Собеседник моисея. Боговидец. Крепкая рука господа, явленная в египте

Неправильно думать, что Святая земля — это только территория Израиля. Библейские события происходили и в Северо-Восточном Египте, поэтому православное паломничество всегда подразумевало путешествие на Синай. Корреспондент журнала «Нескучный сад» Екатерина СТЕПАНОВА провела неделю в монастыре святой Екатерины и подружилась с местными жителями: монахами, бедуинами и туристами.

Немного снега для монахов

Туристы — в некотором смысле тоже местные жители Синая, и хотя их контингент ежедневно меняется, присутствуют они здесь постоянно. Сотни людей каждую ночь с одинаковым упорством поднимаются на вершину горы Хорив. Но лишь последние сто лет Египет стал таким доступным, а раньше, когда не было железных дорог и самолетов, паломничество на Синай было настоящим подвигом. Оно длилось долгие месяцы и даже годы.

Боголюбивые князья, которые не могли оставить семью и дела на такое время, финансировали путешественников из своей казны, чтобы послушать потом их рассказы о христианских святынях.

Первым свои заметки о путешествии на Синай оставил иеромонах Киево-Печерской лавры Варсонофий, пришедший в Египет пешком через Палестину в 1462 году. В своих записках он подробно описал монастырь святой Екатерины , гору Хорив, где святой пророк Моисей видел неопалимую купину и получил заповеди.

А у «златоструйного Нила» Варсонофий встретил «лютого зверя» — крокодила, который произвел на него сильное впечатление. Если бы инок оставил зарисовки, вышла бы на бумаге «водяная тварь с головой лягушки, хвостом сома, о четырех ногах и с человечьими глазами». Но первый иллюстрированный рассказ о паломничестве в Египет был издан только через триста лет. «В августе 1724 года в возрасте двадцати трех лет киевлянин Василий Григорович-Барский пошел пешком в Рим, — рассказывает Виктор Комиссаров, директор московского Музея путешествий и паломничества по святым местам, — затем он отправился на Корфу, Кефалонию, Зант, Хиос, Солун и Афон, потом в Палестину, Сирию и оттуда весной 1727 года пришел в Аравию на Синай».

Григорович-Барский путешествовал с попутчиком-эфиопом, и когда синаиты, боявшиеся иноплеменников, увидели их вместе, то приняли за бедуинских лазутчиков и не пустили внутрь монастыря-крепости. Только когда эфиоп ушел ночевать в горы, монахи открыли для европейца подземный ход. Греки показали гостю монастырские святыни, разрешили сделать обмеры древних икон и зарисовки местности. Как мы узнали из его «путника» — путевого дневника, Василий поднимался на гору Святой Екатерины.

В тот год на вершине выпал снег, и Василий принес для монахов немного в своей котомке. На прощание синаиты подарили Григоровичу-Барскому осла и припасы для дальнейшего путешествия.

«Василий вернулся в Киев только в возрасте сорока шести лет, — говорит Виктор Комиссаров. — Он странничал половину жизни и принес из своего хождения множество рисунков, планов и схем, чтобы издать в Киеве книгу о святых местах. В то время тексты Священного Писания были у всех на слуху, но мало кто мог представить, как выглядит пустыня, по которой Моисей водил евреев, и что за куст такой неопалимая купина? Поэтому иллюстрированный “путник” Григоровича-Барского пользовался большой популярностью, был семейной настольной книгой и несколько раз переиздавался. В наше время все наоборот: люди много путешествуют, видят христианские святыни своими глазами, но, увы, редкий паломник хотя бы раз читал Ветхий Завет с начала до конца».

Невеста Христова

Святая Екатерина никогда не бывала на Синае, но ее здесь почитают особо. Даже местные бедуины-кочевники любят святую великомученицу и, надеясь на ее помощь, называют в ее честь своих дочерей. Хотя большинство из них мусульмане, в день памяти святой бедуины надевают праздничные одежды и всей деревней, вместе с синайскими монахами и многочисленными паломниками, поднимаются на соседнюю со знаменитой горой Хорив вершину, где были найдены мощи великомученицы.

Родилась в 294 году в восьмистах километрах от этого места, в Александрии. Она окончила языческую школу, изучала философию, риторику, поэзию, музыку, математику, астрономию и медицину. Умная, знатная и красивая, она не имела недостатка в женихах, но отвергала все предложения в поисках лучшего. Монах-сириец рассказал ей об Иисусе Христе, Небесном Женихе души.

Святая Екатерина дала обет стать невестой Христовой. Тогда Господь явился ей и в знак своего согласия подарил обручальное кольцо. Во времена жестоких преследований христиан при императоре Максимилиане Екатерина публично заявила о своей вере в Иисуса Христа и обвинила императора в том, что он приносит жертвы идолам. Максимилиан не мог ее переубедить сам и пригласил на помощь пятьдесят мудрецов, но все было тщетно.

Более того, святая Екатерина сама убедила мудрецов в истинности веры во Христа, цитируя при этом древнегреческих философов. Она смогла обратить в христианство даже членов семьи императора и часть римской аристократии. Максимилиан был в ярости и приказал убить упрямую царевну. После страшных пыток, колесования и мученической смерти тело святой исчезло. Ангелы перенесли ее мощи на вершину самой высокой горы на Синае, где их и нашли монахи через триста лет. Бывший здесь монастырь переименовали в честь святой великомученицы. С тех пор каждый день в двенадцать часов ее мощи выносят в серебряном ковчеге в центр главного храма — базилики Преображения, ставят на покрытый красным сукном стол, и паломники благоговейно прикладываются к ним. Всем, кто приходит помолиться к святой Екатерине, дарят серебряное колечко, освященное на ее мощах.

Русский след

Рассказы путешественников разных лет о подвигах первых монахов-пустынников поразили воображение русских людей. Они полюбили далекий Синай и святую великомученицу Екатерину. Милостыня из России потекла в Египет рекой. Жертвовали все: и знатные люди, и простые. Дважды посылал на Синай дары царь Иван Грозный.

В первый раз в 1558 году в ответ на прошение Александрийского патриарха о милостыне на восстановление монастыря, доставленной тремя синайскими старцами, царь написал: «Ты бы, отче, в Синайской горе велел молить Бога о нашем здравии» — и отправил на Синай «рухляди» на тысячи золотых: церковную утварь, облачения, собольи шубы на бархате, шелковый, золотом шитый покров на мощи святой Екатерины, иконы и еще сотни золотых рублей.

Второй раз Иван Грозный посылал милостыню на Синай в 1582 году об упокоении своего сына: «Пять сот рублей денег в Синайскую гору на сооружение церкви великомученицы Екатерины». На эти деньги был построен каменный храм на вершине горы, где были найдены мощи святой. Этот храм стоит там до сих пор. От постоянного ветра разрушились стены и купол. Храм святой великомученицы больше был похожим на землянку, и входом в него служила дыра в крыше. Но в 2005 году русские ребята-паломники вместе с монахами и с помощью бедуинов отремонтировали крышу церкви великомученицы Екатерины.

В 1748 году в Киеве открылось синайское подворье, но паломников из России не прибавилось: слишком трудным был путь через пустыню. «Ситуация резко изменилась, — говорит Виктор Комиссаров, — после того как созданное в 1856 году Русское общество пароходства и торговли организовало круговую пароходную линию Одесса—Константинополь—Яффа—Александрия.

В первый же год русские пароходы совершили по этому маршруту сорок два рейса и перевезли двенадцать с половиной тысяч пассажиров, преимущественно это были паломники». Путешественник Александр Елисеев, бывший на Синае в 1881 году, так описывал русских паломников, которых он встречал на пути: «Странно было видеть вятских крестьян на берегу Красного моря в своих национальных костюмах, больших сапогах, красных рубахах, зипунах, фуражках, с котомками за плечами и синайскими ветвями (ветками неопалимой купины. — Авт.) в руках». По словам Елисеева, русских паломников отличали крепкая вера в Бога, презрение к лишениям и простота.

Современных же путешественников отличает желание «взять паломничество» количеством. «Они хотят все посетить, приложиться ко всем святыням, подать везде записки и подняться на все горы, — рассказывает Александра Черненко, составитель и организатор маршрутов на Синай в паломнической службе “Радонеж”. — Вырвавшись на неделю по горящей путевке, паломники не успевают все до конца осмыслить. Они копят впечатления, фотографируют, чтобы когда-нибудь потом обдумать и осознать, где были и что видели. А ведь так важно остановиться в этой туристической гонке, постоять на службе, погулять по монастырю не торопясь, в одиночестве, помолиться, посмотреть на величественные горы и запомнить их».

Полторы тысячи лет

«До моего скита водопровод из монастыря не проложен, слишком высоко, — пожилой монах бодро шагает по крутым ступенькам в гору и отвечает на вопросы запыхавшихся попутчиков. — Поэтому воды у меня мало, только дождевая. Но хватает. Есть даже небольшой садик!» — «Как часто в пустыне бывают дожди?» — «Не очень-то часто, — отец Моисей заулыбался сквозь свою седую бороду.— Но Бог видит, когда мне нужна вода, и дает ее мне, так что я и вас могу чаем напоить! Слава Богу за все!»

Отец Моисей на Синае уже двадцать лет, половину из которых он живет в монастырском скиту высоко в горах. Таких скитов по склонам вокруг монастыря много, но они пустуют — трудно жить без воды в суровом климате. Днем на Синае жарко, а ночью, когда солнце садится, горы остывают и покрываются инеем. Внутри скита, где живет отец Моисей, устроена маленькая келейка с кроватью и письменным столом.

В соседней комнате крошечный храм, буквально на двух человек: один служит, другой молится. Рядом гостевая келья и кухонька. Все двери выходят на небольшую террасу с видом на горы. На стенах репродукции икон и фотография старца Паисия Святогорца в рамочке. Оказывается, раньше он жил в этом скиту, а отец Моисей тогда жил в другом, поближе к монастырю. В скитах на Синае принято жить по одному. Отец Моисей монах, не священник, по праздникам и воскресным дням он спускается в монастырь, чтобы исповедоваться и причаститься, а иногда кто-то из иеромонахов поднимается послужить к нему в скит.

Сейчас в монастыре святой Екатерины насельников всего тридцать. Управляет монастырем и духовно руководит братией архиепископ Синайский Дамиан. «Раньше на Синае было очень много монахов, — продолжает отец Моисей, — больше пяти тысяч! Хотя были в истории и такие периоды, как теперь, когда монахов мало. Но, знаете, ведь никогда здесь не пропускали ни одной литургии. Только представьте — полторы тысячи лет! Хотя бы один иеромонах был в монастыре, и он обязательно служил».

«Непременно ходите в храм на службу, — посоветовала тем, кто еще только собирается на Синай, Александра Черненко. — Не пугайтесь, что поют по-гречески, я уверяю вас — вы все поймете! Узнать Синай, полюбить его и почувствовать святость этих мест можно, только участвуя в богослужении!»

Живой музей

Чтобы решить, в какую паломническую поездку поехать, рекомендуем вам посетить Музей путешествий и паломничества по святым местам, который находится в Москве на Крутицком подворье. Свою коллекцию Виктор Комиссаров собирает уже более 15 лет. В музее собрано около тысячи экспонатов: книги, гравюры, фотографии, чемоданы и дорожные платья.

Витрины в музее посвящены быту паломников, святым местам, куда стремились русские люди, описанию маршрутов и знаменитым путешественникам. «Несколько разделов в экспозиции музея предлагают информацию о том, как в прошлые века путешествовали люди разных сословий: дворяне, купцы, крестьяне, — рассказывает Лидия Васильевна Демидова, старший научный сотрудник музея. — Есть даже отдельная витрина, посвященная гимназистам, ведь они тоже много путешествовали. Раньше так изучали предмет отечествоведение.

Дети обязательно брали с собой компас, чернильницу с крышкой, книгу для записи и по возвращении писали доклады на тему, где были и что видели». Виктор Иванович по образованию театральный режиссер, он сам проводит экскурсии по музею и устраивает их таким образом, чтобы «у посетителей работали все чувства восприятия». Он называет такой подход — «живым музеем». Посетители могут приложиться к четкам св. Силуана Афонского, почувствовать, как пахнет святое масло, освященное на мощах целителя Пантелеимона сто двадцать лет назад, посмотреть старинные фотографии русских паломников в Палестине, послушать увлекательные рассказы о путешествиях и путешественниках.

Вконтакте

Библеисты обычно датируют его жизнь XV-XIII вв. до н. э., в основном связывая с фараонами XVIII и XIX династий: Эхнатоном, Рамсесом II, Мернептахом.

Имя

Моисей - «извлечённый или спасённый из воды», по другим указаниям, оно египетского происхождения и означает «дитя».

