждение. Паркет, приятного цвета обои. Жилые комнаты – на четырех человек. В часы отдыха заключенные могут поиграть в бильярд или посетить оранжерею: там живут попугайчики и черепашка Мотя.

При облегченных условиях число посылок и свидания увеличиваются до шести. Если верить большому плакату в зоне, то за «облегченными» условиями следуют условия «адаптационные», но наш сопровождающий затруднился пояснить, что это значит. Если заключенный продолжает оставаться прилежным и добропорядочным, то далее его могут перевести в колонию-поселение. Венчает местный «социальный лифт» условно-досрочное освобождение.

Система предусматривает не только подъем вверх, но и падение вниз: за систематические нарушения правил осужденного могут перевести в отряд строгого содержания. Для этого отряда отведена специальная небольшая территория, то есть осужденные ограничены в передвижении. Кроме того, число посылок и свиданий сокращается. В «строгий» отряд отправляются и те зеки, которые пытались бежать. Бегут в основном из колонии-поселения. Но были попытки уйти и с зоны общего режима. Так, со слов ветеранов, однажды несколько осужденных сбежали через подземные коммуникации. Этот побег был успешным, кажется, этих зеков до сих пор не нашли. Сравнительно недавно была попытка сбежать с использованием автотранспорта: заключенный зацепился за днище грузовика и таким образом хотел выехать за территорию, сделать это ему не удалось.

Едят все обитатели ИК в общей столовой. «Заведующим» или дневальным в ней работает бывший опер убойного отдела Федор, которого осудили за мошенничество на пять лет. Федор контролирует процесс приготовления пищи, которую готовят сами заключенные. Как заведено во всех зонах, вилок в колонии нет. Ложка у каждого зека – своя, персональная. Федор говорит, что в процессе готовки учитываются даже религиозные особенности контингента: при выборе мяса предпочтение стараются отдавать говядине, чтобы не травмировать мусульман. Те, в свою очередь, стараются не подходить излишне строго к запрету на свинину.

В колонии действуют два учебных заведения. Это средняя школа, где осужденные до 35 лет, не закончившие школу на воле, учатся в обязательном порядке, а заключенные в возрасте после 35-ти – в добровольном. За порядком в школе следит Владимир Дмитриевич – по виду весьма интеллигентный человек. «Мошенник я», –отрекомендовался этот дневальный при знакомстве. В прошлом генерал-майор Владимир Дмитриевич работал в Москве в Минюсте. Из шестилетнего срока за мошенничество он пока отбыл только год. По словам Владимира Дмитриевича, ученики-зеки так же, как и обычные учащиеся, по окончании школы сдают ЕГЭ. В прошлом году школу успешно окончили 5 человек. Также при колонии действует ПТУ, где идет обучение по пяти специальностям: электросварщик, автослесарь, электромонтер, токарь, крановщик.

Производство

Сразу после основания колонии, в 1957-м году, основным производством учреждения было литейное. Кроме того, силами заключенных выпускались кровати, санитарные носилки, железные бочки. Затем «Красная утка» освоила производство водозапорной арматуры, потом начали делать картофелечистки, лотковые вагонетки и т.д.

Начальник производственной части Александр Кузнецов работает в колонии уже 21 год. Рассказывают, что заключенные его уважают. Между собой называют его просто – «Человек»

Сейчас производственный спектр не столь обширен. Наиболее мощный цех – швейный. Здесь работают 180 человек, но в скором времени количество сотрудников на этой мини-фабрике планируют увеличить до 500 человек. В швейном цехе делается рабочая одежда по контракту с гражданской фирмой. Каждые десять дней с воли приходит машина, чтобы забрать очередную партию. За работу зеки получают зарплату, сдельную. Так, бригадир участка – бывший гаишник Станислав, осужденный «за наркотики» – получает 5 тыс. рублей в месяц. Деньги переводятся на его персональный лицевой счет.

Среди других цехов, связанных с более или менее квалифицированным трудом, – кузнечный, где изготавливаются ограды для заборов, декоративные решетки, сетки для кроватей и прочее. Кроме того, на токарных станках в ИК вытачивают детали, используемые, в частности, при производстве полувагонов на УВЗ. Помимо этого, заключенные заняты измельчением резины и производством гранул из полиэтилена.

