Главная Трудовое право Возникновение института президентства. Исторические предпосылки возникновения института юридических лиц

Возникновение института президентства. Исторические предпосылки возникновения института юридических лиц

Со времени Раннего Средневековья королям приходилось полагаться на советы и поддержку своих могущественных сторонников и вассалов. Франкские и лангобардские короли время от времени созывали и собрания свободных воинов. В небольших государственных образованиях, например в Исландии и некоторых кантонах Швейцарии, такие собрания свободных граждан мужского пола существовали веками, иногда вплоть до наших дней. Но для больших королевств подобная организация была обузой; правители обширных земель предпочитали более узкие собрания. Со своей стороны, самые могущественные вассалы короля стали рассматривать свое положение советников сюзерена как полезное средство для извлечения личной выгоды и стремились обратить обязанности вассалитета в политические права. Именно здесь кроются основы фундаментальной двойственности отношений между правителями и представительными институтами: если правители желали иметь максимальную поддержку вассалов, то вассалы в свою очередь могли поддержать или не поддержать политику правителей. За такого рода поддержку вассалы требовали дополнительного вознаграждения сверх обычных феодальных привилегий. Помимо всего прочего, они стремились закрепить свои права и привилегии, а также сохранить свои владения.
Но собрания магнатов не были представительными институтами. Сама идея представительства имела различные корни. Одним из ее источников было римское право, зафиксировавшее юридическую процедуру, согласно которой клиента на суде мог представлять адвокат. В XII в. этот принцип был принят церковными учреждениями,
прежде всего в структурах национального представительства международных монашеских орденов (например, Доминиканского), а затем и церковного представительства в целом. Иннокентий III собрал членов соборных капитулов и региональных монашеских организаций на Латеранский собор (1215), который, как считалось, представлял церковь в целом.
Следующим логическим шагом стало распространение принципа представительства на светские организации. У правителей вошло в обыкновение собирать не только крупнейших магнатов, но и представителей богатых городов и влиятельных религиозных организаций. Другой принцип римского права, гласивший: «То, что касается всех, должно быть одобрено всеми», - стал рациональным обоснованием представительства. Постепенно он приобрел статус фундаментальной политической максимы, подразумевавшей понятие общности интересов внутри страны и в конечном счете сознательную общественную поддержку ее правительства. Именно такое значение представительные учреждения приобрели в XIII в., а в XIV в. идея представительства получила исчерпывающее теоретическое обоснование в трудах Марсилия Падуанского, Уильяма Оккама и других выдающихся мыслителей.
Сознание общности интересов внутри определенного политического образования составляло главный элемент представительства. Там, где такое сознание отсутствовало или складывалось с трудом, например на территориях, подвластных итальянским городским республикам, представительные институты не развивались. Гораздо легче оно могло появиться в такой большой стране, как Англия, где парламент со временем начал выражать интересы всего королевства. Но в большинстве случаев индивидуальную лояльность ограничивали более узкие горизонты, не выходившие за пределы отдельного графства, герцогства или провинции. В XIV и XV вв. представительные учреждения развивались в рамках именно таких административных единиц; это способствовало формированию общественного самосознания в более широких масштабах и в то же время консолидировало самосознание различных представительных групп и объединений. Тем самым старинная модель общества трех сословий - духовенства, рыцарства и простого народа - получила свою осязаемую форму в сословном представительстве.
Именно здесь мы должны искать причину поразительно широкого распространения представительных учреждений в христианской Европе, которыми пронизано все общество сверху донизу. Они выполняли две основные функции: во-первых, укрепляли сознание общности в существовавших тогда политических образованиях, во-вторых,
регулировали отношения между правителем страны и его наиболее могущественными подданными. Следует учесть, что общества той эпохи были построены на гораздо более сложных отношениях, чем сеньориально-вассальные отношения IX-X вв.
Ассамблеи, парламенты, кортесы, ландтаги (сеймы), штаты и прочие подобные органы, именуемые по-разному, отличались друг от друга устройством, соответствовавшим общественной структуре данной страны и особенностям своего возникновения. В большинстве областей Франции и Испании, а также в некоторых итальянских и немецких княжествах собрания формировались на основе трех традиционных сословий: духовенства, дворянства и простого народа (обычно представители городских корпораций). В других собраниях, например в английских парламентах, духовенство и бароны были объединены в одну палату, а представители местной знати и городов - в другую. В одних странах, скажем в Швеции, а также в Тироле и в некоторых провинциях Франции свободные крестьяне тоже имели своих представителей; в других, например в Польше и Венгрии, знать фактически вытеснила представителей городов. В больших странах, таких как Франция или Польша, или в странах, которые лишь недавно «сложились» из отдельных частей (как Нидерланды), развивались и провинциальные, и общегосударственные собрания, причем последние представляли всю страну или по меньшей мере несколько административно-политических единиц, объединенных одной властью.
Ни одно из этих представительных собраний не было демократическим в современном смысле слова. Представительство почти никогда не осуществлялось на общей выборной основе: право представительства обычно давалось как привилегия - богатым корпорациям, отдельным группам населения или регионам. Их интересы и политический кругозор были, как правило, очень узкими, а их представители редко могли судить о проблемах общеполитического характера; многие из них к тому же были коррумпированы. Однако, когда члены собраний требовали от правителя соблюдения их привилегий, они тем самым защищали власть закона против открытого произвола; когда они пытались ограничить налоговые аппетиты правителя, они защищали интересы непривилегированных слоев населения; а когда настаивали на заключении международных договоров и критиковали агрессивную политику своего правителя, они способствовали (пусть и косвенно) смягчению худших черт международной анархии того времени.
Основная функция представительных собраний заключалась в регулировании и упорядочении отношений между правителем и подданными, но это не означало, конечно, что они были способны ре
шить все проблемы, возникавшие в этой сфере. Правители считали парламент полезным в целом органом; но он нередко становился помехой или даже прямой угрозой существующей власти. Поэтому владетельные особы в известных случаях предпочитали править без парламента; но и они сами, и их подданные хорошо представляли себе, что это значит. Французско-нидерландский политик и историк Филипп де Комин (ок. 1447-1511), служивший и герцогу Бургундскому, и королю Франции и хорошо знавший, о чем говорит, риторически спрашивал: «Итак... хочу спросить, есть ли на земле такой король или сеньор, который мог бы облагать налогом подданных, помимо своего домена, без пожалования и согласия тех, кто должен его платить, не совершая при этом насилия и не превращаясь в тирана?»4 Старший современник Комина, главный судья Англии сэр Джон Фортескью (ок. 1385-1479) провел различие между dominium regale (абсолютная монархия) и dominium politicum et regale (конституционное правление): он имел в виду, что французский король может вводить налоги по своему усмотрению, в то время как английский король должен получить на это согласие парламента. В результате французы были буквально задавлены налогами и потому бедны.
Они пьют воду, а питаются яблоками и темным хлебом из ржи; мяса они совсем не видят, разве что у них бывает немного сала или потрохов от тех животных, которых убивают для знати и купцов. Шерстяной одежды они не носят... их жены и дети ходят босыми... Многие из них, кто раньше вносил господину за годовую аренду своего участка один щит, теперь вносит королю сверх этого щита еще пять. По этой причине они так задавлены нуждой, постоянной необходимостью бодрствования и непосильным трудом ради поддержания жизни, что сама их физическая природа пришла в негодность... Они стали сгорбленными и немощными, неспособными ни сражаться, ни защищать королевство...
Для защиты своей страны король Франции вынужден нанимать шотландцев, испанцев и немцев.
Вот каковы плоды jus regale... Но, хвала Богу, эта земля [Англия] управляется лучшим законом, а потому и люди здесь не живут в такой нужде и не терпят такого вреда для своего тела: они здоровы, и у них есть все необходимое для поддержания жизни. По этой причине у них довольно сил, чтобы отразить врагов королевства и победить другие королевства, которые могли бы причинить им