Жизнеописание

Библейский рассказ

Основной источник сведений о Моисее - библейское повествование на . Его жизни и деятельности посвящены четыре книги (Исход, Левит, Числа, Второзаконие), составляющие эпопею .

Рождение и детство

Книга Исход повествует о том, что родители Моисея принадлежали колену (Исх.2:1). Моисей родился в Египте (Исх.2:2) в царствование фараона, который «не знал Иосифа» (Исх.1:8), бывшего первым вельможей при его предшественнике. Правитель усомнился в верности Египту потомков Иосифа и его братьев и обратил евреев в рабов.

Фредерик Гудолл (1822–1904) , Public Domain

Но каторжный труд не сократил численности евреев, и фараон приказал топить в Ниле всех новорожденных еврейских младенцев мужского пола. В ту пору в семье Амрама родился сын Моисей. Матери Моисея Иохаведе (Йохевед) удалось скрывать младенца у себя дома в течение трёх месяцев. Не имея более возможности его прятать, она оставила младенца в корзине из тростника и осмоленной асфальтом и смолою в зарослях тростника на берегу Нила, где его нашла дочь фараона, пришедшая туда на купание.

Поняв, что перед ней один «из еврейских детей» (Исх.2:6), она, однако, сжалилась над плачущим младенцем и по совету сестры Моисея Мириам (Исх.15:20), издали наблюдавшей за происходящим, согласилась позвать кормилицу-израильтянку. Мириам позвала Иохаведу, и Моисей был отдан своей матери, которая вскормила его.

«И вырос младенец, и она привела его к дочери фараона, и он был у неё вместо сына» (Исх.2:10).

Придворная карьера

Моисей вырос как приёмный сын в семье фараона, то есть в столице (вероятно Аварис).

Однажды Моисей пожелал посмотреть, как живут евреи. Из чего следует, что за всё время взросления из дворца он не выходил дальше рынка. Он был глубоко огорчён рабским положением своего народа: однажды в порыве ярости убил египетского надзирателя, жестоко обращавшегося с рабами-израильтянами, и пытался помирить ссорящихся между собой евреев. Фараон узнал об этом и Моисей, опасаясь наказания, бежал из Египта в землю .

Семья

Моисей, бежав из Египта в землю Мадиамскую, остановился у священника Иофора (Рагуила). Жил у него и занимался животноводством.

Там он женился на дочери Иофора Сепфоре. Она родила ему сыновей Гирсама (Исх.2:22; Исх.18:3) и Елиезера. (Много позже Моисей собрал многотысячную армию и истребил мадианитян, народ своей жены.)

Ciro Ferri (1634–1689) , Public Domain

Вероятно, имел ещё одну жену, после Исхода евреев из Египта. В книге Числа упоминается, что его упрекали сестра Мариам и брат Аарон, что его жена - эфиопка по национальности. Но была ли Сепфора чернокожей, или у Моисея было две жены - об этом идут споры со времён написания Библии.

Откровение

unknown , Public Domain

Упорство фараона подвергло страну ужасам «Десяти казней египетских»: превращению вод Нила в кровь; нашествию жаб; нашествию мошек; нашествию песьих мух; мору скота; болезни на людях и скоте, выразившейся в воспалениях с нарывами; граду и огню между градом; нашествию саранчи; тьме; смерти первенцев в семьях египетских и всего первородного из скота. Наконец, фараон разрешил им отлучиться на три дня, и евреи, взяв скот и мощи Иосифа Прекрасного и некоторых других патриархов, ушли из Египта в пустыню Сур и начался .

Исход

Бог показывал им путь: перед ними он шёл днём в столпе облачном, а ночью в столпе огненном, освещая путь (Исх.13:21-22). Сыны Израиля двинулись в путь, чудесно перешли через , которое расступилось перед ними, но потопило погоню. На берегу моря Моисей и весь народ, в том числе его сестра Мириам, торжественно воспели благодарственную песнь Богу.

Он повел свой народ в обещанную через Синайскую пустыню. Сначала 3 дня они шли пустыней Сур и не находили, воды кроме горькой (Мерры), но Бог усладил эту воду, повелев Моисею вложить в неё указанное им дерево. В пустыне Син Бог послал им множество перепелов, а затем (и в течение всех следующих 40 лет блужданий) ежедневно посылал им с неба .

Francesco Bacchiacca (1494–1557) , Public Domain

В Рефидиме Моисей по повелению Божию извёл воду из скалы горы Хорива, ударив в неё своим жезлом. Здесь на евреев напали , но были побеждены при молитве Моисея, который во время битвы молился на горе, воздевая свои руки к Богу (Исх.17:11-12).

John Everett Millais (1829–1896) , Public Domain

В третий месяц по выходе из Египта израильтяне подошли к горе Синай, где Бог дал Моисею правила, как нужно жить Сынам Израиля, а потом Моисей получил от Бога каменные с , ставшими основой Моисеева законодательства (Торы). Так Сыны Израиля стали настоящим народом - . Здесь же, на горе, получил указания о постройке Скинии и законам богослужения.

José de Ribera (1591–1652) , GNU 1.2

Здесь он прожил следующие 40 лет. Моисей дважды всходил на гору Синай, оставаясь там по 40 дней.

Во время его первого отсутствия народ страшно согрешил: сделал Золотого тельца, перед которым евреи начали служить и веселиться. Моисей в гневе разбил Скрижали и уничтожил тельца (Семнадцатое тамуза). После этого опять на 40 дней он вернулся на гору и молился Богу о прощении народа. Оттуда он вернулся с осиянным светом Божьим лицом и был вынужден прятать лицо под покрывалом, чтобы народ не ослеп. Через полгода была сооружена и освящена Скиния.

Rembrandt (1606–1669) , Public Domain

В конце странствования народ опять стал малодушествовать и роптать. В наказание Бог послал ядовитых змей, и когда евреи раскаялись, повелел Моисею воздвигнуть для их врачевания.

Benjamin West (1738–1820) , Public Domain

Несмотря на великие трудности, Моисей остался служителем Божиим, продолжал вести избранный Богом народ, учить его и наставлять. Он возвестил будущее , но в Землю обетованную не вошёл, как и Аарон, из-за греха, совершённого ими у вод Меривы в Кадесе - Бог разрешил им ударить в скалу жезлом и высечь источник, а по маловерию они ударили не 1 раз, а 2.

Смерть

Моисей умер перед самым входом в Землю Обетованную. Господь перед смертью призвал его на хребет Аварим:

«И взошёл Моисей с равнин Моавитских на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю Галаад до самого Дана.» (Втор.34:1). Там он и умер. «Погребен на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает погребения его даже до сего дня.» - Втор.34:6

Своим преемником по указанию Бога он назначил Иисуса Навина.

Жил Моисей 120 лет. Из которых 40 лет провёл в странствиях по Синайской пустыне.

Античная традиция

Упоминания Моисея греческими и латинскими авторами не свидетельствует об их знакомстве с Библией. Согласно Манефону, он первоначально звался Осарсиф из Гелиополя. По Херемону, его звали Тисифен, он был современником Иосифа, которого звали Петесеф. Тацит называет его законодателем иудеев. Источник, использованный Помпеем Трогом, называет Моисея сыном Иосифа и отцом Арруаса, царём иудеев.

По свидетельству , он был сделан начальствующим над египетским войском против эфиоплян, вторгнувшихся в Египет до самого Мемфиса, и с успехом поразил их (Древ. кн. II, гл. 10).

Египетские источники

Древнеегипетские письменные источники и археологические находки не содержат никаких сведений о Моисее.

Моисей как автор

Ортодоксальные иудеи считают, что Тора была дана Моисею Богом на горе Синай, после чего, он, спустившись и увидев, как евреи поклоняются золотому тельцу, в гневе разбил скрижали. После этого, Моисей вернулся на вершину горы и написал заповеди сам. Однако ученые считают, что этот памятник письменности был написан в V в. до н. э., на основе нескольких более ранних памятников.

Согласно реформистской Документальной гипотезе, у Пятикнижия несколько авторов, которых они различают по некоторым признакам.

Фотогалерея

Годы жизни: XIII век до н. э.

Полезная информация

Моисе́й
ивр. משֶׁה‎
транслит. Моше́
досл. «взятый (спасённый) из воды»
араб. موسىٰ‎‎
транслит. Муса
др.-греч. Mωυσής
лат. Moyses

Моисей в мировых религиях

В иудаизме

Моисей - главный пророк в иудаизме, получивший от Бога Тору на вершине горы Синай. Считается «отцом» (главным) всех последующих пророков, так как уровень его пророчества является наивысшим из возможных, как сказано: «Если и есть у вас пророк, то Я, Господь, в видении открываюсь ему, во сне говорю Я с ним. Не так с рабом Моим Моше, доверенный он во всём доме Моём. Устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не загадками, и лик Господа зрит он.» (Чис.12:6-8).

В христианстве

Моисей - великий пророк Израиля, по преданию, автор книг Библии (Пятикнижия Моисея в составе Ветхого Завета). На Синайской горе принял от Бога Десять заповедей.

В христианстве Моисей считается одним из важнейших прообразов Христа: как через Моисея явлен миру Ветхий Завет, так через Христа в Нагорной проповеди - Новый Завет.

Во время Преображения на , с Иисусом были пророки Моисей и Илия.

Икона Моисея входит в пророческий чин русского иконостаса.

Филон Александрийский и Григорий Нисский составили подробные аллегорические толкования жизнеописания пророка.

В исламе

В мусульманской традиции имя Моисей звучит как Муса́.

Он - один из величайших пророков, собеседник Аллаха, которому был ниспослан Таурат (Тора).

Муса - пророк в исламе, один из потомков пророка Якуба. Он родился и некоторое время прожил в Египте. В то время там властвовал Фираун (Фараон), который был неверующим. Муса убежал от фараона к пророку Шуайбу, который в это время владел Мадьяном.

Моисей и фараон Исхода: Версии

Существует несколько версий, относительно того, когда Моисей, собственно, жил и когда совершил эти очень важные для еврейского народа поступки.

Гипотеза о полной мифичности Моисея и Исхода евреев из Египта в настоящее время не поддерживается большинством учёных и историков, хотя: «доказательств историчности фигуры Моисея нет»

Моисей и Мернептах

Смутные годы царствования Мернептаха гораздо больше подходят к ситуации, описанной в «Исходе». Сомнительно, чтобы такой фараон, как Рамсес II, дал уйти израильтянам. Ослабление империи началось лишь при его сыне Мернептахе.

• Характерно, что о «фараоне-гонителе» Библия говорит как о царствовавшем «долгое время». А как известно, царствование Рамсеса II было одним из самых продолжительных в истории Египта (65 лет). Исход, согласно Библии, происходит именно при сыне этого долговечного фараона.
• Библия повествует: «восстал в Египте новый царь, который не знал Иосифа», и приказал евреям построить для египтян города Пифом, Раамсес (1278 до н. э., новая столица Египта, заменившая Аварис - находящуюся в 1 км от него столицу Египта XV династии гиксосов), и Септуагинта добавляет третий город - Гелиополь. Название города Раамсес логично, если перед этим правил Рамсес II и город восславлял долгое время его правления. Моисей жил в царском дворце (в столице Аварис), вблизи от стройки, где и убил надсмотрщика. Из этого города (Исх.12:37) евреи и пошли на восток в Сокхоф. Указанное в Библии число ушедших евреев - «600 тыс. мужчин», не считая женщин и детей (Исх.12:37), превышало население Авариса втрое, что заставляет обратить внимание на Папирус Ипувера, описывающий гражданскую войну египтян с «азиатами» (гиксосами) и предположительно «десять казней египетских».

О чём же говорит ? Ответа может быть два. Во-первых, преследование Израиля могло быть частью карательной кампании Мернептаха против азиатов: ««Вышли сыны Израилевы вооружённые из земли Мицраим (Египта)»» (Исх.13:18). Возможно, у берега моря произошло вооружённое столкновение, при котором особые обстоятельства помогли Израилю уйти от погони. Заявление о том, что Израиль разгромлен, можно легко истолковать как обычное преувеличение победных гимнов. То же самое можно сказать и о песне Моисея.

Второе объяснение можно найти в кн. 1 Паралипоменон. Там рассказывается, что в начале пребывания Израиля в Египте эфраимиты совершили поход в Палестину и, несмотря на ряд неудач, основали там несколько городов. В Быт. 34 говорится о том, что израильтяне завоевали город , который впоследствии при вторжении в взял мирным путем и сделал своим центром. Тот факт, что какая-то часть Израиля оставалась в Ханаане и после переселения Иакова в Египет, подтверждается упоминанием в военных анналах Тутмоса III (1502-1448) палестинской местности Иаковэль.