По словам начальника производственной части Александра Кузнецова, работа у сидельцев организована строго по КЗОТу. Рабочий день – 8 часов, работают по сменам. Есть у заключенных даже отпуска. «Существует специальный «отпускной» отряд. Там тоже несколько облегченный режим. Например, отпускники встают и ложатся вместе с другими заключенными, но в течение дня тоже могут прилечь отдохнуть», – рассказывает Ильяс Алиуллов.

Из всего контингента зеков трудоустроить удается только половину. Остальные заключенные заняты на подсобных хозяйственных работах. Например, на уборке снега. Надо сказать, что убранный снег не вывозят за территорию колонии, а растапливают в специальной печи. Во время нашей экскурсии на розжиг этой печи в числе прочего отправилась груда книг, списанных из библиотеки.

Благодарим ГУ ФСИН по Свердловской области за помощь в подготовке материала.

Как в сцене мечты уголовника, все заключенные на территории этой тюрьмы в западной части России - примерно 2000 человек - бывшие полицейские, прокуроры, налоговые инспекторы, таможенные служащие и судьи.

Большую часть дня они бесцельно слоняются с угрюмыми лицами, одетые в тюремную одежду. Единственный намек на их прежнее место работы в полиции - стрижка «под ежик» у некоторых.

Российские пенитенциарные власти предоставили редкую возможность посетить эту специализированную колонию, чтобы желающие смогли лично удостовериться: эти заключенные не получают никаких льгот.

В некотором смысле чиновники достигли цели. По крайней мере, что касается мест размещение, то тюрьма такая же мрачная, как и большинство других. Внутренние стены - некрашенные бетонные плиты, колючая проволока разрезает тюремную территорию на зоны для тех, у кого суровый приговор, и для заключенных с небольшими сроками. И, как те мужчины и женщины, которых они отправили за решетку, бывшие офицеры полиции здесь живут в грубых кирпичных казармах, трудясь в мастерской и кушая гречневую кашу и щи.

Но экскурсия по тюрьме, исправительной колонии №13, также показала то, что власти, возможно, не предполагали продемонстрировать: большинство заключенных здесь находятся за служебные нарушения - от получения взятки до нападения на подозреваемых.

Как в случае с Андреем Шумиловым, бывшим следователем, который сказал, что его осудили за избиение подозреваемого во время допросов: «Я расследовал преступление, и сам совершил преступление».

В порядке оправдания он пробормотал, что человек пострадал лишь от «повреждения мягких тканей».

10 тюрем, отведенных для бывших сотрудников полиции и других правоохранительных органов, это наследие пост-сталинской реформы уголовно-исполнительной системы наказания, которая сократила применение некоторых ее грубой форм. Одну из проблем реформаторы определили так: в тюрьмах, где располагалось большое число мужчин в общей камере, бывшие полицейские часто становились жертвами насилия со стороны других заключенных, которые вымещали на них свои обиды на представителей власти.

Сегодня полицейские тюрьмы заняты новым делом, что служит свидетельством, как утверждают власти, борьбы с коррупцией, которая ведется по указанию президента Дмитрия Медведева. В этой колонии, например, на 78 заключенных больше, чем предназначено по проекту, а пять лет назад было больше примерно на 500 человек, сказал надзиратель Сергей Свалкин.

Во всех десяти тюрьмах системы по состоянию на 1 февраля этого года содержалось 9023 заключенных - почти на тысячу больше, чем 8046 бывших сотрудников правоохранительных органов, отбывавших, по данным Федеральной службы исполнения наказаний, сроки в 2008 году.

Однако критики системы уголовного правосудия России говорят, что переполненные тюрьмы - это скорее показатель масштаба коррупции в правоохранительных кругах и среди правительственных чиновников, чем какого-либо прогресса в его решении. Они указывают, например, что прокуратура редко решает политически неудобные громкие дела, как в случае со смертью в следственном изоляторе адвоката Сергея Магнитского после того, как он свидетельствовал о коррупции в полиции.

