Технологии прошлого самые дурацкие изобретения. Самые нелепые запатентованные изобретения за всю историю. Самые странные новейшие изобретения
Д’Акоста Мерседес
(род. в 1893 г. - ум. в 1968 г.)
Известная американо-испанская поэтесса и драматург, автор ряда киносценариев. Любовница таких знаменитых женщин, как Грета Гарбо, Эва Ле Галльен, Алла Назимова, Марлен Дитрих, Айседора Дункан.
«Какими словами мне передать читателю то разнообразие личностей, которые сосуществуют в моей душе; возможно, как и у меня, у него или у нее - в зависимости от пола - тоже живут в душе сразу несколько личностей. И сразу возникает еще одна проблема. Кто из нас принадлежит только к одному полу? Во мне временами существуют и мужчина и женщина…» - так писала Мерседес д’Акоста в черновике своих мемуаров, размышляя над неизведанными тайнами человеческой души. Подобные мысли о природе личности посещали ее очень часто. Внутренний мир этой удивительной женщины был необычайно богат и многогранен. А судьба сводила Мерседес со многими известными людьми, и каждая такая встреча несла поэтессе либо нежный роман, либо долголетнюю дружбу. Спустя много лет она с теплотой и восхищением вспоминала своих любимых.
Мерседес родилась 1 марта 1893 г. в Нью-Йорке. Она была самой младшей в многодетной семье Рикардо д’Акосты, испанского поэта и интеллектуала. Девочка воспитывалась в строгом духе испанского католичества. Назвать ее детство безоблачным нельзя. До семи лет она была уверена, что является мальчиком. Родители, страстно желавшие иметь сына, всячески поддерживали в Мерседес эту уверенность. Они называли ее мужским именем Рафаэль и соответственно одевали. «Рафаэль» целыми днями играла с мальчишками, не подозревая, что над ее головой собираются тучи. Однажды мальчик из ее компании сказал, что в одной из игр она не может участвовать, потому что для девочки это будет трудно. Мерседес, будучи смелой и отчаянной, тут же вызвала обидчика на поединок. Но тот не стал с ней драться, а, предъявив доказательство своей принадлежности к мужскому полу, доступно объяснил, что она не может быть мужчиной, как бы ей этого ни хотелось. Мерседес в слезах бросилась к матери и потребовала у нее объяснений. «В одно мгновение абсолютно все в моей юной душе стало чудовищным, ужасающим, мрачным», - вспоминала потом поэтесса. Этот случай повлиял на всю последующую жизнь Мерседес и ее отношение к мужчинам и женщинам. Она так до конца и не признала свою принадлежность к прекрасному полу. Встречаясь с людьми, Мерседес в первую очередь искала в них личности. Будучи покорена чьим-либо обаянием или красотой, она не придавала значения тому, мужчина или женщина перед ней. Она влюблялась в человека.
«К внешней форме, демонстрирующей принадлежность нашего тела к тому или другому полу, я осталась совершенно равнодушна, мне непонятна разница между мужчиной и женщиной, и, веруя исключительно в непреходящую ценность любви, я отказываюсь понять этих так называемых нормальных людей, которые убеждены, что мужчина должен любить только женщину, а женщина - мужчину. Но если это так, то где же тогда дух, личность, ум? Неужели любовь и впрямь заключается только во влечении к физическому телу? Убеждена, что в большинстве случаев этим и объясняется тот факт, что „нормальные“ люди, как правило, обделены вдохновением, художник в них мертв, чувства в них менее обострены, чем у людей „полутона“» - так объясняла Мерседес свои многочисленные привязанности к представительницам своего пола.
Поэтесса обладала довольно нервной натурой. Она часто впадала в депрессии, нередко страдала от бессонницы и приступов мигрени. Мерседес увлекалась восточными религиями и была последовательницей Кришнамурти. Однако она никогда не верила в догмы и была убеждена в том, что из каждой религии следует черпать лишь самую суть и на ее основе вырабатывать свою собственную веру. Мерседес была необычайно сильным и волевым человеком, непокорным, готовым бороться за свои убеждения до конца. Нет, она, конечно, могла расплакаться, словно ребенок, подтверждая свое женское начало. И вместе с тем, если Мерседес во что-то верила - это было незыблемо:
«Я никому не покорюсь,
Заветных тайн своих не выдам,
И пусть кто-то жадно и страстно
Владеет моим телом -
Навсегда останется девственным
И, недоступный никому,
Будет скитаться в вечности».
Судьбе было угодно создать все условия для полной творческой и духовной реализации Мерседес. Одна из ее сестер, красавица Рита Лайдиг была моделью у Саржана и Больдини. Благодаря ей поэтесса познакомилась со многими знаменитостями того времени, начиная с Родена и Анатоля Франса и заканчивая Эдит Уортон и королевой Румынии Марией. Яркая индивидуальность Мерседес способствовала тому, что она подружилась с Пикассо, Стравинским, Сарой Бернар и многими другими известными людьми. Общение с ними наложило большой отпечаток на юную поэтессу, дало ей возможность раскрыть свой литературный талант. Киносценарии и пьесы Мерседес получили популярность в творческой среде того времени. Она быстро стала постоянным участником многих светских вечеринок.
Подобно многим жителям Нью-Йорка, Мерседес обожала новшества, способные пощекотать нервы, произвести сильное впечатление. Ей нравилась атмосфера ночных клубов, всевозможные, порой и сомнительные, увеселения. Однополая любовь, которая расцветала пышным цветом в подобных заведениях, нередко влекла за собой полицейские облавы. Но запретный плод от этого казался еще слаще и желаннее, и, подогревая страсти поэтессы, воодушевлял ее на новые подвиги как на любовном, так и на литературном поприщах.
Мерседес была очень привлекательной женщиной, одевалась всегда с особым шиком - иногда только в белое, иногда в черное, либо комбинируя эти два цвета. Она обожала плащи, шляпы-треуголки и хорошо скроенные жакеты. А еще она была страстной любительницей шампанского, икры и лилий. Преклоняясь перед соблазнительными вещицами, Мерседес никогда не задумывалась об их стоимости. Так же страстно она увлекалась знаменитыми женщинами с непростым характером. Одной из первых среди них в ее жизнь вошла известная танцовщица Айседора Дункан. Мерседес впервые познакомилась с ней в 1916 г. и на протяжении их долгой дружбы нередко оплачивала ее долги, а также отредактировала и опубликовала ее мемуары «Моя жизнь». «Немало дней и ночей мы провели вместе - ели, когда испытывали голод, спали, если нас одолевала усталость, независимо от времени суток», - впоследствии вспоминала Мерседес. Айседора часто танцевала для своей возлюбленной, а в последний год своей жизни даже сочинила для нее восторженное и весьма откровенное стихотворение:
«Изящное тело, лилейные руки
Избавят меня от никчемных забот,
Белые груди, нежны и упруги,
Влекут мой изголодавшийся рот.
Два розовых, твердых бутона-соска
Заставят забыть, что такое тоска;
Мои поцелуи пчелиным роем
Колени и бедра твои покроют,
Вкушая нектар с лепестков
Столь сладких,
Что выпить готова я все без остатка».