Библия повествует о том, что новый фараон боялся, как бы евреи не вступили в союз с его противниками. Вполне вероятно, что здесь имелись в виду соплеменники из Ханаана, которые в год Исхода были разгромлены Мернептахом. После завоевания Ханаана оба потока израильтян слились в одно целое, а так как «Моисеево ядро нации» отличалось большей духовной силой, оно подавило более примитивных израильтян Ханаана. Антагонизм Израиля и Иуды может быть отголоском этой изначальной двойственности народа.

К вышеизложенным выводам пришли уже вскоре после находки стелы Мернептаха. И в настоящее время эта точка зрения постепенно утверждается.

Существуют предположения, что доброй принцессой была Термутис, дочь Рамсеса II.

Осарсиф

Осарсиф - предполагаемое имя Моисея в древнеегипетских источниках. Упоминается эллинистическим историком Манефоном в несохранившемся труде «История Египта», который цитирует Иосиф Флавий в полемическом сочинении «Против Апиона».

Моисей и Эхнатон

Существует версия, согласно которой, Моисей унаследовал идею монотеизма у египетского фараона Аменхотепа IV Эхнатона (правил приблизительно в 1351-1334 годах до н. э., XVIII династия), известного своими религиозными реформами и попытками перевести Египет в монотеизм. Вероятно, Моисей жил уже после Эхнатона.

Существует противоположная точка зрения, которая заключается в том, что наоборот, фараон Эхнатон позаимствовал идею единобожия у поселившихся в Египте евреев, которые благодаря Иосифу занимали очень высокое положение в государстве. Вражда египтян против евреев, приведшая к исходу евреев из Египта, началась, собственно, с неудачной попытки насадить в Египте монотеизм.

Моисей, Тутмос II и Сенмут

Существует также любительская гипотеза, что принцессой-усыновительницей была Хатшепсут, дочь Тутмоса I (XVIII династия), известная впоследствии как женщина-фараон. Моисеем был фараон Тутмос II и/или Сенмут, архитектор и возможный любовник Хатшепсут. Автор гипотезы этим объясняет отсутствие мумии в гробнице Тутмоса II, отличие изображений в ней от типично египетских, и наличие на статуе Тутмоса II не египетских, а еврейских антропологических признаков. Предполагает, ссылаясь на большие неясности в царской генеалогии эпохи Тутмосов-Аменхотепов, что фараоны имели двойные имена, то есть один и тот же фараон мог носить имя «Аменхотеп» и титул «Тутмос», и, следовательно, фараоном правившим при взрослении Моисея был Яхмос I, а фараоном правившим после Исхода был Аменхотеп III, чьим первенцем (умершим при «десяти казнях египетских») был Тутанхамон.

В искусстве

изобразительное искусство:

• Моисей (Микеланджело)
• Моисей (фонтан в Берне)

литература:

• Поэма И. Я. Франко «Моисей»
• Зигмунд Фрейд написал книгу «Моисей и монотеизм» (З.Фрейд: Этот человек Моисей), посвященную психоаналитическому исследованию жизненного пути Моисея и его отношений с народом.

• Джоаккино Россини, опера
• Арнольд Шёнберг, опера
• Мирослав Скорик, опера
• Негритянская песня «Go Down Moses»

кинематограф:

• Персонаж на imdb.com
• Мультфильм «Принц Египта»
• Фильм «Пророк Моисей: Вождь-освободитель»

Иконопись

Иконописные подлинники дают такое описание внешности пророка Моисея: «Великий старец 120 лет, еврейского типа, благонравный, кроткий. Плешив, со средней величины бородой прядями, очень красив собою, телом мужествен и силен. Носил нижний хитон синего цвета, с разрезом спереди и подпоясанный (ср.: Исх. 39:12 и след.); сверху - ефод, т. е. длинное полотно с прорезом посредине для головы; на голове - покрывало, на ногах - сапоги. В руках у него - жезл и две скрижали с 10 заповедями».

Кроме скрижалей изображали и свиток с надписью:

• «Кто есмь аз, яко да пойду к фараону царю египетскому, и яко да изведу сыны израилевы от земли египетския» (Исх. 3:11).
• Иногда приводится другой текст: «Помощник и покровитель бысть мне во спасение; Сей мой Бог и прославлю Его, Бог Отца моего и вознесу Его» (Исх. 15:1).

Существует также традиция изображать пророка еще достаточно молодым («средовеком»): это иконы с изображением пророка при Купине неопалимой, изувающим сапоги от ног своих (Исх. 3:5), или получающим от Господа скрижали.

«Техника-молодежи» 2006 г №8, с.44-47

ГОРА, КОТОРАЯ НЕ ШЛА К МОИСЕЮ

Вадим ЧЕРНОБРОВ

- А видели ли вы здесь что-то необычное в небе? - спросил космонавт Гречко у бедуинов. Переводчик долго объяснял суть вопроса, заодно представляя спрашивающего. Уловив смысл слов, «человек, прилетевший из космоса», племя засуетилось. Выбежали спрятавшиеся было дети, какой-то щербатый кочевник стал услаждать наш слух игрой на двухструнном инструменте, сделанном из пустой канистры. Принесли чай. Затянувшаяся пауза закончилась, когда за руки почтительно вывели самую древнюю старуху. Умолкла музыка. Старейшина молвила: - Еще до того, когда наши деды были детьми, их деды рассказывали, что там, в пустыне, сверху с неба опустилась звезда. Это что-то пробило дыру. Оно и сейчас внутри горы! - И где это? Старуха не удивилась настойчивости космонавта: ему нужно, это известие касается только него, и, вероятно, только ему и предназначалось! Она бормочет что-то, а поддерживающие её бедуины поясняют в известных им терминах. В картах они не разбираются, показывают пальцем и объясняют, сколько надо ехать не в километрах, а по времени. Нам как раз туда... Египетские сопровождающие ёжатся. Они либо знают, либо догадываются, что в эти места лучше не соваться без крайней необходимости...

МЕСТА КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ
В древнеегипетских мифах упоминаются поля рая Иару (Налу). Находятся они якобы в загробном мире, на восточном небе, в месте, откуда восходит бог Солнца Ра. Одни толкователи считают, что речь идет о «земле» небесной, другие - о точке нашей планеты, находящейся относительно недалеко от Египта, поскольку фараоны отправлялись туда в конце своего жизненного пути и достигали Иару за небольшой промежуток времени. Точное местонахождение, разумеется, весьма спорное: «где-то восточнее египетской резиденции фараонов», т.е. примерно на Синае.

Зачем в конце жизни фараоны отправлялись на Синай? Ну, разумеется, для получения «вечной жизни», самой большой ценности в их цивилизации. Кто же мог дать фараонам вечность? В египетских богов верить почти перестали.

Но окружали древних египтян не только полузабытые боги, но и нечто другое, вполне актуальное и сейчас. В 800 год до н.э. вблизи египетского Барсахида в небе появилось «нечто», из которого вышли «некто». Французский египтолог Жал-Люк Бома расшифровал иероглифы на глиняных табличках, которые были найдены в конце 1999 г. в Барсахиде, неподалеку от Каира. Мсье Бома изучил 73 таблички и на одной из них обнаружил такую надпись: «Они вышли из летающей птицы, которая долго кружила над городом. Два воздушных путника совершили магический ритуал на Святой Земле, вошли в огненную птицу-шар и быстро удалились в небо...». Это наблюдение относится ко времени правления фараона Нихихора. Ж.-Л. Бома выступает против быстрых спекуляций на тему визита НЛО в Древний Египет, но вместе с тем он отмечает, что египетские писцы того времени были лишены живой фантазии: увидел - записал, не увидел - не записал.

Подобными записями (иногда - «классическими» описаниями НЛО, иногда - «просто» странными видениями в небе) пестрят египетские летописи. Чаще чем небесные знамения в летописях упоминаются только сами фараоны, ну и, разумеется, бога.

Впрочем, некоторые исследователи (в отличие от Бома) уже давно не делают большой разницы между этими понятиями. И не только при изучении древнеегипетских летописей...

БИБЛЕЙСКИЕ КОСМОДРОМЫ, в грохоте и пламени поднимались посланцы неба в своих сверкающих божественных колесницах, оставляя внизу изумлённых аборигенов, которые спешили запечатлеть увиденное в летописях и легендах... Чаще небожители сами выбирали среди аборигенов очередного собеседника, время и место встречи. Иногда и наши далёкие предки сами приходили для общения с богом в особые места (современные уфологи сказали бы - на «места посадок»).

Например, библейский Моисей наведывался на Синайскую гору, где, как известно, в процессе общения получил знаменитые скрижали Завета. Небожитель покидал место общения с Моисеем в грохоте и пламени, так что пророку пришлось прятаться в ближайшей пещере - примерно так же, как во время взлёта мощных ракет-носителей все провожающие скрываются в подземных бункерах...

Упоминания о странных визитёрах есть практически у всех древних народов. Складывается впечатление, что Бог (или тот, кого называют богом) в прежние времена гораздо реже оставлял потомков Адама и Евы без внимания своих гонцов и посланников, которые сновали между Землей и Небом частыми чартерными рейсами.

Скорее всего, такие грандиозные по зрелищности события происходили (может быть) раз в столетия, но иные «неинтересные события» давно забыты, а история в сконцентрированном виде выглядит как почти сплошная череда «божественных» событий, посланий, сигналов и повелений. Если по тому же принципу записать историю XX в., то выглядеть она будет примерно так:

1908 - «великое знамение, падение Тунгусского тела в России».

1913 - «великое знамение в португальской Фатиме».

1947 - «великое знамение в американском Розуэлле».

1986 - «великое знамение в российском Дальнегорске»...

Всё остальное можно вычеркнуть по причине обыденности... Вам такой вариант истории кажется недостаточным и некорректным? А ведь судить о прошлом приходится и по ещё более обрывистым сведениям.

Тем не менее палеоуфологи доверяют древнеканоническим записям о «небесных посланцах» гораздо больше, чем современным сообщениям о «почти таких же визитах». Сегодня человек тонет в информационном море, не желая того, захлёбывается сведениями о пришельцах, контактах, похищениях... И отличить рассказ очевидца от фантазии фаната «Секретных материалов» порой позволяют только специальные методы опроса... А древние писцы фиксировали - пусть в меру своего понимания - то, что видели.

Нельзя сказать, чтобы предполагаемые «древние космодромы» не искали. Претендентов достаточно на всех континентах, но ни на одном из них так и не найдено однозначных и безоговорочных доказательств. Слишком много времени прошло, слишком непонятно - что искать. Привычные нам гигантские бетонные стартовые столы, котлованы, фермы обслуживания, зоны отчуждения, небоскребы сборочных цехов? Да что-то сомнительно - другие цивилизации, другие технологии.

Самое же главное сомнение - правильно ли мы поняли летописные первоисточники? В случае с многовековыми поисками знаменитого места контакта Моисея с божественными посланниками первоисточник - библия - хорошо известен, и описания событий достаточно подробные, однако до настоящего времени так и не наступило ясности в вопросе точного местонахождения.

ПОИСКИ ГОРЫ СИНАЙСКОЙ, по мнению миллионов верующих, легендарное место получения нравственных заповедей давно найдено. На протяжении нескольких веков сотни тысяч паломников отправляются на Синайский полуостров к горе Моисея (Джебель Муса, высота 2285 м), которая находится вблизи монастыря св. Екатерины на юге египетского Синайского полуострова. Многоязычные толпы пилигримов совершают восхождение на эту вершину в поисках божественной благодати и наверняка находят ее. Не находят успокоения только ученые-историки, которые обнаружили слишком много расхождений между этой горой Моисея и её каноническим описанием.

Из библии известно примерное описание маршрута движения людей, которых пророк «водил 40 лет по пустыне». Многолюдная толпа со стариками и детьми, с домашним скарбом и огромными стадами скота могла идти только по пересыхающим рекам (вадям). Но в районе нынешнего монастыря св. Екатерины (а это - самая высокогорная точка полуострова) перевалы труднопроходимы для неподготовленных людей - вспомните картину «Переход Суворова через Альпы», а в данном случае штурмовать высоты должны были не воины, а старухи и кормящие женщины с младенцами на руках. Воды в долине для «тучных стад» явно не хватит. Встать лагерем вокруг горы народ израильский просто не смог бы - расположиться можно только со стороны небольшого ущелья, где и построен монастырь. В библии также упоминается, что Моисей взбирался на самую высокую в округе вершину, однако на полуострове есть несколько более высоких пиков (G.Umm Shomar, 2586 м: G.el Thabt, 2438 м). Да и буквально рядом с горой Моисея почти на полкилометра выше вздымается пик Св. Екатерины (G.Katherina, 2637 м), и не заметить этой разницы визуально просто невозможно. Ну и, наконец: «гора Моисея», вероятнее всего, названа в честь монаха Мусы, который нашел на соседней вершине мощи Екатерины. Словом, вряд ли это «та самая» гора, названная в честь «того самого» Моисея.