Даже министр внутренних дел Рашид Нургалиев признал в своем выступлении в парламенте на прошлой неделе, что проверкой установлены факты необоснованного приобретения многими высокопоставленными чиновниками полиции дорогой недвижимости. Г-н Нургалиев заявил, что более трети старших офицеров - 94 из 250, проверенных антикоррупционным комитетом этой весной, не смогли надлежащим образом ответить на вопросы Комитета. Многие, по его словам, владеют собственностью за рубежом, несмотря на маленькую зарплату на своих бывших рабочих местах.

«Мы не знали об этом до сих пор», - сказал он законодателям, сообщает газета «Известия». Отдельно член Комитета рассказал газете, что имущество варьировались от «обычных квартир до колоссальных объектов по всему миру».

Независимо от конкретных историй заключенных, исправительная колония №13 дает представление о том, во что превратилась в растревоженной России система уголовного правосудия.

Бывшие офицеры, как о само собой разумеющемся, говорили о том, что они считают основной причиной своей коррумпированности или негуманности: это небольшие зарплаты, которые вызывали разочарование и сделали побочные заработки желанным дополнением.

Некоторые, похоже, до сих пор недоумевают по поводу наказания за свои действия, которые, как они считают, были широко приняты в практике российской полиции.

Г-н Шумилов, бывший следователь полиции, отбывает семилетний срок за то, что он описал как несколько синяков при выбивании показаний у автоугонщика.

46-летний Алексей Бушуев, пухлый инспектор ГИБДД, сказал, что он брал взятки для покрытия расходов на содержание своей патрульной «Лады», и не рубля больше.

Дмитрий Русанов, бывший капитан самарского управления полиции, сказал, что он получил 10 тысяч рублей (330 долларов) в качестве взятки от ветеринара в 2006 году в обмен на нерегистрацию этого человека в полицейской базе данных на наркоманов. Его месячная зарплата в то время составляла 8000 рублей (около 295 долларов).

«Люди не боятся потерять работу, за которую платят так мало», - объяснил он, пожимая плечами.

Георгий Азбаров, который до обвинения в попытке организации заказного убийства в 2003 году был капитаном Федеральной службы безопасности, говорит, что связь между низкой заработной платой и жестокостью на работе должна быть очевидной.

«Они называют молодого человека офицером, но платят ему так мало, что он не может содержать семью, - сказал Азбаров. - Он не может думать ни о чем, кроме как о продуктах. В то же время, у него есть сила и власть. Вот в чем заключается проблема».

Азбаров изложил отдельную теорию о коррупции более высокого уровня. Прокуроры, по его словам, не все расследуют. Вместо этого, власти Москвы дают карт-бланш провинциальным чиновникам, чтобы те зарабатывали деньги на стороне, а расправляются только с теми, кто не устраивает Кремль политически. В этом смысле, он пояснил, слегка поведя плечами, что считает многих из своих друзей и других заключенных в исправительной колонии №13 справедливо осужденными за коррупцию и одновременно политическими заключенными.

(Между прочим, Азбаров сказал, что он ложно осужден. Он говорит, что коррумпированный начальник региональной полиции подставил его.)

Российская федеральная служба исполнения наказаний позволила журналистам побродить по исправительной колонии №13 в течение нескольких часов и поговорить с заключенными по своему выбору, но только в сопровождении охранников, представителя тюремной пресс-службы и надзирателя. Они постарались продемонстрировать, что бывшие сотрудники правоохранительных органов, судьи и прокуроры ничем не отличаются от других осужденных в России, опровергая сообщения местных СМИ о том, что охранники позволяют бывшим офицерам разговаривать по мобильным телефонам за небольшую неофициальную плату.

В тюрьме особое внимание уделяется профессиональной подготовке, поскольку бывшие должностные лица не могут вернуться к своей прежней профессии. Она содержит литейных цех и художественную мастерскую, макаронную фабрику и ферму с коровами и курами.

Распределение заключенных здесь показывает, что подавляющее большинство - 1590 - были полицейскими. Но там также содержатся 22 судебных пристава, 15 сотрудников Федеральной службы безопасности, несколько десятков прокуроров, налоговых инспекторов из различных учреждений и двое судей.

Оценки масштабов коррупции, все еще процветающей за этими стенами, варьируются. Одна прозвучала в докладе Министерства внутренних дел, опубликованном в 2010 году: российские чиновники получили 33 миллиарда долларов в виде взяток в предыдущем году. Министерство оценивает размер средней взятки в 23 тысячи рублей или 851 доллар по текущему курсу.

