Проблемы рассуждений по прецедентам, детализации, интеграции оценки схожести прецедентов. · Рассуждения по примеру. Оценить предложенное решение

Все мы смотрим телевизор и много раз видели, как в кино судьи ссылаются на судебный прецедент. Но о том, что это такое, никто толком не знает, и многие пытаются выяснить, есть ли прецедентное право в России. И если есть, то какая от него польза?

Давайте попробуем разобраться.

Согласно теории, существуют две правовые системы. А именно романо-германская и англосаксонская.

Первую еще называют континентальным правом, и она широко распространена в таких странах, как Германия, Франция, Испания и Россия. Ее суть сводится к тому, что в качестве нормы права используется законодательный акт.

Англосаксонская же система использует в качестве правовой нормы именно судебный прецедент, то есть уже вынесенное судебное решение по какому-либо аналогичному делу. Как следует из названия, эта система применяется в Великобритании и США.

Что же такое прецедентное право? Это по своей сути судебно-процессуальное право, при котором вынесенное судом решение по конкретному делу в дальнейшем может использоваться для разрешения подобных дел. Именно так обстоят дела в странах Таким образом, прецедентное право использует в качестве нормативно-правового акта не законодательный акт как норму общего права, а конкретное судебное решение. Но опять же, никто не говорит, что это решение взято из ниоткуда. Оно также основано на законе. Просто эта норма закона могла быть принята 250 лет назад и решение, вынесенное в те годы, также будет судебным прецедентом.

В российском праве судебные органы для вынесения решения по делу ссылаются на законодательные акты. Причем существует четкое деление их по вертикали. Есть законы и подзаконные акты, которые не могут противоречить закону. Также ни один закон РФ не может противоречить Основному закону - Конституции РФ.

Однако нельзя сказать, что в России совершенно не применяется прецедентное право. Это не так, поскольку в качестве возможно использование судебной практики. Но при этом вынесение только на основе прецедента невозможно. Первичен всегда закон, а судебная практика идет как толкование применения закона.

В нашей стране многие опасаются, что прецедентное право может привести к учитывая коррумпированность. Как аргумент приводится совершенно абсурдный довод, что судебное решение, принятое под каким-либо воздействием на судью, став правовой нормой, позволит в дальнейшем принимать противозаконные решения. Для понимания неправильности такой постановки вопроса необходимо вспомнить о том, что закон - это единственно правильная нормативно-правовая база, и если решение суда противоречит ему, то на его основании никак нельзя вынести решение по другому делу.

Даже если предположить, что такое возможно, то суд высшей инстанции отменит это решение.

Доктрина российского права изначально основана на принципе на законодательную, судебную и исполнительную. Каждая из них осуществляет свои функции и дополняет другую. Таким образом, создает законы, а судебная применяет их. Однако согласно законодательству РФ, постановления и решение ВС РФ и ВАС РФ являются способом выражения нормы права и могут быть рассчитаны на многократное применение. Но при этом они все равно относятся к подзаконным нормативным актам. То есть прецедентное право возможно лишь в качестве вспомогательного инструмента для вынесения судебного решения.

Судебный прецедент – это судебное решение по конкретному делу, которому придается общеобязательная сила и при рассмотрении подобных дел этим же судом или нижестоящими судами.

Судебный прецедент как источник права также имеет давнюю историю.

Под ним понимают акт судебной власти по факту рассмотрения определенного дела; он используется в качестве правовой нормы при аналогичных обстоятельствах. Судебные прецеденты являлись источником права во всех древних государствах. В Риме к ним были отнесены эдикты магистров и преторов (с IV в. до н.э.), которые вершили судебную власть и решали в основном имущественные споры между римскими гражданами и перегринами. Подобное следование судебным решениям было характерно для Средневековья.

Судебные прецеденты всегда признавались и сегодня признаются в Англии и в правовых системах, относимых к англо-американскому праву. Так, в Англии то, что обыкновенно называется обычным правом, было и есть по преимуществу право прецедентов, воплощенное в сборниках судебных решений. Здесь ссылка на судебный прецедент, записанный в сборнике, имеет до сего дня юридическое значение, как и ссылка на парламентский акт Сила судебной практики как источника права выражается в конкретных положениях. Всякий суд, безусловно, связан решением всех высших судов, суд первой инстанции не может оспаривать решение апелляционного суда, а апелляционный суд не может отказаться следовать решениям Палаты лордов. Палата лордов, безусловно, связана своими собственными решениями; решение этой инстанции по какому-либо вопросу права, раз состоявшееся, имеет обязательное решение и на будущее время. Апелляционный суд связан своими собственными решениями. Исключение из принципов обязательности судебных прецедентов допускается только в одном случае: когда суд приходит к заключению, хорошо мотивированному, что данный прецедент ненужный.

Иными словами, в основе концепции судебного прецедента лежит принцип, согласно которому суд не может отказать кому-либо в правосудии из-за отсутствия необходимого закона. Суд обязан вынести решение и по такому делу, мотивировочная часть которого принимается за общее обязательное для всех правило повеления при разрешении всех аналогичных дел (т.е. выступает судебным прецедентом). Фактически суд при этом осуществляет правотворчество, хотя создаваемая им норма права как бы «растворена» в конкретном судебном решении и для ее последующего применения необходимо его толкование. Поэтому прецедент зачастую формулируется не в одном судебном решении, а в судебной практике по его применению.

Обычно различают креативные (создающие новую норму) и интерпретативные (дающие толкование уже существующей норме) прецеденты.

Изучение показывает, что прецедентное право отличается крайней сложностью и запутанностью, что вызывает определенные проблемы его понимания. Но, с другой стороны, прецедентные нормы наиболее приближены к жизни и поэтому могут более полно отражать требования справедливости.

Спецификой действия прецедентного права в Англии является его деление на общее право и право справедливости. Право справедливости возникло как ответ на опасность отстать от самой жизни, когда система общего права не поспевала за меняющимися условиями жизни общества. Право справедливости формировалось из решений лорд-канцлера, действовавшего от имени короля и Совета, которые уполномочили его рассматривать жалобы и апелляции на решения обычных королевских судов. Обращения в таких случаях поступали прямо к королю, но принимал решения лорд-канцлер (на основе житейской справедливости христианских требований).

В настоящее время право справедливости инкорпорировано в систему общего права.

Общее же право представляет собой сложную и противоречивую совокупность правил, оговорок, фикций и т.д., которые, с одной стороны, связывают свободу усмотрения судьи, с другой – позволяют вести себя вольно. В самом деле указанный принцип обязывает судью следовать, как уже отмечалось, вынесенному решению. Но одновременно судья связан им, поскольку обязан установить аналогию между этим решением и рассматриваемым делом. Прецеденты, которые, по мнению судьи, не относятся к делу, он не должен применять. Однако если судья установит, что прецедент имеет обязывающую силу, ему необходимо следовать, даже если это противоречит собственному убеждению судьи.

Вместе с тем судья обязан решить, какому из конфликтующих прецедентов он последует; при этом он должен отказаться последовать своему прецеденту, который хотя и не был ясно отвергнут, но, по его мнению, не может быть совместим с прецедентом Палаты лордов; в то же время судья не обязан следовать своему прецеденту, если считает, что решение было вынесено по небрежности. Наконец, при отсутствии или недостаточности предшествующих прецедентов судья вправе рассмотреть дело «по первому впечатлению».

Надо подчеркнуть, что в России судебная практика и судебный прецедент не имели большого значения.

И по своим основным законам Российская империя управлялась на твердых основаниях законов, изданных в установленном порядке. Следовательно, иные источники права, кроме закона, признавались лишь настолько, насколько они были указаны в законе. Этим определялась область применения и сила правовых обычаев, а также канонических правил. Точно так же и судебные решения имели значение норм права, когда их обязательность устанавливалась законом.