Существуют и другие точки зрения на месторасположения священной горы. Американский исследователь Говард Блюм в конце XX в. предположил, что историки «ошиблись адресом», и ехать следовало бы не в Египет, а в Саудовскую Аравию. Именно там, к северу от города Тобук, на Миндальной горе библейский пророк общался с Господом. И именно там следует искать останки библейского «золотого тельца», разбитого Моисеем в назидание нерадивому народу Израиля.

Блюм опирается на исследования своих соотечественников. Ларри Уильямс и Роберт Карнок, посвятившие жизнь поискам «золотого тельца», пришли к выводу, что сыны Израиля во главе с Моисеем двигались вдоль восточного берега Суэцкого залива, пока не достигли того места, где расположен нынешний египетский курорт Шарм-эль-Шейх (аравийский берег острова Тиран отсюда хорошо просматривается). Форсировав Тиранский пролив, они очутились на Аравийском полуострове, после чего двинулись на север и дошли, в конце концов, до Миндальной горы.

В качестве доказательств своей гипотезы Блюм приводит тексты Торы и Корана, в которых рассказывается, как Моисей после первого бегства из Египта поселился в земле Мидамской и даже женился на местной девушке. Как следует из этих священных книг, там же будущий пророк совершил восхождение к Всевышнему. Достоверно известно, что зоной расселения мидамцев была северная часть Аравийского полуострова. Поэтому вполне логично предположить, что через 40 лет странствий по пустыне Моисей и вывел израильтян в хорошо знакомые ему места.

Следующая версия - историки «перепугали» Синай с вулканом Везувий, так утверждают российские исследователи С. Валянский и Д. Калюжный. Основные доводы: в описании «Синая» четко видны признаки действующего вулкана («Гора же Синай вся дымилась,., и поднимался ее дым, как дым плавильной печи, и очень сотрясалась вся гора. И звук трубный становится все сильнее и сильнее...»), а на Ближнем Востоке вулканов нет; в названиях якобы «библейских» мест, по мнению авторов, проглядываются вполне европейские названия.

Согласно самой смелой гипотезе, Моисей на самом деле всходил на тибетские вершины в Гималаях, в тех местах, где проходил обучение восточным мудростям (вот где применим термин «самая высокая гора»). Косвенным подтверждением выглядит само название горы - Синай. Название очень созвучное названию Китая - «сина» или «чина».,.

И все-таки, если отбросить наиболее фантастические гипотезы, начиная с XIX в. поиски немецких, английских и (уже в 1970-х) израильских исследователей сводились к проработке маршрута Моисея, пролегающего через Синай. Миновать его по пути из Египта на Ближний Восток просто невозможно. Считается, что двумя маршрутами беглецы не могли воспользоваться: вдоль северного побережья Средиземного моря в то время было много охраняемых поселений, а вдоль южного берега полуострова - идти по безводному берегу слишком далеко. Поскольку «нашлась» гора Мусы на юге полуострова, сошлись на том, что Моисей все-таки пошёл дальним маршрутом, но для чего-то слегка укоротил путь, «срезав» его через самый высокогорный район. Укоротил, но усложнил.

Остаётся последний и наикратчайший вариант - двигаться по вадям через безлюдный центр полуострова. Все возвышенности (высоты - менее километра) и перевалы легко проходимы, воду можно добыть, местных жителей практически нет (что немаловажно для беглецов, опасающихся преследования египтян). В летописях упомянуто, что перед голодными путниками на землю опустилась стая уставших перепелов, которыми израильтяне утолили свой голод. И достоверно известно, что пути миграции перелетных перепелов лежат севернее горы Моисея-Мусы, как раз на трассе «нашего» наикратчайшего варианта.

Вдоль «перепелиного пути» и следует искать следы перехода Моисея. На этом пути - большое количество одиноко стоящих вершин высотой 500 - 800 м, вокруг которых можно расположиться лагерем. Если учесть, что двухкилометровые пики южного Синая отсюда не просматриваются, то беглецы легко могли принять любой доминирующий над пустыней холм за «самую высокую гору». Особенно если бы на её вершине начали происходить шокирующие воображение световые явления.

А как теперь разглядеть в череде пустынных холмов «ту самую» гору? Ещё раз перечитать библию; учесть опыт и ошибки тех, кто искал Гору Моисея до нас; расспросить тех, кто веками кочевал мимо и, возможно, видел что-то необычное; ну и, наконец, искать самим - вначале по снимкам из космоса, а потом уже - на месте. Именно в такой последовательности и пошел вдохновитель поисков с российской стороны, Георгий Михайлович Гречко. После самостоятельных исследований он обратился к самому известному из тех, кто искал путь Моисея - американцу Захарии Ситчину. Как признался Гречко, он «наивно думал, что американец обрадуется тому, что мы бескорыстно решили помочь ему в его изысканиях».

ПОЛЁТ НАД ГОРОЙ СИНАЙСКОЙ . Национальную принадлежность Захарии Ситчина сложно назвать одним словом; родился в России, вырос в Палестине, учился в Англии, работал в Израиле, живет в США. Специализируется на изучении древних языков, Ветхого Завета, истории и археологии, написал несколько скандальных книг, в том числе «Хроники человечества» и «Колыбели цивилизации», посвященных истории зарождения нашей цивилизации и переведённых на многие языки мира, включая русский. Что касается русского перевода (Ситчин 3. «Колыбели цивилизации» М., Эксмо, 2005), то он ещё сыграет в нашей истории собственную, далеко не самую лучшую роль...

В былые времена Ситчин активно путешествовал и занимался исследованиями на Востоке, где объездил, наверное, все страны. Но главная цель его жизни - гора Моисея - долгое время оставалась недосягаемой прежде всего из-за накалённой обстановки в этом регионе. Наконец, в 1977 г., когда Синаем после войны 1967 г. владел Израиль, ему удалось впервые зафрахтовать самолёт и сверху облететь район поисков.

3. Ситчин искал не только путь Моисея, но и трассу полета атгунаков - пришельцев, которые - по его мнению - в далеком прошлом посещали Землю и учили землян уму-разуму. По его расчётам, пришельцы при посадке на нашу планету ориентировались прежде всего на хорошо видимый ориентир - двуглавую вершину Большого и Малого Арарата (на этой горе, где недавно также побывала экспедиция «Космопоиска», существует место, древнее название которого можно перевести как «склон сошествия»), пролетали над Иерусалимом и далее строго по прямой садились в безлюдном районе Синая. Как раз в той точке, где «араратская прямая глиссада посадки» пересекается с «взглядом Сфинкса» (знаменитый Большой Сфинкс смотрит строго на восток вдоль 30-й параллели). Сюда же, в эту точку, по мнению Ситчина, стремились фараоны за получением бессмертия. И - добавим от себя - здесь же проходит «перепелиный путь».

Ситчин нашел некоторую поддержку среди израильских чиновников: «...Мы начали беседу с обсуждения моих идей по поводу маршрута Исхода, а также моего вывода о том, что израильтяне попали в центральную равнину полуострова через проход, который теперь называется перевалом Митла... Есть только одна гора, отвечающая всем критериям... В процессе дальнейших согласований с военными выяснилось, что местоположение горы вызвало определенные затруднения. Поскольку она располагалась к юго-востоку от города Эль-Ариш, одобренный маршрут предполагал полёт над Средиземным морем и поворот вглубь полуострова только в районе Эль-Ариш. Но это не соответствовало моим первоначальным замыслам: проверить посадочный коридор аннунаков... В конце концов, я получил разрешение на этот маршрут, но мне предписали повернуть южнее Иерусалима...

В ноябре 1977 г. мы взлетели с небольшого гражданского аэропорта к северу от Тель-Авива... Южнее Иерусалима мы повернули на юг, постепенно снижаясь. Иудейские горы сменились холмистой равниной. Затем прямо впереди нас холмы превратились в угрожающего вида горы... Вдруг горы словно по волшебству расступились, и перед нами открылся широкий проем в скалистой гряде. Мы пролетели в этот проход - как будто гигантская рука сдвинула горы вправо и влево, убирая их с нашего пути; впереди показалась центральная равнина Синая. Мы летели на высоте около 2000 футов...

Мы несколько раз облетели гору, но я не обнаружил на ней ничего интересного. Затем я попросил пилота подняться выше и несколько раз пролететь над вершиной... Я указал ему на выступ странной формы, похожий на искусственное образование. Приблизившись, мы заметили с одной стороны круглое отверстие. Сердце мое учащенно забилось: неужели я нашел пещеру?.. Я увидел яркое круглое пятно белого цвета, выделяющееся на фоне окружающего коричнево-серого ландшафта... Вернувшись в Нью-Йорк, я сразу же напечатал и увеличил снимки. Белый объект выглядел точно таким же, каким я наблюдал его с воздуха: абсолютно круглым с приподнятым центром, как летающие тарелки в описаниях людей, утверждающих, что видели их...».

Описывая в восторженных тонах странный «НЛО», «пещеру», удивительный «выступ», Ситчин, ещё не до конца веря в удачу, все-таки вначале записал эти слова в кавычках. Разумеется, он рвался спуститься вниз и самому войти в пещеру Моисея, где «можно получить бессмертие». Ещё более интриговал огромный «белый НЛО» на вершине предполагаемой Горы Моисея. Быть может, это тот самый «корабль аннунаков»? Тогда надо спешить, пока тот не улетел с нашей грешной планеты!

Повторные попытки попасть на гору срывались одна за другой:

в марте 1979 г. помешал вывод израильских войск из Синая;

в ноябре 1984 г. новые египетские власти не разрешили ему посещение центральной части полуострова, поскольку местность «не входит в список археологических объектов»;

в 1992 г. ему отказали, поскольку над Синаем в тот момент могли летать только военные...

Наконец, весной 1994 г. Ситчин полулегально зафрахтовал в поселке Нахл вертолёт, подлетел к горе и вновь увидел «белый НЛО» на вершине. Цель была близка, но всё так же недосягаема - несмотря на громкие возмущения американца, осторожный египетский пилот не рискнул приземлиться.

Г.М. Гречко перед выездом в пустыню

Лишь спустя десятилетие Ситчин опубликовал снимки и описание. Разумеется, по его следам готовы были немедленно ринуться десятки исследователей. Однако египетские власти не горели и не горят желанием пускать в приграничный район «с непонятными целями» ни американских, ни израильских граждан.

НА СИНАЙ ОБРАТИЛ ВНИМАНИЕ КОСМОНАВТ . После многочисленных и разношёрстных западных теоретиков и практиков исторического поиска, после Индианы Джонса и Захария Ситчина, которые в книгах и фильмах искали присутствие древних космонавтов на Синае, на эту местность впервые обратил внимание настоящий космонавт. Не древний, а самый что ни на есть современный.

Летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза, доктор технических наук, Георгий Михайлович Гречко в исторических и палеоуфологических исследованиях далеко не новичок. В 1955 г. он окончил ленинградский Военмех, работал в королёвском ОКБ-1, в 1960 г. участвовал в экспедиции на Подкаменную Тунгуску, где искал следы взрыва инопланетного космолёта, готовился нырять с аквалангом в озеро Чеко. С 1966 г. - в отряде космонавтов, совершил три полёта: на «Салюте-4» в 1975-м, на «Салюте-6» в 1977 - 78-м и на «Салюте-7» в 1985-м. С 1994 г. участвует в работе центра «Космопоиск»...

75-летний исследователь Тунгусского явления не смог пройти мимо фотографий Ситчина. Хотя он против обсуждения темы НЛО, но после появления внешне убедительных фотографий «белого диска» на Синае, рассудил здраво: «вот реальный случай проверить теорию на практике!» Берясь за эту запутанную историю, он всячески подчеркивал, что задача - не просто найти НЛО на Синае, главное - доказать, что данный факт действительно подлинный... или неподлинный. С научной точки зрения оба варианта хороши.

Как добраться до ситчиновской горы? Лучше всего - как и сам Ситчин, на вертолёте. Только, в отличие от американца, сесть рядом с горой. Огромный белый НЛО и большая пещера возле вершины видны издалека, их трудно не заметить. И невозможно не найти! Их можно даже использовать в качестве ориентира при посадке и сесть в тени огромного корабля на его посадочную площадку. Еще не успеют остановиться вертолётные лопасти, как мы уже будем знать правду! Чего же проще?

Официальный запрос от российского космонавта поставил египетские власти в тупик. По законам восточного гостеприимства ему не могли отказать, но по поводу вертолёта сразу начались весьма уклончивые ответы (забегая вперёд: несмотря на полугодовые переговоры, пролететь над этим районом Синая так и не разрешили). Впрочем, если «уважаемые русские гости» хотят, то можно доехать на джипах, при этом «военным блокпостам будет дана команда пропустить экспедицию».