Среди ранних романтических увлечений Мерседес были и Мари Доро - актриса, которая то вторгалась в жизнь поэтессы, то исчезала из нее, но неизменно оставляла после себя приятные воспоминания, и Алла Назимова - русская кинозвезда. С ней Мерседес познакомилась после грандиозного бенефиса актрисы в Мэдисон-Сквер-Гарден, во время которого Назимова, одетая казаком, носилась с флагом по сцене. Мерседес зашла к ней в гримерку и… тотчас была покорена ее фиолетовыми глазами. Поэтесса также произвела большое впечатление на Назимову, которая не могла оторвать взгляда от темных локонов д’Акосты и ее стройной фигуры. Она встала и протянула руки навстречу незнакомой посетительнице. «Мы тотчас прониклись симпатией друг к другу. Я чувствовала себя с ней совершенно непринужденно, словно мы были знакомы всю жизнь», - признавалась потом Мерседес. Их роман был очень красив, но недолог. Слишком разными оказались характеры двух женщин.
Незадолго до своего бракосочетания с Абрамом Пулем, художником-портретистом, состоявшегося в мае 1920 г., д’Акоста познакомилась с Эвой Ле Галльен. Это произошло после премьеры спектакля «Лилиом», в котором молодая актриса играла главную героиню. Мерседес послала ей восторженный отзыв и пригласила отобедать. Они оказались родственными душами - их влекло друг другу не только физически, но и духовно. Обеих объединяла надежда найти себя на театральном поприще.
Надо сказать, что замужество ничего не изменило в характере и привычках Мерседес. Ее жутко раздражало, когда о ней говорили как о миссис Абрам Пуль, и поэтесса настаивала на том, чтобы к ней обращались по ее прежней фамилии. Многочисленные подружки по-прежнему окружали Мерседес, которая неоднократно заявляла о том, что одну из них она прихватила с собой даже в медовый месяц. Абрам лояльно относился к увлечениям жены, видимо, не считая, что женщина может стать для него серьезным соперником.
Между тем Эва очень переживала по поводу этого изменения в личной жизни подруги, опасаясь, что может осложнить ее семейные отношения. Их встречи происходили украдкой, в основном в съемных квартирах Эвы, и были очень поспешными. Обе боялись стать объектом пересудов. А между встречами они вели постоянную переписку. Только в личном архиве Эвы позднее было обнаружено около тысячи страниц ее посланий к Мерседес, относящихся к 1921–1927 гг. Ответные письма она, по всей видимости, уничтожала. Молодая актриса была настолько поглощена д’Акостой, что с ужасом думала о том, что может ее потерять. А мысль о том, что Абрам обладает ее возлюбленной на законных основаниях, была для Эвы просто невыносимой. Она отчаянно ревновала Мерседес к мужу. Другим поводом для ревности служили нежные отношения д’Акосты со своей бывшей подружкой - дерзкой и необузданной американкой Билли Маккивер. Тем не менее в начале июня 1922 г. Эва и Мерседес несколько недель провели в парижском отеле «Фойо», в том самом номере, где когда-то останавливался известный любовник Казанова. Потом влюбленная парочка побывала в Венеции, Генуе, Мюнхене и Вене. А после приезда в Будапешт любовницы вынуждены были снова расстаться - дальше Мерседес отправилась в Константинополь с Абрамом.
Разлука была длительной - они встретились вновь только в новогодние дни 1923 г. Все это время Эва изнывала от одиночества, испытывала чувства ревности и обиды: ведь Мерседес не только изменяла своей верной подруге, но и делала ей немало колких замечаний, советовала для утешения найти себе кого-нибудь еще. Тем не менее их роман продолжался до 1926 г. За это время д’Акоста написала сценарий «Жанны д’Арк» и на скорую руку специально для Эвы «слепила» на редкость неудачную пьесу «Сандро Боттичелли». По замыслу драматурга актриса, исполняя роль Симонетты Веспуччи, должна была в течение одного акта позировать перед художником для полотна «Рождение Венеры» обнаженной. И хотя нагота ее была прикрыта ниспадающими локонами и высокой спинкой стула, публика была ошарашена. Пьеса потерпела провал.
Творческая неудача не повлияла на отношения Эвы и Мерседес. После летнего отдыха они, переодевшись цыганками, сбежали от близких в Бретань, где поселились в скромном рыбачьем домике. Казалось, что их чувство разгорелось с новой силой. Эва признавалась подруге, что любит ее сильнее, чем прежде. Но теперь уже Мерседес все чаще испытывала недоверие к ее словам. По воспоминаниям драматурга Ноэля Кауэрда, обе женщины «пребывали в подавленном состоянии, во всяком случае, их то и дело кидало то в интеллектуальное уныние, то в лихорадочное веселье…» По всем признакам их связь близилась к концу. Обвиняя Эву в неверности, Мерседес называла ее «бессердечным созданием с холодным рассудком». Одним из поводов для такого обвинения послужили близкие отношения актрисы с дизайнером Глэдис Калтроп, а затем с богатой наследницей Элис Деламар. Именно эти обстоятельства имела в виду д’Акоста, когда писала в своих мемуарах: «Примерно в это время у нас с Эвой было немало причин для взаимного отчуждения». Каждая из любовниц выбрала свою дорогу - Эва полностью ушла в создание актерской карьеры, много гастролировала по стране, приобрела недвижимость, а Мерседес тем временем подружилась со звездами балета - Павловой и Карсавиной, развлекалась, крутила новые романы и создавала новые произведения.
В 1931 г. Мерседес захлестнула еще одна большая любовь. На этот раз предметом ее обожания стала известная шведская актриса Грета Гарбо, снимавшаяся в Голливуде. Роман с ней стал самым бурным в ее жизни. О нем сохранились противоречивые свидетельства. Даже в воспоминаниях самой Мерседес много неясного: некоторые приведенные ею факты не подтверждаются, другие являются плодом фантазии. Так, свою первую встречу с Гретой, которая якобы произошла еще в 1922 г. в Константинополе, она представила как «животрепещущий» эпизод: «…Однажды в фойе отеля „Пера“ я заметила женщину той редкой красоты, которая когда-либо представала моему взору. Черты ее лица и осанка отличались изысканностью и аристократизмом, и поэтому я поначалу решила, что это какая-нибудь русская княжна… Впоследствии я несколько раз встречала ее на улице. Мне просто не давали покоя ее глаза, и меня так и тянуло заговорить с ней, но я так и не осмелилась… Она производила на меня впечатление полной неприкаянности, и это чувство только усиливало мое собственное меланхолическое состояние духа». Однако факты свидетельствуют о том, что описанная встреча - чистый вымысел поэтессы. Гарбо побывала в Константинополе только в 1924 г.
Более достоверно, что их знакомство состоялось в 1931 г. Однажды, когда д’Акоста сидела за чаем в доме Зальки Фиртель, сценаристки польского происхождения, в комнату вошла Гарбо. Эта встреча запомнилась Мерседес надолго: «Мы обменялись рукопожатием, она улыбнулась, и мне тотчас показалось, будто я ее знаю всю жизнь или, вернее, знала в моих предыдущих инкарнациях». В Гарбо ее привлекало все: прекрасные прямые волосы, удивительные глаза, в которых, как показалось поэтессе, застыла вечность, и даже шведский акцент. В какой-то момент женщины остались в комнате одни. Грета заметила на руке Мерседес тяжелый браслет. Та протянула его своей новой знакомой со словами: «Я купила это для тебя в Берлине».
Благодаря содействию Зальки Фиртель, они вскоре встретились снова. Грета прониклась к Мерседес глубокой симпатией. Она даже пригласила ее к себе домой, что делала по отношению к своим знакомым крайне редко. Готовясь к приходу Мерседес, Гарбо украсила свое жилище и разбросала по полу цветы. Вспоминая первую ночь, проведенную ими вместе, поэтесса пишет, что они засиделись допоздна, беседуя за накрытым столом: «Мы говорили о вещах… глубокомысленных и тривиальных. Затем, когда луна зашла за горизонт, а на востоке край неба озарился узкой полоской света, мы примолкли. Медленно разгоралась заря. И как только взошло солнце, мы отправились в горы, где собирали букеты диких роз». По другим сведениям, этот визит был коротким - Гарбо слишком устала накануне и поэтому без стеснения сказала своей новой подруге: «А теперь тебе пора домой!» Впоследствии эти слова превратились у них в расхожую шутку, которую они повторяли при расставании.