вред. Вот каковы плоды jus politicum et regale - закона, под которым мы живем5.
Если сделать поправку на понятный, хотя и не вполне оправданный патриотический пафос главного судьи - ведь французы только что изгнали англичан из своей страны, - то подмеченное им различие между двумя способами правления нужно признать весьма ценным; современники также отнеслись к нему одобрительно. Ни Комин, ни Фор- тескью не сказали ничего нового, но единодушно подчеркнули то фундаментальное обстоятельство, что отношения между правителем и парламентом - это вопрос о политической власти: в конечном счете история отношений между монархами и парламентами свелась к истории борьбы за власть. С XIV по XVII в. эта борьба была одним из основных элементов внутриполитической истории европейских государств. К концу XV в. только в нескольких случаях она благополучно завершилась: у большинства стран конституционный кризис был еще впереди.

Во все времена институт права собственности занимал центральное место в гражданском праве. Его основные положения обусловливают содержание всех остальных разделов цивилистики - права на чужие вещи, договорного, наследственного права и т.п. Именно этим объясняется неувядающий интерес к праву собственности как со стороны исследователей, так и со стороны практических работников, политических и общественных деятелей, представителей многих отраслей науки (экономистов, философов, социологов, юристов, обществоведов и др.). Не меньший интерес к вопросам собственности проявляли и римские юристы. Они тщательно и глубоко исследовали общественные отношения собственности, о чем свидетельствуют многочисленные трактаты и высказывания. Естественно, их исследования носят печать своего времени, и все же многие принципиальные положения права частной собственности не только не утратили своего значения в наши дни, но и легли в основу современной науки гражданского права. Ф.Энгельс писал: «Римское право является настолько классическим юридическим выражением жизненных условий и конфликтов общества, в котором господствует чистая частная собственность, что все позднейшие законодательства не могли внести в него никаких существенных улучшений»2.
Римских юристов больше интересовала практическая сторона права собственности, чем теоретические изыскания, и поэтому они не оставили нам определения данного понятия (что не мешало им широко его использовать), как и многих других (контракта, деликта, иска). Однако именно
2 Энгельс ф О разложении (^сидплизма ч ho"jiuikiiohvhuu национальных государств//Маркс К, Энгсчьс Ф Соч.-2-е изд.-Т.2!-С.4 12.
.127
им принадлежит приоритет в разработке основ права частной собственности: «Римляне, собственно, впервые разработали право частной собственности, абстрактное право, частное право, право абстрактной личности»3.
Римское гражданское право первоначально знало государственную и общинную собственность на землю и частную собственность на остальное имущество. Законы XII таблиц уже упоминают о праве собственности, которое в те времена обозначалось термином dominium, к которому добавляли ex jure Quiritium - собственность по праву квиритов, древнейшего племени. Этим римляне хотели подчеркнуть древность, а следовательно, устойчивость, незыблемость, неприкосновенность отношений собственности (dominium - от лат. глагола domare - укрощать, господствовать). Первоначально этим термином обозначались все права на вещь, вся совокупность полноты власти в доме. Однако уже с I в. н.э. римляне отграничивают значение термина dominium. С конца классического периода (III в. н.э.) собственность стали обозначать термином proprietas. Но сущность понятия собственности заключена не в термине.
С древнейших времен Римское государство безраздельно владело землей. Племенам, родам, а затем и семьям земля передавалась только во временное пользование и не больше как по 2 югера. «Первая форма собственности... племенная собственность... имела форму государственной собственности, а право отдельного индивида на нее ограничивалось простым владением (possessio), которое, однако, как и племенная собственность вообще, распространялось лишь на земельную собственность»4.
В результате захватнических войн Рим накапливал земли и рабов, которые также передавались во временное пользование отдельным родам. Патриции, получая больше рабов и других средств для обработки земельных наделов, сосредоточивали в своих руках огромные латифундии. Этот процесс сопровождался обезземеливанием и разорением плебейских родов. Из их среды формировался слой свободных пролетариев. не имевших ни земли, ни хлеба, ни других средств для
3 Мирке К. К критике гсгсювскоч философии права//Там же.-T.I.- С 347
4 Мирке К., Энгельс ф Немецкая идеологи я//Соч.-2-е изд.-Т.З.- С ft2.
существования. Это стимулировало беспрестанную борьбу плебеев с патрициями за перед ел земли. Поэтому внутреннюю историю Рима того времени (III-I вв. до н.э.) составляет именно борьба за землю. В письме Ф.Энгельсу К.Маркс писал: «Недавно я снова проштудировал римскую (древнюю) историю до периода Августа. Внутренняя история явно сводится к борьбе мелкой земельной собственности с крупной...»5
В условиях бесконечной борьбы за передел земли и складывались общественные отношения по поводу пользования ею, что наложило отпечаток на формирование их правового оформления. Длящееся веками пользование отдельных родов общинной землей постепенно становится их незыблемой привилегией. Становится привычным утверждение: эта земля моя, поскольку она принадлежала моему роду, моей семье с незапамятных времен. Однако это положение требует правового обеспечения и закрепления ввиду посягательств со стороны безземельных и малоземельных крестьян. С этой целью преторы вначале конструируют такой правовой институт, как владение, предоставивший владельцу правовое основание на пользование государственной землей и юридическую защиту против каких-либо посягательств. Однако при этом неограниченным и безраздельным властелином земли все же остается государство. Нужно было передать это господство фактическим обладателям земель, что и было осуществлено преторской практикой. К термину dominium прибавляется exjure Quiritium, призванный удос-.товерить и засвидетельствовать родовую принадлежность земли и, следовательно, древнее происхождение безраздельного господства на ней именно данного рода или семьи. Так постепенно безраздельность и неограниченность господства над земельными наделами перемещается от государства к их фактическим владельцам. Частное владение превращается в частную собственность на землю. Поскольку претендентами и посягателями на владение землей могли быть не только безземельные и малоземельные, но и бесправные крестьяне, то против них преторы сконструировали, кроме средств владельческой защиты, и более эффективную исковую защиту, так как уже имелась приставка exjure Quiritium. Teo-
S Маркс - Энгельсу, 8 марта 1855 г.//Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-2-с изд.-Т.28.-С.368.
ретическое обоснование такого господства, определение его содержания и правомочий появились позже. Вначале утверждается принцип: «Я господин этого земельного надела, этого раба и потому никто другой не может разделять со мной эту власть». «Собственное основание частной собственности, владение... Лишь благодаря юридическим определениям... последнее приобретает качество правового владения, частной собственности»6.
Таким образом, безраздельность и практическая неограниченность пользования государственной или общинной землей превратилась в полное правовое господство фактического владельца вначале над рабами и другими движимыми вещами, а затем над землей и другими недвижимыми вещами, которое стали именовать собственностью. Господство заключалось в том, что обладавший им получил возможность непосредственного и полновластного воздействия на вещь, полностью отграничивая такое же воздействие других лиц. Так к концу II в. до н.э. было оформлено право частной собственности на землю.
§ 2. Понятие и содержание права собственности
Объем и пределы права частной собственности римляне определяли посредством указания правомочий собственника. Совокупность этих правомочий составляла содержание права собственности. Римский собственник имел следующие правомочия: право владения (jus possidendi); право пользования (jus utendi); право распоряжения (jus abutendi); право получать доходы (jus fruendi); право защиты (jus vindicandi). Однако со временем, заметив, что некоторые правомочия в определенной мере повторяют друг друга, римляне суживают их круг. В результате отпало такое правомочие, как право защиты (jus vindicandi), поскольку всякое право подлежит защите и выделять специальное правомочие для права собственности просто нет необходимости; право пользования (jus utendi) поглотило право получения доходов от вещи (jus fruendi). Осталось лишь три правомочия - право владения (jus possidendi), право пользования (jus utendi) и право распоряжения (jns abutendi), охватывающие все возможные формы и способы воздействия собственника на вещь и в то
б Маркс К. К критике гегелевской философии права//Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-2-е изд.-Т.].-С.347.
же время отграничивающие посягательства других лиц на эту же вещь. Поэтому право собственности называютеще наиболее полным правом по объему, поскольку все другие права на вещь уступают ему в этом.
Право владения (jus possidendi) - это правомочие собственника, заключающееся в том, что собственник имеет право фактически обладать своей вещью. Как было показано раньше, это означает, что вещь должна находиться в хозяйстве собственника, занимать в нем положение, соответствующее ее хозяйственному назначению. Фактическое обладание вещью - реальная возможность осуществления непосредственного господства над нею. Однако это свое правомочие собственник может осуществлять не только самолично, а и передать право владения другим лицам (например, по договору), сохраняя при этом право собственности на вещь.
В таком случае фактические обладатели осуществляли.владение не от собственного имени, а от имени собственника, передавшего им вещь на основании договора. Так, собственник предлагает свою вещь во владение залогодержателю, прекаристу или по секвестру. Однако не всякий договор о передаче вещи во временное пользование другому лицу переносит на это лицо владение. Более того, большинство договоров предусматривают передачу собственником лишь фактического обладания вещью, т.е. держания, но не владения. Так, по договору найма собственник передает нанимателю вещь только в держание, но не во владение. Наниматель фактически обладает вещью, но у него нет владельческой воли, т.е. он не может считать ее своей, а следовательно, не »может пользоваться средствами посессорной защиты - интердиктами. И вообще наниматель может отражать посягательства третьих лиц на вещь, переданную ему в наем, только посредством собственника. Сам он таких средств не имеет, что ставит его еще в большую экономическую зависимость от наймодателя.
Право пользования (jus utendi) - это более емкое по сравнению с правом владения правомочие собственника. Оно заключается в том, что собственник имеет право извлекать из вещи полезные качества, получать доходы и приращения от нее. Пользование вещью может осуществляться в различных (но не противоречащих закону) формах и способах:

