Пересказ повести "Очарованный странник" Лескова Н.С. «Очарованный странник

ГЛАВА I
Судно, идущее по Ладожскому озеру от острова Ковевца к Валааму, по пути причаливает у Корелы, и пассажиры из любопытства едут на лошадях в этот пустынный и бедный, хотя и очень старый русский поселок. Отправившись дальше, пассажиры рассуждают, зачем “неудобных в Петербурге людей” ссылать далеко, когда совсем рядом есть такое место, где апатия населения и скупая, невзрачная природа одолеют всякое свободомыслие. Кто-то из пассажиров, путешествующий здесь часто, рассказывает, что в раз- ное время сюда действительно ссылали, да только все ссыльные долго тут не выдерживали. Один, например, повесился. “И прекрасно сделал”, — заметил пассажир, “склонный к философским обобщениям и политической шутливости”. Другой, по всей видимости купец, человек религиозный, возражает — ведь самоубийцы целый век будут мучиться. За них даже никтомолиться не может.
И тут против обоих оппонентов выступил пассажир, на которого как-то не обращали внимания, что было странно. “Это был человек огромного роста, с смуглым открытым лицом и густыми волнистыми волосами свинцового цвета: так странно отливала его проседь. Он был одет в по-слушничьем подряснике с широким монастырским ременным поясом и в высоком черном суконном колпачке... Этому новому нашему сопут-нику... по виду можно было дать с небольшим лет за пятьдесят; но он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина и в поэме графа А. К. Толстого”.
Видно было, что это человек бывалый, много повидавший. Держался он смело и самоуверенно, хотя и несколько развязно. Он заявил, что есть такой человек, который облегчает положение самоубийц. Это попик-пьяница в одном селе московской епархии, который молится за самоубийц. Его было чуть не расстригли. Говорят, что уже было решение лишить его места. Попик от горя даже перестал пить и решил покончить с собой — в таком случае владыко сжалится над его семьей и даст дочери жениха, который и займет его место.
А епископ однажды после трапезы задремал и видит, будто к нему в келью входит преподобный Сергий и просит пожалеть недостойного попика. Епископ решил, что это был просто сон, и ничего делать не стал. Вот он снова ложится спать, и снится ему, как воинство под темным знаменем волочет за собой толпу скучных теней, и все они кивают грустно владыке и просят: “Отпусти его! — он один за нас молится”. Епископ призывает к себе этого самого попика, и тот сознается, что да, действительно молится за самоубийц. Владыко благословил попика и опять его на место отправил. В процессе разговора выяснилось, что разговорчивый пассажир всего лишь инок, а когда-то был конэсером, то есть он знаток лошадей и состоял при ремонтерах для их руководствования, отобрал и отъездил не одну тысячу коней. Пассажир говорит, что в своей жизни многое испытал, ему довелось быть и на конях, и под конями, и в плену был, и воевал, и сам людей бил, и его увечили. А в монастырь пришел всего несколько лет назад. “Всю жизнь свою я погибал и никак не мог погибнуть”, — говорит он. Тут все подступили к нему с просьбой рассказать о своей жизни. Тот согласился, но только рассказывать он будет с самого начала.
ГЛАВА II
Бывший конэсер Иван Северьяныч, господин Флягин начал свой рассказ с того, что он происходит из дворовых людей графа К. из Орловской губернии. Мать его умерла при родах, отец его был кучером, и вырос мальчик при отце на кучерском дворе. Вся его жизнь проходила на конюшне, он полюбил лошадей и хорошо их изучил. В одиннадцать лет его стали использовать как форейтора, а поскольку физически он был еще довольно слаб для дальней дороги, то его привязывали ремнями к седлу и к подпругам. Это было очень тяжело, в дороге, бывало, он даже терял сознание, но постепенно привык. У форейторов была дурная привычка — стегать кнутом того, кто загораживает дорогу. Вот так однажды Иван, когда вез графа в монастырь, убил одного старика, спавшего на возу. Граф уладил дело с игуменом, отправив осенью в монастырь обоз с овсом, мукой и сушеными карасями. А ночью приходит к Ивану во сне тот монах, которого он засек, и плачет. Он сообщает Ивану, что тот был у матери моленып сын и обещанный. То есть мать обещала его Богу. “Будешь ты много раз погибать и ни разу не погибнешь, пока придет твоя настоящая погибель, и тогда ты вспомнишь материно обещание за тебя и пойдешь в чернецы”, — сказал монах и исчез.
Через некоторое время граф с графиней решили повезти дочь в Воронеж к врачу. В селе Крутом остановились покормить коней, и снова появился тот монах и посоветовал Ивану поскорее проситься у господ в монастырь — они его отпустят. Иван не захотел. Вместе с отцом они запрягли лошадей и поехали, а там была очень крутая гора, сбоку обрыв, где погибало много народу. При спуске лопнул тормоз, и весь шестерик понесся вниз к обрыву. Отец спрыгнул с козел, а Иван бросился на дышло и повис на нем. Передовые лошади сгинули в пропасти, а экипаж остановился, упершись в коренников, которых Иван дышлом подавил. Тут вдруг он опомнился и от страха и сам полетел вниз. Но чудом остался в живых — сорвался на глиняную глыбу и скатился, как на салазках. Граф предложил Ивану, у которого прозвище было Голован, просить все, что захочет, а он по глупости попросил гармошку, да тут же и бросил ее.
ГЛАВА III
У себя в конюшне Голован завел парочку голубей. Появились птенчики. Одного Голован сам случайно задавил, лаская, а второго съела кошка, которая повадилась лазать к голубям. Он ее поймал и отрубил ей хвост. Оказалось, что это кошка графининой горничной, Голована повели в контору к немцу-управителю, велели высечь и поставили бить камешки молотком для дорожек в саду. Этого он уж стерпеть не мог и решил повеситься. Пошел с веревкой в лес, все наладил, соскочил с сука — и упал на землю, а над ним стоит цыган, который и перерезал веревку. Тот позвал его с собой. “А вы кто такие и чем живете? Вы ведь небось воры? ...А при случае вы, пожалуй, небось и людей режете?” Именно все так и было. Иван подумал-подумал, махнул рукой, заплакал и пошел в разбойники.
ГЛАВА IV
Хитрый цыган, чтоб не дать парню опомниться, и говорит, что для того, чтобы он ему поверил, пусть он выведет из графской конюшни пару лучших коней. Они скакали всю ночь, потом коней продали, и цыган обманул Голована, дав ему почти что ничего. Парень пошел к заседателю объявиться, что он беглый крепостной, а писарь, которому он рассказал свою историю, и говорит ему, что за плату сделает ему отпускной вид. Пришлось отдать все: серебряный целковый, серьгу из уха и нательный крест. Голован пришел в город Николаев и стал там, где собирались искавшие работу. Огромный-преогромный барин, больше самого Ивана, всех от него оттолкнул, схватил за обе руки и поволок за собой. Дома расспросил его, кто он и что, и, узнав, что он жалел голубят, очень обрадовался. Оказалось, он нанимает Голована в няньки. От него убежала жена и осталась маленькая дочка, а ухаживать некому. “А как я в этой должности справлюсь?” — Пустяки... Ведь ты русский человек. Русский человек со всем справится”, — говорит новый хозяин. Купили козу, и Иван стал нянькой и очень привязался к ребенку. Так продолжалось до лета. Иван заметил, что у девочки кривоватые ножки — он стал носить ее к лиману и по совету лекаря закапывать ножки в песок. Но однажды вдруг появляется дама, мать девочки, и начинает просить, чтобы Иван отдал ей дочь. Голован ни в какую. На следующий день он снова берет с собой козу и ребенка и отправляется к лиману. А барыня уже там. И так изо дня в день, довольно долго. И вот наконец она приходит последний раз — прощаться и говорит, что ее ремонтер сам сейчас придет. Он очень много выиграл в карты и
хочет дать Ивану тысячу рублей в обмен на ребенка. Иван не соглашается. И вот видит Иван — идет по степи улан-ремонтер, такой осанистый, руки в боки... Поглядел Иван на улана и думает: “Вот бы мне отлично с ним со скуки поиграть”. И решает он, если только улан скажет что-то не то, Иван ему нагрубит, а там, может, и до драки дело дойдет, чего Ивану очень хотелось.
ГЛАВА V
Стоит Иван и думает, как бы ему лучше этого офицера раздразнить, чтобы он сам стал на него нападать? А барыня жалуется, что, мол, ребенка не отдают. Ремонтер гладит ее по головке и говорит, что, мол, ничего, сейчас он деньги покажет, у Ивана глаза и разбегутся, а если нет, то он просто силой отберет ребенка. Он подает Ивану пучок ассигнаций, а тот вырвал бумажки, поплевал на них да и бросил — мол, поднимай сам. Ремонтер покраснел и бросился на Ивана, но с ним разве кто справится при такой комплекции. Он только слегка пихнул ремонтера, тот и полетел. Этот ремонтер хоть и был физически слаб, но характером горд и благороден. Он не стал подбирать с земли своих денег. Иван кричит ему, чтобы подобрал, но он не поднял, а бежит и хватается за дитя. Иван взял девочку за вторую ручку и говорит: “Ну, тяни его: на чью половину больше оторвется”. Ремонтер выбранился, плюнул Ивану в лицо, отпустил ребенка и тянет за собой барыню, а та рыдает, повернулась лицом к дочери и тянет к ней руки, “точно живая, пополам рвется, половина к нему, половина к дитяти”... И тут от города бежит барин, отец девочки, палит из пистолета и кричит: “Держи их, Иван! Держи!” А Иван вместо этого догнал барыньку с уланом и отдал им ребенка; попросил только, чтобы и его с собой увезли, потому что барин его правосудию сдаст, у него паспорт поддельный.
Приехали в Пензу, а офицер и говорит Ивану, что не может его при себе держать, ведь у него нет паспорта. Дал он ему двести рублей. Ивану очень не хотелось никуда идти, он очень девочку любил, но делать нечего. Попросил только, чтобы улан ударил его за то, что там, у лимана, побил его. Офицер лишь рассмеялся. Решил Иван идти и сдаться в полицию, а прежде выпить чаю в трактире. Долго пил, потом пошел походить. Перешел реку Суру, а там стоят конские косяки и при них татары в кибитках. Вокруг самой пестрый толпится народ: штатские, военные, помещики. Посереди сидит на пестрой кошме длинный степенный татарин в золотой тюбетейке. Это был, как узнал Иван, хан Джангар, первый степной коневод. Его табуны ходили от самой Волги до самого Урала. Хотя вся эта земля и принадлежит России, но царит там хан Джангар. В это время татарчонок пригнал к хану необыкновенной красоты и стати белую кобылку. Начался торг. Вскоре все отказались, кроме двоих — эти уже начали предлагать не только деньги, но и седло, и халат, и даже дочь. Тут все татары стали кричать, чтобы до разорения друг друга не довели. Русский, стоявший рядом с Иваном, объясняет ему, как будет дело решено. Хану Джангару дадут, сколько он просит, а кому коня взять, с общего согласия наперепор пустят. Объяснять, что это такое, сосед не стал, сказал, что увидит сам. Оба соперника, раздевшись до пояса, сели на 304
землю друг против друга и взялись левой рукой за левую, ноги растопырили и уперлись ступнями. Каждому подали по нагайке, и они стали цруг друга хлестать. Сосед Ивана между тем объяснял ему тонкости — как надо бить, чтобы продержаться дольше соперника. Кто победит, тот возьмет кобылу. Победивший, весь в крови, положил кобылице на спину свой халат и бешмет, сам животом на нее вскинулся и уехал. Иван хо-ел уже уходить, но его новый знакомый задержал его — должно случиться что-то еще.
ГЛАВА VI
Все так и вышло. Прискакал татарчонок на караковом жеребце, какого и описать нельзя. Снова начался горячий торг. Среди толпы был и знакомый ремонтер, но он даже и не надеялся получить этого коня. Иван предложил ему заполучить его — он будет пороться с соперником. И победил. Он запорол соперника до смерти, о чем сообщил пораженным пассажирам добродушно и бесстрастно. Увидев ужас у них в глазах, счел нужным дать пояснение. Этот татарин считался первым батыром во всех Рунь-песках, поэтому не хотел уступить ни за что, а Ивану очень помог грош, который он сунул в рот. Он его все время грыз, чтобы боли не чувствовать, а “для рассеянности мысли” в уме удары считал, хотя потом и сбился со счета. Ивана русские решили вести в полицию. Он бросился бежать, скрылся в толпе, а татары помогли ему. И вместе с татарами Иван ушел в степи, где и пробыл одиннадцать лет не по собственному желанию. Татары обращались с ним хорошо, но чтобы он не убежал, произвели над ним жестокую операцию: срезали пласт кожи на пятках и набили туда рубленого конского волоса, потом раны закрыли и зашили. После такой манипуляции человек не мог ступить на пятку, мог ходить только враскоряку или на коленях. И при этом татары обращались с ним хорошо, дали ему жену, потом еще одну, а у другого хана, у Агашимолы, который украл Ивана у Отучева, ему дали еще две жены. Этот Агашимола был из дальней орды и позвал Ивана полечить его ханшу, за что обещал хозяину Ивана много голов скота. Тот его и отпустил. А Агашимола его обманул — поскакал с Иваном совсем в другую сторону. Пассажиры поинтересовались, что еще произошло с Иваном. Тот продолжил рассказ.
ГЛАВА VII
Агашимола больше уже не отпустил Ивана. Он дал ему еще двух жен. Иван их не любил. Все жены нарожали ему детей, которых он своими не считал, потому как не крещены. Родительских к ним чувств никаких не испытывал. Очень тосковал по России. Кругом степь и степь... Иногда чудился монастырь или храм, тогда Ивану вспоминалась крещеная земля, и он плакал. Иван описывает жизнь и быт татар на солончаках над Каспием. Вспоминает, как молился — так молился, что “даже снег инда под коленами протает и где слезы падали — утром травку увидишь”. “А все прошло, слава богу!” — молвил он, сняв свой монастырский колпачок и перекрестясь.
Всех интересовало, как же Ивану Северьянычу удалось выпрацить свои пятки, каким образом он убежал из татарских степей и попал в монастырь? И тот продолжил свой рассказ.
ГЛАВА VIII