Новый закон о полиции, принятый в феврале, который предложил г-н Медведев, предполагает снизить уровень коррупции отчасти за счет повышения заработной платы. По нему урезается размер миллионного состава полиции на 20% с помощью программы переаттестации. Те, кто остаются, будут зарабатывать не менее 33 тысяч рублей или 1222 долларов в месяц.

Парламент России отклонил другие существенные меры. Предложения включали запрет на проникновение в дома без ордера или избиение женщин резиновыми дубинками на уличных акциях протеста. Российские законодатели обсудили второй пункт, но в итоге отклонили его как дискриминационный по отношению к мужчинам.

Другие изменения в закон носят косметический характер, включая переименование сил «милиции» советской эпохи в «полицию». Бывшие офицеры в колонии № 13 на этот счет сомневаются, что изменение названия что-то изменит.

«Прежде мы были милицией, а теперь мы полиция, - издевается Руслан Асланов, бывший офицер из уральского города Челябинска, который сказал, что попал в тюрьму из-за разрыва селезенки у подозреваемого во время ареста. - Ничего не изменилось на самом деле».

«Красной уткой» в народе называют Нижнетагильскую исправительную колонию №13. Считается, что слово «утка» закрепилось за названием учреждения как синоним сплетни, доноса, по которым попадали туда «враги народа», ведь работать колония начала в 1957 году в системе НКВД. А «красной» зоной считают ту, где установлен полный контроль администрации, и жизнь идет по уставу, а не по понятиям.

Образцовый порядок, строгая дисциплина

Колония №13 – образцовое учреждение. Большая часть контингента – бывшие сотрудники правоохранительных органов и военные: следователи, участковые, дпсники. Здесь нет чинов – на соседних нарах могут оказаться рядовой и генерал. Все они отбывают наказание за особо тяжкие преступления: убийство, грабеж, взятки. Учреждение рассчитано на содержание около двух тысяч человек.
Здесь строгий распорядок дня: подъем, зарядка, ежедневный досмотр, работа, личное время, питание, отбой. Перекличка отличается от того, что можно увидеть в обычной колонии: проверяющий зачитывает фамилию, а осужденный не говорит «Я», а называет свое имя и отчество.
Воровские законы в «Красной утке» не работают благодаря усилиям администрации и высокому по сравнению с другими колониями интеллектуальному уровню сидельцев. Большинство из них имеет высшее образование, а некоторые и не одно.

Условия жизни

Вновь прибывших сначала на две недели помещают в карантин. Он проходит в специальном здании. Отдельно содержатся осужденные впервые и рецидивисты. За время карантина проводится медицинский осмотр, предоставляется консультация психолога. Из здания заключенные не выходят.
Дальше первоходов переводят в отряд обычного содержания. Здесь они живут в казарменных помещениях, могут пользоваться библиотекой, смотреть телевизор в комнате воспитательной работы, играть в настольные игры. Им полагаются по четыре посылки и свидания в год. Встречи с близкими могут быть краткосрочными (через стекло, по телефону) и длительными, до трех суток, когда заключенные живут в отдельном, специально предназначенном для этого корпусе вместе с родными.
За хорошее поведение и работу можно попасть в отряд с облегченными условиями содержания. Здесь нет двухэтажных кроватей, комнаты рассчитаны на 4 человека и больше похожи на номер в скромной гостинице, только на мебели -таблички с именами заключенных. К услугам сидельцев есть бильярд и оранжерея, где живут попугайчики и черепашки. Количество свиданий с родными возрастает до шести раз в год.
За плохое поведение отправляют в отряд строгого содержания, туда же попадают те, кто пытался сбежать, и вновь прибывшие рецидивисты после карантина. Для их содержания отведена специальная территория, за пределы которой им не положено выходить. Свиданий и посылок здесь меньше, чем в обычном отряде.
Все обитатели учреждения питаются в общей столовой, где готовят заключенные.