передачи в наем, аренду, путем потребления (например, продукты питания, сырье, стройматериалы и т.д.). Полезные качества можно извлекать из вещи посредством ношения украшений, одежды, проживания в жилище, получения приплода животных, птиц, урожая земли, садов и других форм приращения. Иными словами, извлечение полезных качеств вещи может принимать различные формы, способы, методы, виды и т.д. Однако в римском праве все же просматриваются некоторые общие правила пользования вещью:
а) нельзя при этом причинять вред или какие-то неудобства другим лицам; б) пользоваться вещью вопреки закону. По общему правилу объем пользования, осуществляемый в соответствии с законом, практически не ограничен, кроме случаев, когда это вытекает из закона, договора или иных прав других лиц. Так, пользование может быть ограничено в интересах соседа или же другого лица, имеющего право на такое ограничение.
Право пользования вещью - наиболее важное правомочие собственника. В нем заложена возможность последнего удовлетворить личные, бытовые, хозяйственные и иные потребности. С этой целью нужная вещь и приобретается. Собственника интересует не столько само по себе владение, сколько реализация указанного правомочия.
В Риме право собственности наиболее полно проявилось именно в правомочии пользования. Собственник мог делать со своей вещью все, что прямо не запрещено законом. Право пользования он также мог уступать другим лицам, сохраняя за собой право собственности. Так, собственник мог передать свою вещь по договору ссуды во временное и безвозмездное пользование другому лицу. В этом случае он лишался права пользования своей вещью, не получая "взамен ничего. Ссудополучатель осуществлял пользование вещью не от своего имени, а от имени собственника. По договору найма (тоже форма пользования, но видоизмененная) право пользования вещью переходило к нанимателю за определенное вознаграждение.
Право распоряжения заключалось в том, что собственник мог определять правовую судьбу вещи, т.е. отчуждать (прежде всего) всеми дозволенными способами, завещать, устанавливать сервитута в пользу других лиц и т.п. Владельцы земельных наделов продолжительное время не обладали этим
132