Мы плыли по Ладожскому озеру от острова Коневца к Валааму и на пути зашли по корабельной надобности в пристань к Кореле. Здесь многие из нас полюбопытствовали сойти на берег и съездили на бодрых чухонских лошадках в пустынный городок. Затем капитан изготовился продолжать путь, и мы снова отплыли. После посещения Корелы весьма естественно, что речь зашла об этом бедном, хотя и чрезвычайно старом русском поселке, грустнее которого трудно что-нибудь выдумать. На судне все разделяли это мнение, и один из пассажиров, человек, склонный к философским обобщениям и политической шутливости, заметил, что он никак не может понять: для чего это неудобных в Петербурге людей принято отправлять куда-нибудь в более или менее отдаленные места, отчего, конечно, происходит убыток казне на их провоз, тогда как тут же, вблизи столицы, есть на Ладожском берегу такое превосходное место, как Корела, где любое вольномыслие и свободомыслие не могут устоять перед апатиею населения и ужасною скукою гнетущей, скупой природы. — Я уверен, — сказал этот путник, — что в настоящем случае непременно виновата рутина или в крайнем случае, может быть, недостаток подлежащих сведений. Кто-то часто здесь путешествующий ответил на это, что будто и здесь разновременно живали какие-то изгнанники, но только все они недолго будто выдерживали. — Один молодец из семинаристов сюда за грубость в дьячки был прислан (этого рода ссылки я уже и понять не мог). Так, приехавши сюда, он долго храбрился и все надеялся какое-то судбище поднять; а потом как запил, так до того пил, что совсем с ума сошел и послал такую просьбу, чтобы его лучше как можно скорее велели «расстрелять или в солдаты отдать, а за неспособностью повесить». — Какая же на это последовала резолюция? — М... н... не знаю, право; только он все равно этой резолюции не дождался: самовольно повесился. — И прекрасно сделал, — откликнулся философ. — Прекрасно? — переспросил рассказчик, очевидно купец, и притом человек солидный и религиозный. — А что же? по крайней мере, умер, и концы в воду. — Как же концы в воду-с? А на том свете что ему будет? Самоубийцы, ведь они целый век будут мучиться. За них даже и молиться никто не может. Философ ядовито улыбнулся, но ничего не ответил, но зато и против него и против купца выступил новый оппонент, неожиданно вступившийся за дьячка, совершившего над собою смертную казнь без разрешения начальства. Это был новый пассажир, который ни для кого из нас не заметно присел с Коневца. Од до сих пор молчал, и на него никто не обращал никакого внимания, но теперь все на него оглянулись, и, вероятно, все подивились, как он мог до сих пор оставаться незамеченным. Это был человек огромного роста, с смуглым открытым лицом и густыми волнистыми волосами свинцового цвета: так странно отливала его проседь. Он был одет в послушничьем подряснике с широким монастырским ременным поясом и в высоком черном суконном колпачке. Послушник он был иди постриженный монах — этого отгадать было невозможно, потому что монахи ладожских островов не только в путешествиях, но и на самых островах не всегда надевают камилавки, а в сельской простоте ограничиваются колпачками. Этому новому нашему сопутнику, оказавшемуся впоследствии чрезвычайно интересным человеком, по виду можно было дать с небольшим лет за пятьдесят; но он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина и в поэме графа А. К. Толстого . Казалось, что ему бы не в ряске ходить, а сидеть бы ему на «чубаром» да ездить в лаптищах по лесу и лениво нюхать, как «смолой и земляникой пахнет темный бор». Но, при всем этом добром простодушии, не много надо было наблюдательности, чтобы видеть в нем человека много видевшего и, что называется, «бывалого». Он держался смело, самоуверенно, хотя и без неприятной развязности, и заговорил приятным басом с повадкою. — Это все ничего не значит, — начал он, лениво и мягко выпуская слово за словом из-под густых, вверх, по-гусарски, закрученных седых усов. — Я, что вы насчет того света для самоубийцев говорите, что они будто никогда не простятся, не приемлю. И что за них будто некому молиться — это тоже пустяки, потому что есть такой человек, который все их положение самым легким манером очень просто может поправить. Его спросили: кто же это такой человек, который ведает и исправляет дела самоубийц, после их смерти? — А вот кто-с, — отвечал богатырь-черноризец, — есть в московской епархии в одном селе попик — прегорчающий пьяница, которого чуть было не расстригли, — так он ими орудует. — Как же вам это известно? — А помилуйте-с, это не я один знаю, а все в московском округе про то знают, потому что это дело шло через самого высокопреосвященного митрополита Филарета. Вышла маленькая пауза, и кто-то сказал, что все это довольно сомнительно. Черноризец нимало не обиделся этим замечанием и отвечал: — Да-с, оно по первому взгляду так-с, сомнительно-с. И что тут удивительного, что оно нам сомнительным кажется, когда даже сами его высокопреосвященство долго этому не верили, а потом, получив верные тому доказательства, увидали, что нельзя этому не верить, и поверили? Пассажиры пристали к иноку с просьбою рассказать эту дивную историю, и он от этого не отказался и начал следующее: — Повествуют так, что пишет будто бы раз один благочинный высокопреосвященному владыке, что будто бы, говорит, так и так, этот попик ужасная пьяница, — пьет вино и в приходе не годится. И оно, это донесение, по одной сущности было справедливо. Владыко и велели прислать к ним этого попика в Москву. Посмотрели на него и видят, что действительно этот попик запивашка, и решили, что быть ему без места. Попик огорчился и даже перестал пить, и все убивается и оплакивает: «До чего, думает, я себя довел, и что мне теперь больше делать, как не руки на себя наложить? Это одно, говорит, мне только и осталося: тогда, по крайней мере, владыка сжалятся над моею несчастною семьею и дочери жениха дадут, чтобы он на мое место заступил семью мою питал». Вот и хорошо: так он порешил настоятельно себя кончить и день к тому определил, но только как был он человек доброй души, то подумал: «Хорошо же; умереть-то я, положим, умру, а ведь я не скотина: я не без души, — куда потом моя душа пойдет?» И стал он от этого часу еще больше скорбеть. Ну, хорошо: скорбит он и скорбит, а владыко решили, что быть ему за его пьянство без места, и легли однажды после трапезы на диванчик с книжкой отдохнуть и заснули. Ну, хорошо: заснули они или этак только воздремали, как вдруг видят, будто к ним в келию двери отворяются. Они и окликнули: «Кто там?» — потому что думали, будто служка им про кого-нибудь доложить пришел; ан, вместо служки, смотрят — входит старец, добрый-предобрый, и владыко его сейчас узнали, что это преподобный Сергий . Владыка и говорят: «Ты ли это, пресвятой отче Сергие?» А угодник отвечает: «Я, раб божий Филарет ». Владыко спрашивают: «Что же твоей чистоте угодно от моего недостоинства?» А святой Сергий отвечает: «Милости хощу». «Кому же повелишь явить ее?» А угодник и наименовал того попика, что за пьянство места лишен, и сам удалился; а владыко проснулись и думают: «К чему это причесть: простой это сон, или мечтание, или духоводительное видение?» И стали они размышлять и, как муж ума во всем свете именитого, находят, что это простой сон, потому что статочное ли дело, что святой Сергий, постник и доброго, строгого жития блюститель, ходатайствовал об иерее слабом, творящем житие с небрежением. Ну-с, хорошо: рассудили так его высокопреосвященство и оставили все это дело естественному оного течению, как было начато, а сами провели время, как им надлежало, и отошли опять в должный час ко сну. Но только что они снова опочили, как снова видение, и такое, что великий дух владыки еще в большее смятение повергло. Можете вообразить: грохот... такой страшный грохот, что ничем его невозможно выразить... Скачут... числа им нет, сколько рыцарей... несутся, все в зеленом убранстве, латы и перья, и кони что львы, вороные, а впереди их горделивый стратопедарх в таком же уборе, и куда помахнет темным знаменем, туда все и скачут, а на знамени змей. Владыка не знают, к чему этот поезд, а оный горделивец командует: «Терзайте, — говорит, — их: теперь нет их молитвенника», — и проскакал мимо; а за сим стратопедархом его воины, а за ними, как стая весенних гусей тощих, потянулись скучные тени, и всё кивают владыке грустно и жалостно, и всё сквозь плач тихо стонут: «Отпусти его! — он один за нас молится». Владыко как изволили встать, сейчас посылают за пьяным попиком и расспрашивают: как и за кого он молится? А поп по бедности духовной весь перед святителем растерялся и говорит: «Я, владыко, как положено совершаю». И насилу его высокопреосвященство добились, что он повинился: «Виноват, — говорит, — в одном, что сам, слабость душевную имея и от отчаяния думая, что лучше жизни себя лишить, я всегда на святой проскомидии за без покаяния скончавшихся и руки на ся наложивших молюсь...» Ну, тут владыка и поняли, что то за тени пред ним в сидении, как тощие гуси, плыли, и не восхотели радовать тех демонов, что впереди их спешили с губительством, и благословили попика: «Ступай — изволили сказать, — и к тому не согрешай, а за кого молился — молись», — и опять его на место отправили. Так вот он, этакий человек, всегда таковым людям, что жизни борения не переносят, может быть полезен, ибо он уже от дерзости своего призвания не отступит и все будет за них создателю докучать, и тот должен будет их простить. — Почему же «должен»? — А потому, что «толцытеся»; ведь это от него же самого повелено, так ведь уже это не переменится же-с. — А скажите, пожалуйста, кроме этого московского священника за самоубийц разве никто не молится? — А не знаю, право, как вам на это что доложить? Не следует, говорят, будто бы за них бога просить, потому что они самоуправцы, а впрочем, иные, сего не понимая, и о них молятся. На троицу, не то на духов день, однако, кажется даже всем позволено за них молиться. Тогда и молитвы такие особенные читаются. Чудесные молитвы, чувствительные; кажется, всегда бы их слушал. — А их нельзя разве читать в другие дни? — Не знаю-с. Об этом надо спросить у кого-нибудь из начитанных: те, думается, должны бы знать; да как мне это ни к чему, об этом говорить. — А в служении вы не замечали, чтобы эти молитвы когда-нибудь повторялись? — Нет-с, не замечал; да и вы, впрочем, на мои слова в этом не полагайтесь, потому что я ведь у службы редко, бываю. — Отчего же это? — Занятия мои мне не позволяют. — Вы иеромонах или иеродиакон? — Нет, я, еще просто в рясофоре . — Все же ведь уже это значит, вы инок? — Н...