Чем занимаются заключенные

В колонии есть средняя школа, которую в обязательном порядке должны закончить те, кто не сделал этого на воле и кому еще не исполнилось 35 лет. Кто перешагнул этот рубеж, может учиться добровольно.
В действующем на территории ПТУ можно получить рабочую специальность: швейного мастера, автослесаря, токаря, крановщика, электромонтера или электросварщика. Это дает дополнительные возможности для адаптации после освобождения, ведь в органы после отсидки уже не получится вернуться.
Трудятся заключенные в основном в швейном цеху. Они шьют рабочую одежду и получают небольшую зарплату, которую могут потратить в магазинчике колонии. Есть и кузнечный цех, где делают декоративные решетки, ограды и кроватные сетки. На токарных станках производят детали для вагоноремонтного завода. Еще зэки получают гранулы из полиэтилена и измельчают резину. Те, кто не работают в цехах, занимаются благоустройством территории.

Знаменитые заключенные

В ИК №13 «мотали срок» достаточно известные личности, среди которых зять Генсека Л. Брежнева Ю. Чурбанов, заметки которого были опубликованы в итальянской газете, а потом перепечатаны в российской прессе под названием «Зять Брежнева Чурбанов – в зоне «Красных петухов»», из-за чего чуть в колонии было не случился бунт. Администрации удалось разрешить дело, пригласив корреспондента и получив извинения за некрасивый заголовок.
В числе заключенных побывали и бывший мэр г. Сочи Вячеслав Воронков, и заместитель министра Молдавской ССР Вышку, бывший глава МЧС Свердловской области Василий Лахтюк, олигарх Павел Федулев, начальник Департамента контрольного управления при президенте РФ Андрей Воронин, бывший сотрудник ФСБ, а ныне адвокат Михаил Трепашкин, экс-руководитель Свердловской регистрационной палаты Виктор Шалдин, осужденный за кражу редких книг из библиотеки Санкт-Петербурга, адвокат Дмитрий Якубовский.
В целом условия содержания в «Красной утке» весьма неплохие, в шутку ее иногда называют «санаторием МВД». Морозный таежный воздух и отсутствие соблазнов дают возможность многое переосмыслить в жизни.

Проходя через КПП (контрольно-пропускной пункт), приходится оставить у часового запрещённые для осуждённых вещи. Список достаточно большой - от наличных денег и украшений до лезвий для бритвенных станков. Из содержимого наших карманов "под статью" подпадают только сотовые телефоны и фотокамера, на пронос которой мы заранее получили санкцию руководства колонии.

После КПП в глаза сразу бросается не свойственный для других колоний простор, в центре периметра - большое футбольное поле, высажены деревья, а уже вокруг поля стоят бараки и хозяйственные постройки
- Это "наследство" от воспитательной колонии, раньше тут подростки в футбол играли, теперь взрослые. В других колониях такого нет.- поясняет сопровождающий нас начальник отдела по воспитательной работе с осужденными Ильяс Даминов.

На длинной, как взлётная полоса, дороге к жилым корпусам стоит памятник Александру Матросову, когда-то отбывавшему наказание в этой колонии. Рядом с памятниками - плакаты, описывающие его подвиг.

Раньше, выходя из колонии, становились героями, теперь сначала становятся героями, а затем к нам - шутит сопровождающий нас сотрудник пресс-службы ФСИН.

Тут наше внимание привлекает огромных размеров рекламный баннер, расположенный сразу за забором колонии. По словам руководства колонии, они пока не решили, как быть с предприимчивым адвокатом.

"Помни: адвокат всегда рядом!"

Наша первая остановка - барак, в котором живут осуждённые. Обычное для колоний трёхэтажное здание, с небольшим внутренним двором (локальная зона - локалка), в котором располагаются курилка и спортплощадка с самодельными тренажёрами. Покидать «локалку» можно только в сопровождении сотрудника колонии, так что, даже находясь в соседних корпусах, осуждённые могут не иметь возможности пообщаться, исключение - походы в столовую.

Живут бывшие сотрудники МВД, ФСБ, прокуратуры и министерства обороны скромно, в больших комнатах по сто человек, спят на двуярусных кроватях, всё как в обычных колониях. Единственное, чего не приходилось видеть в других "зонах" - это полные продуктов холодильники на небольшой кухне. Разогреть еду из "своего" холодильника - без проблем.

У нас контингент обеспеченный, могут себе многое позволить. Вот, например, в соседнем отряде сидит генерал, так у него пенсия больше, чем наши зарплаты - говорит, видя наше удивление, Ильяс Даминов.