правомочием и получили его только по закону Спурия Тория в III в. до н.э., в соответствии с которым земельные наделы стали объектами неприкосновенной частной собственности, а их владельцы - частными собственниками. «Полная, свободная собственность на землю, - писал Ф.Энгельс, - означала не только возможность беспрепятственно и неограниченно владеть ею, но также и возможность отчуждать ее. Пока земля была собственностью рода, этой возможности не существовало»7.
Решать правовую судьбу вещи - это значит определять ее правовой статус, изменять его по своему усмотрению и т.п., т.е. изменять или прекращать отношения собственности. Изменить можно, например, установлением сервитута в пользу другого лица, а прекратить - одним из способов прекращения права собственности (физическим уничтожением вещи, изъятием из гражданского оборота, отчуждением). Разумное физическое уничтожение вещи может иметь место в тех случаях, когда из одной вещи изготавливают другую, т.е. при спецификации. При этом действительно меняется правовой статус вещи - право собственности на новую вещь устанавливается в соответствии со специальными правилами. При других формах физического уничтожения вещи право собственности на нее просто прекращается. Изъятие вещи из гражданского оборота также ведет к прекращению права частной собственности на нее. Наконец, отчуждение может быть произведено путем продажи, мены, дарения, передачи в заем, перехода права собственности при наследовании и т.п. Во всех этих случаях изменение правового статуса вещи происходит по волеизъявлению самого собственника, т.е. по его распоряжению.
Право распоряжаться вещью также может осуществляться в разнообразных правовых формах при одном непременном условии - оно не должно противоречить закону. Это правомочие собственник также может передавать другим лицам. Например, будучи лишенным возможности лично осуществить правомочие (болезнь, старческий возраст и т.п.), он может поручить другому лицу произвести продажу вещи и т.п.
В совокупности все три правомочия (знаменитая триада, дошедшая до наших дней) составляют содержание права собст-
7 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства//Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-2-е изд.-Т.21.-С-167
133

вечности, его сущность, хотя не исчерпывают всего многообразия проявления господства собственника над вещью, его правового воздействия на отношения собственности. «Право частной собственности есть jus utendi et abutendi, право произвольного обращения с вещью. Главный интерес римлян направлен на развитие и определение тех отношении, которые являются абстрактными отношениями частной собственности»8,- писал К.Маркс в работе «К критике гегелевской философии права».
Таким образом, право частной собственности - это исключительное право лица владеть, пользоваться и распоряжаться вещью в своем интересе. Исключительное право потому, что оно нераздельно, т.е. принадлежит только собственнику, который ни с кем его не делит. Римляне называли право собственности еще и неограниченным, подчеркивая этим полноту владычества собственника над вещью, якобы никем не стесняемого. На самом же деле право собственности в Риме во все времена подвергалось определенным ограничениям. Как одно из проявлений господствующего класса, оно могло ограничиваться в интересах государства, общества, в пользу сервитутов, залогодержателя и других прав на чужие вещи, в пользу соседей.
Таким образом, римское гражданское право знало немало ограничений правомочий собственника, но при этом римские юристы (и современные буржуазные исследователи) трактовали право частной собственности как исключительное и нераздельное, вуалируя его классовую сущность. Главным в их понимании указанного права было осуществление собственником неограниченного господства над вещью. Иногда уточняют, что господство это правовое. Исходя из этого, право собственности объясняется как господство лица над вещью, как возникающее между собственником и вещью отношение. Отсюда их незыблемость: изменить свое отношение к вещи человек может только сам и никто другой, т.е. отношения собственности носят устой ч и вы и, незыблемый характер, изменить который никто не волен.
В действительности право собственности, как и всякое право, - это лишь повеления господствующего класса, инструмент, посредством которого регулируются отношения между людьми и прежде всего между классами. Отношения
8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-2-е изд.- T.I.- С. 347.
134

собственности, будучи общественными, регулируются прс вом, в силу чего они становятся правовыми. Собственник. Процессе осуществления своего права собственности вступг ет со всеми окружающими его лицами в определенные праве вые отношения. Их содержание заключается в том, чт собственник как субъект права наделен определенные правами (владеть, пользоваться и распоряжаться), которь все его окружающие обязаны не нарушать, соблюдать, увг жать и т.п., т.е. правам собственника корреспондируй обязанности окружающих его лиц. Следовательно, нарушителем права собственности также может быть любое лицо)/ числа окружающих собственника. Поэтому защита пра? собственности посредством вещных исков, а также cai»-право называются абсолютными. Итак, право собственно;
ти - это не господство человека над вещью, не отношен^ между человеком и вещью. Отношения собственности - э;
отношения общественные, отношения между людьми. Именно общество посредством права устанавливает правое. господство собственника над вещью. Значит воля обществ первична, а господство - вторично, и общество в ли!. государства всегда может изменить пределы этого господ ства

— это организованная система связей и социальных норм, которая объединяет значимые общественные ценности и процедуры, удовлетворяющие основным потребностям общества, и возникает в обществе для удовлетворения той или иной социальной потребности. Если такая потребность становится незначительной или совсем исчезает, то существование института оказывается бессмысленным, тормозящим общественную жизнь. Так, из жизни общества постепенно исчезали институты рабства, человеческих жертвоприношений, кровной мести и т.д.

Однако есть институты, которые вызваны к жизни непреходящими потребностями. Это традиционные институты — семейные, политические, экономические, образовательные и религиозные. В последние столетия сформировались и новые социальные институты, например наука, здравоохранение.

Рассмотрим, как появляются в обществе социальные институты. В России в 1990-е гг. проходило рождение частнопредпринимательской деятельности как нового социального института, предназначенного для реализации потребностей населения в экономической деятельности. Когда страна вступила в эпоху рыночной экономики, не было ни знаний, ни приемлемых стандартов поведения, ни традиций, ни законов, которые бы регламентировали частнопредпринимательскую деятельность. Вследствие этого тысячи и тысячи доверчивых и в то же время жадных до денег россиян, поверивших массированной рекламе в печати, по телевидению, вывескам на улицах и в метро, обещавшим баснословные прибыли, вошли в число «обманутых вкладчиков», «обманутых инвесторов». Постепенно россияне стали осознавать, что экономическая деятельность, дающая прибыль, — дело серьезное, которое требует законодательного оформления, определения многочисленных правил, отработанной системы прав и обязанностей. В 1996 г. был принят новый Уголовный кодекс РФ, содержащий в своем составе более десятка статей, предусматривающих уголовную ответственность за мошенничество и другие преступления в сфере предпринимательской деятельности.

Институционализация , таким образом, представляет собой процесс определения и закрепления социальных норм, правил, статусов и ролей, приведения их в систему, которая способна действовать так, чтобы удовлетворять определенную общественную потребность. Можно сказать, что это замена спонтанного и экспериментального поведения на предсказуемое, которое ожидается и регулируется писаными и неписаными правилами.