В отношении всех вообще судов, рассматривающих дела по существу, русское законодательство не давало никаких указаний на юридическую обязательность их решений. Конечно, суд, охраняющий свое достоинство, не отступал без достаточных оснований от раз принятой точки зрения; он сам себя нравственно связывал своим решением. В частности, для коммерческих судов устанавливалось положение, в силу которого судам этого рода дозволяется, за недостатком законов, основывать свои решения на «примерах» решений, в том же суде состоявшихся. Здесь наряду с законом и обычаем был поставлен судебный прецедент. Следовательно, решение, основанное на этом прецеденте, считалось юридически обоснованным. Но такое исключительное положение, установленное для коммерческих судов, не распространялось на суды иных категорий.

В современной России сложилось двоякое отношение к судебному прецеденту. Одни ученые считают, что он не является источником права. При этом отмечается, что Верховному Суду РФ с момента его образования, конечно, было дано право обобщать судебную практику и давать судам разъяснения и указания по тем вопросам, которые встретились в их практике, и за отсутствием прямых указаний в законе должны были найти самостоятельное разрешение судебными инстанциями.

Руководящие указания Верховного Суда РФ в ряде случаев устанавливают положения, которыми суды должны руководствоваться при применении норм права, положения, которые прямо в законе не выражены, но по существу из него вытекают, а также формулируют некоторые общие принципы, необходимые для правильного применения норм права судами. Но и в этом случае нельзя говорить о судебной практике как об источнике права.

Ряд российских ученых (С.А. Авакьян, Н.В. Витрук, Г.А. Гаджиев, Б.С. Эбзеев и др.) категоричны в том, что решения Конституционного Суда РФ следует относить к источникам права. Решения Конституционного Суда РФ по делам о толковании Конституции РФ, по их мнению, представляют собой выявление смысла ее норм и несут в себе новое понимание и, соответственно, новое регулирование общественных отношений. Подобными решениями, по существу, восполняются пробелы или неясности Конституции РФ.

Нормативный характер решений Конституционного Суда РФ по другим вопросам имеет определенные особенности. В них разрешается конкретный спор, в данном случае вырабатывается норма поведения для участников аналогичных отношений. Правда, подобная норма, как правило, имеет характер отрицания прежнего регулирования, т.е. в результате решения суда нормы признаются неконституционными, возникает новое регулирование уже без старой нормы, на новых принципах и по новому правилу.

Некоторые ученые и практики считают Конституционный Суд РФ «законодателем со знаком минус» или «негативным законодателем»55.

Мы считаем, что судебный прецедент в Российской Федерации все же не является официально признанным источником права. Однако в юридической практике можно найти примеры, когда в работе государственных органов создаются правила поведения, которые действуют наряду с писаным правом, конкретизируют, дополняют, а иногда и отменяют последнее. В частности, в ряде последний научных исследований обосновывается, что некоторые из судебных актов, принимаемых в установленном порядке, имеют все признаки источников права и могут выступать регуляторами общественных отношений наравне с нормативными правовыми актами. Кроме того, выработанные в ходе этого правовые положения из выводов по конкретному делу зачастую становятся образцом для аналогичных подобных случаев, получают признание как регуляторы спорных отношений. В некоторых случаях такая процедура правоприменения вовсе заменяет законодательное регулирование в российском обществе. Признавая судебный источник в качестве самостоятельного источника российского права, исследователи считают его субсидиарным по отношению к нормативному источнику. Необходимость в нем возникает лишь в случае отсутствия закона, его недостаточности или противоречивости56.

То же самое можно заключить и об административном прецеденте (как о решении соответствующего административного органа по конкретному делу).

Любая позитивная норма существует во времени. В юридической литературе эта проблема ставится прежде всего с точки зрения правоприменения. По определению В. А. Туманова, «проблема действия закона во времени сводится в общих чертах к установлению начального и конечного моментов действия законов и иных нормативных актов. Важность и значение этой проблемы определяются прежде всего тем, что от ответа на вопрос, с какого момента действует данный закон, в значительной степени зависит правильное и точное применение норм права» 56 . Для правоприменителя проблема стоит более сложно: поскольку к конкретным отношениям может быть применен закон, утративший силу, а не тот, который вступил в силу. А. Тилле называет данную проблему проблемой коллизии законов во времени. Он объясняет ее тем, что некоторые отношения перестраиваются не сразу с изданием закона, а только по истечении некоторого времени. Поэтому «при вступившем в силу новом законе к сложившимся при старом законе отношениям применяется старый закон, утративший силу» .

Следует различать действие позитивной нормы во времени относительно других норм, которое ограничено конкретными календарными датами ее принятия и отмены, и действие позитивной нормы во времени относительно фактов и общественных отношений, которое определяется характером последних и тем, насколько позитивная норма соответствует праву.

Действие прецедента во времени и в первом, и во втором случаях отличается большим своеобразием. Определить точную дату вступления его в силу невозможно, поскольку неписаная норма формируется в течение неопределенного времени. «Я считаю,- отмечает Т. Бендитт,- на определенной стадии можно говорить, что норма существует, т.е. даже если мы не можем говорить точно, когда она начала существовать, приходит время, когда мы

можем сказать, что теперь норма существует» . Признанная норма становится обязательной для судов.

С. Поморски выделяет три варианта применения судьями прецедентов .

• 1. Суд может применить новый прецедент только к фактам, которые имеют место после того, как был принят данный прецедент. Новый прецедент не применяется к делу, решение которого привело к отмене предшествующего прецедента. Верховный суд США именует данный вариант чисто перспективным действием прецедента.
• 2. Суд может применить новый прецедент к фактам, которые имели место после объявления новой нормы, и к фактам по тем делам, которые находятся в судебном рассмотрении. Такой вариант именуется настоящим перспективным действием прецедента.
• 3. Суд может применить новую норму к фактам, которые возникли до или после ее принятия. Этот случай именуется ретроспективным применением прецедента. Различается полное ретроспективное действие прецедента, когда новая прецедентная норма применяется ко всем фактам, которые имели место до новой нормы; и ограниченное ретроспективное действие прецедента, когда новая норма применяется к фактам, существовавшим до того, как она была создана, но только если конечное судебное решение еще не было вынесено на тот момент, когда была объявлена новая прецедентная норма.

Традиционное действие прецедента связывается с третьим случаем, т.е. с обратным действием. Это вполне объяснимо, поскольку суд сочетает в себе правоприменительную и правотворческую деятельность. Он имеет дело с фактами, имевшими место в прошлом, и должен принять по ним решение. Восполняя пробел в праве, суд неминуемо применяет новую норму к фактам, уже имевшим место, т.е. прецедентная норма изначально имеет ретроспективное действие.

И. Бентам называл прецедентное право «собачьим правом», сравнивая формирование прецедентного права с воспитанием собаки: «Как вы воспитывае-

те собаку? Вы ждете, когда она совершит что-либо, что, по вашему мнению, она не должна делать, и затем ее наказываете» 41 . Так же поступает судья, когда он наказывает за совершенные действия. То, что прецедент имеет обратную силу, оценивалось И. Бантамом как один из существенных недостатков системы.

Есть и иное отношение к обратному действию прецедентов. Л. Фуллер отмечал, что обратное действие, характерное для судебных решений, в прецедентном праве не является причудливым проявлением данной системы 42 . Он справедливо считает, что проблема ретроспективности прецедентов должна восприниматься в контексте всей системы прецедентного права. Уважение к прецедентному праву и стремление ему следовать уменьшают возможность отрицательных последствий от ретроспективного действия 43 .

Много споров среди юристов вызвала американская практика утверждения перспективного действия прецедентов. Последнее связывается с активизацией деятельности судей, судебного нормотворчества, полного приравнивания последнего к парламентскому законодательству. Перспективное действие прецедента рассматривается как нарушение традиционных принципов прецедентного права, в частности того, что суд должен выносить решение по делу, находящемуся на его рассмотрении. При перспективном действии прецедента такого не происходит, поскольку суд принимает норму на будущее, а не для дела, находящегося в его непосредственном рассмотрении.