да-с; вообще это так почитают. — Почитать-то почитают, — отозвался на это купец, — но только из рясофора-то еще можно и в солдаты лоб забрить. Богатырь-черноризец нимало этим замечанием не обиделся, а только пораздумал немножко и отвечал: — Да, можно, и, говорят, бывали такие случаи; но только я уже стар: пятьдесят третий год живу, да и мне военная служба не в диковину. — Разве вы служили в военной службе? — Служил-с. — Что же, ты из ундеров, что ли? — снова спросил его купец. — Нет, не из ундеров. — Так кто же: солдат, или вахтер, или помазок — чей возок? — Нет, не угадали; но только я настоящий военный, при полковых делах был почти с самого детства. — Значит, кантонист ? — сердясь, добивался купец. — Опять же нет. — Так прах же тебя разберет, кто же ты такой? — Я конэсер. — Что-о-о тако-о-е? — Я конэсер-с, конэсер, или, как простонароднее выразить, я в лошадях знаток и при ремонтерах состоял для их руководствования. — Вот как! — Да-с, не одну тысячу коней отобрал и отъездил. Таких зверей отучал, каковые, например, бывают, что встает на дыбы да со всего духу навзничь бросается и сейчас седоку седельною лукою может грудь проломить, а со мной этого ни одна не могла. — Как же вы таких усмиряли? — Я... я очень просто, потому что я к этому от природы своей особенное дарование получил. Я как вскочу, сейчас, бывало, не дам лошади опомниться, левою рукою ее со всей силы за ухо да в сторону, а правою кулаком между ушей по башке, да зубами страшно на нее заскриплю, так у нее у иной даже инда мозг изо лба в ноздрях вместе с кровью покажется, — она и усмиреет. — Ну, а потом? — Потом сойдешь, огладишь, дашь ей в глаза себе налюбоваться, чтобы в памяти у нее хорошее воображение осталось, да потом сядешь опять и поедешь. — И лошадь после этого смирно идет? — Смирно пойдет, потому лошадь умна, она чувствует, какой человек с ней обращается и каких он насчет ее мыслей. Меня, например, лошадь в этом рассуждении всякая любила и чувствовала. В Москве, в манеже, один конь был, совсем у всех наездников от рук отбился и изучил, профан, такую манеру, чтобы за колени седока есть. Просто, как черт, схватит зубищами, так всю коленную чашку и вышелушит. От него много людей погибло. Тогда в Москву англичанин Рарей приезжал, — «бешеный усмиритель» он назывался, — так она, эта подлая лошадь, даже и его чуть не съела, а в позор она его все-таки привела; но он тем от нее только и уцелел, что, говорят, стальной наколенник имел, так что она его хотя и ела за ногу, но не могла прокусить и сбросила; а то бы ему смерть; а я ее направил как должно. — Расскажите, пожалуйста, как же вы это сделали? — С божиею помощию-с, потому что, повторяю вам, я к этому дар имею. Мистер Рарей этот, что называется «бешеный укротитель», и прочие, которые за этого коня брались, все искусство противу его злобности в поводах держали, чтобы не допустить ему ни на ту, ни на другую сторону башкой мотнуть; а я совсем противное тому средство изобрел; я, как только англичанин Рарей от этой лошади отказался, говорю: «Ничего, говорю, это самое пустое, потому что этот конь ничего больше, как бесом одержим. Англичанин этого не может постичь, а я постигну и помогу». Начальство согласилось. Тогда я говорю: «Выведите его за Дрогомиловскую заставу!» Вывели. Хорошо-с; свели мы его в поводьях в лощину к Филям, где летом господа на дачах живут. Я вижу: тут место просторное и удобное, и давай действовать. Сел на него, на этого людоеда, без рубахи, босой, в однех шароварах да в картузе, а по голому телу имел тесменный поясок от святого храброго князя Всеволода-Гавриила из Новгорода, которого я за молодечество его сильно уважал и в него верил; а на том пояске его надпись заткана: «Чести моей никому не отдам». В руках же у меня не было никакого особого инструмента, как опричь в одной — крепкая татарская нагайка с свинцовым головком, в конце так не более яко в два фунта, а в другой — простой муравный горшок с жидким тестом. Ну-с, уселся я, а четверо человек тому коню морду поводьями в разные стороны тащат, чтобы он на которого-нибудь из них зубом не кинулся. А он, бес, видя, что на него ополчаемся, и ржет, и визжит, и потеет, и весь от злости трусится, сожрать меня хочет. Я это вижу и велю конюхам: «Тащите, говорю, скорее с него, мерзавца, узду долой». Те ушам не верят, что я им такое даю приказание, и глаза выпучили. Я говорю: «Что же вы стоите! или не слышите? Что я вам приказываю — вы то сейчас исполнять должны!» А они отвечают: «Что ты, Иван Северьяныч (меня в миру Иван Северьяныч, господин Флягин, звали): как, говорят, это можно, что ты велишь узду снять?» Я на них сердиться начал, потому что наблюдаю и чувствую в ногах, как конь от ярости бесится, и его хорошенько подавил в коленях, а им кричу: «Снимай!» Они было еще слово; но тут уже и я совсем рассвирепел да как заскриплю зубами — они сейчас в одно мгновение узду сдернули, да сами, кто куда видит, бросились бежать, а я ему в ту же минуту сейчас первое, чего он не ожидал, трах горшок об лоб: горшок разбил, а тесто ему и потекло и в глаза и в ноздри. Он испужался, думает: «Что это такое?» А я скорее схватил с головы картуз в левую руку и прямо им коню еще больше на глаза теста натираю, а нагайкой его по боку щелк... Он ёк да вперед, а и его картузом по глазам тру, чтобы ему совсем зрение в глазах замутить, а нагайкой еще по другому боку... Да и пошел, да и пошел его парить. Не даю ему ни продохнуть, ни проглянуть, все ему своим картузом по морде тесто размазываю, слеплю, зубным скрежетом в трепет привожу, пугаю, а по бокам с обеих сторон нагайкой деру, чтобы понимал, что это не шутка... Он это понял и не стал на одном месте упорствовать, а ударился меня носить. Носил он меня, сердечный, носил, а я его порол да порол, так что чем он усерднее носится, тем и я для него еще ревностнее плетью стараюсь, и, наконец, оба мы от этой работы стали уставать: у меня плечо ломит и рука не поднимается, да и он, смотрю, уже перестал коситься и язык изо рта вон посунул. Ну, тут я вижу, что он пардону просит, поскорее с него сошел, протер ему глаза, взял за вихор и говорю: «Стой, собачье мясо, песья снедь!» да как дерну его книзу — он на колени передо мною и пал, и с той поры такой скромник сделался, что лучше требовать не надо: и садиться давался и ездил, но только скоро издох. — Издох однако? — Издох-с; гордая очень тварь был, поведением смирился, но характера своего, видно, не мог преодолеть. А господин Рарей меня тогда, об этом прослышав, к себе в службу приглашал. — Что же, вы служили у него? — Нет-с. — Отчего же? — Да как вам сказать! Первое дело, что я ведь был конэсер и больше к этой части привык — для выбора, а не для отъездки, а ему нужно было только для одного бешеного усмирительства, а второе, что это с его стороны, как я полагаю, была одна коварная хитрость. — Какая же? — Хотел у меня секрет взять. — А вы бы ему продали? — Да, я бы продал. — Так за чем же дело стало? — Так... он сам меня, должно быть, испугался. — Расскажите, сделайте милость, что это еще за история? — Никакой-с особенной истории не было, а только он говорит: «Открой мне, братец, твой секрет — я тебе большие деньги дамп к себе в конэсеры возьму». Но как я никогда не мог никого обманывать, то и отвечаю: «Какой же секрет? — это глупость». А он все с аглицкой, ученой точки берет, и не поверил, говорит: «Ну, если ты не хочешь так, в своем виде, открыть, то давай с тобою вместе ром пить». После этого мы пили вдвоем с ним очень много рому, до того, что он раскраснелся и говорит, как умел: «Ну, теперь, мол, открывай, что ты с конем делал?» А я отвечаю: «Вот что...» — да глянул на него как можно пострашнее и зубами заскрипел, а как горшка с тестом на ту пору при себе не имел, то взял да для примеру стаканом на него размахнул, а он вдруг, это видя, как нырнет — и спустился под стол, да потом как шаркнет к двери, да и был таков, и негде его стало и искать. Так с тех пор мы с ним уже и не видались. — Поэтому вы к нему и не поступили? — Поэтому-с. Да и как же поступить, когда он с тех пор даже встретить меня опасался? А я бы очень к нему тогда хотел, потому что он мне, пока мы с ним на роме на этом состязались, очень понравился, но, верно, своего пути не обежишь, и надо было другому призванию следовать. — А вы что же почитаете своим призванием? — А не знаю, право, как вам сказать... Я ведь много что происходил, мне довелось быть-с и на конях, и под конями, и в плену был, и воевал, и сам людей бил, и меня увечили, так что, может быть, не всякий бы вынес. — А когда же вы в монастырь пошли? — Это недавно-с, всего несколько лет после всей прошедшей моей жизни. — И тоже призвание к этому почувствовали? — М... н...н...не знаю, как это объяснить... впрочем, надо полагать, что имел-с. — Почему же вы это так... как будто не наверное говорите? — Да потому, что как же наверное сказать, когда я всей моей обширной протекшей жизненности даже обнять не могу? — Это отчего? — Оттого-с, что я многое даже не своею волею делал. — А чьею же? — По родительскому обещанию. — И что же такое с вами происходило по родительскому обещанию? — Всю жизнь свою я погибал, и никак не мог погибнуть. — Будто так? — Именно так-с. — Расскажите же нам, пожалуйста, вашу жизнь. — Отчего же, что вспомню, то, извольте, могу рассказать, но только я иначе не могу-с, как с самого первоначала. — Сделайте одолжение. Это тем интереснее будет. — Ну уж не знаю-с, будет ли это сколько-нибудь интересно, а извольте слушать.