Процесс образования социального института включает несколько последовательных этапов:

возникновение потребности, удовлетворение которой требует совместных организованных действий;
формирование общих целей;
появление социальных норм и правил в ходе стихийного социального взаимодействия, которое осуществляется поначалу методом проб и ошибок;
выработка процедур, связанных с реализацией норм и правил; о принятие и практическое применение упомянутых норм, правил, процедур;
принятие законов, а также необходимых санкций для их поддержания;
создание системы статусов и ролей, охватывающих всех членов института.

Благодаря образованию социальных институтов беспорядочные конфликты превращаются в высокоформализованную конкуренцию, желание узнать истину — в упорядоченные научные исследования, разрозненные правовые обычаи — в развитую правовую систему. Иными словами, институты являются символами порядка и организованности в обществе.

Институционализированная роль — наиболее постоянная в данном институте совокупность поведенческих ожиданий, отступление от которой обычно сурово наказывается. Например, если руководитель управляет организацией без учета ролевых ожиданий начальства и своих подчиненных, он быстро потеряет свое влияние. Студент, не выполняющий учебный план, считается неуспевающим и, как правило, отчисляется из вуза.

Разные социальные институты, несмотря на специфические различия, имеют некие общие признаки.

Во-первых, наличие культурных символов , иными словами, определенного элемента культуры, который указывает на принадлежность к данному социальному институту. Например, в России обручальное кольцо на правой руке свидетельствует о том, что незнакомка замужем, а на левой — о том, что она вдова. Такие символы, как гимн, флаг, герб, олицетворяют государство.

Во-вторых, человек, включаясь в деятельность социального института, приобретает определенное положение - статус с совокупностью прав и обязанностей и роль - ожидаемое поведение, связанное с полученным статусом. Система этих ролей чаще всего выражена в формальных кодексах поведения: клятва Гиппократа у медиков, присяга президента при вступлении в должность, военная присяга в армии. Если правила, которые содержатся в кодексах, оторваны от реальной жизни или не существует неотвратимого наказания за их нарушение, эти кодексы могут нарушаться.

В-третьих, каждый институт вырабатывает свою идеологию — систему идей, которая указывает, почему человек должен действовать определенным образом, разъясняет и рационально оправдывает применение правил поведения, содействуя тем самым укреплению института.

Если рассматривать институт как совокупность ролей и статусов, предназначенных для удовлетворения потребностей людей, то наиболее сложным, объемным, многоаспектным и многогранным социальным институтом выступает само общество.

Для чего существует общество? Какие функции оно выполняет? Обычно выделяют семь фундаментальных функций, включающих совокупность потребностей, необходимых для поддержания целостности общества:

коммуникация между членами общества;
производство товаров и услуг, необходимых для выживания членов общества;
распределение этих товаров и услуг;
защита членов общества от внешних и внутренних врагов, стихийных бедствий (пожары, землетрясения, наводнения, оползни);
демографическое воспроизводство;
контроль за поведением членов общества;
разрешение конфликтов между ними.

Все эти насущные для людей потребности удовлетворяются не автоматически, а посредством совместных усилий, которые и осуществляются институтами. Например, для производства товаров необходимы такие виды ресурсов, как земля, труд, капитал и организация.

Таким образом, институты создают устойчивые формы совместной деятельности людей по использованию общественных ресурсов, которые служат для удовлетворения одной или нескольких социальных потребностей.

Институты также регулируют социальные процессы, в ходе которых обычно эти потребности и удовлетворяются. Основной целью социальных институтов является достижение стабильности в ходе общественного развития.

Формирование социальных институтов

Возникновение социальных институтов связано с процессами упорядочения, стандартизации и формализации социальных связей, которые называются институционализацией. При превращении социальных связей в социальные системы и возникают институты.

В обществе существует иерархия социальных институтов, адекватная социальным системам, в которых действуют эти институты: демосоциальные, экономические, политические, духовные.

Качество социальных общностей, где возникают социальные институты, меняется: они дополняются новыми свойствами. Социальные институты находятся в непрестанном развитии и совершенствовании путем реформ, эволюции, революций. Причиной появления новых и совершенствования старых социальных институтов является прежде всего возникновение новых и развитие прежних потребностей. Например, в постсоветской России возникли такие институты, как Федеральное собрание, Конституционный суд, рынок и т. п., произошла диверсификация системы высшего образования, появились частные вузы.

Кроме того, причиной возникновения социальных институтов является появление новых ценностей — идеалов лучшего будущего, возникающих в обществе. Они оказывают громадное влияние на институциональные потребности, ценности, нормы, убеждения, а через них — на институционализацию статусов-ролей данного общества: семейных, бытовых, трудовых и т. п. Можно выделить три культурных уровня институционализации новых ценностей, статусов и ролей в социальных связях: 1) новые знания и убеждения людей; 2) новые нормы поведения; 3) новые ценности.

Становление социальных институтов, адекватных общественным системам (демосоциальной, экономической, политической, духовной), соответствует последовательности превращения важнейшие общественных потребностей в актуальные. Становление социальных институтов (процесс институционализации) семьи, денег, права, образования, торговли, науки и других проходит несколько этапов, которые накладываются один на другой.

Во-первых, возникает какая-то общественная нужда (неудовлетворенность), присущая многим. Этот период сопровождается беспорядком, дезорганизацией, свободой социальных связей.

Во-вторых, идет формирование общественной потребности (мотива, плана, средств и т. п.) некоторыми людьми, ее реализация требует организованных действий в данной общественной сфере.

В-третьих, стихийно (путем проб и ошибок) и сознательно формируются социальные регуляторы (ценности, нормы убеждения), а также процедуры (привычки, обычаи, традиции), которые им соответствуют.

В-четвертых, устанавливается система санкций (наказаний и поощрений) за соблюдение социальных регуляторов.

В-пятых, возникают системы статусов и ролей, разделяющих членов социальной группы. Это завершающий этап, потому что социальный институт — это статусно-ролевая система социальных связей , образующая сущность социальной системы.

Становление и развитие социальных институтов связано с изменением их общественных функций, которые достаточно многообразны.

Во-первых, это функция закрепления социальных связей с помощью системы институциональных регуляторов, придающих действиям людей стандартизированный и регулярный характер.

Во-вторых, это интегративная функция, обеспечивающая: а) сплочение в социальную группу; б) соединение усилий членов группы, вызывающее кумулятивный эффект социального института.

В-третьих, это социализирующая функция, передача накопленного институционального опыта от одного поколения к другому и формирование необходимого для данного общества типа людей.

Образование социального института занимает значительное историческое время и происходит путем проб и ошибок. Процесс усвоения общих стандартов поведения людей, выгодных всем, весьма труден. На данном пути люди преодолевают соблазн ориентации на выгоду только себе. Когда новый стандарт (ценности, нормы, роли) семейного, трудового, политического или иного поведения усваивается человеком, то он превращается в потребность. В таком случае частичная выгода для себя какого-то стандарта поведения дополняется благожелательным отношением со стороны окружающих. Этот стандарт поведения становится для человека институционалазированным, а его статус-роль - органичной.