Их отношения были скреплены духовной близостью. Грета так же, как и Мерседес, увлекалась восточной философией, религией, много читала. Иногда их долгие разговоры затягивались далеко за полночь. Но Мерседес вдохновляли эти беседы, и после них она писала: «Хотя я не ложилась всю ночь, я чувствую себя бодрой и отдохнувшей».
Летом 1931 г. влюбленные уединились на озере Сильвер-Лейк в горах Сьерра-Невады, в небольшой бревенчатой избушке, принадлежавшей актеру Уоллесу Бири. Почти два месяца вдали от посторонних глаз вдвоем они предавались идиллии. Мерседес восторженно писала в мемуарах: «Как же описать шесть последующих волшебных недель? Даже сами воспоминания о них служат подтверждением тому, какое счастье выпало мне тогда. Шесть бесподобных недель, что случаются лишь раз в жизни. Уже одного этого достаточно. На протяжении всего времени между Гретой и мною или нами обеими и природой не возникло ни секунды дисгармонии…» Действительно, слияние с природой было полным. Подруги жили просто и непритязательно: питались в основном форелью, приготовленной на скорую руку Гретой, много гуляли, катались на лодке, купались только обнаженными, да и вообще не обременяли себя одеждами.
После возвращения в Лос-Анджелес Мерседес и Грета долгое время оставались неразлучными. Их роман вскоре стал одним из голливудских «секретов», о котором официальные представители студии предпочитали хранить молчание. Зато в творческих кругах он был одной из центральных тем, обсуждаемых на вечеринках и светских приемах. К середине 1932 г. идиллические отношения между подругами стали портиться. Мерседес все больше узнавала в Грете малоприятных черт. Ее начали раздражать занудное перечисление Гарбо блюд, которые она не употребляла (сама д’Акоста была вегетарианкой), безжалостное отношение к животным. Она стала понимать, что Грета всегда и во всем остается северянкой, со свойственными такого типа людям трезвостью ума и замкнутостью. В свою очередь Гарбо начала тяготиться экзальтированностью и южным темпераментом Мерседес. Они нередко ссорились. Осенью 1932 г. голливудская сценаристка Анита Лоос в одном из писем писала: «Роман Гарбо и Мерседес - что ни день, то новые сюрпризы. Между ними не раз вспыхивали ожесточенные ссоры, и в конце концов Гарбо просто хлопнула дверью, даже не попрощавшись. И тогда Мерседес полетела вслед за ней в Нью-Йорк, но Грета не захотела ее видеть. Мерседес прилетела назад в расстроенных чувствах».
После этого бывшие подружки еще не раз возвращались друг к другу, но их отношения уже были далеки от прежнего романтизма. Долгое время они вели переписку, которая постепенно из любовной превратилась в обычный обмен посланиями двух пожилых амбициозных дам. Лишь малая часть этой переписки была впоследствии опубликована. Большинство же писем, как и свои стихи, д’Акоста в 1960 г. передала Музею «Розенбах» с условием, что они будут храниться запечатанными и могут быть вскрытыми только через 10 лет после того, как обе женщины уйдут из жизни. Заветная коробочка с ними была открыта только в 2000 г. В ней оказалось 55 писем, 17 открыток, 15 телеграмм и 44 стихотворения д’Акосты. Но они проливают мало света на характер интимных отношений Мерседес и Греты. Хотя, обращаясь к д’Акосте, Гарбо называет ее неизменно «сладкой» и «милочкой», во всем остальном трудно уловить признаки чувственной любви. Но это еще не основание для того, чтобы сомневаться в правдивости слов самой Мерседес, утверждавшей, что она была любовницей знаменитой кинодивы.
После расставания с Гарбо Мерседес все больше и больше времени стала проводить в компании Марлен Дитрих, которая давно проявляла к ней знаки симпатии. Она буквально забрасывала поэтессу цветами. Мерседес писала: «Я ходила по цветам, падала на цветы, спала на них». За цветочными подношениями последовали дорогие безделушки. Наконец Мерседес сдалась, и они начали встречаться. Роман, длившийся в течение нескольких лет, проходил под знаком соперничества между Гарбо и Дитрих. Мерседес так окончательно и не решила для себя, кому из них принадлежит ее сердце и принадлежит ли. Когда Марлен предложила ей жить вместе с ней и ее маленькой дочерью Марией одной семьей, д’Акоста отказалась. Ее ветреное сердце не стремилось к семейным узам. Она всегда хотела оставаться свободной в проявлении своих чувств и желаний. В 1939 г. Мерседес познакомилась еще с одной кинозвездой - Оной Мансон, известной по фильму «Унесенные ветром», где она играла чувственную леди в алом
Белль Уотлинг. Дитрих очень переживала измену, но поэтессу только развлекала ее ревность.
Мерседес была всегда уверена в своей привлекательности и часто говорила: «Я могу отбить любую женщину у любого мужчины». Эту способность она сохранила до глубокой старости. Д’Акоста умерла в 1968 г. При жизни ее произведения - романы, пьесы, киносценарии - были довольно популярны, а стихи часто публиковались в прессе. Сегодня же ее имя известно лишь благодаря любовным связям с не менее знаменитыми современницами.
Из книги Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе автора Папоров Юрий НиколаевичМерседес Барча Пардо, невеста Гарсия Маркеса
Из книги Возвращение в Яблочное королевство. Стив Джобс, сотворение Apple и как оно изменило мир автора Мориц Майкл Потреро-ХиллГарсия Маркес и Мерседес. Мехико. 1966 Из книги Высоцкий и Марина Влади. Сквозь время и расстояние автора Немировская Мария
Глава 7 Мерседес де Акоста. «Я не мальчик и не девочка» В Голливуде 20-30-х годов ХХ века лишь узкий круг «причастных» и «посвященных» ведал обо всем, что там творилось, в то время как широкой публике мало что становилось известно. Роман Греты Гарбо и Мерседес де Акоста как
Из книги Грета Гарбо и ее возлюбленные автора Виккерс ХьюгоБерезовский=русский. Reprise. Или Боря «Мерседес» Березовский умер, но дело его, как бы банально и пошло это ни звучало, живет тем не менее.И люди его стали не его давным-давно.Тот же Сергей Доренко, выигравший инфо-баталии 99-го, блистателен по-прежнему. Во всем. Но особо - в
Из книги От Жванецкого до Задорнова автора Дубовский МаркГлава 14. Голубой «мерседес» После того как для Высоцкого пал «железный занавес», одна за другой начали исполняться его мечты. В июле 1976 года в Краснопресненском отделении ГАИ Владимир Высоцкий зарегистрировал на свое имя «мерседес». Эта машина стала первой иномаркой
Из книги Фердинанд Порше автора Надеждин Николай ЯковлевичМерседес: «Кто из вас принадлежит только к одному полу?» Эти слова принадлежат Мерседес де Акосте - теперь практически всеми позабытой личности, которая в свое время была знаменита в литературных и кинематографических кругах. Младшая из восьми детей Рикардо де Акосты,
Из книги автора Из книги автораГарбо и Мерседес: «Я купила это для тебя в Берлине» В конце лета 1925 года, вскоре по возвращении из Европы на борту «Маджестик» вместе с Эвой и Ноэлем Кауэрдом, Мерседес получила записку от знакомого фотографа, Арнольда Гента, в которой говорилось, что он снимает портрет
Из книги автораГлава 8 Мерседес и Поппи Кирк Ближе к пятидесяти Мерседес превратилась в располневшую, однако элегантную даму средних лет. Она носила все те же широкие черные накидки с капюшоном, как у разбойника с большой дороги, остроносые туфли, а шляпа-треуголка, можно сказать,
Из книги автораГлава 16 Мерседес: «Я сижу здесь в полном одиночестве» В последние годы Мерседес одолевали разные хвори. Весной 1961 года она перенесла серьезную операцию на мозге, после чего чувствовала себя как угодно, но только не хорошо. Чтобы заплатить за медицинские расходы, она была
Из книги автора«Мерседес» – в студию Отметили мы «Неюбилей» Задорнова и в Юрмале, на самой что ни на есть родине сатирика. Когда Миша рождался, роддом находился рядом с концертным залом «Дзинтари», где и прошло чествование «неюбиляра». Две недели перед концертом мы ездили
Из книги автора35. «Мерседес» и «Майя» Первым детищем Порше в должности главного конструктора компании «Даймлер» стал автомобиль «Мерседес-360», выпускавшийся в трех вариантах – с индексами 24, 100 и 140. Эта спортивная машина пользовалась огромной популярностью у зажиточных немцев и
Мерседес де Акоста – гениальная любовница, которая могла увести женщину у любого мужчины
Традиционно считается, что брюки в женском гардеробе появились с лёгкой руки легендарной Коко Шанель. Но это совсем не так. Похоже, историкам моды совсем не хочется обнародовать сей аморальный факт, но впервые брюки надела Грета Гарбо, и совсем не по собственной воле. Актрису заставила сделать это её любовница Мерседес де Акоста – известная американская авантюристка, сценарист и писательница.