Словом, принципиальное разрешение на экспедицию было получено. Но настоящие проблемы были впереди...

«Техника-молодежи» 2006 г №9, с.35-39

СОБАКА НА СЕНЕ. Заручившись разрешением властей, Гречко обратился к Ситчину с предложением возглавить будущую экспедицию - как-никак, для американского писателя эта история была делом всей жизни. Но... Вся последующая переписка свелась к тому, что Захария засыпал космонавта вопросами относительно того, «зачем ему все это надо, и в чём, собственно, его корыстный интерес?»

Напрасно Георгий Михайлович припоминал, как русские исследователи исключительно за свой счёт ездили и до сих пор ездят который уж год исследовать эпицентр Тунгусского взрыва; сам Гречко тоже в молодости вложил свою лепту в эти исследования, а теперь был готов сделать свой вклад и в исследование запутанной загадки Синая... В чисто-научный интерес Ситчин не поверил. Возможно, его смутила фраза космонавта о том, что он «не верит в НЛО, не гонится за сенсацией, внутренне готов к любому результату, главное - научные факты». Видимо, с точки зрения американца, тратить деньги без шанса вернуть их - крайне подозрительно, на ум приходят самые нехорошие мысли про русских шпионов! (Конечно же, Ситчин стал наводить справки, и, вероятно, узнал о том, что и Гречко, и «Космопоиск» не раз организовывали разнообразные экспедиции в самых разных районах Земли; отчего, возможно, его подозрения только усилились.)

После этого американец вспомнил и про свой корыстный интерес, став выдвигать собственные условия: предоставить все права на полученные фотоматериалы («да пожалуйста!»), взять с собой двух представителей американской стороны («нет проблем!»), ещё несколько требований (с которыми российская сторона также была заведомо согласна) и, наконец, - заплатить Ситчину лично 15 000 $, после чего тот «расскажет, к какой вершине надо лететь».

ОПАСНАЯ ОШИБКА ПЕРЕВОДЧИКА. Последнее условие нас возмутило и одновременно озадачило. Как это «скажет, к какой вершине лететь»? Разве в книге не описан этот путь подробнейшим образом? Тогда Гречко ещё раз с карандашом вчитался в книгу Ситчина, засомневался в некоторых фрагментах, заказал на Западе англоязычный вариант того же издания и... схватился за голову.

Загадка оказалась гораздо сложнее! Мало того, что Ситчин намеренно зашифровывал свой маршрут, свою лепту внес еще и переводчик Ю. Гольдберг; слова «рельефная выступающая вершина» он перевел как «высокая гора» (с. 187), «находится к юго-западу от города Эль-Ариш» - как «располагалась к юго-востоку...» (с. 183) и т.д.

Судя по переводу, все сводилось к тому, что неназванная напрямую, но очень хорошо описанная гора - это Херим (Gebel Kharim, 704 м). На космическом снимке Интернет-сервиса «Google Earth», на вершине этой горы, в точке с координатами 30° 15" 41,76" северной широты и 33° 59" 4,70" восточной долготы, исследователь «Космопоиска» Сергей Александров разглядел ярко-белый круг! Но после обнаружения ошибки первоначальная радость сменилась сомнениями. Г. Гречко заказал более качественные (и сделанные в другое время) спутниковые снимки, на которых белого пятна на вершине уже почему-то не оказалось...

За несколько дней до запланированного на середину апреля 2006 г. выезда в Египет вдруг выяснилось, что мы, собственно, не знаем, куда ехать! В английском варианте текста под нужное описание подпадали уже несколько вершин, поэтому Георгию Михайловичу пришлось заказать и их снимки. А потом, чтобы перестраховаться и избежать в будущем сомнений, что мы де исследовали не ту гору, заказал снимки и всех остальных вершин. Ярко-белого объекта (который было бы проще всего заметить) ни на одной из вершин не оказалось! Нигде!

Только тут до меня стало доходить - а может быть «ярко белый объект» и не был таким уж кипенно белым? Нет, у нас не возникло подозрений в том, что Ситчин намеренно подрисовал НЛО на своих фото. Просто вспомнилась технология фотопечати тех лет - все фото в обязательном порядке проходили через перо ретушера. Делалось это вовсе не из желания скрыть что-то или наоборот подрисовать какие-либо детали - резкого усиления контрастности изображения требовала тогдашняя полиграфия. И «ярко белый объект» на ретушированном снимке образца 1977 г. в реальности мог быть едва светлым. Значит, стоило внимательно поискать на космоснимках не «белый» (что проще), а просто «объект дискообразной формы».

И такой круглый, но едва светлый объект нашёлся на вершине Гебель-эль-Брук (407 м), также лежащей и на «араратской линии», и на «линии Сфинкса», и на «перепелином пути». Пусть гора не самая большая на полуострове, но вполне доминирующая над этой частью пустыни. Под описание в библии вершина подпадала, а главное - все крупные детали на старых снимках Ситчина были «на месте» и на снимке космическом.

Теперь мы знали, куда ехать! Уже через день самолёт с членами нашей экспедиции (десять человек во главе с Гречко) пролетел над ночным Каиром, подсвеченными прожекторами пирамидами Гизы и стал снижаться на посадку в аэропорту Синая...

ПОДГОТОВКА первоначально проводилась без лишней огласки, и о ней нельзя было открыто писать, но 19 марта 2006 г. в еженедельном телеобзоре Алексея Пушкова на ТВЦ прошло интервью Гречко.

Георгий Михайлович рассказал о странном месте на Синайском полуострове. Видимо, то, что о таком фантастическом факте открыто рассказал космонавт, привлекло внимание - как утверждает руководство ТВЦ, рейтинг этой передачи был рекордным.

Нашумевший репортаж во многом помог готовящейся экспедиции. Впрочем, точные сроки, предполагаемые координаты, маршруты движения и другие подробности по-прежнему не разглашались, поскольку помешать в чужой стране могла любая случайность, вплоть до анонимного телефонного звонка.

Ожидая вожделенного разрешения на вертолёт, мы успели разведать окрестности, побывать на горе Моисея-Мусы и в монастыре св. Екатерины. Конечно, трудно было ожидать услышать что-то новое - ведь приходилось расспрашивать и о событиях тысячелетней давности. Но в одном племени женщина-старейшина специально для космонавта вспомнила историю, которая передавалась из уст в уста от предков, о том, как в сорока минутах езды от стоянки племени когда-то «с неба спустилась звезда». Она, эта «звезда», и сейчас внутри горы...

Получить «добро» на полёт не удалось. Нас просили подождать ещё день, чтобы «решить этот вопрос с министром». Потом ещё денёк, затем ещё... «Синицей в руках», т.е. двумя джипами для наземной поездки, мы воспользовались очень вовремя. Чуть позже было бы поздно - после прогремевших на египетском курорте взрывов дороги на полуострове перекрыли, и даже наземная экспедиция на нужную нам гору стала бы невозможной...

ЗАСАДА В ПУСТЫНЕ Чтобы сэкономить дневное время, выехали в пустыню в два ночи. По пути пришлось взять переводчика, охранников, двух полицейских (в гражданской одежде, но с автоматами «Узи») и представителя Министерства информации (все они - обязательное условие властей). Неспешность полицейских, блокпосты на каждом перекрёстке, неудобные джипы с жалкими лавками без спинок и ручек, не самые лучшие дороги - все это вместе привело к тому, что в район горы приехали уже ближе к вечеру.

Наконец, кончилась дорога, теперь предстояло двигаться только по песку. По GPS беру азимут «наше» место и показываю водителю головной ма7иины направление. Ориентир - вот та вершинка! Мы пролетели 3500 км, проехали 400 км, оставалось всего-то километра полтора!

Видимость, как говорят авиаторы, «миллион на миллион», поверхность ровная, препятствий не видно на километры вокруг (и на космическом снимке их не было). Расстояние до цели стремительно сокращалось. Наш водитель затянул арабскую песню и вдавил газ в пол, джипы рвались вперёд...

Визг тормозов, крики, вещи и люди упираются в лобовое стекло... Обе машины уткнулись капотами в колючую проволоку! Нет, это не засада. Никто не ожидал нашего появления здесь. Проволока зачем-то перегораживает... ту самую возвышенность, куда мы направляемся. Зачем? Этого не знаем ни мы, ни египетские телохранители, ни представитель Министерства информации. Все в недоумении...

И вдруг...

Из-за холма появляется бедуин в черном халате, бежит к нам, крича и размахивая руками. Вооружённая охрана от приближения безоружного человека пришла в дикое возбуждение: «Уезжаем, немедленно уезжаем!». Мы не понимаем причины такого страха, но приходится повиноваться. Ретируемся так быстро, как будто из песков появился не один дикарь, а целое войско. Наша охрана - стреляные воробьи...

Когда джипы достаточно далеко оторвались от «погони» и объехали почти бесконечный колючий забор, водитель вновь повернул к вожделенной вершине. Разогнаться даже не успели. Колючка кончилась, но мы уперлись в обрыв. Опять визг тормозов. Египетские сопровождающие выскочили из машин и заголосили, размахивая автоматами. Из отдельных фраз, жестов и нервных воплей было понятно, что жаркая дискуссия была посвящена только одной теме - «эти русские втравили нас в страшную историю, мы не выберемся отсюда живыми». Ну или что-то в этом духе. Казалось, ещё минута - и начнется стрельба или поножовщина... Однако успокоилась охрана столь же быстро, как и схватилась за оружие.

Все замолчали, и переводчик подвёл резюме: «Все недовольны и хотят повернуть обратно, но мне удалось уговорить всех потерпеть ещё 15 минут!»

Как 15 минут! ? Мы же столько ехали ради этого?!

Четверть часа и ни секундой больше! - по испуганно-серьёзному виду охраны было видно, что дискуссия окончена и торг неуместен.

Взревели моторы. Время пошло.

ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ

2 минуты. Почему-то снова уклоняемся чуть вправо. Показываю водителю новый азимут.

4 минуты. Все ближе к вершине, местность становится более пересечённой. Водитель-ас едет по краю пропасти, никто не протестует.

6 минут. Выруливаем на возвышенность. Прибор показывает координаты: мы чуть восточнее нужной точки. Лихой водитель, да продлит Аллах его дни, делает на узком пятачке разворот, съезжает, почти слетает вниз и ищет новый путь наверх. Как колёса стали буксовать возле края бездны, кажется, никто не заметил - все следили только за часами.

8 минут. Новая вершина. Искомая вершина с пещерой на соседнем холме всего в сотне метров, отделенная от нас понижением. Объезжать уже нет времени! Выскакиваем из машины.

9 минут. Вот они, нужные координаты! Мы на вершине, а вход в пещеру должен быть где-то ниже на склоне.

10 минут. Разбегаемся в стороны. На северном склоне все чисто, входа нет.

11 минут. На восточном склоне никаких признаков пещеры. Начинает казаться, что пещеры здесь не может быть - слишком неподходящий грунт: суглинистый и супесчаный с включением гальки, скальной породы практически нет. Пещера, если она и была, вполне могла осыпаться от времени.

12 минут. На западном склоне Валерий Игнатов заметил что-то похожее на вход! Спустился ближе и оттуда кричит: «Вход обрушен!» Беглый осмотр позволяет предположить, что раскопать вход даже за сутки невозможно. Но может быть, есть другой выход?

13 минут. На вершине, прямо над разрушенным входом обнаруживается вертикальная дыра 30 х 40 см. Это - промоина, по которой вода от редких дождей попадала в какую-то большую пустоту, находящуюся прямо под нами. Есть косвенное подтверждение существования пещеры!

14 минут. Или это не естественная промоина, а искусственная вентиляционная шахта? Разбираться уже не остается времени. Есть три вещи, которые надо сделать во что бы это ни стало за оставшуюся минуту.

15 минут. Первое - фотографирую панораму местности. Второе - зарисовываю бегло схему, чтобы потом по фотографии восстановить полную картину. Третье - беру пробы грунта. Всё, время истекло.

Последнее действие не ускользнуло от глаз бдительного представителя Министерства информации:

Это алмазы?!

Нет, обычный камень.

Камень?!

Обычный камень.

И вы приехали сюда из-за этих камней?! А этот камень стоит хоть один доллар?

Один доллар? Нет, один миллион долларов!

Представитель посмеялся шутке, но как-то боком-боком отошёл к машине, достал целлофановый мешок и... принялся неподалеку собирать камни. На всякий случай. Охрана тоже забыла про грозящую нам опасность, о которой твердили столько времени, и тоже заинтересовалась местной геологией. О срочном отъезде забыли.

Так у нас появилось еще полтора часа времени.