• 41 Bent ham 1. Selected writings. L., 1983. P. 35.
• 42 Fuller L. Anathomy of law. N.Y., 1962. P. 145. 4J Ibid.
• 2 И. Ю. Богдановская

В США ограничение обратного действия прецедентов вводилось еще в XIX в. В деле United States v. Schooner Peggy (1801) была сформулирована доктрина Schooner Peggy. В соответствии с ней апелляционный суд был обязан применять прдво, которое было в силе на момент принятия решения, даже если право (статутное или прецедентное) было изменено после принятия решения судом первой инстанции.

Конституция США прямо запрещает обратное действие права (ex post facto) (ст. 1, 9, 10 Конституции) . Однако судами было установлено, что данное положение относится только к статутному праву (Ross v. Oregon, 1913). С середины XIX в. стала утверждаться практика применения перспективного действия прецедентов, она была под держана Б. К ар- дозо , Дж. Вигмором и другими учеными-юриста- ми.

В 1932 г. Верховный суд принял решение по делу Great No Rey v. Sunburst Oil and Ref. Co. (1932), в котором установил, что перспективное действие прецедентов не является неконституционным. Надлежащая правовая процедура (14 поправка к Конституции) оставляет за судами штатов дискреционное право выбора между перспективным и ретроспективным действием своих решений. Сразу же возникло много проблем, не имеющих четкого решения до настоящего времени: относится ли данное решение к федеральным судам: каким образом суд должен решать; какая норма будет иметь перспективное действие, а какая ретроспективное?

Большая практика по утверждению перспективного действия прецедентов, установленных в решениях по уголовным делам, имела место в 60-е годы. В деле Johnson v. State of New Jersey (1966) Верховный суд США определил ограниченное применение новых прецедентов к делам, по которым судебное разбирательство началось до того, как была установлена прецедентная норма.

В Англии, Индии и в других странах Содружества процесс утверждения перспективного действия прецедентов шел более остро.

В Индии Верховный суд установил перспективное действие прецедентов в 1967 г. в деле Golak Nath v. State of Punjab. Субба Pao отметил, что это было чисто прагматическое решение, примиряющее две конфликтующие доктрины: ту, которая считает, что суды находят право; и ту, которая полагает, что суды творят право 45 . Главный судья установил три ограничения данной доктрины: 1) она может применяться только по делам на основе Конституции; 2) она может применяться только высшим судом страны - Верховным судом; 3) размер перспективного действия определяется дискреционно Верховным судом.

В Англии в 1966 г. палата лордов в Заявлении (которое провозгласило отход от принципа «жесткого прецедента») отметила, что понимает опасность ретроспективного действия прецедентов. Такое Заявление можно было толковать как переход к перспективному действию прецедентов. На деле это лишь означало, что лорды не будут торопиться с отменой предшествующих решений

• 45 Uht. no: Paras Diwan, Pam Pajput. Constitution of India. New Delhi, 1980. P. 85.
• 2* и предоставлять в таких делах законодателю возможность изменить действующее право.

Некоторые юристы выступают за законодательное закрепление права судов устанавливать перспективное действие прецедентов. Такую позицию можно встретить в английской литературе . Она основывается на том, что если перспективное действие прецедента определяет сам суд, то затруднительно установить, будет ли данное утверждение ratio decidendi или obiter dictum, т.е. будет ли оно иметь обязательный или убедительный характер. В таком случае перспективное действие прецедента, по существу, определяется последующей практикой его применения.

Проблема действия прецедента во времени достаточно сложна. Вместо конкретной даты вступления в силу - неопределенный период становления прецедентной нормы, которая по усмотрению судьи может быть обращена в прошлое, будущее или настоящее. Столь же неопределен во времени и период окончания действия прецедентной нормы. Одно дело, если принят закон, отменяющий прецедент. Но, поскольку закон не указывает прецеденты, которые отменяет, такая задача ложится на судей.

Прецедент может быть отменен вышестоящим судом или решением самого суда, если он имеет такое право. Большей частью суды предпочитают не отменять прецедент (overrule), а отходить от него (distinguish). Такое положение позволяет в случае необходимости «возродить» «спящий» прецедент.

Несмотря на сложности, связанные с установлением начала действия прецедента и его окончания, он имеет существенное преимущество. Прецедент более чутко учитывает особенности конкретных отношений. Ведь «законодатель в каждом отдельном случае не может устанавливать для каждой отдельной статьи различных кодексов или различных законов применяется или нет эта норма к иностранцу, входит в силу немедленно или через две недели, ретроспективна или нет, подлежит распространительному или ограничительному толкованию» 47 . Но такая задача под силу судьям, чья высокая квалификация и приверженность правовым традициям обеспечивают точность подбора нормы к конкретным отношениям.

Действие прецедента в пространстве также имеет свои особенности. Принцип прецедента устанавливает обязанность судей следовать решениям вышестоящих судов в рамках одной судебной системы. Суды не обязаны следовать решениям других судебных систем (американские суды штатов - решениям английских судов, суды Австралии- судам Канады и т.д.). Однако особенность развития правовой семьи «общего права» из единого центра - Англии, длительное доминирование английского права над правом стран Содружества, качественные характеристики прецедентного права - все это создало особую правовую культуру, которая, хотя развивается в различных точках планеты, имеет определенное единство, поддерживаемое тем вниманием, которое в каждой стране уделяется прецедентам других стран. Такое заимствование прецедентов дало развитие понятию «убедительных» прецедентов.

Процесс «перетекания» прецедентов в правовых системах англосаксонской правовой семьи идет

достаточно активно. Так, 50% прецедентного права Новой Зеландии заимствуется из Соединенного Королевства, 10% - из Австралии, некоторая часть-из Канады. В Австралии 1/3 прецедентов основывается на «убедительности» английских прецедентов, около 1 % - новозеландских. Сама Великобритания заимствует прецеденты из Австралии, Канады, Новой Зеландии (в общей сумме около 1%) .

Можно привести конкретные примеры. В Великобритании более 100 лет назад был принят прецедент, устанавливающий ответственность гражданского служащего за ущерб, нанесенный гражданину вследствие злоупотребления служебным положением. «Дремавший» длительное время прецедент был возрожден сначала в Великобритании в 1957 г. Апелляционным судом в деле Wood v. Blair and Helmsly Pural District Council, затем в Австралии в 1959 г. в деле Farrington v. Thomson Верховным судом штата Виктория.

Решения Судебного комитета Тайного совета являлись обязательными для стран Содружества, поскольку он был высшей судебной инстанцией. Для английских судов его решения были лишь «убедительными». Таким «убедительным» прецедентом выступило решение Судебного комитета по делу Ltd. Overseas Tankship (UK) v. Morts Dock and Engeneering Со. В этом деле Судебный комитет рассматривал апелляцию на решение Верховного суда австралийского штата Новый Южный Уэльс. Суть дела заключалась в том, что топливное масло, вылившееся из танкера и разлившееся по воде, загорелось из-за сварочных работ, проводившихся на другом корабле. Пожар распространился на причал. Судебный комитет установил, что ответчик не несет ответственности за ущерб, причиненный пожаром, так как его нельзя было предвидеть. Последствия не связаны с действиями ответчика. Английские суды заимствовали данный прецедент для развития концепции причинно-следственной связи между ущербом и поведением ответчика при обязательствах из причинения вреда.

В Ирландии установилось крайне негативное отношение к английским прецедентам. Судьи подчеркивают, что они не являются преемниками британских судей и выражают новые идеи. Заметно их тяготение к американской практике. В судах часто цитируются дела Верховного суда США, реже - Высокого суда Австралии. В последнее вермя увеличился интерес ирландских судей к канадской практике, особенно после принятия Хартии прав и свобод. Однако Верховный суд Ирландии подчеркивает, что необходима осторожность при применении иностранных прецедентов (О’В v. S, 1984) 49 .