Меню заключенного, выбираешь блюдо:

Если говорить о самих зэках, то настоящих бывших сотрудников силовых органов здесь не так много, как кажется. Более 30 процентов - это обычные люди, когда-то проходившие службу во внутренних войсках, или погранслужбе ФСБ.
Среди остальных много людей, для которых служба в правоохранительных органах была ничего не значащим и краткосрочным эпизодом в биографии: достаточно прослужить считанные дни стажером, не пройти стажировку, и пусть это происходило давным-давно - человек отныне считается "бээс" - бывший сотрудник.

Всех их отправляют сюда или в подобные колонии, которых по России наберётся не более десяти. Колонии для сотрудников, как правило, заполнены, лимит стерлитамакской - 755 человек, и набита она под завязку. Офицерские должности занимало порядка 20 процентов осужденных.

До обеда успеваем забежать в столовую, столы ещё не накрыты, но в углу обедает небольшая группа осуждённых. Монитор на фоне аппетитного запечённого гуся, всевозможных куличей и другой выпечки транслирует простой рацион зэков: первое, второе, компот.

Есть ли разница между обычными осужденными и осужденными «в погонах»? Профессиональный взгляд от начальника медчасти Азамата Султанмуратова:
- Уже не первый год работаю в уголовно-исполнительной системе, работал и с обычными зэками, теперь вот с бывшими сотрудниками, везде свои плюсы и минусы. Эти образованные и грамотные, с ними хоть поговорить можно, но болеют больше.
Раньше, когда ИК-8 была колонией общего режима для впервые отбывающих наказание в местах лишения свободы, болели меньше, поскольку содержалась здесь в основном молодёжь, они больше "косили", хотя и сейчас такие встречаются.

В лазарете колонии лежит всего четыре человека, мы не стали спрашивать, чем они больны, спросили, что читают. Абсолютные хиты и не только в этой колонии - "Зона" Сергея Довлатова и «Гулаг» Солженицына, вот и тут у одного из осуждённых нашёлся томик Довлатова, остальные предпочитают "Российскую газету", говорят, "чтобы быть в курсе, не отставать".

Лазарет колонии: в районных больницах куда похуже обслуживание. - Библиотека колонии насчитывает около трёх тысяч книг, и постоянно обновляется - гордо сообщает Даминов, пока мы возвращаемся в кабинет местного главврача.
Чаще всего среди "жуликов", так осуждённых между собой называют сотрудники, встречаются сердечники и гипертоники, реже - привычные для колоний болезни.

Бывшие сотрудники свои права знают, и бывает, что напоминают нам об этом. Проще всего с бывшими офицерами, они хоть и нарушили закон, брали взятки или превышали полномочия, но слово "честь" знают и помнят: если виноваты, то не будут выкручиваться, отрицать очевидное. Даже если чем-то недовольны, не закатывают истерики, а понимающе относятся, сами когда-то служили, отмечает еще одно отличие от обыкновенных преступников Даминов по пути в дежурную часть, где нам предстоит побеседовать с бывшим гаишником.

В 2008 году об Алексее Иванцове, на тот момент заместителе командира взвода ГИБДД города Серова Свердловской области, говорили все. Попался он на 11 эпизодах коррупционных преступлений, делал водительские удостоверения, "доставал" красивые номера и закрывал глаза на серьёзные нарушения ПДД.

Сначала возбудили дело о взятках, а после того, как меня уволили задним числом, переквалифицировали в мошенничество. Всех, с кем мы работали по «мутным» схемам, уволили, но под следствием оказался только я, это специально сделали, чтобы не было группы лиц по предварительному сговору. - рассказывает осуждённый Иванцов свою историю.

Для него это был первый срок, тогда он освободился досрочно, но через несколько лет снова оказался за решёткой, и снова за мошенничество - на этот раз на семь лет.
Набрал долгов, чтобы развивать свой бизнес, но вовремя отдать не смог, хотя собирался, «честно», говорит он. Выглядит Алексей опрятно, одежда выглажена, гладко выбрит и коротко подстрижен, разговаривает как человек, который читает много книг о психологии.