Первые в Париже брюки для женщины
Итак, Мерседес де Акоста пришла с Гретой Гарбо в ателье одного из самых известных парижских портных, чтобы заказать для своей дамы сердца вельветовые брюки. Как только они были готовы, Мерседес настояла, чтобы Грета их сразу же надела. И это факт неоспоримый, поскольку подружки, выходившие из ателье, попали в кадр фотографы-папарацци.
Мерседес де Акоста в юности.
Прелюбопытнейшая история: де Акоста приводила к этому же портному и ещё одну свою знаменитую подругу – актрису Марлен Дитрих. И та настолько влюбилась в мужской стиль, что сразу же заказала в этом ателье несколько костюмов мужского кроя.
Кто же такая Мерседес де Акоста
Разбивавшая сердца.
Мерседес де Акоста – весьма любопытная личность. Сегодня уже все забыли о том, что она писала романы, а по её сценариям снимали фильмы в Голливуде. Хотя стоит признать, что популярными эти фильмы ни у критиков, ни у зрителей не были. А действительно прославили Мерседес её любовные приключения, причём общаться она предпочитала с женщинами, хотя и отдельные мужчины её внимания всё же удостаивались.
Любимые женщины Мерседес де Акосты
Грета Гарбо оказалась для Мерседес не простой добычей. Актриса не любила шумные компании, редко появлялась в обществе, предпочитая жить затворницей. Мерседес почти год заваливала её цветами и подарками. И сердце неприступной красавицы дрогнуло.
Мерседес де Акоста.
А вот с Марлен Дитрих всё произошло с точностью до наоборот. Она сама влюбилась в мерседес буквально с первого взгляда и отступать была не намерена: следовала за Акостой повсюду и буквально усыпала её путь розами. Так Мерседес заполучила в свои объятия сразу двух известнейших красавиц. Её связь с Гарбо продолжалась 20 лет, а с Дитрих – 6.
Дочь английского литературного критика, друга Оскара Уайльда, Ричарда Ле Галльена Эва в первой американской постановке пьесы венгерского драматурга Ференца Мольнара «Лилиом» - Жюли...
Пьеса... ну... что говорить о пьесе, если герой ее человек непочтенный, названный в одной из статей «уркой» из Парижа... ограбивший инкассатора и совершивший затем страшный грех наложения на себя рук...
Но... пьеса шла и молоденькая актриса Эва Ле Галльен
в ней блистала...
Игрой своей восхитила она некую даму... драматурга и поэтессу, которая прислала ей записку - восторженный отзыв и приглашение отобедать в её обществе...
С дамой этой, Мерседес де Акостой
Эва была мимолетно знакома, а вот теперь...
Дружба нежная вспыхнула и завихрила обеих... Женщин объединили надежды воссиять на театральном поприще...
Розовые... детские годы Эва провела в Париже... и именно там впервые увидела она чудо - Сару Бернар в роли принца в спектакле «Спящая красавица»...
Естественное желание - стать актрисой возникло у девочки... и сбылось...
Дебют в Лондоне, а затем... Нью-Йорк... спектакль «Лилиом», гастроли, любовь критиков и... жизнь затворницы вне сцены...
Мерседес была замужем и... встречи женщин были коротки и осложнены боязнью сплетен и пересудов...
Но... Эва была влюблена... влюблена отчаянно... и терзалась от невозможности управлять обстоятельствами...
Она писала письма Мерседес... отовсюду... страдала от разлуки и известий о... неверности подруги... Умудрялась ревновать к мужу...
Но... всего более был страх потерять возлюбленную... утратить обретенное волшебство...
Оправившаяся после тяжелой болезни Мерседес
отбыла в Европу... следом за ней полетела и Эва...
Подруги сбежали в Париж и по мнению очевидцев выглядели настоящей влюбленной парочкой...
Де Акоста пишет пьесу... «Жанна Д"Арк» , которую Эва читает и перечитывает... мечтает играть...
Восточный экспресс увозит подруг в Геную... Венецию и дальше... Мюнхен и Вену...
Они едут в Будапешт к Мольнару, где Эву чествуют и задаривают цветами...
Но ничто не вечно...
Эва едет в Лондон... а Мерседес в Константинополь... с мужем...
Именно с Константинополем связывает де Акоста свои первые «воспоминания» о Грете Гарбо... ошибочные, но... стойкие...
Подруги разлучились надолго...
Дела... обязательства... и бесконечные слухи о новых победах неверной Мерседес...
Как мучило всё это нежную Эву... какие доставляло страдания...
Нельзя не согласиться с постулатом, что «любит лишь один, второй - позволяет любить себя»...
Так было в случае с Эвой и Мерседес... Но роман тянулся... затухал и вспыхивал с новой силой...
«Жанна Д"Арк» была отвергнута и Мерседес, дабы не разбивать бедное сердце Эвы написала нечто... «никакую» пьесу с незатейливым сюжетом.
«Сандро Боттичелли», где позирующая Симонетта Веспуччи (Эва) должна предстать перед художником и... зрителями... обнаженной...
Пьеса провалилась... лишь милый... милый фотограф Арнольд Гент сетовал на несправедливость критиков и храбро утверждал: «Лично мне образ Симонетты, созданный мисс Ле Галльен, показался весьма убедительным, поэтичным и поистине трогательным».
После неуспеха подруги укрылись в Бретани и провели на лоне природы незабываемые дни, а затем отправились в обожаемый Париж, где посчастливилось им лицезреть кумир свой - Элеонору Дузе...
Об этой личности следует сказать особо...
Впрочем, как и о многих иных, с кем соприкоснулась... Мерседес...
Вечно увлекающаяся... невероятная Мерседес...