ОПОЗНАННЫЙ ЛЕЖАЧИЙ ОБЪЕКТ Не знаю, был ли здесь Моисей, но пещера точно была, а может и есть до сих пор. Как и следует из фотографий Ситчина и космических снимков, в нескольких сотнях метров от «пещеры Моисея» должен находиться огромный «белый дискообразный объект» на вершине. Его размеры - несколько десятков метров, и на таком расстоянии должен был бы быть виден как на ладони. Улетел?

Подходим ближе. Никаких следов «огромного НЛО». Опять приходится полагаться на прибор глобального позиционирования. Если верить высветившимся координатам, невидимый звездолёт аннунаков стоит на земле буквально в десяти шагах от меня. И для того, чтобы его увидеть, нужно... повернуться вправо. Затаив дыхание, медленно поворачиваюсь и опускаю глаза на землю...

Он никуда и не улетал! Беловатые концентрические круги на почве. Через несколько минут становится понятно, что эти круги - результат выветривания слоистой скальной породы. Игра природы? Белый цвет округлым блинам в былые времена придавал белый алебастр. Он и сейчас присутствует, но недавняя пылевая буря сильно приглушила белизну. Возможно, после какого-нибудь редкого дождя эти концентрические крути вновь засияют белизной. В любом случае, сверху с самолета или из космоса алебастровый объект наверняка напоминает нечто величественное. Не то, что «снизу» араб-автоматчик стоит прямо на «звездолёте аннунаков», вертит головой и никак не возьмет в толк, куда мы все смотрим.

Достаем рулетку, меряем: диаметр «диска» - 26 м. Делаем приборные замеры - никаких отклонений не зафиксировано. Нужно перестраховаться, чтобы позже не говорили, что мы исследовали «не тот объект». Если место то самое, вдруг всё-таки «дискообразный объект» улетел? Снимаем на фото и видео крупным планом почву внутри следа: никаких повреждений грунта. Здесь десятки лет не было никаких внешних воздействий, не стояло ничего тяжелого. Не было и радиации, и высокой температуры: обнаружены лишайники и высохшие ракушки, которые непременно сгорели бы от малейшего огня. Иными словами, перед нами действительно природное образование.

Поражают его правильные формы. Я бы даже сказал - издевательски правильные формы! Отсутствует только маленькая башенка-кабинка посреди «диска» (или она все-таки подрисована, или, скорей всего, время сделало свое дело и эта часть «конструкции» попросту исчезла под воздействием ветра и песка).

Но разочарования нет, вся группа в приподнятом настроении. Во-первых, мы все-таки добрались туда, куда до нас не удалось доехать ни одному исследователю; а во-вторых, в науке отрицательный результат - тоже результат. Гречко торжественно водружает на середину найденного каменно-песчанного диска большой камень, чтобы «было как на фотографии Ситчина». Это - камень на могиле пусть такого красивого, но - мифа!

Схема обнаруженных «Белого объекта» и «Пещеры Моисея»

Рис: В. Чернобров, апрель 2006 года.

ПРОКЛЯТЬЕ ФАРАОНОВ. Ещё не до конца веря в неожиданный подарок лишнего времени, решили вернуться к пещере и попытаться раскопать хотя бы вертикальный вход. Достал из рюкзака лопатку и айсбайль, но - роковая ошибка - оставил нетронутыми респираторы. В тот момент про них никто не вспомнил. Удача казалась почти в руках.

Разрыли отверстие, чтобы опустить вниз видеокамеру (к сожалению, из-за перегиба скважины это не получилось). Ничего не видно, кроме темноты и поднимающейся из отверстия пыли...

Видимо, эта пыль и подняла из темной глубины что-то, что нам совсем не следовало вдыхать. Четверо (включая автора этих строк), находившихся в тот момент возле отверстия, дорого заплатили за своё любопытство, и чем ближе ко входу находился человек, тем страшнее был позднее диагноз. Через неделю, уже в Москве медики выявят признаки токсического отравления, следствием которого был, в том числе, частичный паралич...

Но нет худа без добра!

Во-первых, это токсическое отравление, возможно, спасло нам жизни при возвращении. Когда подъезжали к гостинице, некоторых начало уже слегка знобить, и поэтому на настоятельные предложения переводчика (который к пещере не подходил) отправиться за сувенирами к знакомым ему торговцам дружно ответили отказом. Уже засыпая, из выпуска экстренных новостей CNN узнаём, чего мы избежали - в тот день в результате трёх взрывов в торговых рядах Дахаба погибли 24 человека...

Во-вторых, опасность, исходящая от герметически закрытых на протяжении тысяч лет помещений, точнее, от микроорганизмов из этих помещений, давно уже получила наименование «проклятья фараонов». А чем заканчивается такое «проклятье» (как принято считать - биоотравление, которое как катализатор обостряет самые безобидные заболевания, превращая их в смертельные) - хорошо известно из истории археологических раскопок Египта. Возможно, копни мы ту пещеру чуть глубже, и... не кому было бы это рассказывать. Так стоит ли жаловаться на судьбу тем, кто пережил «проклятье фараонов» (что, вероятно, само по себе большая удача)?!

А в-третьих, та же история раскопок Египта убедила, что «проклятье фараонов» не «охраняет» совсем уж не интересные места. Для возникновения такого страшного эффекта нужно как минимум несколько условий: герметично запечатанное помещение, которое никто не вскрывал на протяжении тысячелетий; биологический образец внутри; и что-то ещё, чего ученые так до конца и не поняли. Причем, биологический образец (мумия, труп) должен быть очень древним - настолько, чтобы в человеческих поколениях уже успел пропасть иммунитет к забытым болезням, таящимся здесь.

Иными словами, токсическое отравление - это косвенное доказательство того, что «в пещере действительно что-то есть»... Что именно? Одну версию уже высказали: «согласно легендам, пещера давала людям бессмертие, и ваши страдания - побочный эффект...»

ВЫВОДЫ. Итак, анализ привезенных образцов уже закончен, можно подводить итоги. Поскольку речь идет о делах тысячелетних и тайнах вечных, то и итоги лучше осторожно назвать предварительными.

Насколько точно описана в библии история исхода под предводительством Моисея - не нам судить. Но «общепринятая» гора Моисея-Мусы для кандидата на роль места тогдашних событий наверняка не годится. Происходили ли описанные события на эль-Бруке, в чем (не называя горы) уверял Ситчин? Уже «теплее». Но почти все странные артефакты, сфотографированные Ситчиным на этой горе, либо не существуют, либо не соответствуют описанию. На этом основании космонавт Гречко посчитал, что и эль-Брук под определение библейской «Синайской горы» не подходит. Хотя - кто знает?

Есть и бесспорные выводы: на этой и всех соседних горах нет ни «огромного белого НЛО», ни прямоугольных окон, ни статуи у входа. Пещера? Пещера есть. Но имеет ли она отношение к пришельцам? И был ли в ней Моисей?

Старые вопросы получили ответы лишь частично. Зато появились новые. Что находится внутри пещеры с «проклятьем фараона»? Почему эту гору относительно недавно окружили колючей проволокой? Что за «упавшая звезда», о которой толковали бедуины? Где она хранится, «внутри» этой или какой-либо другой соседней горы?

Надеюсь, что когда-нибудь, кто-то, возможно и мы сами, найдем ответы на новые вопросы. Время есть. Большой Сфинкс еще долго будет смотреть по 30-й параллели в сторону пыльной вершины эль-Брук, где нам первым выпала честь попытаться разобраться за 15 минут с многотысячелетними загадками Вечности...

Василий Великий учился у некоего Ливания – легендарного ритора своего времени. Христианства Ливаний не принял, хотя отдавал должное добродетелям многих современных ему христиан и некоторым даже искренне удивлялся. Василий любил этого человека, был благодарен за полученные от него знания и сохранил к нему теплое и благодарное отношение. Они переписывались. Эта переписка частично сохранилась. Говорят, что Ливаний так уважал Василия, так ценил его ум и способности, что, получив от него весточку, радостно восклицал, созывая друзей: «У меня письмо от Василия!» В одном из таких писем Василий пишет, что собеседниками его теперь являются люди некнижные: рыбаки да пастухи. Есть, правда, между ними и цари, но все равно это не те философы с отточенным стилем и витиеватыми мыслями, которых он читал во время учебы. Ясно, что рыбаки и пастухи, о которых говорил святитель, – это пророки и апостолы. Пастушествовал Моисей. Тем же занимался и Давид до взятия на царство. Для людей, получивших греческое образование, буквально объевшихся красотой и мудреностью слога, их речи звучали просто, слишком просто. Гордые ученостью язычники, например, Цельс, желая оскорбить христиан, постоянно указывали на этот контраст: мол, мы ученики поэтов и мудрецов, а вы – рыбаков. Ваша вера – вера невежд. Юлиан Отступник вообще в краткий период своей власти велел отлучать христиан от изучения и преподавания античных наук. Оставьте, говорил он, нам нашу славу и мудрость, а сами слушайте писания своих пастухов! И удивительно было, что такие общепризнанные любители и знатоки античных умственных сокровищ, как Василий, сменили собеседников. Сменили радостно. Платона на Павла, Аристотеля на Моисея, трагиков и историков – на Давида и Исайю. Эти же собеседники и у церковных людей, в посту – особенно.

Нетрудно заметить даже непосвященному, что службы в посту на буднях иные, нежели вне поста. Длиннее, проще, минорнее. И все читаю что-то, читают. И поклоны бьют. Для того, чтобы в таких службах участвовать, нужно как минимум два качества. Первое – это покаяние. Участие в постовой службе должно восприниматься как покаянный труд, монотонный и утомительный, подобный земляным работам. А второе – нужно знать, что читают. Журчание псалтирных ручейков не должно быть неразборчивым фоном – осознаваемыми звуками священной речи должно быть оно. Слову Божию, прежде чем сойти в сердце, предстоит навязнуть в зубах. Псалтирь надо учить, читать дома, слушать в пути через наушники и прочее. Тогда, если даже чтец бубнит, или тараторит, или жует слова, или их глотает, или иное что творит, или в храме плохая акустика (вариантов много), молящийся человек, знакомый с текстом, про себя проговаривает знакомые слова. Мысль не разлетается. Служба совершается. Умная служба. В противном случае постовые службы непереносимы для обычного человека. Пришел за радостью и ничего не знаешь – придется поставить свечку и через пять минут выйти. Пришел с покаянием, пришел потрудиться и знаешь, что читают – тогда и потрудишься, и помолишься.

Давид – наш постоянный собеседник. От него и его слов весь год не уйдешь, ни в пост, ни в праздник. Не то иные. Моисей, Исайя, Иов, Соломон большинству известны лишь по имени, но не по текстам. А еще есть Осия, Иона, Иезекииль… Ох. Залечим эту язву. Пусть и нашими собеседниками станут эти великие. То, что они люди Завета Ветхого, вовсе не значит, что их время прошло. Разве рассказ Моисея о творении неба и земли утратил актуальность? Ведь то же небо над головой и та же земля под ногами. Это не старое учение. Это вечное учение. Творение человека, грехопадение человека, первые обетования – все это так живо и важно всегда, вплоть до скончания века, что именно пренебрежение этим древним знанием приводит людей к многому непоправимому. Итак, берем в пост в руки книгу Бытия. Берем Моисея в собеседники. С ним Сам Господь Бог множество раз лицом к лицу, как с другом, разговаривал. Можно ли от такого собеседника отвернуться?

Что до пророков, то они читаются как свежая газета. Попробуйте сами и убедитесь. Главное дело пророка вовсе не прорицания. Пророк менее всего предсказатель будущего. Его задача – громко и смело возвестить забытую или попранную истину – раз. Сбросить, опрокинуть идолов, занявших место истины в сознании людей – два. Сорвать маски с действительности и обнажить скрытую суть происходящего, то есть освободить тайные пружины от покровов повседневности – три. Возвещается ли при этом или не возвещается будущее – совершенно неважно. Если возвещается, то как «одно из», а не как единственно главное служение.

Скорее всего возвещается, но не с датами и сроками, а так, как надпись на камне возвещает будущее витязю, стоящему на распутье. Пойдешь направо – будет то-то, налево – то-то. Вот как во Второзаконии: «За то, что ты не служил Господу Богу твоему с веселием и радостью сердца при изобилии всего, будешь служить врагу твоему, которого пошлет на тебя Господь, в голоде, и жажде, и наготе, и во всяком недостатке» (Втор. 28:47-48). То есть, какого именно врага нашлет Господь, когда нашлет, через какое время после начала отпадения от Завета, неизвестно. Не указано. Как вообще не указано никаких деталей. Сказана только неминуемая суть. И в этом смысле каждый может быть пророком. «Скажите праведнику, что благо ему. Скажите грешнику, что ему горе неизбежное». Вот пример подлинного пророчества. В этом смысле (а не в смысле предсказаний будущего) можно понимать и слово святого Павла: «Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать» (1 Кор. 14:1).