Свою вину, впрочем, признают не все. Нам удалось побеседовать с бывшим опером из Татарстана, который ещё недавно был героем новостных сюжетов - Алмазом Василовым, бывшим заместителем начальника уголовного розыска отдела полиции «Дальний» из Татарстана, проходившего главным обвиняемым по делу о пытках бутылкой из-под шампанского.

Никакой бутылки не было, была зажигалка. Погибший Назаров сам спрятал зажигалку в задний проход, он много курил, она нужна была ему, чтобы прикуривать в камере.-начинает Василов после того, как я представляюсь.

Сложно представить такого человека в роли сотрудника уголовного розыска, тем более сейчас, когда он смотрит куда-то в пол, пытаясь избежать зрительного контакта.

Когда он на допросе сказал, что у него там зажигалка, и болит живот, мне надо было вызвать скорую, а я заставил его приседать со спущенными штанами, и сказал, что это не бутылка из-под шампанского - вылезет, видимо, он запомнил про бутылку и потом уже в больнице сказал, что его пытали. Я виноват только в том, что сразу не вызвал скорую.-продолжает свой рассказ Василов.

Сотрудники говорят, что признание либо непризнание вины не влияет на их отношение к осужденным. Они исполняют приговор суда, а осужденные вправе его обжаловать во всех инстанциях. На законы и инструкции сотрудники ссылаются часто, и может сложиться впечатление, что они роботы, однако, как только они снимают форму, превращаются в обычных людей, а некоторые даже стихи пишут.

Тем временем:

ПЕРВЫЕ ОГУРЦЫ СОБРАЛИ В ИК-14 УФСИН РОССИИ ПО АРХАНГЕЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ.

И если опыт по выращиванию огурцов и зелени в ИК-14 уже есть, то руководство смело строит планы и по посадке помидоров. Кстати, в прошлом году в учреждении было собрано почти пять тонн огурцов.

http://www.fsin.su/news/index.php?ELEMENT_ID=311242

Бывшие заключенные исправительной колонии № 11 в городе Бор Нижегородской области для осужденных сотрудников силовых структур пожаловались на вымогательства и коррупцию в учреждении. Соответствующие заявление были сделаны на состоявшемся на этой неделе очередном заседании в Госдуме рабочей группы по защите прав граждан в местах лишения свободы.

В нижегородской колонии строгого режима № 11 отбывают наказание так называемые БС (то есть бывшие сотрудники) – работники судов, прокуратуры, МВД, ФСБ и других силовых ведомств, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления. В зону для осужденных силовиков ИК-11 превратилась в 2005 году после приказа министра юстиции о перепрофилировании колонии общего режима в учреждение для бывших сотрудников судов и правоохранительных органов.

В четверг в Госдуме по просьбе правозащитника Владимира Осечкина 27-летний экс-следователь МВД из Москвы, попросивший не разглашать его имя в СМИ, рассказал о систематических вымогательствах в борской колонии. Осужденный за взятку бывший правоохранитель провел в ИК-11 всего 3 месяца в 2003 году – остальной срок он отбывал уже в Кировской области.

«Заводили в специальное помещение. Меня били трое, остальных могли и вчетвером бить, в зависимости от физической подготовки. Среди избивавших меня были бывшие сотрудники спецназа. Угрожали облить меня мочой, унизив мое человеческое достоинство, - рассказал бывший милиционер.

Они думали, что молодой следователь из Москвы - человек обеспеченный, а у меня никого нет, кроме отца на пенсии и пары друзей, таких же следователей».

По словам бывшего зэка спецколонии, за три месяца его несколько раз подвергали избиению приближенные к администрации учреждения осужденные, которые вымогали у экс-сотрудника МВД 150 тысяч рублей. Родственники заключенного переводили эти денежные средства частями и сохранили чеки и квитанции. Как считает бывший следователь, по этим документам возможно установить конечного получателя денег и причастных к вымогательству лиц из руководства колонии. Среди организаторов поборов экс-милиционер указал на осуждённого Теймураза Седакова. «Не знаю, где он до этого работал, но хвастался своими очень высокими связями. Когда остальные заключенные строились, он шел свободно перед строем, бросая угрожающие взгляды в сторону тех, кто вызывал его недовольство», - рассказал бывший заключенный борской колонии. По его словам, Седаков активно сотрудничал с администрацией ИК-11. Также среди причастных к вымогательствам он назвал фамилию осужденного экс-сотрудника одного из линейных отделов полиции на транспорте в Москве, который, как и Седаков, имел связи с руководством учреждения.