Круг общения женщины этой столь широк, что не хватит пальцев пересчитывать входящих в него - от скульптора Родена до королевы Румынии...
Она считала ум свой «интернациональным», но числила себя, всё-таки «типичной испанкой»... Черноокая, черноволосая... ммм... типичная...
С элементами величия в облике, что позволяло ей говорить о своей принадлежности к древнему кастильскому роду...
Выйдя замуж за художника-портретиста Абрама Пуля, она не разрешала называть ее никак... кроме как Мерседес де Акоста... по-прежнему...
Замужество не мешало Мерседес увлекаться знаменитыми женщинами эпохи...
Влюблённости... романы... романы... влюблённости...
Многолетние дружбы... привязанности, где женщина показывала себя щедрой и великодушной...
Как любая влюбленная, готовая отдать предмету вожделения многое... очень многое...
Известно, что Мерседес много лет помогала Дункан, своей нежной подруге... выплачивала ее долги... редактировала написанную танцовщицей книгу «Моя жизнь»...
Она же похоронила боготворимую Дузе, скончавшуюся в Питтсбурге...
А Гарбо... потерявшая свои сбережения актриса... она жила у Мерседес и пользовалась ее помощью...
Невероятно... но факт...
Сейчас никто не читает её творений но... возможно следует почитать, чтобы понять и не судить строго... по незнанию...
Как поэтично пишет она о Грете - «Мы говорили о вещах... глубокомысленных и тривиальных. Затем, когда луна зашла за горизонт, а на востоке край неба озарился узкой полоской света, мы примолкли. Медленно разгоралась заря. И как только взошло солнце, мы отправились в горы, где собирали букеты диких роз».
Они собирали розы в горах и купались обнаженными в чистых водах озера...
Она не скупилась... ни на слова... ни на прочее...
Нельзя писать о Мерседес и Эве... только о них... Слишком всё запутано... и вины есть у обеих...
Мне кажется, только непробиваемый человек мог устоять, если не перед очарованием Мерседес, то перед возможностью приобщиться к кругу её почитателей, которых снискала она великое множество благодаря своему темпераменту и общительности: Пикассо и Стравинский, Павлова и Карсавина, Дузе и Дункан, Дитрих и Гарбо...
Так странно...
Затворница Дитрих... осыпающая Мерседес цветами...
Затворница Гарбо... первая написавшая ей записку...
Тамара Карсавина, соревнующаяся с Идой Рубинштейн за право возглавить список первых красавиц среди танцовщиц.
И вот это - «Обаяние Карсавиной было тем сильнее, что она слыла неприступной особой, не склонной к обычным пошлым амурам танцовщиц»...
ммм... сказочно...
Романы и дружбы... долгие и короткие... как вспышки магния...
Но память Мерседес хранила обо всех...
Эва...
Долгий... болезненный временами роман...
С разлуками и обидами...
И Эва... Эва тоже не была идеальной... отнюдь...
И её поступки... измены... больно ранили...
Шесть долгих-коротких лет...
И в конце... в письмах Эвы к Мерседес отсутствуют даже приветствия...
Как грустно... как грустно...
Но... как у Ницше - «Надо научиться жить, совсем отчаявшись».
И... прощать...
Во всяком случае, отказываться от... жизни... любви... из боязни неизбежного КОНЦА
... не стоит... как не стоит забывать о том, что ЖИЗНЬ - ИГРА
... и существуют в ней ИГРОКИ
... настоящие...
МЕРСЕДЕС
- игрок азартный... и умелый...
«Медленно разгоралась заря. И как только взошло солнце, мы отправились в горы, где собирали букеты диких роз»...
Рассказывают, что Анна Андреевна Ахматова каждому новому человеку в своей жизни устраивала ЕГЭ, задавая вопросы. Кто вам больше нравится: Мандельштам или Пастернак, кошки или собаки… Сопоставляя ответы со своими вкусами и пристрастиями, чтобы сразу осознать степень возможного сближения (духовного, конечно). Вот и этот текст – своеобразный тест: кто из двух предложенных дам вам приятнее и понятнее. И тогда вы сможете кое-что осознать про себя.
Несколько лет назад журнал Playboy пронумеровал сексуальных женщин столетия, Марлен Дитрих и Грета Гарбо получили свои места: 32-е и 51-е. Хотя при жизни, в разгар славы обеих, распределение было иным. В истории остался анекдот: о Дитрих сказали, что она номер два после Гарбо, и Марлен была чрезвычайно горда. Когда же это пересказали Грете, та уточнила: кто такая Дитрих? Она действительно могла не знать. Если не смотрела фильмы со своим участием, то как бы ее занесло на чужие работы? Они творили в одно время в одном месте. Их постоянно сравнивали при жизни. Сравнивают при смерти. Они как-то относились друг к другу, несмотря на анекдот. Можно предположить благоговение Марлен перед Гретой и равнодушие Гарбо к Дитрих. Но между ними не было никаких отношений, потому что они были параллельными прямыми. И никогда не пересеклись – земля приняла только тела.
Когда Марлен Дитрих представала в кино замороженной статуей, это пронзало до мурашек, до потребности оглянуться, до воспоминаний. Когда же она начинала на экране активно жить, проявлялась чересчур подвижная мимика губ, бровей, плеч, рук. Все оказывалось преувеличено до вульгарности и простоватости. Такого никогда не бывало у Гарбо – воплощения благородства. Откуда-то находились в ней светские манеры, аристократическая осанка. О ней говорили: «То, что вы видите в других женщинах, будучи пьяным, в Гарбо вы видите трезвым». О Марлен сказали: она могла стать великой, ничего особенного не делая. Вот именно – не делая.
Глаза Дитрих восхитительны, когда в них сквозняк, когда тебя вдувает туда и тут же выдувает, когда не задерживают, не нуждаются в тебе. В глазах Гарбо – теплая самоирония. Она будто насмехается над собой, извиняясь за собственные недостатки, и обезоруживает возможных противников. Подвижность не унижает ее. Она никогда не роняет достоинства лика. Воспитание? Но откуда?
Грета Луиза Густафсон – дитя шведских бедняков – родилась в 1905 году в Стокгольме. Мария Магдалена фон Лош – купеческая дочь – родилась в 1901 в Берлине. Первая мечтала выбраться из нищеты. Вторая имела возможность удовлетворять желания и тешить самолюбие с детства. У первой все получилось раньше, быстрее, весомее. Но вторая – хоть и дольше добиралась до цели – дольше и продержалась. Просто цели были разные. Первая ведь тоже добилась желанного.
В 20 лет, имея в багаже три киноработы, Грета ступила на американский берег. Голливуд захотел ее после фильма режиссера Пабста «Безрадостный переулок», снятого в 1924 году в Берлине. Весть об успехе юной шведки пронзила кормящую грудь Марлен: уже год как она была замужем (Дитрих – это по мужу) и только что родила дочь. Ее честолюбие обрело смысл жизни. Образ Гарбо стал силуэтом велосипедиста, ведущего в гонке. Когда Дитрих стукнуло двадцать шесть, немецкие критики назвали ее «новой Гарбо» и напечатали ее фото рядом с портретом более удачливой соперницы, видимо, им не терпелось сотворить национальную героиню. Она попробовалась на роль в фильме того же Пабста, но режиссер сказал: «Слишком стара и слишком очевидна: один сексуальный взгляд – и картина превратится в бурлеск». В очередной картине Марлен сделали прически и наряды а-ля Гарбо. Это ее не украсило. Тем более что в глаза бросались «вымученные, искусственные» движения и «невыразительное коварство в каждом взгляде». Дитрих разочаровывала с каждой следующей работой. Ее спас звук. Он пришел в кино в 1928 году. И голос Марлен – «глубокий, хрипловатый, томный, которым она играла, как на скрипке, с тончайшими оттенками интонации и вкрадчивым юмором, которому позавидовал бы сам Страдивари» – заполнил пустоты в ее актерстве. В 28 лет она сыграла в фильме, который вошел в историю – «Голубой ангел» Джозефа фон Штернберга. И в начале 1930 года актриса и режиссер прибыли в Голливуд. У Марлен в багаже было два десятка театральных работ и десяток киноролей, от эпизодических до главных. Ни одну из них, кроме Лолы-Лолы в «Голубом ангеле», она предпочитала не вспоминать.