Институциональная интеграция социальной связи представляет достаточно сложный процесс. Прежде всего, она обусловлена сложностью усвоения статуса-роли. Среди множества существующих стандартов нужно выбрать наиболее типичный по отношению к типичным ситуациям. Например, существует множество стандартов поведения студента в вузе, превращающего его в отличника или двоечника.

Далее, полная интеграция институционального стандарта поведения в мотивацию человека предполагает новое состояние его потребностей и конформность стандарта поведения к ним. Усвоение институционального статуса-роли порождает внутри- и межличностные конфликты с потребностями человека и другими стандартами его поведения. Так, например, статус-роль студента входит в противоречие со статусом-ролью спортсмена и т. п.

Формирование стандарта поведения как важнейшего элемента социального института основано на двух качествах людей. Во-первых, это их установки (ориентации) на других, конформность в ролевом ожидании. Она всегда включает в себя такие мотивы, как самоуважение и защищенность. Здесь человек выступает оценивающим и интересующимся наблюдателем. Во-вторых, это ценности, определяющие институционализированные статусы-роли, которые имеют моральное значение. Они основаны на чувстве ответственности и долга перед другими людьми за статусно-ролевые ожидания, социальные институты и системы общества.

Институциональное поведение как предмет социологии тесно переплетается с психологией, антропологией, этнологией. Социология раскрывает только одну сторону поведения людей в социальных системах: его рациональный (институционализированный) характер; как нерациональное (иррациональное) оно становится предметом несоциологического анализа.

Co времени Раннего Средневековья королям приходилось полагаться на советы и поддержку своих могущественных сторонников и вассалов. Франкские и лангобардские короли время от времени созывали и собрания свободных воинов.

B небольших государственных образованиях, например в Исландии и некоторых кантонах Швейцарии, такие собрания свободных граждан мужского пола существовали веками, иногда вплоть до наших дней. Ho для больших королевств подобная организация была обузой; правители обширных земель предпочитали более узкие собрания. Co своей стороны, самые могущественные вассалы короля стали рассматривать свое положение советников сюзерена как полезное средство для извлечения личной выгоды и стремились обратить обязанности вассалитета в политические права. Именно здесь кроются основы фундаментальной двойственности отношений между правителями и представительными институтами: если правители желали иметь максимальную поддержку вассалов, то вассалы в свою очередь могли поддержать или не поддержать политику правителей. За такого рода поддержку вассалы требовали дополнительного вознаграждения сверх обычных феодальных привилегий. Помимо всего прочего, они стремились закрепить свои права и привилегии, а также сохранить свои владения.

Ho собрания магнатов не были представительными институтами. Сама идея представительства имела различные корни. Одним из ее источников было римское право, зафиксировавшее юридическую процедуру, согласно которой клиента на суде мог представлять адвокат. B XII в. этот принцип был принят церковными учреждениями, прежде всего в структурах национального представительства международных монашеских орденов (например, Доминиканского), а затем и церковного представительства в целом. Иннокентий III собрал членов соборных капитулов и региональных монашеских организаций на IV Латеранский собор (1215), который, как считалось, представлял церковь в целом.

Следующим логическим шагом стало распространение принципа представительства на светские организации. У правителей вошло в обыкновение собирать не только крупнейших магнатов, но и представителей богатых городов и влиятельных религиозных организаций. Другой принцип римского права, гласивший: «То, что касается всех, должно быть одобрено всеми», - стал рациональным обоснованием представительства. Постепенно он приобрел статус фундаментальной политической максимы, подразумевавшей понятие общности интересов внутри страны и в конечном счете сознательную общественную поддержжу ее правительства. Именно такое значение представительные учреждения приобрели в XIII в., а в XIV в. идея представительства получила исчерпывающее теоретическое обоснование в трудах Марсилия Падуанского, Уильяма Оккама и других выдающихся мыслителей.

Сознание общности интересов внутри определенного политического образования составляло главный элемент представительства. Там, где такое сознание отсутствовало или складывалось с трудом, например на территориях, подвластных итальянским городским республикам, представительные институты не развивались. Гораздо легче оно могло появиться в такой большой стране, как Англия, где парламент со временем начал выражать интересы всего королевства. Ho в большинстве случаев индивидуальную лояльность ограничивали более узкие горизонты, не выходившие за пределы отдельного графства, герцогства или провинции. B XIV и XV вв. представительные учреждения развивались в рамках именно таких административных единиц; это способствовало формированию общественного самосознания в более широких масштабах и в то же время консолидировало самосознание различных представительных групп и объединений. Тем самым старинная модель общества трех сословий - духовенства, рыцарства и простого народа - получила свою осязаемую форму в сословном представительстве.

Именно здесь мы должны искать причину поразительно широкого распространения представительных учреждений в христианской Европе, которыми пронизано все общество сверху донизу. Они выполняли две основные функции: во-первых, укрепляли сознание общности в существовавших тогда политических образованиях, во-вторых,

регулировали отношения между правителем страны и его наиболее могущественными подданными. Следует учесть, что общества той эпохи были построены на гораздо более сложных отношениях, чем сеньориально-вассальные отношения IX-X вв.

Ассамблеи, парламенты, кортесы, ландтаги (сеймы), штаты и прочие подобные органы, именуемые по-разному, отличались друг от друга устройством, соответствовавшим общественной структуре данной страны и особенностям своего возникновения. B большинстве областей Франции и Испании, а также в некоторых итальянских и немецких княжествах собрания формировались на основе трех традиционных сословий: духовенства, дворянства и простого народа (обычно представители городских корпораций). B других собраниях, например в английских парламентах, духовенство и бароны были объединены в одну палату, а представители местной знати и городов - в другую. B одних странах, скажем в Швеции, а также в Тироле и в некоторых провинциях Франции свободные крестьяне тоже имели своих представителей; в других, например в Польше и Венгрии, знать фактически вытеснила представителей городов.

B больших странах, таких как Франция или Польша, или в странах, которые лишь недавно «сложились» из отдельных частей (как Нидерланды), развивались и провинциальные, и общегосударственные собрания, причем последние представляли всю страну или по меньшей мере несколько административно-политических единиц, объединенных одной властью.

Ни одно из этих представительных собраний не было демократическим в современном смысле слова. Представительство почти никогда не осуществлялось на общей выборной основе: право представительства обычно давалось как привилегия - богатым корпорациям, отдельным группам населения или регионам. Их интересы и политический кругозор были, как правило, очень узкими, а их представители редко могли судить о проблемах общеполитического характера; многие из них к тому же были коррумпированы. Однако, когда члены собраний требовали от правителя соблюдения их привилегий, они тем самым защищали власть закона против открытого произвола; когда они пытались ограничить налоговые аппетиты правителя, они защищали интересы непривилегированных слоев населения; а когда настаивали на заключении международных договоров и критиковали агрессивную политику своего правителя, они способствовали (пусть и косвенно) смягчению худших черт международной анархии того времени.