«Как бывший следователь, могу сказать, что в этой системе ничего без ведома руководства не происходит», - уточнил освободившийся из колонии милиционер.

Он также заявил, что готов давать показания на следствии и в суде, но боится, что никто не будет заниматься расследованием, так как в регионах распространена круговая порука. Другой экс-заключенный ИК-11, 29-летний Александр Мадонов заявил, что в колонии налажена целая система подобного выбивания денег. По словам экс-зэка, он был свидетелем неоднократных избиений и вымогательств.

«Начальник колонии Игорь Дерябин - один из богатейших людей в области. Ему принадлежит все производство учреждения, да и люди в одиннадцатой колонии не бедные, как правило, а УДО стоит денег», - объяснил Мадонов.

В борской колонии осужденные за убийства, взятки, разбойные нападения милиционеры и полицейские (сотрудников МВД в колонии подавляющее большинство) работают на производстве пластиковых теплиц, комплектующих для Горьковского автомобильного завода, создают кованые изделия.

Среди осужденных, отбывающих наказание в одиннадцатой колонии, есть и генералы, и прокуроры из столичного региона. Ранее сотрудники учреждения с гордостью рассказали, что процент условно-досрочно освобожденных (УДО) в ИК-11 самый высокий по области.

Владимир Осечкин, создатель социальной сети Gulagu.net, к которому и обратились бывшие заключенные борской спецколонии, утверждает, что на «горячую линию» правозащитников поступили уже десятки сообщений и звонков о коррупции и поборах в ИК-11. «По нашей информации, в колонии была создана так называемая группа психологической разгрузки из числа бывших бойцов СОБРа и ОМОНа, физически крепких, которые подавляли волю вновь прибывших различными незаконными методами и давали понять: будешь жаловаться - будет хуже. По словам заключённых, выйти по УДО можно, только нанимая за немалые средства адвокатов из числа знакомых начальнику колонии, а чтобы администрация тебя представила на УДО, необходимо было «покупать поощрения».

В последний раз борская спецколония привлекла внимание СМИ в начале этого года. В январе на почту местной общественной наблюдательной комиссии (ОНК) стали приходить анонимные сообщения, в которых зэки жаловались, что у них вымогают деньги осужденные Алексей Бобриков и Павел Кручинин - бывшие сотрудники ИК-11, отбывающие сроки за убийство в ее же стенах бывшего полковника ФСБ.

Как выяснил член местной ОНК, правозащитник Олег Хабибрахманов, в том, что Бобрикова и Кручинина после приговора этапировали именно в ИК-11, где они ранее работали и убили заключенного, ничего противозаконного нет: не существует нормы, запрещающей бывшим сотрудникам ФСИН отбывать наказание в колонии, где они совершили преступление, или в учреждении, где они работали. Более того, закон предписывает направлять осужденных отбывать наказание как можно ближе к месту жительства.

Хабибрахманов неделю провел в колонии, проверяя информацию, изложенную в анонимках. Но серьезных нарушений прав зэков в ИК-11 сотрудники ОНК не нашли.

По словам правозащитника, по сравнению с остальными нижегородскими учреждениями жалобы из ИК-11 – редкость. В свою очередь, Осечкин считает, что в по-настоящему благополучных учреждениях зэки всегда открыто, не скрывая своих имен, пишут жалобы на различные нарушения. «Там, где нет жалоб, есть давление», - считает правозащитник.

После скандала с анонимными жалобами правозащитник и координатор Gulagu.net Дмитрий Пронин, когда-то сам отбывавший срок в ИК-11, сообщил о случаях вымогательства в колонии с участием Бобрикова еще до ее превращения в спецучреждение для БС. После этого в ответ на публикацию слов правозащитников Бобриков подал заявление о клевете на создателя Gulagu.net Владимира Осечкина. Сотрудники уголовного розыска опрашивали правозащитника, но никакого уголовного дела заводить не стали. Теперь сам Осечкин, который несколько месяцев собирал факты об ИК-11, обратился в ФСБ и в руководство Следственного комитета с заявлением о вымогательствах в отношении осужденных экс-силовиков.