Год написания:

1873

Время прочтения:

Описание произведения:

Говоря о произведении Николая Лескова Очарованный странник, которое он написал в 1873 году, интересно отметить, что за год до этого, в 1872 году, Лесков отправился в небольшое путешествие по Ладожскому озеру, и побывал на Валааме и Корелу, где обитали монахи. В тот момент и зародилась у Лескова идея создания истории о русском страннике.

Повесть Очарованный странник является сказом или воспроизведением устной речи, и содержит в себе 20 глав. Повествование ведется не в хронологическом порядке, а основано на воспоминаниях и ассоциациях рассказчика.

Читайте ниже краткое содержание повести Очарованный странник.

По дороге к Валааму на Ладожском озере встречаются несколько путников. Один из них, одетый в послушничий подрясник и по виду «типический богатырь», рассказывает, что, имея «Божий дар» к приручиванию лошадей, он, по родительскому обещанию, всю жизнь погибал и никак не мог погибнуть. По просьбе путников бывший конэсер («Я конэсер-с, <…> я в лошадях знаток и при ремонтёрах состоял для их руководствования», - говорит о себе сам герой) Иван Северьяныч, господин Флягин, рассказывает свою жизнь.

Происходя родом из дворовых людей графа К. из Орловской губернии, Иван Северьяныч с детства пристращается к лошадям и однажды «смеха ради» забивает до смерти монаха на возу. Монах является ему ночью и корит за лишение жизни без покаяния. Он же рассказывает Ивану Северьянычу, что тот - «обещанный» Богу сын, и даёт «знамение», что будет он много раз погибать и ни разу не погибнет, до того как придёт настоящая «погибель» и Иван Северьяныч пойдёт в чернецы. Вскоре Иван Северьяныч по прозвищу Голован спасает своих хозяев от неминуемой гибели в страшной пропасти и впадает в милость. Но отрубает хвост хозяйской кошке, которая таскает у него голубей, и в наказание его жестоко порют, а потом отсылают в «аглицкий сад для дорожки молотком камешки бить». Последнее наказание Ивана Северьяныча «домучило», и он решается покончить с жизнью. Уготовленную для смерти верёвку обрезает цыган, с которым Иван Северьяныч уходит от графа, прихватив с собой лошадей. С цыганом Иван Северьяныч расстаётся, и, продав чиновнику серебряный крест, он получает отпускной вид и нанимается «нянькой» к маленькой дочери одного барина. За этой работой Иван Северьяныч сильно скучает, водит девочку и козу на берег реки и спит над лиманом. Здесь он встречает барыню, мать девочки, которая умоляет Ивана Северьяныча отдать ей ребёнка, но он неумолим и даже дерётся с нынешним мужем барыни офицером-уланом. Но когда видит разгневанного приближающегося хозяина, отдаёт ребёнка матери и бежит вместе с ними. Офицер отсылает беспаспортного Ивана Северьяныча прочь, и он идёт в степь, куда татары пригоняют конские косяки.

Хан Джанкар продаёт своих лошадей, а татары назначают цены и за коней борются: садятся друг напротив друга и друг друга плетьми стегут. Когда на продажу выставляют нового красавца коня, Иван Северьяныч не сдерживается и, выступая за одного из ремонтёров, запарывает татарина до смерти. По «христианскому обычаю», его отводят за убийство в полицию, но он убегает от жандармов в самые «Рынь-пески». Татары «подщетинивают» ноги Ивана Северьяныча, чтобы не убежал. Иван Северьяныч передвигается лишь ползком, служит у татар лекарем, тоскует и мечтает о возвращении на родину. У него несколько жён «Наташ» и детей «Колек», которых он жалеет, но слушателям признается, что полюбить их не смог, потому как они «некрещёные». Иван Северьяныч совсем отчаивается попасть домой, но в степь приходят русские миссионеры «свою веру уставлять». Они проповедуют, но отказываются платить за Ивана Северьяныча выкуп, утверждая, что перед Богом «все равны и все равно». Спустя некоторое время одного из них убивают, Иван Северьяныч хоронит его по православному обычаю. Слушателям он объясняет, что «азията в веру надо приводить со страхом», потому как они «смирного бога без угрозы ни за что не уважат». Татары пригоняют из Хивы двух человек, которые приходят коней закупать, чтобы «войну делать». В надежде запугать татар они демонстрируют могущество своего огненного бога Талафы, но Иван Северьяныч обнаруживает ящик с фейерверком, сам представляется Талафой, обращает татар в христианскую веру и, найдя в ящиках «едкую землю», вылечивает ноги.