Что породнило Гарбо и Дитрих, так это сбрасывание веса, потому что «в Америке толстушек на экране не любят». Толстушками ни та, ни другая не были, но экран прибавляет несуществующие граммы.
С 1925 по 1941 годы Грета снялась в двадцати пяти фильмах (на счету Марлен их пятьдесят два). Ее экранным уделом стала история с плохим концом: героиня всегда умирала во имя любви, отрекаясь от остального. Ее называли «отшельницей». Любимая фраза актрисы в жизни: «Я думаю, мне пора вернуться домой». Домом становилось убежище, где она могла отсидеться. Любимая фраза на экране: I want to be alone («Я хочу быть одна»). В 1930 году, сыграв в первом для себя звуковом фильме «Анна Кристи», она не разочаровала поклонников голосом: он только добавил путаницы в ее облик, одинаково привлекательный и в мужском одеянии, и в женском, притягательный для мужчин и женщин. Дитрих осознала свою двойственную сексуальность еще в юности, покоряя театральные подмостки: она демонстрировала тот пол, который желали видеть, с удовольствием потворствуя и мужчинам, и женщинам – всем!
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Что объединяло Дитрих и Гарбо? Профессия, страна обитания, любовь к брюкам и купанию нагишом. И Мерседес де Акоста. Обе пережили влечение к этой личности.
В тринадцать лет Мария Магдалена (так в детстве звали Дитрих) влюбилась в кинозвезду Германии Хенни Портен. Девочка выщипывала брови, добиваясь сходства с актрисой, посылала ей собственноручно раскрашенные открытки, преследовала на берлинских улицах, прячась за фонарями и киосками, сыграла на скрипке серенаду сначала в подъезде дома Портен, а потом ранним утром под окнами, так что звезде пришлось закрыть ставни. Впрочем, девочка была счастлива: да, ставни захлопнули, но это сделала кинозвезда! По такому же сценарию спустя годы Марлен добивалась внимания Мерседес де Акоста, которая к тому моменту гордилась романтическими отношениями с Гарбо. И тут Грета опередила Дитрих.
Мерседес была сценаристкой и женщиной с удвоенной сексуальной ориентацией: она могла отбить любого мужчину у любой женщины, и, наоборот, по этому поводу в Голливуде даже заключали пари. Девушкой она рыдала от восторга под балконом гостиницы, где восседала великая театральная актриса Элеонора Дузе. Так что Дитрих была ей ближе по духу и оттого менее привлекательна. Гарбо завораживала Мерседес своим равнодушием: вроде как с вами и в то же время глубоко в себе, вы уйдете, а она и не заметит, вы придете – с трудом вспомнит вас. В общем, на одной из вечеринок двадцатишестилетняя Гарбо протянула тридцативосьмилетней де Акоста руку, и та сомлела на многие годы, в течение которых их отношения сводились к тому, что Мерседес преследовала, а Грета ее всячески избегала. Тогда как Марлен взяла сценаристку штурмом: ежедневно присылала ей невероятное количество цветов и подарков. В конце концов де Акоста поняла, что легче сдаться. Но когда Дитрих тоже охладела к Мерседес, уже та начала терзать ее любовными посланиями. Так и жили.
Земная Дитрих – «которая любила весело проводить время, особенно с членами съемочной группы, обладала прекрасным чувством юмора, иногда почти непристойным. И ее все очень любили». И небесная Гарбо: «Грете всегда хорошо давалось молчание. Странная, непонятная натура, которую ради нее же самой следует держать в узде, чтобы она не натворила чудовищных ошибок. С ней никогда не удастся поладить до конца, потому что она очень недовольна собой, а недовольные собой люди всегда эмоционально неустойчивы. Они просто ни во что не верят, за исключением своих собственных недостатков. Чтобы понять Грету, надо понять Север».
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Гарбо относилась к тому типу счастливцев, которые замечают, что рядом с ними еще кто-то существует, когда этот кто-то может помешать или помочь. Она никого не обременяла собой, но того же требовала от других. Дитрих была внимательна к людям и умела дружить. Порой перебарщивая в навязчивости. Видимо, ей казалось, что в изъявлениях нежности не бывает излишеств. Дитрих по натуре опекунша – «добрый солдат на все времена», «смесь сирены и домохозяйки». Ей нравилось играть в матриархат, быть феей, исполняющей желания и все держать под контролем. Она всю жизнь была замужней дамой, но это не мешало ее страстным отношениям с другими. Гарбо – опекаемая. Как и в фильмах с ее участием, для нее и за нее на протяжении жизни все делали мужчины, которых она награждала собой.
Кинорежиссер Мориц Стиллер, придумавший ей псевдоним (так в скандинавских эпосах звали эльфов), был старше на 23 года. Он привез ее в Америку, но ему не дали снять там ни одного фильма, и он вернулся в Швецию, где умер, по легенде сжимая в руке фото Греты. Актер Джон Гилберт, партнер по нескольким картинам. Он неоднократно предлагал ей пожениться, но она отказывала, пока окончательно не бросила его. Агент Гарри Эдингтон, добившийся для актрисы выгодного контракта со студией. Дирижер Леопольд Стоковский (старше Греты на 23 года) сообщил прессе о своей помолвке с Гарбо, тогда как она заявляла, что они всего лишь друзья. Предательство оскорбило ее, и отношения оборвались. Адвокат Джордж Шлее, взявший на себя обязанности «сторожевого пса» звезды, консультировавший ее в финансовых делах. Фотограф Сесил Битон, создавший замечательные портреты Гарбо. Они любили ее, добивались и теряли. Когда они становились докучными, Грета покидала их. И цветов на могилы не присылала.
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Марлен же считала долгом ходить на похороны друзей, тем более возлюбленных, и обожала вечеринки. В старости Грета посоветует молодым актрисам непременно обзаводиться мужем и детьми: семья успокаивает дух и плоть. Но лично ее, видимо, такие обязательства перед кем-то не увлекали. Когда Мария Рива, дочь Дитрих, выпустила книгу о матери, многие обвинили ее в предательстве, заявив, что она поступила безжалостно и несправедливо. Был даже слух, что сердце Марлен остановилось после того, как она прочитала эти мемуары. Вряд ли она узнала о себе что-то новое. Скорее, ее могла возмутить откровенность дочери, с которой та описала собственные комплексы: приличные бюргеры не позволяют себе подобного. Дочь не винит мать, лишь обнажает закулисье. Но поневоле думаешь, что куда честнее перед вечностью оказалась Гарбо, не имевшая детей. Легендам противопоказано потомство не потому, что оно может их опорочить, а потому, что легенды озабочены собой и им наплевать на спутников, даже очень близких. Они запланированно матери, не справляющиеся с материнством.
Гарбо говорила на английском с акцентом всю жизнь. Дитрих овладела американским английским.