Основная функция представительных собраний заключалась в регулировании и упорядочении отношений между правителем и подданными, но это не означало, конечно, что они были способны решить все проблемы, возникавшие в этой сфере. Правители считали парламент полезным в целом органом; но он нередко становился помехой или даже прямой угрозой существующей власти. Поэтому владетельные особы в известных случаях предпочитали править без парламента; но и они сами, и их подданные хорошо представляли себе, что это значит. Французско-нидерландский политик и историк Фи- липпде Комин (ок. 1447-1511), служивший и герцогу Бургундскому, и королю Франции и хорошо знавший, о чем говорит, риторически спрашивал: «Итак... хочу спросить, есть ли на земле такой король или сеньор, который мог бы облагать налогом подданных, помимо своего домена, без пожалования и согласия тех, кто должен его платить, не совершая при этом насилия и не превращаясь в тирана?» 4 Старший современник Комина, главный судья Англии сэр Джон Фортескью (ок. 1385-1479) провел различие между dominium regale (абсолютная монархия) и dominiumpoliticum etregale (конституционное правление): он имел в виду, что французский король может вводить налоги по своему усмотрению, в то время как английский король должен получить на это согласие парламента. B результате французы были буквально задавлены налогами и потому бедны.

Они пьют воду, а питаются яблоками и темным хлебом из ржи; мяса они совсем не видят, разве что у них бывает немного сала или потрохов от тех животных, которых убивают для знати и купцов. Шерстяной одежды они не носят... их жены и дети ходят босыми... Многие из них, кто раньше вносил господину за годовую аренду сво- егоучастка один щит, теперь вносит королю сверхэтого щита еще пятъ. По этой причине они так задавлены нуждой, постоянной необходимостью бодрствования и непосильным трудом ради поддержания жизни, что сама их физическая природа пришла в негодность... Они стали сгорбленными и немощными, неспособными ни сражаться, низащищатъ королевство...

Для защиты своей страны король Франции вынужден нанимать шотландцев, испанцев и немцев.

Bom каковы плоды jus regale... Ho, хвала Богу, эта земля [Англия] управляется лучшим законом, а потому и люди здесь не живут в такой нужде и не терпят такого вреда для своего тела: они здоровы, и у них есть все необходимое для поддержания жизни. По этой причине у них довольно сил, чтобы отразитъ врагов королевства и победить другие королевства, которые могли бы причинитъ им

вред. Bom каковы плоды jus politicum et regale - закона, под которым мы живем 5 .

Если сделать поправку на понятный, хотя и не вполне оправданный патриотический пафос главного судьи - ведь французы только что изгнали англичан из своей страны, - то подмеченное им различие между двумя способами правления нужно признать весьма ценным; современники также отнеслись к нему одобрительно. Ни Комин, ни Фортескью не сказали ничего нового, но единодушно подчеркнули то фундаментальное обстоятельство, что отношения между правителем и парламентом - это вопрос о политической власти: в конечном счете история отношений между монархами и парламентами свелась к истории борьбы за власть. C ХГѴ по XVII в. эта борьба была одним из основных элементов внутриполитической истории европейских государств. K концу XV в. только в нескольких случаях она благополучно завершилась: у большинства стран конституционный кризис был еще впереди.

Появление института юридического лица в самом общем виде обусловлено теми же причинами, что и возникновение и эволюция права: усложнением социальной организации общества, развитием экономических отношений и, как следствие, общественного сознания. На определенном этапе общественного развития правовое регулирование отношений с участием одних лишь физических лиц как единственных субъектов частного права оказалось недостаточным для развивающегося экономического оборота.

Так, уже во II-1 в. до н.э. юристами Римской республики обсуждалась идея существования организаций (союзов), обладающих нераздельным, обособленным имуществом (частные корпорации: коллегии), выступающих в гражданском обороте от собственного имени (городские общины), существование которых в принципе не зависит от изменений в составе их участников. Само понятие «юридическое лицо» было неизвестно римским юристам, и его сущность ими не исследовалась, но идеей расширить круг субъектов частного права за счет особых организаций, союзов граждан мы, несомненно, обязаны римскому праву.

Древние римляне имели хорошо развитую систему представлений о юридической личности применительно к отдельному человеку. Однако римская юридическая жизнь не могла обойтись без признания особого рода субъектов гражданского права//. Для их обозначения в римском праве было выработано три термина: «universitas», «соrpus» и «соllegium», наиболее широким из которых является «universitas «как общее название для всех союзных организаций. По вопросу о моменте возникновения в римском праве юридических субъектов не существует единства мысли.

Первоначальным юридическим лицом являлось государство, по примеру которого образовались все другие союзные формации.

Параллельно с процессом признания права за субъектом публичного образования шел процесс правового оформления объединения несколькими лицами усилий и капиталов для достижения определенной цели путем заключения договора товарищества (societas). Товарищество не признавалось субъектом права.

Римское право разграничивало союзы (universitas) и гражданско-правовые товарищества (societas)//.

Уже в дигестах имеется указание на то, что имущество universitas не есть имущество отдельных членов по соразмерным частям в качестве сособственников, а есть имущество особого лица.

Само понятие «юридическое лицо» было неизвестно, и его сущность не исследовалось, но идея расширить круг субъектов за счёт особых организаций, союзов зародилось в римской юриспруденции.

В средние века, начиная с Х-ХI веков, на становление корпоративной собственности оказали влияние такие формы совместной деятельности как торговые гильдии и семейные товарищества. Целесообразность и выгоды совместной торговли осознавались постепенно, что во многом зависело и от уровня экономического развития. Помимо торговых гильдий в этот период зародился институт полного товарищества.

Дальнейшее развитие формы товарищества происходило в связи с развитием морской торговли. Этот вид торговли требовал капиталов, которые могли быть получены только путём объединения.

Итогом средневековой юридической мысли глоссаторов стала разработка понятия корпорации как союза, признанного государством в качестве субъекта права, а их преемники, канонисты, различали в связи с этим понятия «лицо» и «человек» и начинали рассуждать о природе этого лица.

В период средневековья появилось одно из первых толкований понятия юридического лица, которое дал папа Иннокентий IV. Он писал в 1245 году, что юридическое лицо существовало лишь в понятии и благодаря фикции, оно не одарено телом, а значит, не обладает волей. Действовать могут лишь члены, но не сама корпорация, потому корпорация не может не совершать преступления, ни быть отлученной от церкви//.