Под именем идолов разумеем не каменных и прочих истуканов. Это, повторюсь, мысли; это вера во что-то иное, а не в Бога Живого. Есть вера во всесилие науки. Есть вера в бесконечный прогресс. Есть вера в то, что счастье – это богатство и непрестанные удовольствия. Есть вера в то, что человеку можно все, что он захочет, и никто на свете человеку не указ. Все это яд и ложь. Это ложные боги. Божки эти уселись на тронах обывательских умов и в мягких креслах грешных сердец. Их и нужно прогонять, переворачивать вместе с креслами и тронами. Это и есть дело пророков – переворачивать сознание людей и ставить его с головы обратно на ноги.

Тебя ужасает нечестие и несправедливость? – Открывай Иеремию, Малахию, Амоса. Тебе нужно укрепиться в вере посреди общей размякшей атмосферы безбожия? – Бери Исайю, бери Захарию. Об отвратительных грехах, вошедших в привычку, и о наказании за них тебе расскажут пророки. О тех начальниках народа, которые заплыли жиром и утратили совесть, они тоже расскажут. Расскажут о тяжелых временах, выпадавших на долю святых людей. Еще расскажут о том, почему ты не чувствуешь живо Божьего присутствия и виноват ли ты в этом лично. А еще о том, где Господь, далеко ли Он, когда все вокруг или многое очевидно противоречит Его воле. Долго ли еще убеждать? Не пора ли вступить в новое для себя собеседование.

Что же касается соломоновых притч, то их прозрачность и плавность, их баюкающая речь о добре и зле, о мудрости и глупости незаменима в воспитании юношества. Не нужно подыскивать слова. Их за нас давно подыскал и поставил в правильном порядке сын Давида и царь в Иерусалиме. Речения его временами так просты, что гордый ум сочтет их за банальность. Остережемся такой оценки. За этой простотой стоит Сам Бог, Который прост по существу и Свят в Своей простоте. Притчи кажутся семечками. Нет. Это орешки. Берегите зубки. Там не все на поверхности.

О, благословенные времена! Времена, когда все до единого христиане полюбили Библию, как невесту, и воркуют с ней, как голубь с голубкой, придите! Сколько ждать еще? Библия – читаю недавно в одной статье умного человека – должна быть самой читаемой книгой в России. Какие хорошие слова. Не сегодня ли браться за их воплощение? Как думаете, братья и сестры, не сегодня ли?

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Шрифт:

100% +

3. Гончарный круг неба

Вот уже неделя, как Моисей спустился со стадами в пустыню ближе к морю. Первые дни скучал по Сепфоре, вспоминал каждую мелочь с момента, когда после странной церемонии, совершенной звездочетом Итро в присутствии дочерей и верных ему людей, вошел с ней в большой шатер, поставленный вместо двух их палаток, украшенный коврами и драгоценностями. Вот же, кажется, дикое племя, а целомудрию у них могут поучиться аристократы великой Кемет: ни грубости, ни пьянства. После скромных угощений растаяли в темноте.

Лежа в тени распадка, Моисей как бы со стороны вглядывается в те горячие ночи.

Зрелище любви приковывает смесью жадного любопытства и сладко подавляемого стыда: оно обладает невероятной силой истекающей из тел жизненной энергии, полностью переходящей в наслаждение.

Первые дни, особенно ночи, в пустыне скучал по Сепфоре, но в какой-то миг, идя за овцами и глядя в небо, Моисей ощущает, как само присматривание места пастбищ расширяет взгляд, захватывает всегда небо, облака, вливает в душу пространство, делает ее счастливо растекающейся, разумно себя ощущающей частью его.

А главное, столь же погруженной в себя, как это пространство, облака, небо.

Вот и сейчас лежит он в тени распадка, лицом к небу, жует травинку, ощущая в себе тихую, ни с чем не сравнимую радость от желания взмыть в небо и знания, что это невозможно.

На совершенно чистом, голубом, впадающем в синеву небе рельефно отчетлива кипень кучевого облака, потрясающего своей выделенностью и отдаленностью.

Тишина вместе с подъемлющим ее пространством и леностью далей пробуждает чуткость, по которой тоскует вместе с редкими деревом и кустом душа Моисея.

И эта пробудившаяся и еще не осознанная чуткость – как предвестие готовности души познать суть, законы, тайну пространства и замершего времени.

Ощущение, что пространство само готовится, даже с нетерпением, к раскрытию себя в душе Моисея.

Далеко в море виден кораблик, по очертанию и мачтам явно египетский, медленно перемещающийся на запад.

И ощущает Моисей укол в сердце, и всплывают в памяти оставленные там дорогие ему лица, мать Бития, Яхмес, беспомощные перед безжалостно раскаленной мощью мира, отвесно падающей солнцем такой силы, что воздух темнеет.

Здесь же легкость Божьего созидания влечет к своей лениво-всемогущей тайне.

Ты как бы пасешь это небо, это пространство, даешь им, как овцам и козам, свободно перемещаться, предаваться отдыху, когда душа пожелает, насыщаться травой забвения.

Именно в состоянии кажущейся летаргии, в этом блаженном беспамятстве, внезапно пробуждается в душе твоей мгновенное и острое осознание тайны Бытия, которое в следующий миг исчезает, оставляя счастливо-горький привкус бездонного знания и не менее счастливую надежду на долгий путь к этому знанию, путь, подобный перемещениям по пустыне – от оазиса к оазису, – заметающий самое себя, ведущий тебя за нос, запутывающий собственные следы.

Лицезрение неба и облаков меняет законы времени.

Не успеешь оглянуться, как ночь сменяет день, но знание, потаенное, накопленное за день, протягивается в темень, и всплывший из колодца мира черпак луны обливает жидким, слабо мерцающим оловом края облаков, намеченные в душе точно такими, какими ты их предполагал.

В эти предосенние дни активны перемещения облачных масс на разных уровнях, в разное время, и небо представляет собой некий гончарный круг, где массы сырого материала истончаются, превращаются в ошметки. Но вот они вновь набухают, словно высасывают из голубизны воздуха эти колеблющиеся массы, на них наплывают новые, еще не обретшие форму облака, и все смешивается, разделяется, существует рядом, ожидает своей очереди, откладывается про запас, чахнет и оживляется вновь. Внезапно в массе облаков пробивается брешь, за которой вплотную стоит солнце, так что весь свет вливается через эту брешь и в глубине ее видятся иные дали, другие отощавшие или набухшие тяжестью облака. И возникает ощущение, что пространство за брешью столь бесконечно, что в нем есть место всем событиям, какие только могут возникнуть, народиться, развиться, и никогда им не будет тесно.

Когда ветер дует навстречу облакам, темным и перистым, они обретают форму вытянувшихся в полете птиц.

4. Вызов, призыв или отзыв?

Внезапно, как сухость в горле, охватывает тоскливое чувство скуки, заброшенности, одиночества. Вода, льющаяся в горло, не утоляет немедленного желания вернуться к шатрам мидианским, к Сепфоре.

И тогда Моисей, с рассвета не останавливаясь, идет долго, избывая в ходьбе сжимающую горло тоску, и возникает исподволь странная взаимозависимость мысли, движения стад, все увеличивающейся легкости шага и широко раскрывающихся вдаль пространств, нащупывается целительное начало пустыни, оказывается способно смягчить тоску и безотрадность своим медлительным всепоглощающим характером.

Дыхание становится легким, усиливается ощущение радости, раскованности, приближения к невидимому источнику, и оно во много раз сильнее чувства приближения к оазису или колодцу. Словно бы приближаешься к некоему духовному колодцу, хранящему в своей глубине свежесть жизни, грозящей и спасающей.

Бледнеет мираж юности каменным лабиринтом Кемет, голой геометрией пирамид и дворцов, и эта столь скучная на поверхностный взгляд пустыня, столь равная себе по зрелищной и смысловой скудости, оборачивается гордиевым узлом, который предстоит распутать, прикрытием чего-то глубинного, сосредоточенного в себе, как бы стеклянного наружу, но богато развернутого тайнами внутрь одиночества.

Мысль, образ, вначале возникающие как мираж, вслед за этим обретают облик идущего или отдыхающего человека, незнакомого, но весьма существенного в этой пустыне, и ореол миража возводит его на ступень ангела или привидения.

Кажется, в пустыне только и жаждешь общения. Но это вовсе не так. Объявшая душу путника сила одиночества заставляет двух видящих издалека друг друга уклоняться от встречи, ибо сосредоточенность каждого как бы на грани двух миров, внутреннего и внешнего, настолько сильна, что вторжение другого, да еще с такой же силой проникновения в оба мира, может лишь смешать с низменной суетой то единственное, невероятное сосредоточение. Это нельзя передать в человеческом общении. Это хранят в сосуде души на огромных ладонях пустыни, вечно раскрытых небу.

Затаенная и каждый миг поражающая необычность пустыни обещает столь много впереди, что скука ящерицей убегает под камень. Статичные иероглифы на листе пустыни вмиг оживают той же ящеркой.

Пытаешься поймать ее убегающий смысл за хвост.

Хвост остается в твоих руках, оборачивается знаком скорописи, врезающимся в сознание навечно следом, памятью ящерки, но мог быть и следом верблюда (буквой гимель), быка (буквой алеф), блеснувшего клинка (заин), сном о рыбе нильской (нун), жаждой воды – темной, донной сущности души (маим – мем).

Время здесь измеряется крупно: мерой ночи и дня.

Спрессованность времени в этих песках столь сильна, что все кажется оглохшим, как после грома.

Египет угнетал повторностью болот, рек, трав, деревьев. Тут впервые оглушающе беззвучно, пугающе эфемерно и смертельно всерьез стоит, как звенящий жар в стеклянной тишине, новое пространство.

И все же время нетерпеливо, а пространство лениво.

Время не присядет, как Моисей, среди стада, а пространство может долго сидеть на корточках или лежать, подобно Моисею, на спине и бездумно вбирать в себя синеву неба.

Но внезапно пространство это ощущается подступившим вплотную к сердцу бытием, незнакомым и изначальным.

И несет оно одновременно вызов и призыв, безмолвно, но настоятельно требующие отзыва.

И Моисей ощущает себя частью этого призыва, вызова, не зная отзыва.

Он как бы пасет бытие, сокрытое в едином корне этих слов, освобождая его в самом себе, догадываясь, что нельзя ускорить его раскрытие. Надо терпеливо ждать, быть может даже без надежды, что в единой воронке раскроются бытие и его, Моисея, со-бытие.

Иногда мысль эта оборачивается отчаянием, и пустыня кажется ему абсолютно равнодушной, глядящей сквозь него в какую-то дальнюю истинную вечность, а он, Моисей, песчинка, перекати-поле, прах.

Иногда же истинное присутствие жизни он ощущает лишь в безмолвии, необъятности, в затаившемся и оцепенелом взгляде пустыни, неутомимо уставившемся в него, Моисея.

Кемет нисходит из памяти безглазием, а пустыня играет с ним в гляделки.

Только вот глаза ее слишком огромны.

И кажется, следит она за каждым движением Моисея, удивляясь ему и изучая его: так мать, впервые узнав своего ребенка, следит, удивляясь и ожидая, что он еще такое выкинет, хотя все это знает изначально.

Оказывается, пустыня умеет воспитывать и приучать, к примеру вставать с первым предчувствием еще не возникшего света, вовсе не думая о времени.

Ощущать свое длящееся из мига в миг присутствие.

Учиться разомкнутости у неба.

Учиться счастливому ощущению жизни у воды, льющейся в горло.

Учиться темной сладости сна у звезд.

Еще более темной сладости любви – у женщины.

Учиться свободе у этой бескрайности, когда маленькая в сравнении с ней горстка шатров мидианских с красавицей женой сжимает его сердце, обручем окольцовывает его существование.

Пустыня, как ничто и никогда до сих пор, возвращает, восстанавливает его пребывание в жизни, и всегда – на грани исчезновения.

Но желание добраться до этой грани исчезновения устроено так, что стоит начать напряженно продвигаться в этом додумывании, как все расплывается на разные отвлечения и завершается сном, стирающим даже первое поползновение к этому додумыванию.

Когда спишь, говорит Итро, душа твоя улетает на небо и там блуждает в эмпиреях, встречая дорогих умерших, но опыт души у тебя земной, потому все свершается в знакомых земных ландшафтах, среди происшедших событий, и душа испытывает во сне муку, жадно пытаясь наклониться над краем неба.