Гарбо подчинилась ветру, который занес ее в кино. Она не снилась себе актрисой. Дитрих была ветром, стремившимся сотрясти экран. Марлен мечтала о славе. Ей нравилось показывать себя, быть в центре внимания, обольщать. Удачи подкрепляли ее веру в собственную женскую состоятельность. Она была интересной рассказчицей, сочинявшей о себе истории, шокировавшие и возбуждавшие. Этими сказками она подыгрывала окружающему любопытству: вы на это реагируете – ну так я еще и не такое придумаю! С годами уже саму Марлен стало шокировать то, что запомнили о ней бывшие приятели и случайные попутчики. Хотя вряд ли она смогла бы отличить истинные анекдоты своей жизни от собственных фантазий.
Острый ум Марлен, такой же острый язык, богатый внутренний мир – и столь неловкое самовыражение на экране. И обратное – у Греты Гарбо. Может быть, верно, что актеру лучше быть пустым сосудом и заполнять себя предлагаемыми персонами?
Манеры Дитрих отточены упорным трудом. Ее «томная элегантность» – свидетельство профессионализма. На съемочной площадке рядом с камерой всегда стояло высокое зеркало, в котором она безжалостно оценивала себя. Дитрих вынужденно изучала искусство освещения и монтажа, чтобы выявить благоприятные ракурсы. Она не могла похвастаться тем, что хороша лишь своим присутствием на экране. Экранная копия Марлен требовала не меньшей работы, чем оригинал. За глаза актрису называли «утконос»: кончик ее носа был слегка вздернут. Утонченность Гарбо – праздник природы. Она была поразительно фотогенична: пленка усиливала этот магнетизм. В любой позе, с любым выражением она не теряла шарма: пропорции ее лица соответствовали пропорциям лиц античных статуй – высота лба равнялась расстоянию между глазами, а также между подбородком и кончиком носа. Тело было подобно телу Венеры Милосской: с долгой гибкой спиной, легкой сутулостью и ломкой шеей – она так глубоко назад откидывала голову, что это вызывало благоговение. О ее ресницах складывали поэмы: «Когда Гарбо смеживала веки, ее длинные ресницы цеплялись друг за дружку и, перед тем как она снова откидывала глаза, слышался явственный шорох, наподобие трепета крыльев мотылька». А еще были большие голубые глаза, благородной формы нос, изогнутая, как лук Купидона, верхняя губа, густые волосы. Режиссеры, операторы и зрители обожали ее крупные планы.
И если глаза Греты казались укутанными в меха, то глаза Марлен были обнажены и обнажали. Дитрих анфас тоже очаровывала: лицо с тяжелыми полуприкрытыми веками и впадинами щек, которые особенно удавались, когда свет бил сверху. Но самая большая гордость Дитрих – ее длинные ноги, о которых в Берлине говорили, что они застрахованы на миллион марок, а в Голливуде – на миллион долларов. И, конечно, протяжная походка, будто она волочит за собой шлейф из влюбленных сердец. Тело Марлен обычно прикрывали платья из тканей-паутинок – шедевры иллюзий. Они будто были и не были: «Их мог придумать разве что сам Гудини».
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Марлен держалась в кино за образ невинной шлюхи. У Греты даже проститутка выглядела опустившейся королевой. Навязанный Марлен рок: в ее фильмах непременно двое мужчин, которые дерутся за право обладать ею, а она ждет победителя, стравливая драчунов ради остроты зрелища. Рядом с Гретой в кино – лишь один мужчина, которого она выделяет, предпочитает, но долго сопротивляется чувству, чтобы в конце сдаться – и погубить или погибнуть. Это и есть женщины-вамп? Где «вамп» – как прощальный всплеск?
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
В 1939 и 1941 годах, когда мир погружался в войну, Гарбо скинула с себя трагическую маску и поиздевалась над собственным «вампуризмом», снявшись в комедиях – «Ниночка» (в роли советской деловой дамы, не устоявшей перед благами американского капитализма) и «Двуликая женщина». Критики завопили: Гарбо превращается в шута! А она просто резвилась – причем талантливо – на могилах прошлых страданий. Но Голливуд не любит резкой измены амплуа. И актриса подумала: не пора ли мне вернуться домой? Война нанесла удар по ее доходам: сорок процентов их поступало из Европы от проката фильмов. Впрочем, в деньгах она не нуждалась. Гарбо была мультимиллионершей: ей принадлежала большая часть торгового центра в самой респектабельной части Лос-Анджелеса, она владела несколькими домами, вкладывала деньги в живописные полотна. Детская мечта сбылась: богатая и независимая. Зачем кино? Постоянное пересиливание себя: когда больше всего охота лежать на кровати и разглядывать обои, нужно вставать и идти на площадку, преодолевать собственную застенчивость, изображая любовь с незнакомыми мужчинами перед посторонними членами съемочной группы, потом избегать журналистов и фотографов, с отвращением и сочувствием глядеть на себя, экранную, которую так безжалостно используют. Никакой радости от подобного самовыражения. Актриса потрудилась, чтобы получить возможность отдыхать. Целых полвека. Она ушла из кино в 36 лет.
Дитрих подала документы на американское гражданство в 1934 году. Она считалась беженкой от нацистского режима. Спустя годы изрекла: «Я иногда задаюсь вопросом, а может, я единственный человек в мире, кто мог бы предотвратить войну и спасти миллионы жизней? » Подразумевалось, что это было возможно, если б она приняла приглашение Гитлера, который любил ее фильмы и хотел вернуть национальную звезду на родину, и как-нибудь изловчилась ублажить фюрера своим талантом и утихомирить злую агрессию. Гарбо Гитлер пригласил посетить Германию в 1937 году. Позже она записала в дневнике: «Следовало отправиться в Берлин, захватив с собой пистолет, спрятанный в сумочке, Я могла бы убить его очень легко. Это разрешило бы все проблемы, и, может, не было бы войны, а я стала бы героиней масштаба Жанны д" Арк. Хотя я не политик, и, наверное, война началась бы при всех обстоятельствах». Грета отличалась от Марлен меньшей самонадеянностью. Американское гражданство друзья убедили ее принять в 1951 году. Похоже, ей было безразлично, чья она подданная.
Ее имя четырежды значилось в номинации на «Оскар» («Лучшая актриса»), но лишь в номинации. Обделенность премией можно объяснить тем, что Гарбо не являлась американкой. Стоило ей попросить страну о гражданстве, и Американская киноакадемия снизошла – в 1955 году присудила ей «Оскар» за вклад в киноискусство. Гарбо не пришла за наградой. Как наверняка не приходила бы и раньше. Зато Марлен Дитрих с удовольствием откликнулась на просьбу киноакадемии вручить «Оскар» лучшему иностранному фильму. И сорвала овацию как победительница. Звезда – это существо, воплощающее чаяния большинства. И Дитрих изучила все существовавшие и выдумала новые законы такого воплощения. Она умудрилась внушить себе, что она самая шикарная и желанная женщина в мире. И мир купился на ее самогипноз.
Но появлялись новые звезды, а Марлен старела. Кинокритики иронизировали: она «в достаточной мере экзотична, но возраст дает о себе знать». Ее грим становился все более густым. Для цветной пленки она оказалась слишком бледна. И знаменитые скулы, четко вырисовывавшиеся в черно-белом кино, с появлением цвета выглядели размытыми. Если звук спас экранную Дитрих, то цвет – зарисовал.