Первые акционерные общества возникли в XVII веке как единичное явление. Среди наиболее известных здесь можно упомянуть «Голландско-ост-индскую компанию» 1595 года, «Англо-ост-индскую компанию» и, основанное в 1628 году, французское общество «Compagnie des Indes occidentales»//.

В России корпоративная форма появилась позже, чем в Европе, впервые была предпринята при Петре I. Исследователи видят причины этого в слабом развитии товарно-денежных отношений, крепостном праве, отсутствии необходимости товарищеских объединений «ввиду исключительно привилегированного положения крупных капиталистов, свобода которых была чрезмерна и по существу безответственна»//.

Однако уже с начала XIX века возникновение разнообразных товариществ (полных, на вере, по участкам, на паях) пошло гораздо более интенсивными темпами.

Бурное развитие экономики середины конца XIX века дало мощный импульс развитию учения о юридических лицах. Появились оригинальные исследования проблем юридических лиц таких авторов как Савиньи, Иеринг, Гирке, Дернбург, Саллейль и других. Как отмечал И.А. Покровский, «юридические лица были в течение XIX века одной из излюбленнейших тем в цивилистической литературе»//.

Совершенствование столь сложного и важного социального института, как юридическое лицо, невозможно без его серьезных научных исследований.

Они велись на протяжении всей истории существования юридических лиц, и привели к созданию в XIX веке ряда фундаментальных теорий и активно продолжаются в современной цивилистике.

Цивилистическая наука, отвечая на вопрос, кто является носителем юридической личности разделилась на две больших группы: концепции, отрицающие существование некоего реального субъекта со свойствами юридической личности, и концепции, признающие существование носителя таких свойств.

Первое капитальное научное исследование понятия юридического лица было осуществлено Ф.К. Савиньи в середине XIX века и вошло в историю под названием «теория фикций». Иное ее название - «теория олицетворения». Она оказала значительное воздействие на последние научные исследования.

Суть теории «фикций» состоит в следующем: с одной стороны, волей, сознанием, то есть свойствами субъектов права, обладает только человек, отдельная человеческая личность, а с другой стороны, жизнь дает многочисленные примеры того, как имущественные права принадлежат отдельному человеку, а союзу людей, корпорации, законодатель, признает за этой корпорацией свойства личности субъекта. Эта корпорация олицетворяется, персонифицируется. При этом законодатель отдает себе отчет в том, что корпорация личностью быть не может, то есть прибегает к фикции. Как писал Е.Н. Трубецкой: «Фикция есть вымысел, предположение чего-то несуществующего, между тем, приписывая права учреждениям и корпорациям, мы вовсе не вынуждены вымышлять что-то несуществующее: соединения людей в обществе, преследующие определенные цели, а равным образом и учреждения с определенными функциями суть величины весьма реальные.

Раз «субъект права» - вообще не тоже, что человек, то называть учреждения и корпорации юридическими лицами - вовсе не значит создавать фикции»//. «Теория фикций» породила ряд других доктрин, так или иначе использующих для объяснения понятия юридического лица данную категорию. К их числу относится идея олицетворения имущества (К. Белау), суть которой заключается в том, что имущество, служащее определенной цели, для пользы людей играет посредством действий представителей роль лица.

Ряд ученых при исследовании данной проблемы предполагают обходиться без понятия лица, субъекта (А. Бринц и др.). Юридическое лицо, с точки зрения этих ученых, есть длящееся состояние управления имуществом, отделенным от всех других имуществ. Критика этой теории сводится к тому, что субъективное право невозможно без субъекта, которым может быть только человек, ибо объективное право регулирует отношения между людьми, а не отношения между не людьми или лицами и не лицами.

Ю.С. Гамбаров вслед за другим ученым М. Планиолем, отрицал существование юридических лиц несколько с других позиций. Положение, что только человек может быть субъектом права, не свидетельствует о том, что каждое право должно быть предоставлено ему не иначе, как определенному лицу: форма предоставления права может быть как единоличной, так и коллективной. При этом Гамбаров ссылаясь на Планиоля, по мнению которого «под именем юридического лица надо понимать коллективные имущества, взятые врозь от других и состоящие в отличие от индивидуальной собственности в обладании более или менее значительной группы людей. Эти фиктивные лица не существуют даже фиктивно.

Необходимо миф юридического лица заменить положительным понятием, которым может быть только коллективная собственность». На этом основании Ю.С. Гамбаров исключал теорию юридического лица из учения о субъектах права и переносил ее в учение об общественном обладании//.

При анализе этой теории убеждаешься в том, что в ней независимо от воли ее творцов мы имеем очередную фикцию: если есть коллективная форма обладания имуществом, отличная от индивидуального обладания (коллективная собственность), то неизбежно встает вопрос о субъекте (или субъектах) этого обладания. Круг замыкается.

Особое место среди доктрин юридического лица занимает концепция его существования как реального субъекта гражданско-правовых отношений. Эта идея получила распространение в Германии, ее разрабатывали О. Гирке и Г. Дернбург, она получила название «органической теории» юридического лица. Так О. Гирке утверждал, что юридическое лицо - это особый телесно-духовный реально существующий организм, союзная личность, на который государство влияет, но «не призывает к жизни»//. В соответствии с «органической теорией» юридическим лицом является коллективность людей, удовлетворяющая определенным фактическим условиям, воля юридического лица - это воля его членов, выраженная через его органы, орган юридического лица - это индивид, передающий вовне волю данного коллектива людей.

Сторонники идеи О. Гирке, развивая «реалистическую теорию», выделяли следующие необходимые признаки для того, чтобы коллективность стала юридическим лицом:

1) наличие у коллектива постоянного интереса;

2) соответствующая организация, способная выявить коллективную волю, представлять и защищать коллективный интерес;

3) включение коллектива в юридическую среду.

Таким образом, значение «реалистической теории» в том, что она признавала юридическое лицо как реально существующий субъект гражданско-правовых отношений, обладающий рядом признаков, таких как, наличие цели деятельности и органов юридического лица.

Большая работа, направленная на исследование правовой природы юридического лица, была проделана цивилистами нашего государства в советский период, в результате появился ряд теорий: «теория социальной реальности» Д.М. Генкина; «теория администрации» Ю.К. Толстого; «теория государства»// С.И. Аскназия; «теория коллектива» А.В. Венедиктова.

Эти теории уделяли большое внимание правовой природе социалистического предприятия, как юридического лица, непосредственно не выясняя понятия «юридического лица, как такового».

Широкое распространение юридические лица получили с развитием капитализма. В это время появилась необходимость в юридическом механизме централизации капитала. Значение института юридического лица также возрастает вследствие усложнения инфраструктуры и интернационализации предпринимательской деятельности, расширения государственного вмешательства в экономику.