В степи Иван Северьяныч встречает чувашина, но отказывается с ним идти, потому как тот одновременно почитает и мордовского Керемети, и русского Николая Чудотворца. На пути попадаются русские, они крестятся и пьют водку, но прогоняют «беспаспортного» Ивана Северьяныча. В Астрахани странник попадает в острог, откуда его доставляют в родной город. Отец Илья отлучает его на три года от причастия, но сделавшийся богомольным граф отпускает «на оброк», и Иван Северьяныч устраивается по конской части. После того как он помогает мужикам выбрать хорошую лошадь, о нем идёт слава как о чародее, и каждый требует рассказать «секрет». В том числе и один князь, берущий Ивана Северьяныча к себе на должность конэсера. Иван Северьяныч покупает для князя лошадей, но периодически у него случаются пьяные «выходы», перед которыми он отдаёт князю на сохранность все деньги для покупок. Когда князь продаёт прекрасную лошадь Дидону, Иван Северьяныч сильно печалится, «делает выход», но на этот раз оставляет деньги при себе. Он молится в церкви и отправляется в трактир, где встречает «препус-тейши-пустого» человека, утверждающего, что пьёт, потому как «добровольно на себя слабость взял», чтобы другим легче было, и бросить пить ему христианские чувства не позволяют. Новый знакомый накладывает на Ивана Северьяныча магнетизм для освобождения от «усердного пьянства», а с тем чрезвычайно его поит. Ночью Иван Северьяныч попадает в другой трактир, где тратит все деньги на прекрасную певунью цыганку Грушеньку. Повинившись князю, он узнает, что хозяин и сам за Грушеньку полсотни тысяч отдал, выкупил её из табора и поселил в своём доме. Но князь - человек переменчивый, ему надоедает «любовное слово», от «изумрудов яхонтовых» в сон клонит, к тому же кончаются все деньги.

Отправившись в город, Иван Северьяныч подслушивает разговор князя с бывшей любовницей Евгенией Семеновной и узнает, что его хозяин собирается жениться, а несчастную и искренне полюбившую его Грушеньку хочет выдать замуж за Ивана Северьяныча. Вернувшись домой, он не застаёт цыганку, которую князь тайно отвозит в лес на пчельню. Но Груша сбегает от своих охранниц и, грозя, что станет «стыдною женщиной», просит Ивана Северьяныча её утопить. Иван Северьяныч просьбу исполняет, а сам в поисках скорой смерти выдаёт себя за крестьянского сына и, отдав все деньги монастырю как «вклад за Грушину душу», идёт на войну. Он мечтает погибнуть, но «ни земля, ни вода принимать не хочет», а отличившись в деле, рассказывает полковнику об убийстве цыганки. Но слова эти не подтверждаются направленным запросом, его производят в офицеры и отправляют в отставку с орденом святого Георгия. Воспользовавшись рекомендательным письмом полковника, Иван Северьяныч устраивается «справщиком» в адресный стол, но попадает на ничтожную букву «фиту», служба не ладится, и он уходит в артисты. Но репетиции проходят на страстной неделе, Ивану Северьянычу достаётся изображать «трудную роль» демона, да к тому же, заступись за бедную «дворяночку», он «треплет за вихры» одного из артистов и уходит из театра в монастырь.

По словам Ивана Северьяныча, монастырская жизнь его не тяготит, он и там остаётся при лошадях, но принимать старший постриг не считает для себя достойным и живёт в послушании. На вопрос одного из путников он рассказывает, что вначале ему являлся бес в «соблазнительном женском образе», но после усердных молитв остались только маленькие бесы, «дети». Однажды Иван Северьяныч зарубает беса топором, но он оказывается коровой. А за другое избавление от бесов его на целое лето сажают в пустой погреб, где Иван Северьяныч открывает в себе дар пророчества. На корабле Иван Северьяныч оказывается потому, что монахи отпускают его на богомоление в Соловки к Зосиме и Савватию. Странник признается, что ожидает близкой смерти, потому как дух внушает ополчаться и идти на войну, а ему «за народ умереть хочется». Закончив рассказ, Иван Северьяныч впадает в тихую сосредоточенность, вновь ощущая в себе наитие таинственного вещательного духа, открывающегося лишь младенцам.

Вы прочитали краткое содержание повести Очарованный странник. Предлагаем вам посетить раздел Краткие содержания , чтобы ознакомиться с другими изложениями популярных писателей.

В повести «Очарованный странник» автор предпринял попытку религиозного истолкования российской действительности. В образе Ивана Флягина Лесков изобразил подлинно русский характер, раскрыв основу ментальности нашего народа, тесно связанную с православием. В современные реалии он облачил притчу о блудном сыне и тем самым вновь поднял вечные вопросы, которыми человечество задается не первое столетие.

Николай Семенович Лесков создавал свою повесть на одном дыхании. На всю работу ушло меньше года. Летом 1872 года писатель путешествовал на Ладожском озере, том самом месте, где происходит действие в «Очарованном страннике». Автор не случайно выбрал именно эти заповедные края, ведь там располагаются острова Валаам и Корелу, старинные обиталища монахов. В этой поездке и родился замысел произведения.

Уже к концу года работа была закончена и приобрела заглавие «Чернозёмный Телемак». Автор вкладывал в название отсылку к древнегреческой мифологии и привязку к месту действия. Телемак – сын царя Итаки Одиссея и Пенелопы, героев поэмы Гомера. Он известен тем, что бесстрашно отправился на поиски пропавшего родителя. Так и персонаж Лескова пустился в долгий и опасный путь в поисках своего предназначения. Однако редактор «Русского вестника» М.Н. Катков отказался печатать повесть, ссылаясь на «сырость» материала и указывая на несоответствие названия и содержания книги. Флягин – апологет православия, а писатель сравнивает его с язычником. Поэтому литератор меняет заглавие, но относит рукопись в другое издание, газету «Русский мир». Там она и была опубликована в 1873 году.

Смысл названия

Если с первым вариантом названия все ясно, то возникает вопрос, в чем заключается смысл заглавия «Очарованный странник»? Лесков вкладывал в него не менее интересную мысль. Во-первых, оно указывает на насыщенную жизнь героя, его странствия, как на земле, так в пределах своего внутреннего мира. В течение всего жизненного пути он шел к осознанию своей миссии на земле, в этом состоял его главный поиск – поиск своего места в жизни. Во-вторых, прилагательное указывает на способность Ивана ценить красоту окружающего мира, очаровываться ею. В-третьих, писатель использует значение «колдовские чары», ведь нередко персонаж поступает неосознанно, как будто не по своей воле. Его ведут мистические силы, видения и знаки судьбы, а не разум.

Повесть называется так еще и потому, что автор указывает финал уже в заглавии, как будто исполняя предначертание. Мать предрекла сыну будущее, пообещав его Богу еще до рождения. С тех пор над ним довлеют чары судьбы, направленные на то, чтобы исполнить предназначение. Странник идет не самостоятельно, а под действием предопределения.

Композиция

Структура книги – не что иное, как модернизированная и композиция сказа (фольклорного произведения, которое подразумевает устный импровизированный рассказ с определенными жанровыми особенностями). В рамках сказа всегда есть пролог и экспозиция, которые мы видим и в «Очарованном страннике», в сцене на судне, где путешественники знакомятся между собой. Далее следуют воспоминания рассказчика, каждое из которых имеет свою сюжетную канву. Флягин повествует сказание о своей жизни в той стилистике, которая свойственна людям его сословия, более того, он передает даже речевые характеристики других людей, что являются героями его историй.

Всего в повести 20 глав, каждая из которых следует, не повинуясь хронологии событий. Рассказчик выстраивает их по своему усмотрению, основываясь на случайных ассоциациях героя. Так автор подчеркивает, что всю жизнь Флягин прожил также стихийно, как и рассказывает о ней. Все, что произошло с ним, — череда взаимосвязанных случайностей, как и его повествование – вереница историй, связанных смутными воспоминаниями.

Лесков не случайно добавил книгу в цикл легенд о русских праведниках, ведь его творение написано по канонам жития – религиозного жанра, в основе которого лежит биография святого. Композиция «Очарованного странника» это подтверждает: сначала мы узнаем об особенном детстве героя, наполненном знаками судьбы и знамениями свыше. Потом описывается его жизнь, наполненная аллегорическим смыслом. В качестве кульминации выступает сражение с искушением и бесами. В финале Бог помогает праведнику выстоять.

О чем повесть?

Два путешественника беседуют на палубе о дьячке-самоубийце и знакомятся с монахом, который едет по святым местам спасаться от искушения. Людям становится интересна жизнь этого «богатыря», и он охотно делится с ними своей историей. В этой биографии и заключается суть повести «Очарованный странник». Герой родом из крепостных крестьян, служил кучером. Его мать с трудом выносила дитя и в молитвах пообещала Богу, что ребенок будет ему служить, если родится. Сама же она умерла в родах. Но сын не хотел идти в монастырь, хоть его и преследовали видения, призывающие выполнить обещание. Пока Иван упрямился, с ним случилось много бед. Он стал виновником смерти монаха, который приснился ему и предвещал несколько «погибелей», прежде чем Флягин придет в монастырь. Но и этот прогноз не заставил задуматься молодого человека, который хотел жить для себя.