Для африканских судов стран «общего права» особо «убедительными» являются прецеденты, установленные палатой лордов. Ее решения фактически были обязательными на том основании, что прецедентное право идентично тому, которое существовало на момент получения независимости и стало частью национального права 50 . В деле Tai Hing Cotton Mill Ltd. v. Liu Chong Hing Bank (1985) лорд Скэрман установил, что судебный комитет связан решениями палаты лордов по

• 49 Kelly K. Constitutional law in Ireland. L., 1987. P. 267.
• 50 Wesley-Smith P. Theories of adjudication and the status of stare decisis // Precedent in law. P. 77. вопросам английского права, поскольку последняя выступает «главным арбитром» при определении, что представляет собой английское право .

Принятие решения на основе «убедительного» прецедента отличается от принятия решения на основе «обязательного». Изменяется процесс выбора прецедента и обоснование его применения.

). Прецедентом являются решения, вынесенные по аналогичному делу, разрешенному в рамках аналогичного судопроизводства. Прецедент - случай или событие, которое имело место в прошлом и является примером или основанием для аналогичных действий в настоящем. Судебный прецедент - решение высшего судебного органа по определённому делу, которое в дальнейшем является обязательным для судов при разрешении аналогичных дел.

Происхождение

Древний период

Как источник права прецедент известен с древнейших времен. В первых государствах (Вавилон, Древний Египет и др.) уже на основе судебной практики писались первые сборники законов. Древнем Риме в качестве прецедентов выступали эдикты (устные заявления) или решения по конкретным делам преторов и других магистратов. Первоначально они имели обязательную силу при рассмотрении аналогичных дел лишь для самих магистратов , их принявших, и лишь в течение определённого срока, однако постепенно наиболее удачные эдикты приобрели устойчивый характер и постепенно сложились в систему общеобязательных норм под названием преторского права (jus honorarium).

Средние века

Классическое прецедентное право появилось в Англии. После того, как Вильгельм I Завоеватель захватил Англию в 1066 году, создаются королевские разъездные суды, которые от имени Короны решали дела с выездом на места. Вырабатываемые судьями решения брались за основу другими судебными инстанциями при рассмотрении аналогичных дел. С XIII в. зародилась сама теория прецедентного права. На смену разрозненным местным актам приходит общее для всей страны право. Так стала складываться единая система прецедентов, общая для всей Англии, получившая название «общее право » (англ. common law ). Начиная с XIV в. складывается ещё одна ветвь - право справедливости лорд-канцлера.

Современность

После английской революции XVII в. прецедентное право развивалось и дальше, и даже превосходило статутное право. С конца XVIII в. складываются правовые семьи. В странах англо-саксонской правовой семьи прецедент является основой правовой системы, в некоторых других странах (например, Франции) прецеденты используются для восполнения пробелов в законодательстве. Судебная реформа -1875 годов объединила общее право и право справедливости в единое прецедентное право. Тем не менее полного соединения этих двух систем не произошло до сих пор. После этой реформы обязательными решениями стали решения Суда Палаты Лордов, Апелляционного суда и Высокого суда. Существует иерархия прецедентов, согласно которой решения, принятые вышестоящими судами в Англии и Уэльсе) обязательны для нижестоящих в использовании при аналогичных ситуациях (stare decisis). В XX веке произошло дальнейшее ослабление права прецедента в Англии. По заявлению лорда-канцлера в 1966 году Палата Лордов не связана своими прецедентами, и может не придерживаться своих прежних решений. Палата Лордов на будущее отказалась от этого правила в случаях, когда особые соображения требуют достаточно умеренно использовать это нововведение. Она отрицательно отнеслась к тому, что Апелляционный суд отказался следовать одному из своих решений, считая, что суд поступил так по невнимательности. Если норма закона противоречит норме прецедента, то используется положение закона, хотя обычно законы «не могут быть использованы, пока их положения не разъяснены судами». Так, в Англии принято ссылаться не на самого себя, а на ситуацию, в котором он использован. В силу неоднозначности трактовки многих решений такая система создаёт весьма широкий простор для судейского усмотрения.

Структура

Прецедент состоит (самый распространенный подход) из необходимой основы решения (ratio decidendi - само правило, что формирует правовую норму), и из попутно сказанного (obiter dictum - другие обстоятельства дела, обосновывающие решение). Сам судья не определяет, что в решении ratio decidendi, а что obiter dictum - это делает другой судья, устанавливая, является ли данное решение прецедентом для дела, которое он рассматривает. Принцип судебного прецедента применяется в части ratio decidendi, тогда как часть obitur dictum не имеет обязательной силы. Английские судебные решения цитируются так - Read v. Lyons (1947) А. С. 156: Рид - истец, Лайонс - ответчик. Буква «v.», разделяющая эти имена, - сокращенное от латинского «versus» - «против». Дальнейшие данные указывают, что решение помещено в сборнике «Law Reports» в серии «Appeal cases» (решения Апелляционного суда) в томе, изданном в 1947 году, на странице 156 и след. Американские судебные прецеденты цитируются схожим образом.

В России

В России прецедент официально не является источником права, хотя на практике решения вышестоящих судов часто принимаются во внимание при разрешении споров. Роль прецедента в некотором смысле выполняют постановления Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов по отдельным вопросам правоприменения. Руководящая роль толкования правовых норм в данных постановлениях, а также Обзоров судебной практики, утверждённой Президиумом Верховного Суда РФ или распространённой письмами Высшего Арбитражного Суда РФ закреплена статьями 126 и 127 Конституции РФ. Кроме того, судебный прецедент предыдущих решений прямо закреплён в конституционном судопроизводстве Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде РФ» (ст.43 ч.3, ст.47.1. и ст.75 п.9) и и законами об уставных (конституционных) судах субъектов РФ. Необходимо отметить, что в силу ст.15 ч.4 Конституции РФ, законов о ратификации положений и протоколов Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, суды Российской Федерации обязаны руководствоваться толкованиями Конвенции изложенными в решениях (постановлениях) Европейского Суда по правам человека при вынесении собственных решений, что придаёт им характер судебного прецедента.

Однако, в последнее время в российской правовой науке ведутся бурные дискуссии на предмет того, что право судебного прецедента могло бы стать самостоятельным источником права в России. Необходимость судебного прецедента мотивируется обязанностью высших судебных органов в части обеспечения единства судебной практики (ч.3 ст.377 и ст. 389 ), или, иначе единообразия в толковании и применении судами норм права (п.1) ст. 304 ). Единство (единообразие) же по мнению апологетов судебного прецедента в России есть средство обеспечения равенства всех перед законом и судом ().

Оппоненты возражают, указывая на то, что феномен единства (единообразия) не является однозначным, что для введения права судебного прецедента необходимо вносить изменения в Конституцию Российской Федерации , в ст. 120 которой записано о том, что судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону. Кроме того, полномочия в части обеспечения единства (единообразия) судебной практики не мотивированы текстом Конституции, в ст. 126 и 127 которой установлена обязанность судов в части разъяснений судебной практики, но не в части обеспечения её единства.

На Украине

Согласно ст.3 ч.4, Уголовного Кодекса Украины - применение закона об уголовной ответственности по аналогии запрещено.

В Израиле

В Израиле действие судебного прецедента определено в Основном законе о порядке судопроизводства 1984 года. Различают между прецедентом, имеющим обязательную силу, и прецедентом, имеющим рекомендательный характер. Прецедентные решения суда имеют рекомендательный характер для судов низшей инстанции, прецедентные решения Верховного суда обязательны для всех судов, кроме него самого.

Список литературы

• Богдановская И. Ю. Прецедентное право. - М.: Наука, 1993. - 239 с.
• Богдановская И. Ю. Судебный прецедент - источник права? // Государство и право. 2002. № 12. С. 5-10.
• Кросс Р. Прецедент в английском праве. - М., 1985. - 238 с.
• Марченко М. Н. Судебный прецедент: разнообразие понятий и многообразие форм проявления // Журнал российского права. 2006. № 6. С. 96-107.

Примечания

Ссылки

• Верещагин А. Прецедентное право: теперь и в России. Пять мифов о роли судебного прецедента в нашей стране и в мире
• Выступление Председателя ВАС А. А. Иванова на Третьих Сенатских чтениях. Речь о прецеденте

Wikimedia Foundation . 2010 .