Но удивляется Моисей иному: безоглядной смелости человека, в этой бескрайней пустыне погружающегося почти нагим, беззащитным, в глубь сна, не боясь встречи с умершими. Удивителен оптимизм человека, который под вечно давящей пятой своего завтрашнего исчезновения продолжает жить и действовать: уровень этого оптимизма вообще говорит о незаурядном явлении в живом мире.

Удивительно совпадает с внутренним покоем и равновесием этот неожиданный, исподволь просачивающийся свет между стрелами протянутых с юга на север темно-синих, густых облаков, подчеркивающих своей густотой печально-светлую, оранжевую ясность неба.

5. Сны

Моисей научился погружаться в долгие сны или падать камнем в короткий, как молния, сон, который особенно освежает и делает неожиданно острым взгляд на привычные и к тому же редкие вещи в пустыне, и чем он короче и молниеносней, тем яснее, сразу и вразлет, открывается некая страна, пространство, очеловеченное этим сном, внутри Моисея, в огранке его я, точнее, некой личности, не стесненной ни именем его, ни сутью, вольно растекающейся, изначально сливающейся с бесконечным пространством, без прошлого и настоящего, полностью вдвинутой в грядущее.

В течение длительного времени сны разделялись на нудно тянущиеся и все же изматывающие душу, ибо в каждый миг за нудью и скукой маячила краешком истинная тайна, в которой – всё и которая не раскроется вовек; сны дородовые, самые успокаивающие и баюкающие в своем вечном лоне его, некое бесполое создание, дремлющее в сладостном небытии, но уже знающее, что оно отмечено и обречено на бытие; сны-преследования с убийством египтянина и всяческими уловками, как этого убийства избежать.

Нередко снился один и тот же сон о водах: Моисей идет куда-то, не зная с кем, но несомненно чувствуя, что кто-то рядом. Идет среди дня, среди обычной суеты города. Вокруг много народа. Солнце на склоне неба, нежаркое.

Но вот по обочинам дороги начинает прибывать – слабо, но весьма заметно – вода. Прибывает непонятно откуда, и все начинают метаться, уходить в другие места, но везде, по всему пространству, между домами ли, холмами, исподволь набирает силу вода. Моисей поднимается на высокое строение – башню или пирамиду, а вода уже лижет подножье, прибывает и пребывает всюду – лужами, блестяще-зыбкой поверхностью, влажной землей, грязью, – вода угрожает и объединяет все. И главное, непонятно, откуда она, никаких не было предзнаменований, мир пребывает только в видимых глазу пределах, весь заливается ласковым ознобом тревоги и воды.

Иногда Моисей засыпает, как ныряет в бездну сна, но так и не удается достичь того дна, где сон теряет знаки времени, прочно переходя в вечность, и не стирается из памяти.

Бесполезны и попытки достичь абсолютных сводов сна, чтобы нырнуть под них, ибо оттуда не выберешься, как из-под скалы в глубине моря, не хватит дыхания. Но томление и тоска подобны тем водам в досознании, которые качают его сон, как покачивали корзину спасения, но на этот раз она подвешена к звездам, и изначальный исток, предвещающий раскрытие тайны Сотворения мира, двуедин тьмою и светом, ночью и днем.

Ночь и день – весы Сотворения мира.

Тихо, как овцы рядом в ночи, вздыхают человечьи стада, убегая от тяжкой реальности подневольного труда в грезы, возникающие из перегноя остаточной памяти об их предках, о собственном младенчестве, из мучающей их неясной жажды исхода куда-то, стиснутой двумя тисками – животным страхом перед гибелью и божественной вневременностью, непонятной им, но влекущей и устрашающей.

Колокольцы овец – это колокольцы ночи, это тихий звук иного мира, голос немого ветра, говорящего звуками этих колокольцев…

Сон в мире миллионноголов, одновременно стаден и одинок, несет иной мир, в котором связаны сны приближающихся к смерти стариков со снами только нарождающихся младенцев.

Идея сна гениальна.

Не только лицо, но и душа обожжена сном.

Можно заспать, но можно и выспать нарождающуюся историю мира, мощно ворочающуюся во сне.

Просыпается же он часто как от внутреннего толчка, чувствуя бестелесность, лишь потусторонняя легкость обозначает его присутствие в этой тьме, где сам себя не видишь, и никакая мысль не отягчает его сознание, но весь он как сосуд скудельный, хрупкий, пустой, готовый к принятию чего-то высшего, что и есть его сущность, но пока это – не явное, он пуст, легок и как бы вовсе не существует. Волосы шевелятся на голове, хотя в ночи жаркое и полное безветрие.

И все это, ощущаемое как ничто, ожидающее наполнения последней истиной, творится в темноте. Иногда будит его в великой этой пустоши гул множеств, движение, угроза. Что-то словно бы свершается совсем рядом – только в ином измерении – как фата-моргана. Но это более реально, чем просто остекленевшие зеркала миражей, это почти на грани схватываемой на ощупь реальности, которая столь же неожиданно проваливается в великую тишину.

И только Небесный воз, млечный, как пена моря, мириадами звезд, подобных песчинкам замершего света, чудится знаками этого потайного движения, небесным отпечатком этого гула.

Сны такие угнетают, воспринимаются как предупреждение, знак то ли будущих бедствий, то ли свершений, они сбивают с толку, вторгаясь в размышления Моисея грубо, не ко времени.

И все время хаотичный поток снов как бы вершится в некоем кольце, за пределы которого невозможно вырваться.

Однажды Моисей вскакивает со сна в страхе.

Посреди ночи слышится какой-то вселенский вздох, пробегающий морщью и мощью по просторам пустыни, невыразимый вздох самого Творения, не выдерживающего тяжести собственной печали, называемой вечностью.

6. Собеседник

Далеко уходит Моисей на юго-восток, пася овечьи стада Итро. Вспоминает жену свою, красавицу Сепфору, с неизменным теплом и любовью.

Но главный собеседник Моисея – пустыня.

Этот отсутствующий и в то же время наличествующий собеседник обладает удивительными качествами.

Не переча, проявляет упрямство.

Не споря, опровергает твои доводы.

Более того, воспринимаясь пустотой, невероятно объемен и влекут.

Не навязывается, но и не отстает.

Беспредельно податлив, но в любой миг обозначает границу, на которую твое любопытство натыкается как на стену. С нескрываемым милосердием, более похожим на насмешку, следит за тем, как твое любопытство пытается пробить брешь в этой стене.

Может обозначиться как некое озарение. Может вовсе подолгу не откликаться, но его отсутствующее присутствие ты ощущаешь всегда.

Вернее даже, не ощущаешь, а всегда готов к его явлению, злясь и понимая, что большего тебе не дано.

Во сне ты можешь даже как-то физически ощутить его отсутствие, но всегда за краем зрения.

Собеседник этот ведет себя как законченный простак, но за его пустым, как бы отсутствующим взглядом, лишенным всяческой мысли, скрывается абсолютное знание.

Настолько он нищенски прост, подобно самой сути Сущего, настолько связан с ним, как бывают накрепко связаны с родным очагом и самыми близкими, что хитроумные строители пирамид кажутся неизвестно откуда возникшими перекати-поле, лишенными привязанности и пуповины, хотя, казалось, навеки вросли в землю.

В конце концов своим поведением он дает понять, что просто щадит тебя, ибо жадность твоего любопытства ставит под угрозу твое же существование.

Он достаточно ясно намекал, что твое лицо, как форма преходящего праха, его не интересует. Дать же тебе увидеть свое лицо означает – принести тебе смерть.

Но в то же время существует он только и абсолютно как твой собеседник. И зависит от тебя точно так же, как ты от него, хотя ты – прах, а он – вечность.

Снизойдя к тебе, он уже тем самым поставил себя с тобой на равных.

Более того, между вами установилась все более растущая взаимопотребность.

Диалог становится насущным и единственным доказательством существования мира.

Моисей ощущает, и не впервые, как смертное любопытство к собеседнику оборачивается упадком сил, отчуждением и опять… желанием сна. Но сон не служит преградой, ибо собеседник во сне еще более активен: вторгается, касается сонной жилы – нитянно пульсирующей, готовой в любой миг порваться жизни.

Присутствие собеседника во снах делает их откровением. Пусть оно мгновенно забывается, но оставляет надежду как еще один шаг к абсолютному познанию, к взаимопознанию и взаимочувствованию.

Во сне пришло, что, кроме внешнего повода к бегству – убийства египтянина, был глубоко внутренний повод: вырваться из каменных лабиринтов, из сжимающих стен, которые беспрерывно следили за ним, ибо он собственной своей сутью отверг их как собеседников, а они уж очень жаждали этого диалога.

Несостоявшийся диалог сменился слежкой, недоверием, подозрительностью простого тупого стражника у ворот Египта, весьма по-животному умеющего определить не столько чудака, сколько чужака, неисправимого и потому уже несущего угрозу этим стенам.

Выйдя в свое первое дальнее пастушеское странствие, Моисей вначале захлебнулся пустыней. И чтобы уцелеть физически и психически, стал отчаянно и с ходу рваться к собеседнику, и это подобно было карабканию по отвесной гладкой стене в бесконечном плоском пространстве.

Лишь потом пришло чувство предвкушения и предстояния этому диалогу, взаимораскрытие и неизвестно откуда взявшееся и становящееся все более устойчивым взаимодоверие.

Пустыня становится все более надежным и неотменимым собеседником.

До того как Моисей начал последовательно и упорно составлять облик и характер своего собеседника, еще не ощущая его формы, голоса или безмолвия, глазастости или безглазия, он словно бы вне связи с ним неосознанно сравнивает пустыню с Египтом.

В общем-то оба – фантомы.

Пустыня ирреально органична.

Египет ирреально иллюзорен и искусствен.

Сознание пустыни, постепенно вторгающееся в сознание Моисея, мифологично.

Сознание Египта – логично.

Египет живет в вяжущейся узлами сети засух и наводнений, празднеств и служений, царств и династий, эпидемий и вторжений.

Пустыня же всегда – переход, просвет из одного мира в другой, несет спасение иррациональностью и неотменимой верой в инстинкт.

Моисей вовсе не отрицает, что каменный лабиринт может быть для иных душ тем же спасением, но понимает, что этот лабиринт, сколько бы ни существовал, – конечен.

Пустыня же, прах – вечны.

При всей поначалу внешней скудости характер собеседника-пустыни сложен, капризен, заражает бесконечной леностью, чтобы внезапно опрокинуть навзничь хватающей за горло навязчивостью.

И Моисея пугает податливость его души этому собеседнику. Как же это? Ведь тот покушается на его изначальную свободу.

Но впервые в один из дней, когда все внутренние диалоги с собеседником выстраиваются в нечто четкое и полное силы, Моисей, добравшись до очередного и давно чаемого колодца, напоив овец, смыв с себя пыль и пот, отыскивает мимолетную тень, неожиданно, вначале даже испугавшись давно не слышанного им собственного голоса, кроме односложных звуков покрикивания на овец, начинает выговаривать вслух слова этих странных бесед с несуществующим, но изматывающим душу собеседником.

Удивительно: без всякого заикания.

Выговаривая их, Моисей не перестает удивляться собственному спокойствию, с которым принимает со стороны это явно кажущееся безумным, непривычно гладкое и велеречивое на привыкший к косноязычию слух говорение ни с кем.

Затем осторожно, словно боясь нарушить самому себе поставленный внутренний запрет, извлекает из пастушьей сумы чистый сверток папируса, пузырек чернил, перо, взятые у Итро, и пытается в четких и простых словах описать собеседника.

На следующий день прочитывает написанное: в общем-то неплохо. Но насколько это не идет в сравнение с историей Авраама, Исаака и Иакова, которая высится как эти вырастающие из песков то багровые, то иссиня-черные горы, своими острыми зубцами круто, неожиданно, причудливо, но органично сливающиеся с небом.

Если когда-нибудь ему откроется тайна Сотворения мира, несомненно именно там обнаружатся корни этих историй.

Но ведь без открытого Моисеем собеседника, без пустыни, не было бы этих историй.

Быть может, это и несравнимо, потому что в отношениях с собеседником наличествует изначальный изъян: собеседник-то нем, а текст мертв, пока не откроется глазу и душе читающего. За историями же, казалось бы мельком рассказанными, но со временем, исподволь, все более и более захватывающими душу, слышны живые голоса Мерари, Яхмеса, Итро.

Пусть голоса эти давно отзвучали, мимолетны, но родившая их, изошедшая из их душ обжигающая страсть одноразового и потому особенно драгоценного звучания делает эти истории, подобно подземным хранилищам воды, хранилищами бессмертия жизни.

Посреди бесконечной пустыни, в привычном, казалось приросшем к коже, куколе безмолвия и одиночества, неожиданно человеческий голос открывается насущной и отчаянной потребностью ощутить собственное присутствие в мире.