Сначала он едва не погиб в аварии, потом лишился барской милости и согрешил, украв коней у хозяина. За грех он толком ничего не получил и, сделал фальшивые документы, нанялся в няньки к поляку. Но и там он долго не задержался, снова нарушив господскую волю. Потом в бою за коня он случайно убил человека, и во избежание тюрьмы уехал жить с татарами. Там он работал врачом. Татары не желали его опускать, поэтому насильно пленили, хотя там он обзавелся семьей и детьми. Позже пришлые люди принесли фейерверки, ими герой отпугнул татар и сбежал. По милости жандармов он, как беглый крестьянин, оказался в родном имении, откуда его выгнали, как грешника. Потом он три года прожил у князя, которому помогал выбирать хороших коней для армии. В один вечер он решил напиться и промотал казенные деньги на цыганку Грушу. Ее же полюбил и выкупил князь, а позже разлюбил и прогнал. Она попросила героя сжалиться над ней и убить, он столкнул ее в воду. Потом он пошел вместо единственного сына бедных крестьян на войну, совершил подвиг, приобрел чин офицера, пошел в отставку, но не смог устроиться в мирной жизни, поэтому пришел в монастырь, где ему очень понравилось. Вот, про что написана повесть «Очарованный странник».

Главные герои и их характеристика

Повесть богата действующими лицами из самых разных сословий и даже национальностей. Образы героев в произведении «Очарованный странник» столь же многогранны, сколь их пестрый, неоднородный состав.

1. Иван Флягин – главный герой книги. Ему 53 года. Это седовласый старец огромного роста со смуглым открытым лицом. Так описывает его Лесков: «Он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина и в поэме графа А. К. Толстого». Это добрый, наивный и простодушный человек, обладающий незаурядной физической силой и смелостью, но лишенный бахвальства и развязности. Он откровенен и чистосердечен. Несмотря на низкое происхождение, он обладает достоинством и гордостью. Так он говорит о своей честности: «Только я себя не продавал ни за большие деньги, ни за малые, и не продам». В плену Иван не предает родину, так как сердце его принадлежит России, он - патриот. Однако даже при всех своих положительных качествах мужчина совершил множество глупых, случайных поступков, которые стояли жизни другим людям. Так писатель показал противоречивость русского национального характера. Может быть, поэтому история жизни персонажа сложна и богата событиями: 10 лет был в плену у татар (с 23 лет). Спустя какое-то время он поступает в армию и служит на Кавказе в течение 15 лет. За подвиг он заслужил награду (Георгиевский крест) и звание офицера. Таким образом, герой приобретает статус дворянина. В возрасте 50 лет он уходит в монастырь и получает имя отец Измаил. Но и на церковной службе ищущий правду скиталец не обретает покоя: к нему приходят бесы, у него появляется дар пророчества. Изгнание бесов не дало результата, и его отпускают из монастыря в странствие по святым местам в надежде, что ему это поможет.
2. Груша – страстная и глубокая натура, покоряющая всех своей томной красотой. При этом ее сердце верно одному лишь князю, что выдает в ней силу характера, преданность и честь. Героиня настолько горда и непреклонна, что просит убить себя, ведь она не хочет мешать счастью вероломного возлюбленного, но и принадлежать другому не в силах. Исключительная добродетель контрастирует в ней с бесовкой очаровательностью, которая губит мужчин. Даже Флягин совершает бесчестный поступок ради нее. Женщина, сочетая в себе положительную и отрицательную силы, после смерти принимает облик то ангела, то беса: то защищает Ивана от пуль, то смущает его покой в монастыре. Так автор подчеркивает двойственность женской природы, в которой уживаются мать и искусительница, жена и любовница, порок и святость.
3. Персонажи дворянского происхождения представлены карикатурно, отрицательно. Так, хозяин Флягина предстает перед читателем самодуром и жестокосердным человеком, которому не жаль крепостных. Князь – легкомысленным и эгоистичным мерзавцем, готовым продать себя за богатое приданое. Также Лесков замечает, что само по себе дворянство не дает привилегий. Их в этом иерархичном обществе дают только деньги и связи, поэтому герой и не может устроиться, будучи офицером. Это важная характеристика дворянского сословия.
4. Иноверцы и иностранцы тоже имеет своеобразную характеристику. Например, татары живут, как придется, у них несколько жен, много детей, но настоящей семьи нет, а, значит, и настоящей любви тоже. Неслучайно герой даже не вспоминает о своих детях, оставшихся там, никаких чувств между ними не возникает. Автор демонстративно характеризует не отдельных личностей, а народ в целом, чтобы подчеркнуть отсутствие в нем индивидуальности, которая не возможно без единой культуры, социальных институтов – всего того, что дает русским православная вера. От писателя досталось и цыганам, бесчестным и вороватым людям, и полякам, чья нравственность дает трещину. Знакомясь с бытом и нравами других народов, очарованный странник понимает, что он – другой, ему с ними не по пути. Показательно и то, что у него не складываются отношения с женщинами других национальностей.
5. Персонажи духовного звания суровы, но не безразличны к судьбе Ивана. Они стали для него настоящей семьей, братством, которое переживает за него. Конечно, они не сразу принимают его. Например, отец Илья отказался исповедовать беглого крестьянина после порочной жизни у татар, но и эта строгость была оправдана тем, что герой не был готов к посвящению и еще должен был пройти мирские испытания.

Тема

• В повести «Очарованный странник» основной является тема праведничества. Книга заставляет задуматься о том, что праведник – это не тот, кто не грешит, а тот, кто искренне раскаивается в грехах и желает искупить их ценой самоотречения. Иван искал правду, оступался, ошибался, страдал, но Богу, как известно из притчи о Блудном сыне, дороже тот, кто вернулся домой после долгих странствий в поисках истины, а не тот, кто не уходил и все принимал на веру. Герой праведен в том смысле, что все воспринимал, как должное, не противился судьбе, шел, не роняя достоинства и не жалуясь на тяжелую ношу. В поисках правды он не сворачивал ни к выгоде, ни к страсти, а в финале пришел к истинной гармонии с собой. Он понял, что высшее его предназначение – пострадать за народ, «за веру умереть», то есть стать чем-то большим, чем он сам. В его жизни появился великий смысл – служение родине, вере и людям.
• Тема любви раскрывается во взаимоотношениях Флягина с татарками и Грушей. Очевидно, что автор не представляет себе этого чувства без единодушия, обусловленного одной верой, культурой, парадигмой мышления. Хоть героя и облагодетельствовали женами, он не смог полюбить их даже после рождения совместных детей. Груша тоже не стала для него любимой женщиной, потому что его в ней увлекла лишь внешняя оболочка, которую он сразу же захотел купить, бросив казенные деньги к ногам красавицы. Таким образом, все чувства героя обратились не к земной женщине, а к абстрактным образам родины, веры и народа.
• Тема патриотизма. Иван не раз хотел умереть за народ, вот и в финале произведения он уже готовился к будущим войнам. Кроме того, его любовь к родине воплотилась в трепетной тоске по отечеству на чужбине, где он жил в комфорте и достатке.
• Вера. Огромное влияние на героя оказала православная вера, которой пронизано все произведение. Она проявила себя и в форме, и в содержании, ведь книга напоминает житие святого, как композиционно, так и в идейно-тематическом плане. Лесков считает православие фактором, определяющим многие свойства русского народного характера.

Проблемы

Богатая проблематика в повести «Очарованный странник» вмещает в себя социальные, духовные и морально-этические проблемы личности и целого народа.

• Поиск правды. В стремлении обрести свое место в жизни герой натыкается на препятствия и не все из них преодолевает достойно. Прегрешения, ставшие средством для преодоления пути, становятся тяжелой ношей на совести, ведь он не выдерживает некоторые испытания и ошибается в выборе направления. Однако без ошибок нет опыта, который привел его к осознанию собственной принадлежности к духовному братству. Без испытаний он не выстрадал бы своей правды, которая никогда не дается легко. Однако цена за откровение неизменно велика: Иван стал своеобразным мучеником и пережил настоящие духовные терзания.
• Социальное неравенство. Тяжелая судьба крепостных крестьян становится проблемой гигантского масштаба. Автор не только живописует печальную участь Флягина, которого барин довел до увечья, посылая на каменоломню, но и отдельные фрагменты жизни других простых людей. Горька доля стариков, едва не лишившихся единственного кормильца, которого забирали в рекруты. Ужасна кончина матери героя, ведь она умирала в муках без медицинской помощи и какой-либо помощи вообще. Отношение к крепостным было хуже, чем к животным. К примеру, лошади волновали барина больше, чем люди.
• Невежество. Иван мог бы осознать свою миссию быстрее, но его образованием никто не занимался. У него, как и у всего его сословия, не было шанса выйти в люди, даже приобретая вольную. Эта неприкаянность демонстрируется на примере попытки Флягина устроиться в городе даже при наличии дворянства. Даже с этой привилегией он не смог найти себе места в обществе, так как ни одна рекомендация не заменит воспитания, образования и манер, которые постигались не в конюшне и не на каменоломне. То есть, даже вольный крестьянин становился жертвой своего рабского происхождения.
• Искушение. Любой праведник страдает от напасти бесовской силы. Если перевести этот иносказательный термин на повседневный язык, то получается, что очарованный странник боролся со своими темными сторонами – эгоизмом, желанием плотских утех и т.д. Не зря в образе искусителя ему видится Груша. Желание, когда-то испытанное по отношению к ней, не давало ему покоя в его праведной жизни. Возможно, он, привыкший к скитаниям, не мог стать заурядным монахом и смириться с рутинным существованием, и эту тягу к активным действиям, новым поискам он облекал в форму «беса». Флягин – вечный скиталец, который не удовлетворяется пассивным служением – ему нужна мука, подвиг, своя Голгофа, куда он взойдет за народ.
• Тоска по родине. Герой мучился и томился в неволе в неизъяснимом желании вернуться домой, которое было сильнее страха смерти, сильнее жажды комфорта, которым его окружали. Из-за своего побега он пережил настоящую пытку – ему в ступни зашили конский волос, поэтому он не мог сбежать все эти 10 лет плена.
• Проблема веры. Мимоходом автор рассказал, как гибли православные миссионеры в попытках крестить татар.