• Индуктивное умозаключение
• Газ Украины

Смотреть что такое "Судебный прецедент" в других словарях:

СУДЕБНЫЙ ПРЕЦЕДЕНТ - см. Прецедент судебный … Юридический словарь

Судебный прецедент - см. Правовая семья; Прецедент … Энциклопедия права

СУДЕБНЫЙ ПРЕЦЕДЕНТ - (от лат. praecedens, род. п. praecedentis предшествующий) вынесенное судом по конкретному делу решение, обоснование которого становится правилом, обязательным для всех судов той же или низшей инстанции при решении аналогичного дела. С.п. играл… … Юридическая энциклопедия

судебный прецедент - см. прецедент судебный. * * * см. Правовая семья; Прецедент … Большой юридический словарь

СУДЕБНЫЙ ПРЕЦЕДЕНТ - см. Прецедент судебный … Энциклопедия юриста

СУДЕБНЫЙ ПРЕЦЕДЕНТ - (от лат praecedens, род п. praecedentis предшествующий) вынесенное судом по конкретному делу решение, обоснование которого становится правилом, обязательным для всех судов той же или низшей инстанции при решении аналогичного дела. С.п. играл… … Энциклопедический словарь экономики и права

СУДЕБНЫЙ ПРЕЦЕДЕНТ - решение суда по конкретному делу, которое служит образцом для принятия в будущем решений по другим делам, возникшим в связи с аналогичными фактическими обстоятельствами. В российской правовой системе С. п. не может использоваться в качестве… … Энциклопедический словарь конституционного права

333. Отличие от континентальной Европы.

Во французском праве и в других романо-германских правовых системах принципы права всегда можно было найти в предустановленной совокупности норм: сначала таким источником был Кодекс Юстиниана, теперь ряд кодексов. Судебная практика в странах «писаного права» играет обычно второстепенную роль: не конкретные казусы, а законы имеют юридическую силу (поп exemplis sed legibus judicandum est), провозглашает Кодекс Юстиниана. Судебные решения могут обладать известным авторитетом, однако они не рассматриваются, кроме чрезвычайных случаев, как фиксация норм права. В самом деле, независимо от судебной практики здесь уже сложилось вполне самодостаточное право.

Совсем иное положение в Англии, где никогда не признавался авторитет римского права, как это было на континенте. Общее право в Англии создано королевскими Вестминстерскими судами, это было право судебной практики. Судебная практика в Англии не только применяет, но и создает нормы права. Естественно, в этих условиях судебная практика приобретает иное значение, чем в континентальной Европе. Правила, содержащиеся в судебных решениях, должны применяться и в дальнейшем, иначе будет нарушена стабильность общего права и поставлено под угрозу само его существование.

Обязанность придерживаться правил, уже содержащихся в судебных решениях (stare decisis), уважать судебные прецеденты вполне логична для права, созданного судебной практикой. Однако необходи-

1 Литература о правиле прецедента и способе его применения в Англии чрезвычайно обширна. Классическойявляется: Gross R. Precedent in English Law, 4 ed. 1990; Pander M. The Law Making Process. 1980.

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.256

мость стабильности и прочности не всегда понималась одинаково, и фактически правило прецедента, обязывающее английских судей придерживаться решений, принятых их предшественниками, прочно укоренилось только с первой половины XIX века. До этого времени также заботились об обеспечении согласованности судебной практики и при решении дел тщательно сопоставляли фактические обстоятельства, но не выдвигая при этом принципа обязательного соблюдения прецедента. Легалистская тенденция в XIX веке, выраженная во Франции школой экзегезов, привела в Англии к более строгой трактовке правила прецедента. Введение Актами о судоустройстве более четкой судебной структуры и повышение качества сборников прецедентов также в значительной степени способствовали внедрению этого правила.

334. Значение и пределы действия правила прецедента.

Правило прецедента раскрывается доктриной следующими тремя достаточно простыми положениями: 1) решения, вынесенные палатой лордов, составляют обязательные прецеденты для всех судов; 2) решения, принятые Апелляционным судом, обязательны для всех нижестоящих судов и (кроме уголовного права) для самого этого суда; 3) решения, принятые Высоким судом, обязательны для низших судов и, не будучи строго обязательными, имеют весьма важное значение и обычно используются как руководство различными отделениями Высокого суда и Судом Короны.

Эти положения весьма упрощают проблему. В наши дни наметилась некоторая тенденция, не умаляя значения указанных правил, увеличить число исключений, которые в них содержатся, или более четко определить случаи, к которым они применяются. До 1966 года считалось, что палата лордов строго связана своими прецедентами. Однако, как это явствует из торжественного заявления лорда-канцлера, сделанного в 1966 году, палата лордов на будущее отказалась от этого правила в случаях, когда особые соображения требуют достаточно умеренно использовать это нововведение. Она отрицательно отнеслась к тому, что Апелляционный суд отказался следовать одному из своих решений, считая, что суд поступил так per incuriam, то есть по невнимательности.

Следует снова подчеркнуть, что обязательные прецеденты создают только решения, исходящие от высоких судов, то есть Верховного суда и палаты лордов. Решения других судов и квазисудебных органов могут служить примером, но не создают обязательного прецедента.

335. Форма английских судебных решений.

Чтобы понять, что же такое обязательный прецедент, надо рассмотреть, как составляются в Англии судебные решения. По форме они существенно отличаются от решений или приговоров французских судов.

Английское судебное решение, строго говоря, сводится к простому изложению принятого по спору решения: X должен уплатить такую-то сумму Y, договор, заключенный между X и Y, расторгнут, наследство X следует передать такому-то. Английские судьи не мотивируют свои

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.257

решения (возможно, это считалось бы унижением их достоинства); они приказывают и не должны обосновывать своих приказов.

Однако в действительности английские судьи – во всяком случае, в Высоких судах – достаточно пространно излагают мотивы своих решений и делают это в свободной, рассуждающей манере, далекой от краткости и строгости изложения мотивов решения во французском суде. При этом судья нередко формулирует общие положения, выходящие за рамки данного дела. Все это имеет важное значение для техники различий.

336. Техника различий.

Правило прецедента требует от английского юриста тщательного анализа ранее вынесенных судебных решений. В объяснениях (reasons) судей, данных в обоснование решений, английский юрист должен различать, с одной стороны, то, что является необходимой основой решения (ratio decidendi), а с другой стороны, попутно сказанное (obiter dictum). Ratio decidendi и составляет правило, которое включается в состав английского права и которого поэтому следует придерживаться в дальнейшем. То, что сказано попутно (obiter dictum), не имеет подобного значения; его цель – обосновать убедительность решения, что зависит от престижа самого судьи, точности проведенного им анализа и от других обстоятельств. Сам судья не определяет, что в решении ratio desidendi, а что «попутно сказанное». Это делает другой судья, устанавливая, является ли данное решение прецедентом для дела, которое он рассматривает.

337. Правило прецедента в праве справедливости.

Основной областью применения правила прецедента в английском праве является общее право в точном значении этого термина. Право справедливости ставит другую проблему: правило прецедента могло быть признано полностью в этой области только после того, как право справедливости утратило свой первоначальный характер, перестало быть справедливостью в прямом смысле слова и стало комплексом норм права, дополняющих (или подкрепляющих) систему общего права. Действительно, в настоящее время существует весьма небольшое различие между способом применения правила прецедента в области общего права или права справедливости. Правило прецедента в том и другом варианте действует одинаково. «Дискреционная» власть, которой обладают английские суды в отношении применения норм права справедливости, не должна создавать иллюзий в этом вопросе: «дискреционная» власть судьи осуществляется так, как это предписывают многочисленные прецеденты.

338. Правило прецедента и закон (statute law).

Правило прецедента применяется и в вопросах толкования законов (statute law). Для этого нет никаких оснований, и многие авторы критикуют такую практику. Результатом применения правила прецедента в данном случае является то, что положения английского закона тонут в конце концов в массе решений судебной практики, авторитет которых заменяет закон. Общий дух закона и цель его рискуют быть забытыми

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.258

и утерянными в массе решений, каждое из которых разрешает лишь какой-либо частный вопрос. Способ применения английских законов судами в силу действия правила прецедента вызвал опасения законодателя, и парламентом были приняты меры, исключающие контроль высших судов за тем, как интерпретируются законы низшими судами.