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
В конце войны в возрасте 43 лет она отправилась на фронт с концертной программой – вдохновлять американских солдат. Германия ее прокляла. В 1946 году Марлен не захотелось возвращаться в Голливуд – ее там никто не ждал. Она поселилась в Париже, потому что любила актера Жана Габена, и на войну пошла в том числе, чтобы быть рядом с ним. Снималась в Европе. Играла бесконечные разновидности певички из «Голубого ангела». Режиссеры надеялись, что песни вытянут и бездарный сценарий, и невзрачную роль.
С песнями она поехала по миру, когда не на что стало жить. Она легко тратила деньги на себя и окружающих, никогда не знала, сколько у нее на счету и откуда это берется. Ее обманывали – она отмахивалась, расстраиваясь, когда не могла кому-то помочь. В 50-60-е годы ее не очень сильный голос стал кормильцем. Из своих полутора октав она творила чудеса, выдыхая слова так, что они пробирали до мурашек. Она пела интонациями, всю свою биографию привлекая в сообщники. Часто ломала кости, спотыкаясь на сцене о шнуры, потому что перед выходом активно подкреплялась спиртным. У нее было замедленное кровообращение – последствие обморожения на фронте. Пыталась омолаживаться новомодными тогда способами. Она не хотела уходить с пьедестала. В 1965-м ей поставили диагноз: рак матки. Прошла курс лечения, и продолжила гастроли. Единственное, чем она пожертвовала, – это курение. Хотя ее образ в сознании нескольких поколений был неразлучен с сигаретой. И табачная промышленность могла бы использовать ее как рекламный символ. В течение суток она бросила это занятие и никогда больше не бралась за сигарету.
Гарбо – Дитрих: параллельные прямые - Гарбо – Дитрих: параллельные прямые
Чем занималась Гарбо? Можно сказать: простаивала без работы и металась – вроде и раздражителя не стало, а покой не нашелся. Можно сказать: странствовала, наслаждалась бездельем, наверстывала упущенное. Паковала и распаковывала вещи. Как ребенок, который получил время уединиться в детской и заняться игрушками. Перестала блюсти коммерческий вид. Теперь ее обликом не торговали, и можно было не возиться. Она и прежде мало пользовалась косметикой. Волосы отрастали, и их просто ровно подрезали, как газон. Они спадали на лицо и превращались в натуральную ширму от фотоаппаратов, которые преследовали ее до последнего вздоха по всему миру, хотя она скрывалась под псевдонимами. В 50 лет, посмотрев в зеркало и потрогав морщины, она одобрительно заметила: как хорошо, что я вовремя ушла из кино. 15 апреля 1990 года, пережив всех возлюбленных, Гарбо скончалась в нью-йоркском госпитале.
В конце 1979 года Марлен Дитрих второй раз сломала левое бедро. Кость не срасталась. Звезда оказалась прикована к постели. Потом все же начала передвигаться по квартире. До последнего дня она активно общалась с миром по телефону. Охотно давала интервью, тем более что это приносило средства к существованию. Иногда горничная, чей голос был подозрительно похож на голос хозяйки, говорила звонившим, что мисс Дитрих не чувствует себя одинокой и не впадает в хандру, что она находится в данный момент за рулем собственного авто или летит на самолете. Ее сердце остановилось в Париже 6 мая 1992 года в окружении книг, фотографий умерших друзей и воспоминаний. На заупокойной службе гроб накрыли французским флагом, потом задрапировали американским и отправили на берлинское кладбище. Беспокойная воительница вернулась домой.
Восемь лет урна с прахом Греты Гарбо хранилась в похоронном бюро Нью-Йорка. Все эти годы ее племянница и единственная наследница Грей Рейсфилд не могла решить, где спрятать то, что осталось от знаменитой тетки. Она опасалась кражи с места захоронения каким-нибудь рьяным поклонником. Но в 1999 году прах Гарбо упокоился на кладбище в южном пригороде Стокгольма. Спустя двадцать четыре года, как она в последний раз приезжала в Швецию погостить.
И после смерти, в памяти читателей журнала «Playboy», Марлен одержала победу над великой шведкой, опередив ее по сексуальности на девятнадцать позиций. Услышав это, Грета наверняка уточнила бы: «Кто такая Дитрих? »
Алла Перевалова
P. S. Если проводить параллели с нашим кинематографом, то вырисовываются два фоторяда:
Грета Гарбо – Жанна Болотова – Татьяна Друбич; Марлен Дитрих – Марина Ладынина – Людмила Гурченко. И два обрыва. Дальше – никого. Так изменились типажи? Что происходит не только с нашим нутром, но и с нашими лицами? Впрочем, одно ведь зеркало второго.
Историю о любовной переписке Греты Гарбо и ее подруги Мерседес де Акосты давно и охотно сообщали самые различные издания во многих странах. Но основывалось все исключительно на слухах и пересудах. А когда через десять лет после кончины актрисы рассекретили сами письма, то никакой сенсации не получилось. Одна из самых скрытных актрис унесла свои тайны в могилу.
Началась эта история еще в конце 60-х годов, когда легенду Голливуда, великую шведскую актрису, одну из красивейших женщин века, начала шантажировать Мерседес де Акоста. В обмен на 10 тысяч долларов (по нынешним деньгам это примерно 200 тысяч) она обещала не предавать огласке 55 писем, написанных ей актрисой в разные годы. Эти послания могли скомпрометировать Гарбо, в них будто бы речь шла о лесбийской связи двух женщин. Друзья советовали откупиться от де Акосты, но Гарбо ответила решительным отказом.
Мерседес де Акоста - женщина также очень талантливая и незаурядная. Она увлекалась сочинительством пьес и сценариев, писала стихи, но главное ее "достижение" - это любовные связи с Марлен Дитрих и Айседорой Дункан. И, как многие предполагали, с Гретой Гарбо. Дамы познакомились в 1931 году на вилле одной из голливудских сценаристок. Через некоторое время они вместе отправились в путешествие на остров, где провели вдвоем более месяца. Но по возвращении домой Гарбо не захотела поддерживать отношения с де Акостой.
В 1960 году Мерседес де Акоста издала книгу своих мемуаров "Здесь бьется сердце". В ней напрямую ничего не говорилось о ее романе с Гарбо. А злополучные письма Мерседес тайно передала на хранение в музей и библиотеку Розенбаха, завещав обнародовать их через десять лет после смерти последней из участниц переписки. Мерседес де Акоста умерла в 1968 году, Грета Гарбо скончалась 15 апреля 1990 года.
Первой письма прочла полностью внучатая племянница актрисы Грей Хорен. И сразу же заявила, что "они не содержат конкретных доказательств того, что между этими женщинами были сексуальные отношения". О чем же пишет Грета Гарбо приятельнице? О своем нездоровье и посещении врачей, дает советы, какие акции покупать и продавать, сообщает размер обуви, жалуется на бремя популярности, предупреждает де Акосту против вращения в кругах гомосексуальной голливудской богемы. А где же интимные подробности, пикантные моменты? Их нет. Хотя Гарбо иногда и называет Мерседес "моим мальчиком", "сладкой" и другими ласковыми словами. Зато в письме, датированном 1948 годом, весьма резко просит ее оставить в покое, так как хочет "остаться одна".
При жизни Греты Гарбо "желтые" издания писали о ее "нормальных" связях - с магнатом Джорджем Шли, с дирижером Леопольдом Стоковским, с актером Джоном Гилбертом. А то, что "звезда" иногда называла себя "мальчиком" и предпочитала носить брюки, то в те годы это расценивалось лишь как попытка эпатировать публику.
Можно только удивляться, что спустя семьдесят лет многих волнуют не роли, сыгранные Гарбо, не ее вклад в искусство, а весьма модная тема сексуальной ориентации. Впрочем, каждый ищет то, что ему интереснее.