Основная идея

Перед нами отрывается душа простого русского мужика, которая нелогична, а иногда даже легкомысленна в своих действиях и поступках, а страшнее всего, что она непредсказуема. Поступки героя объяснить невозможно, ведь внутренний мир этого, казалось бы, простолюдина - это лабиринт, в котором можно и заблудиться. Но, чтобы не происходило, всегда есть свет, который выведет на правильный путь. Этот свет для народа – вера, непоколебимая вера в спасение души, даже если жизнь омрачила ее грехопадениями. Таким образом, главная мысль в повести «Очарованный странник» заключается в том, что праведником может стать каждый человек, нужно лишь впустить в свое сердце Бога, раскаявшись в злых поступках. Николай Лесков, как ни кто другой из писателей, смог понять и выразить русский дух, о котором иносказательно и туманно говорил еще А.С. Пушкин. Писатель видит простом мужике, который воплотил в себе весь русский народ, веру, которую многие отрицают. Несмотря на это кажущееся отрицание, русский народ не перестает верить. Его душа всегда открыта для чуда и спасения. Она до последнего ищет что-то святое, непостижимое, духовное в своем существовании.

Идейно-художественное своеобразие книги заключается в том, что она переносит библейскую притчу о Блудном сыне в современные автору реалии и показывает, что христианская мораль не знает времени, она актуальна в каждом столетии. Иван тоже осерчал на привычный уклад вещей и покинул отчий дом, только вот его домом с самого начала была церковь, поэтому его возвращение в родную усадьбу не принесло ему покоя. Он ушел от Бога, предаваясь грешным увеселениям (алкоголь, смертельные бои, воровство) и все глубже увязая в трясине порочности. Его путь был нагромождением случайностей, в нем Н. С. Лесков показал, как пуста и нелепа жизнь без веры, как бесцельно ее течение, что всегда заносит человека не туда, где бы он хотел оказаться. В результате, как и его библейский прототип, герой возвращается к истокам, в обитель, которую ему завещала мать. Смысл произведения «Очарованный странник» кроется в обретении смысла бытия, который призывает Флягина к бескорыстному служению своему народу, к самоотречению ради высшей цели. Иван не мог сделать ничего более масштабного и правильного, чем это посвящение себя всему человечеству. В этом его праведность, в этом его счастье.

Критика

Мнения критиков о повести Лескова, как всегда, разделились из-за идеологических разногласий рецензентов. Они высказывали свои соображения в зависимости от журнала, в котором публиковались, ведь редакционная политика СМИ тех лет была подчинена определенной направленности издания, его главной идее. Были западники, славянофилы, почвенники, толстовцы и т.д. Кому-то из них, конечно, нравился «Очарованный странник» по причине того, что их взгляды нашли в книге свое обоснование, а кто-то был категорически не согласен с миропониманием автора и тем, что тот именовал «русским духом». Например, в журнале «Русское богатство» критик Н. К. Михайловский выразил свое одобрение писателю.

В смысле богатства фабулы это, может быть, самое замечательное из произведений Лескова, но в нем же особенно бросается в глаза отсутствие какого бы то ни было центра, так что и фабулы в нем, собственно говоря, нет, а есть целый ряд фабул, нанизанных как бусы на нитку, и каждая бусинка сама по себе и может быть очень удобно вынута, заменена другою, а можно и еще сколько угодно бусин нанизать на ту же нитку.

Столь же восторженно отозвался о книге критик из журнала «Русская мысль»:

Поистине чудное, способное растрогать самую черствую душу собрание высоких приме­ров добродетелей, которыми крепка земля русская и благодаря которым «стоит град»…

Н. А. Любимов, один из издателей «Русского вестника», напротив, отказался печатать рукопись и обосновал отказ в публикации тем, что «вся вещь кажется ему скорее сырым материалом для выделки фигур, теперь весьма туманных, чем выделанным описанием чего-либо в действительности возможного и происходящего». На эту реплику красноречиво ответил Б. М. Маркевич, который был первым слушателем этой книги и видел, какое хорошее впечатление она произвела на публику. Он считал произведение чем-то «в высшей степени поэтическим». Особенно ему понравились описания степи. В своем послании Любимову он написал следующие строки: «Интерес его все время поддерживается равно, и когда рассказ кон­чается, жаль становится, что он кончился. Мне кажется, лучшей похвалы нет для художественного произведения».

В газете «Варшавский дневник» рецензент сделал акцент на том, что произведение близко к фольклорной традиции и имеет истинно народное происхождение. Герой, по его мнению, обладает феноменальной, типично русской выдержкой. О своих бедах он повествует отстраненно, как о чужих несчастьях:

Физически герой рассказа — родной брат Илье Муромцу: он выносит такие пытки у номадов, такую обстановку и условия жизни, что не уступает ни одному богатырю древности. В нравственном мире героя преобладает то благодушие, которое так свойственно русскому простому человеку, в силу которого он делится последней коркой хлеба со своим недругом, и на войне, после сражения, подает помощь раненому врагу наравне со своим.

Об особенности русского менталитета, изображённого в образе Ивана Флягина, писал рецензент Р. Дистерло. Он подчеркнул, что Лескову удалось понять и отобразить простодушную и покорную судьбе натуру нашего народа. Иван, по его мнению, не отвечал за свои поступки, его жизнь как бы была дана ему свыше, а он смирился с нею, как с тяжестью креста. Также очарованного странника охарактеризовал Л. А. Анненский: «Герои Лескова — люди вдохновенные, очарованные, загадочные, опьяненные, отуманенные, безумные, хотя по внутренней самооценке всегда «невиноватые», всегда – праведники».

О художественном своеобразии прозы Лескова высказался литературный критик Меньшиков, подчеркнув наряду со своеобразием недостатки стилистики писателя:

Стиль его неправилен, но богат и даже страдает пороком богатства: пресыщенностью.

Нельзя от картин требовать того, что Вы требуете. Это жанр, а жанр надо брать на одну мерку: искусен он или нет? Какие же тут проводить направления? Этак оно обратится в ярмо для искусства и удавит его, как быка давит веревка, привязанная к колесу.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

1. Иван Северьянович Флягин . На момент повествования ему 52 года. Добрый, честный и ответственный человек. Прожил интересную и насыщенную жизнь. Мать вымолила его у Бога и ему пророчествовали, что к нему сам он и придет.

Другие герои

1. граф ;
2. барин-поляк ;
3. хан ;

Начало путешествия и истории Ивана Северьяновича

Путешественники посетили поселок Корела во время своего путешествия по Ладожскому озеру. Когда поездка продолжилась, путешественники начали дискутировать об этом довольно бедном городке
Один из собеседников, предрасположенный к философии, предложил, что неудобных государству людей требуется отправлять не в Сибирь, а именно в Корелу. Это выгодней для страны, чем отправлять за Урал.

Иной заявил, что проживавший тут в изгнании дьякон недолго выдержал царящую в поселке атмосферу апатии и скуки - взял и повесился. За самоубийцу вступился одинокий пассажир, безмолвный, громоздкий, седой человек лет 50 в одеянии послушника.

По внешнему виду он напоминал богатыря Илью Муромца. Герой поведал о священнике из столичного духовенства, который молился за самоубийц и тем самым «исправляет их положение» в аду. По причине пьянства Филарет желал расстричь попа, но за такого заступился сам преподобный Сергий, два раза появившийся перед патриархом во сне.

Вслед за тем пассажиры начали расспрашивать богатыря в черной рясе о его жизни, и узнали, что работал он в армии конэсером - подбирал и укрощал армейских лошадей, к коим имел определенный подход. По всему было видать, что монах прожил длинную и интересную жизнь. Пассажиры упросили его поведать о себе.

Начало жизни и пророчество

Иван Северьяныч Флягин был рожден крепостным в Орловской губернии в имении. Граф разводил лошадей, а Иван работал при нём кучером. У мамы Ивана длительное время не было детей, и она буквально вымолила ребёнка у бога, а сама погибла при рождении первенца. Мальчишка появился с большой головой, в следствие этого прислуга прикрепила к нему прозвище Голован.

Раннее детство герой провёл на конюшне, где и полюбил лошадей. В 11 лет его посадили форейтором на шестёрку, которой управлял его отец. Иван обязан был шуметь, прогоняя с дороги людей. Задремавшихся требовалось стегать кнутом.

Как-то Иван вместе с отцом везли графа мимо подворья монастыря. Мальчишка стегнул кнутом заснувшего монаха. Тот ужаснулся, свалился с тележки, лошади понесли, и монаха затоптали. Ночью Ивану явился убитый монах, заявил, собственно Иванова матушка не только вымолила его, но и сулила богу, и велел направляться в монастырь.

Монах пообещал, что будет Флягин большое количество раз гибнуть и ни разу не погибнет, пока же придёт его истинная смерть, и он за это время вспомнит материно обязательство за сына и сходит в черное духовенство.
Иван не придал смысла речам мёртвого монаха, но в скором времени произошла его «первая погибель». По проезжей части в Воронеж упряжка графа совместно с экипажем чуть не обрушилась в основательную бездну.