339. Публикация прецедентов.

Некоторое послабление в правило прецедента было внесено в связи с условиями, обеспечивающими публикацию судебных решений. При публикации делается определенный отбор: публикуется 75% решений палаты лордов, 25% решений Апелляционного суда и только 10% решений Высокого суда. Таким образом, вполне возможно отсеять те решения, которые не следует считать прецедентами. Огромный поток решений, способный затопить английских юристов и ослабляющий авторитет прецедента, следовательно, уменьшается.

340. Способ цитирования судебных решений.

Английские судебные решения цитируются не так, как приговоры и решения судов во Франции. Правильный способ цитирования таков: Read v. Lyons (1947) А.С. 156. Рид – истец. Лайонс – ответчик. Буква v., разделяющая эти имена, – сокращенное «versus» – «против». Но когда цитируется дело, это слово произносится не по-латыни, а по-английски, причем двояким образом: как «и» и как «против». Дальнейшие данные указывают, что решение помещено в сборнике «Law Reports» в серии «Appeal cases» (решения Апелляционного суда) в томе, изданном в 1947 году, на странице 156 и след.1

341. Сборники судебной практики.

Английские юристы хорошо знают значение буквенных сокращений, которые отсылают к различным сборникам судебной практики. Они расшифрованы в начале каждого тома «Законов Англии» Хэлсбэри (Halsbury"s Laws of England).

Наиболее ходовые сборники сегодня – это «Law Reports», состоящие из нескольких серий: одна – решения палаты лордов и Судебного комитета Тайного совета, три другие – соответственно решения трех судов, составляющих Верховный суд. Наряду с этим полуофициальным сборником довольно часто ссылаются на «All England Law Reports» и «Weekly Law Reports».

Отдел II. Закон

342. Классическая теория закона.

Вторым источником английского права наряду с судебной практикой является закон – закон в

1 Палата лордов не разрешает цитировать без предварительного разрешения ее неопубликованные решения (что возможно путем использования банков данных).

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.259

прямом смысле этого слова (statute, Act of Parliament) и различные подзаконные акты, принятые во исполнение закона (английские авторы объединяют их под общим наименованием: делегированное, или вспомогательное, законодательство). Как известно, в Англии нет писаной конституции, и то, что англичане называют конституцией, представляет собой комплекс норм законодательного, а еще чаще судебного происхождения, гарантирующих основные свободы граждан и призванных ограничить произвол власти. Сам парламент не знает иных ограничений своего всемогущества, кроме контроля со стороны общественного мнения, которое в этой стране с ее демократическими традицией и духом имеет реальное значение1.

Классическая теория видит в законе (в строгом смысле этого слова) лишь второстепенный источник права. Согласно этой теории, закон привносит лишь ряд поправок и дополнений к праву, созданному судебной практикой. В нем следует искать не принципы права, а лишь решения, которые уточняют или подкрепляют принципы, выработанные судебной практикой. Созданные суверенным органом, представляющим нацию, – парламентом, законы заслуживают полного уважения и должны в точности применяться судьями. Вместе с тем они только вносят некоторые исключения в общее право и, согласно поговорке exceptio est strictissimae interpretationis (исключения следует толковать строго ограничительно), должны толковаться ограничительно. Некоторые английские авторы дают характерные примеры такого двойного принципа толкования писаного закона, когда, с одной стороны, требуется толкование буквальное, а с другой – ограничительное. С этим тесно связана техника редактирования английских законов.

Главное, однако, заключается не в указанных примерах, весьма ярких, но носящих сами по себе исключительный характер, если оставить в стороне уголовное право. Главное – то, что закон, согласно традиционной английской концепции, не считается нормальной формой выражения права, а всегда является инородным телом в системе английского права. Судьи, конечно, применяют закон, но норма, которую он содержит, принимается окончательно, инкорпорируется полностью в английское право лишь после того, как она будет неоднократно применена и истолкована судами, и в той форме, а также в той степени, какую установят суды. В Англии всегда предпочтут цитировать вместо текста закона судебные решения, применяющие этот закон. Только при наличии таких решений английский юрист будет действительно знать, что же хотел сказать закон, так как именно в этом случае норма права предстанет в обычной для него форме судебного решения.

1 Парламент обязался соблюдать право Европейского сообщества. Решением Палаты лордов английскому суду дана возможность отказаться от применения закона, противоречащего предписаниям этого «европейского права».

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.260

Такова классическая теория закона, соответствующая английской традиции. Однако возникает вопрос: не нуждается ли она ныне в пересмотре?

343. Важность закона в наше время.

В последнее столетие, и особенно после второй мировой войны, в Англии происходило интенсивное развитие законодательства. Появлялось все больше законов дирижистского толка, существенно модифицирующих старое право и создающих новый раздел в английском праве. Все эти законы, направленные на создание нового общества, как-то: законы в областях социального обеспечения, просвещения и здравоохранения или законы, регулирующие развитие экономики, транспорта, городов, – так далеки от традиционной системы, что не может быть и речи о применении к ним традиционных английских принципов толкования. Закон о правовой комиссии 1965 года создал новый орган, которому было поручено изучить вопрос о требуемых реформах английского права. Одна из проблем, которую комиссия включила в программу своих работ, – толкование законов1. Однако очень трудно изменить сложившийся взгляд судей и юристов на закон, и вряд ли можно ожидать, что издание новых технических правил что-либо здесь изменит.

344. Традиционное общее право и новое право.

Таким образом, наряду с общим правом в Англии возникает система дополнительных норм права (в определенных областях), установленных законодателем или исполнительной властью, и эти нормы вполне можно сравнивать с французским административным правом. Безусловно, в Англии не существует системы административной юрисдикции, обособленной от обычной юрисдикции. Судебная власть суверенно контролирует применение новых законов. Но, как мы уже говорили, весьма возможно, что этот контроль будет ограничен и сведен лишь к проверке порядка рассмотрения администрацией споров без контроля за вынесенным решением по существу. Применяемое различными административными органами новое право вполне может образовать право администрации (law of administration), в отличие от права юристов (lawyer"s law), хотя только второй термин применяется сейчас. Именно это новое право часто более непосредственным образом интересует граждан (пенсионное право, право на социальное обеспечение и т.д.), более затрагивает экономику страны (хозяйственное право), чем право, применение которого остается целиком в руках юристов и традиционной юрисдикции.

Нельзя правильно оценить роль закона в Англии без учета этого нового элемента, значение которого в наши дни первостепенно. Можно в этой связи сказать, что закон в сегодняшней Англии играет

1 См. Farrar J. Law Reform and the Law Commission. 1974. Вступление Великобритании б «Общий рынок» в 1972 году также требовало реформ, связанных, в частности, с действием законов, регламентов и директив ЕЭС.

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.261

не меньшую роль, чем судебная практика. Тем не менее английское право остается правом судебной практики по двум причинам: во-первых, судебная практика продолжает руководить развитием права в различных, весьма важных отраслях; во-вторых, привыкнув к вековому господству судебной практики, английские юристы до сих пор не освободились от влияния традиции. Для них норма права будет подлинной лишь тогда, когда она предстанет на фоне конкретного случая и окажется необходимой для решения спора. Эта приверженность к традиции и мешает английским законам занять такое же место, как законы и кодексы на Европейском континенте.

345. Способ цитирования законов.

Обычно английские законы цитируются без указаний точной даты их издания, дается лишь их краткое название, предусмотренное специальной статьей в каждом законе. Например, Закон о местном управлении (Local Government Act) 1948. Статьи закона (sections) обозначаются буквой «5» и номером статьи. Части статьи обозначаются словом «sub-s» (sub-sections, подраздел).

Тексты законов можно найти в серии «Статуты» упомянутого выше «Law Reports» или же в сборнике «Статуты Англии» Хэлсбэри (Halsbury"s Statutes of England, дополненные Halsbury"s Statutory Instruments). Наиболее важные законы и парламентские документы публикуются отдельными брошюрами, издаваемыми Н.М. Stationery Office в Лондоне. В Англии нет официального органа опубликования законов, подобного тем, какие существуют в других странах.

Отдел III. Обычай

346. Всеобщий старинный обычай.

Наряду с судебной практикой и законом существует третий источник английского права – обычай (custom). Значение обычая весьма второстепенно и не идет в сравнение с основными источниками английского права.

Английское право не является правом обычным. Всеобщий старинный обычай королевства, на базе которого якобы и сложилось общее право, всегда был чистейшей фикцией. В Англии обычное право существовало только до возникновения общего права, которое могло заимствовать некоторые нормы местных обычаев, действовавших в те времена. Сам процесс создания общего права был направлен на разработку права судебной практикой на основе разума, с тем чтобы оно заменило право англосаксонского периода, основанное на обычае.

347. Местные или торговые обычаи.

В настоящее время обычай имеет весьма ограниченное значение в английском праве. Его роль не может быть значительной в силу давно установленного правила, согласно которому обычай можно считать обязательным лишь в том случае, если он имеет характер старинного обычая. Действующий до сих пор Закон 1265 года уточнил это условие, установив, что старин-

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.262

ными считаются обычаи, существовавшие до 1189 года. Конечно, доказательств такой древности обычая в настоящее время не требуется, но обычай не будет считаться юридически обязательным, если будет доказано, что он еще не мог существовать в 1189 году.

Требование, чтобы обычай был старинным, касается только местных обычаев, на торговые обычаи (mercantile customs) оно не распространяется. Главным образом в этой области и действуют после поглощения торгового права общим правом юридически обязательные обычаи. Практика последнего времени свидетельствует о том, что по разным поводам возникают новые обычаи. Однако их значение весьма незначительно, тем более что, как только обычай санкционируется законом или судебной практикой, он теряет характер обычая и вместе с тем гибкость, способность эволюционировать. Он превращается в законодательную норму или норму, созданную судом, и подпадает под действие правила прецедента.

348. Действительное значение обычая.

С учетом всего вышесказанного значение обычая, тем не менее, нельзя недооценивать. Английское общество, как и всякое другое, регулируется не только правом. Обычай, хотя и не имеет большого значения в качестве источника права, играет определенную роль в жизни англичан и глубоко влияет даже на то, как право регулирует эту жизнь. Например, в конституционном плане Англия, во многих аспектах строго юридически, является абсолютной монархией. Министры – это слуги королевы, которые могут быть отозваны, когда она пожелает; военные корабли и публичные сооружения являются собственностью королевы; пенсии и даже жалованье чиновников даются им милостью Ее Величества. Английское конституционное право казалось бы абсурдным, если его излагать без учета конституционных обычаев, которым теоретически не придается юридический характер, но которые господствуют в английской политической жизни.

Та же картина и в области уголовного права. Теоретически вопрос о привлечении присяжных к рассмотрению дела решается судьей по его усмотрению. Однако обычай строго предписывает участие присяжных в определенных делах. Для француза такой сложившийся обычай – право, англичанин же будет сомневаться в этом и предпочтет рассматривать такой обычай как сложившуюся практику (нечто аналогичное конституционному обычаю), которой никто не хочет пренебрегать, но которая, строго говоря, не является правом. Монополия барристеров на допрос свидетелей в высших судах установлена также не нормой, а сложившейся практикой, основанной на строго соблюдаемом обычае.

Общественная жизнь пронизана правилами поведения, которые традиционны и не вызывают сомнения. Эти конвенционные правила и сложившаяся на их основании практика не считаются источниками права, пока они не получат санкции судьи, хотя это подчас и отрицательно влияет на развитие и действие таких правил. Однако без

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.263

их учета нельзя получить правильное представление о роли обычая в жизни страны.

Отдел IV. Доктрина и разум

349. Открытая система и замкнутая система.

Общее право первоначально основывалось на разуме, используя фикцию всеобщего старинного обычая королевства. До тех пор пока не сложились более точные нормы, придавшие большую стабильность общественным отношениям, разум был неисчерпаемым источником, к которому прибегали суды для восполнения пробелов в системе английского права и его развития.

Принцип здесь одинаков и для Англии, и для стран, где сложилась романская правовая система. Но есть одно очень важное отличие. В странах писаного права, где право является главным образом продуктом законодательства и нормы права носят общий характер, разум обычно ищут в рамках самого действующего права в процессе его применения и толкования. Наличие пробелов в праве признается с трудом. Разум играет более важную роль в толковании закона, чем в том, чтобы восполнять право. В английском праве, созданном судебной практикой, положение иное. Казуистический аспект права предполагает много пробелов, и разум признается вспомогательным источником права, призванным восполнить эти пробелы. Техника толкования права заменяется техникой исключений (distinctions), при помощи которой устанавливаются новые, более точные нормы, а не применяются уже существующие. Романо-германские правовые системы – системы замкнутые, общее же право – открытая система, где постоянно создаются новые нормы, основанные на разуме.

350. Юридические принципы.

Это различие в подходе представляет интерес скорее с точки зрения теоретической, чем практической. Даже в странах, где право создано судебной практикой, имеется тенденция выдвинуть на первый план не разум как вспомогательный источник права, а юридические принципы, вытекающие из всего комплекса судебных решений. Разум используется в основном для того, чтобы признать эти принципы, которые и являются его наиболее ярким выражением.

351. Элементы рационального решения.

Что же такое разум, о котором идет речь? Это разумное решение спора, когда по данному вопросу нет ни прецедента, ни законодательной нормы, ни обязательного обычая. Это прежде всего поиски решения, наиболее соответствующего нормам действующего права, а поэтому наиболее удовлетворительно обеспечивающего порядок в сочетании со справедливостью, которая и составляет основу права. Поиск решения на основе разума не произвольный процесс. Необходимо прежде всего руководствоваться общими принципами действующего права, в чем играют определен-

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.264

ную роль доктрина, а также, главным образом в Англии, попутные высказывания судей о праве (obiter dicta); имеют значение и судебные решения, не являющиеся прецедентами1. Если бы в данной связи имели значение только обязательные прецеденты, то роль правосудия и справедливости была весьма ограниченна.

Таким образом, мы видим, что, хотя теоретически разум играет вспомогательную роль, в действительности он имеет первостепенное значение. Заслуга общего права заключается в том, что оно в течение многих веков осталось, как говорится в Ежегодниках, «совершенством разума». Избегая опасности слишком строгого следования прецедентам, английские юристы, за исключением определенных периодов, придерживались утверждения Кока, что «разум – это жизнь права, и общее право есть не что иное, как разум». Однако разум не является каким-то неопределенным чувством справедливости конкретных индивидуумов; это разум в том виде, как он понимается судьями, заботящимися прежде всего о создании стройной системы права. Разум существует, как сказал Кок королю Якову I, чтобы запретить ему вмешательство в правосудие.

Отдел V. Заключение

В странах континентальной Европы существует много ошибочных мнений и предрассудков относительно теории источников английского права, что вызывает необходимость сделать короткое резюме, чтобы исключить какие-либо кривотолки.

352. Обычай.

Отбросим прежде всего столь распространенное мнение, что английское право – это право обычное. Такое мнение возникло у многих европейских юристов потому, что они придерживаются альтернативы: право может быть либо писаным, основанным на кодексах, либо неписаным и, следовательно, обычным. Английское право никогда не было обычным: это право судебной практики. Общее право действительно заменило английское обычное право, выражавшееся в существовании различных местных обычаев. Современное действие правила прецедента игнорирует понятие сложившейся судебной практики, родственное понятию обычая. Обязательный прецедент создается одним-единственным судебным решением, вынесенным определенным судебным органом.

353. Закон.