Иван смог приструнить лошадей, а сам свалился, но чудом остался живЗа спасение собственной жизни граф принял решение вознаградить Ивана. Мальчишка захотел обыкновенную гармошку, с которой обращаться так и не научился.

В скором времени Иван завёл для себя пару голубей, от их пошли птенцы, коих повадилась трепать кошка. Иван кошку застал, высек и убил. Кошка принадлежала приближенной горничной графини. Женщина прибежала к Ивану браниться, что ударил её «метлою по талии», за собственно, что был выпорот на конюшне и отправлен на тяжелую работу.

Иван дробил гранит, длительное время, собственно, что у него «на коленках наросты пошли». Надоело ему терпеть издевки - мол, осудили его за кошкину смерть - и принял решение повеситься в ближнем осиновом леске. Лишь только навис он в петле, как невесть откуда взявшийся цыган перерезал верёвку, и предложил Ивану податься с ним в грабители. Флягин согласился.

Поступление в няньки

Дабы Иван не скрылся теперь от него и оказался у него на крючке -цыган принудил его похитить лошадей из графской конюшни. Жеребцов реализовали задорого, но Иван получил лишь только рубль серебром, поругался с цыганом и принял решение идти сдаваться властям. Но попал к ушлому писарю.

За рубль и нательный крест из серебра тот сделал Ивану пропуск и порекомендовал направляться в Николаев, где было в достатке работы.В Николаеве Иван попал к барствующему поляку. Его жена убежала с военным, бросив свою маленькую еще грудную дочь, которую Иван обязан был нянчить, в том числе кормить козьим молоком.

За год Иван привязался к девочке. Однажды он обнаружил, что ножки у девчонки «колесом идут». Лекарь заявил, что это последствия «аглицкой болезни» и порекомендовал закапывать ребёнка в тёплый песок.Иван начал носить девочку на берег залива. Там ему вновь показался монах, манил его куда-то, демонстрировал большущий белоснежный монастырь, степи, «диких людей».

Очнувшись, Иван заметил, как незнакомая женщина целует его воспитанницу. Женщина оказалась ее матерью. Забрать ребёнка Иван не позволил, но дал добро встречаться им на этом месте, в тайне от поляка.Женщина поведала, что мачеха против воли выдала её замуж за барина.

Когда женщине пришло время уезжать, она предложила Ивану за девочку огромные средства, но Иван Северьянович категорически отказался, потому что был человеком «должностным и верным».За это время явился сожитель женщины, улан. Иван предпочел с ним подраться и плюнул на все деньги, которые ему предлагали. «Ничего, не считая телесного огорчения», для себя улан не получил, но деньги подымать не стал, и этим жестом приглянулся Ивану.

Попробовал улан дитя схватить, Иван сначала не дал, а затем заметил, как мать к нему тянется, и сжалился. В это же время был замечен барин-поляк с оружием, и Иван успел уехать с дамой и уланом, оставив у поляка свой паспорт.

В Пензе улан заявил, собственно что он, человек военный, содержать у себя беглого крепостного не имеет возможность, отдал Ивану деньги и отпустил. Иван принял решение в полицию пойти, но в начале зашёл в трактир, напился чаю с кренделями. Там хан Джангар, «первый степной коневод» продавал хороших лошадей. Два татарина принялись бороться за породистую кобылицу.

Плен у татар

В битву за надлежащего жеребца встрял улан. Иван вступил взамен него в битву с татарином и до смерти застегал его плетью. Татары, дабы не загремел герой в тюрьму забрали его собой

Прожил Иван в степи 10 лет, был у кочевников за лекаря. Соскучившись по родине, желал уволиться, но татары его поймали и «подщитинили»: сделали надрез на коже ступней, затолкали туда конского волоса, так и зашили. Когда всё зажило, Ивану очень больно было ходить: кололась щетина внутри, нарывала и гноилась.

Несколько лет Иван прожил в орде с татарами. У него была своя кибитка, даже две жены и дети. Затем другой хан попросил полечить супругу и оставил лекаря у себя. Но за 10 лет жизни с кочевниками к степи он так и не привык, и тосковал по дому.
В ночное время он неслышно уходил в степь и молился.

Однажды в орде появились двое православных священников - приехали обращать татар в христианство. Попросил Иван попов высвободить его, но те в дела кочевников ввязываться категорически отказались. Вскоре Иван нашел одного из нх мертвым, похоронил по-христиански.

Через год были замечены в орде двое в чалмах и ярких одеждах. Приехали они из Хивы жеребцов закупать и настраивать татар против русских. Дабы татары не ограбили их и не уничтожили, они начали страшить людей пламенным богом Талафой, который отдал им личное пламя.

Однажды

ночью незнакомцы сделали пламенное светопредставление. Жеребцы испугались и разбежались, а татары кинулись их ловить. В стане остались только дряхлые старики, дети да женщины. Иван вылез из своего жилища и понял, что пугали кочевников обычными фейерверками. Флягин нашел их большой запас, запустил, тем самым напугал татар и те дали согласие креститься в православную веру.

Иван нашел и «едкую землю»: приложил он ее к коже и прикинулся, что вставать не может с кровати. За несколько дней ступни разъело, и зашитая щетина вышла с гноем. Когда ноги зажили, Ивану удалось сбежать от татар. Долгими путями, но Иван Флягин оказался у своего барина. Тот его выпорол дважды и отпустил, вручив паспорт на все четыре стороны.

Обустройство у князя

Ушёл Иван из родного усадьбы и попал на ярмарку, где заметил, как цыган пробует продать мужчине больную лошадь Будучи на цыган в обиде, Иван несомненно помог крестьянину. Так и начал он бродить по ярмаркам, мешая цыганам и барышникам наживаться на простом люде. Один граф все выпытывал у Флягина, как он распознает лошадей – но тот секрета барину не открыл. Пришлось князю звать его к себе работать конэсером.
Три года Иван исполнял свою работу, берег и деньги графа от излишних трат (тот давал ему их на сохранение, когда пьянствовал). Но однажды в трактире Флягина обворожила цыганка Груша, тот и кинул к ее ногам все казенные деньги.

Цыганка Груша

Протрезвев, Иван сознался князю:растратил казну на цыганку.
Позже Флягину стало известно — его князь заложил свои богатства для покупки из табора той самой цыганки.

Груша полюбила князя, а он со временем стал тяготиться ее любовью. Иван жалел цыганку и постепенно сдружился с ней.

Когда цыганка забеременела, князя начала раздражать его беднота. Его предприятия не увенчивались успехом, шли одни убытки. Груша заподозрила, что у князя есть возлюбленная.
Иван отправился к бывшей любовнице князя, «секретарской дочке» Евгении Семёновне, от которой у него был ребёнок, и стал невольным очевидцем их беседы. Князь желал взять в долг у Евгении Семёновны средств, арестовать в аренду суконную фабрику, прослыть фабрикантом и повенчаться на богатой наследнице. Грушу же он намеревался выдать замуж за Ивана.

Всё еще любившая князя дама заложила подаренный им же дом, и в скором времени князь посватался к завидной невесте. Возвратившись с ярмарки, где закупал «у азиатов» ткани и брал заказы, Иван понял, что дом убран к свадьбе, а былой возлюбленной цыганки нет. Князь убил Грушу? Флягин стал искать, и у рек нашел ее живую. Предложил жить вместе, но она отказалась. Сама Груша опасалась, что может сгубить новую жену князя берет клятву с героя – убить ее. Иван скинул влюбленную женщину с обрыва в реку.

Служба в армии

Иван сбежал и длительное время скитался, пока же Груша, явившаяся в облике крылатой фигуры не показала ему дорогу. В пути ему встретился дом, из которого у двух стариков забирал в армию единственного сына. С согласия Ивана родители сделали нужные бумаги: он стал теперь Петром Сердюковым. И отправился служить вместо него

Попав на службу, Иван попросился на Кавказ – шансы погибнуть там были высоки, чего герою хотелось больше всего. Но прослужил он там больше 15 лет. Но его берегли высшие силы. Был эпизод, когда его оберегала Груша. После этого эпизода Иван рассказал историю своей жизни полковнику.

Выяснилось, что по документам убийства цыганки не было. Иван Флягин погиб в крестьянском доме Сердюковых.
После прояснения этих обстоятельств полковник подумал, что от службы у героя помутился рассудок. Произвел его в офицерское звание и отправил к важной персоне в Петербург. Там ему поспособствовали, сделали справщиком, но карьера его в этой должности не пошла. Дохода от этой службы практически не было.

В кучера офицера Ивана офицера, не брали, и он пошёл в уличный балаган. Там Иван заступился за молодую актрису, и его выгнали.

Исполнение пророчества

После всех этих скитаний пошел Иван Флягин в монастырь. Стал отцом Измаилом, заботился о лошадях и был доволен монашеским укладом жизни. Старцы научили изгонять бесов из своей души – молиться, стоя на коленях. Под конец жизни ему стало казаться, что есть у него дар пророчества. Он предрекал скорую войну. Он так в нее уверовал, что вновь намеревался пойти в армию служить.

Н.Лесков пишет о себе, что он знает глубину характера русского человека. Но повесть выстроена таким образом, что непонятно отношение писателя к герою. Иван Флягин – странник не только по внешним житейским обстоятельствам, но и по внутреннему миру. С каждым шагом он все дальше продвигается в глубь себя, открывая Бога внутри своей души. «Очарованный» — находится под действием чар жизни, поддается под их влияние и тем самым находит свое предназначение.

Тест по повести Очарованный странник