Следует, далее, отбросить мысль, что законодательство в английском праве является источником права второстепенного значения. В настоящее время это уже неправильно. Правда, в Англии нет кодексов, но писаное право там есть, и почти такое же значительное и развитое, как на континенте. Законом вносится сейчас больше,

" Таковы решения, вынесенные в других странах общего права или же Судебным комитетом Тайного совета.

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.265

чем дополнениями общего права. Существуют широкие сферы общественной жизни, применительно к которым основополагающие принципы правопорядка следует искать только в законе. Единственно правильным остается то, что английский законодатель не придерживается тех традиций, которым следует его европейский коллега; он плохо составляет нормы права общего характера. Правильно также и то, что английский юрист с трудом приспосабливается к технике законодательства. Английские законы более казуистичны, чем французские. Не может быть и речи о том, чтобы воспроизводить в них доктринальные формулы, подобно тому как использованы труды Потье во французском Гражданском кодексе. Англичане не воспринимают европейских правовых норм, они им кажутся часто просто общими принципами, выражающими какие-то пожелания морального порядка или устанавливающими скорее политическую программу, а не нормы права. Английский законодатель пытается находиться по возможности на уровне норм, созданных судебной практикой, так как только такие нормы считаются в английском праве настоящими нормами. С другой стороны, принципы, содержащиеся в законе, полностью признаются английскими юристами и интегрируются в систему общего права, после того как они будут применены, переосмыслены и развиты судебной практикой.

354. Правило прецедента.

Следует отбросить и третье представление, а именно о правиле прецедента как о применяющемся якобы автоматически, а тем самым парализующем развитие английского права. История опровергла этот взгляд: правило прецедента препятствует развитию английского права не больше, чем кодификация – развитию европейского континентального права.

Правило прецедента не имеет иной цели, кроме одной: придать английскому праву определенные рамки, сохранив его традиционную структуру как права судебной практики. Если в XIX веке правило прецедента соблюдалось чрезвычайно строго, то только потому, что этого требовали условия того времени. В то же самое время и в аналогичных условиях во Франции превалировала школа экзегезов. Сейчас общественное развитие требует большей гибкости в силу ускоренного темпа трансформации, которой подвержено общество. На континенте смогли удовлетворить эти требования, сохранив кодексы, но установив более гибкие методы толкования. В Англии сохраняется правило прецедента, но в тех отраслях, где это необходимо, приспосабливаются к требованиям эпохи, разрабатывая новые доктрины и используя так называемую технику исключений. Развитие при этом шло достаточно быстро, хотя законодатель крайне редко вторгался в традиционные сферы общего права.

355. Техника исключений.

Это основной технический прием английского права. Формирование английского юриста заключается в овладении данной техникой, с тем чтобы узнать все возможности, а также пределы ее использования. Положение сложилось такое же,

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.266

как на континенте в отношении толкования закона. Не существует строгих канонов для толкования закона; должно быть развито определенное понимание, как и в какой мере можно прибегать к тому или иному методу толкования, какие шансы имеются для того, чтобы заставить суд изменить судебную практику. В Англии единственное отличие состоит в том, что никогда не говорят об изменении судебной практики, а лишь о новом развитии права путем применения техники исключений. Всякий «поворот судебной практики» в Англии исключается; правило прецедента – это потребность права судебной практики. Фактически, используя технику исключений, в Англии приходят к нужным результатам, не нарушая самого здания права, подобно тому как во Франции принимают новые решения, оставляя внешне неизмененными старые кодексы.

Как и на континенте Европы, в Англии существуют отрасли, где нормы права более стабильны, и отрасли, где они менее стабильны. Возможности развития могут быть ограничены или даже совсем заторможены на какой-то период определенным законом или новым судебным решением по какому-то отдельному вопросу. Многое зависит также от психологии судьи, который должен вынести решение по делу. В Англии есть «хорошие судьи», допускающие исключения и устанавливающие тем самым основы для дальнейшего развития права. Другие судьи (их большинство) более ограниченны, консервативны; их задача – сдерживать пыл своих более прогрессивных коллег.

Техника исключений тесно связана с английским понятием правовой нормы (legal rule). При помощи исключений английские юристы пытаются все более и более ограничить сферу применения и содержание нормы, которая в своем первоначальном виде всегда кажется им чересчур общей. Не случайно правовая норма в английской концепции уже, чем во французской. Это естественно и необходимо в праве, созданном судебной практикой. Английская теория источников права – логический результат этой концепции.

356. Доктрина.

Несколько слов надо сказать и о доктрине. Значение доктрины недооценивается в Англии еще больше, чем на континенте, так как английское право меньше, чем на континенте, обязано ученым, а больше – судьям. Однако и здесь следует остерегаться окончательных формулировок. Англия – страна, где некоторые доктринальные труды, написанные, правда, судьями, получили квалификацию авторитетных книг (books of authority); произведения Глэнвилла, Литлтона, Кока имеют огромный престиж. Их изложение права своей эпохи имело в судах авторитет, равный авторитету закона во Франции.

После освобождения от формализма XIX века роль доктрины изменилась и возросла. Студенты-юристы в наше время, как правило, обучаются в университетах. Они изучают право, в большей мере слушая лекции или читая труды своих учителей, больше занимаясь

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.267

по учебникам, чем знакомясь с работой юристов-практиков. Они получают знания в области материального права, в то время как процесс далеко не всегда преподается в английских школах права. Поэтому совершенно неизбежно возникает новое отношение к доктрине.

357. Разум.

С особой очевидностью английское право предстает перед нами как продукт истории, если мы посмотрим на его категории и концепции, а также обратим внимание на особую роль судебной практики. «Жизнь права управлялась не логикой, – писал Холмс, – а опытом». Остережемся, однако, преувеличивать в этой связи, как иногда делают, различие между английским и французским правом. Романские системы права не меньший результат истории, чем английское право, только история их другая. В ней большая роль принадлежит университетскому образованию, доктрине и законодательству, в результате чего структура права в странах континентальной Европы более системна и, может быть, более рациональна и логична, чем структура английского права. Но правда ли, что английское право более эмпирично и менее логично, чем романские правовые системы? Мы в этом серьезно сомневаемся. Между эмпиризмом англичан и логикой французов существует нечто среднее – понятие, примиряющее их и являющееся центром обеих систем. Это понятие – разум.

Конечно, английское право было создано и уточнено в ходе разрешения споров, переданных в королевские суды. Но когда эти суды рассматривали споры, не эмпиризм заставлял их принимать по каждому спору справедливые решения. Чтобы создать систему, ставшую общим правом, надо было каждый раз искать решение наиболее разумное, а определялись эти поиски желанием обеспечить единство судебных решений, что неизбежно заставляет обращаться к логике.

В Англии, как и во Франции, при всем различии путей формирования права всегда существовала одна и та же концепция основы права; право – это прежде всего разум (Lex est aliquid rationis). Данная концепция была отброшена на континенте в XIX веке с торжеством доктрины правового позитивизма, когда слили воедино понятия «право» и «закон». Но в наши дни наблюдается тенденция к ее восстановлению. В Англии эта концепция сохраняется, так как там право считается плодом разума и его отличают от закона.

Нам кажется естественным прибавлять к слову «право» национальный эпитет (французское право, бельгийское право и др.), и многие сомневаются, существует ли право вообще. Мысль, что право – это разум, вызывает у англичан в соответствии с традицией некоторое чувство наднациональности, или скорее вненациональности, права. Термин «общее право» применяется, как правило, без национального эпитета. В общем праве не хотят видеть систему национального права; оно – «общее наследство всех наций английского языка», призванное как таковое играть такую же роль, какую игра-

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. – М.: Междунар. отношения, 1996. С.268

ло в континентальной Европе римское право до эпохи кодификаций1.

Практически, однако, существует различие между правовыми системами разных стран общего права. Мы увидим это при изучении права США.

Заканчивая экскурс в английское право, нам хотелось бы акцентировать идею вненационального права, основанного на разуме, которая характеризует общее право. Эта идея противоположна советской концепции права. Она – основа, на которой достигается единство правовых систем западного мира; она освобождает право от произвола государственной политики.