Курсовая работа: Сравнительный исторический метод в языкознании. Основные положения и методы сравнительно-исторического языкознания

Первые труды в области сравнительно-исторического языкознания появились в первой четверти 19 в. и были созданы независимо друг от друга датчанином Раском, немцами Боппом и Гримом, русским Востоковым. Эти ученые создали и обосновали понятие «родство языков», заложили ос­новы сравнительно-исторического изучения языков. Сравнительно-исторический метод (СИМ) -это система научно-исследовательских приемов, используемых при изучении родственных языков для восстановления картины и закономерностей их историч. развития начиная от языка-основы. СИМ исходит из положения о том, что родство языков есть результат общности их происхожде­ния. Родственные языки восходят к некоему гипотетическому праязыку, представляющему собой совокупность племенных диалектов, взаимодействовавших между собой и с соседними неродст­венными языками. Родство языков проявляется в материальной общности лингвистических еди­ниц, но не предполагает их полного совпадения по значению и звучанию.

СИМ используем следующие основные приемы: 1) сопоставление значимых лингвистических единиц, 2) доказательство их генетического тождества, 3) выявление приблизительных историче­ских соотношений между ними (прием относительной хронологии), 4) восстановление исконного вида фонемы, морфемы или формы в целом (прием внешней реконструкции), 5) восстановление более ранней формы путем сравнения фактов одного языка (прием внутренней реконструкции). СИМ дает возможность проникнуть в не засвидетельствованную письменными памятниками ис­торию языков, восстановить первоначальное единство родственных языков, выявить законы их последующего развития. Но он, однако, не лишен существенных недостатков: 1) малоэффективен при изучении изолированных языков, языков-одиночек (японский, баскский); 2) его возможности напрямую связаны с количеством материально-родственных черт внутри семьи языков (например, в финно-угорских языках общих черт меньше, чем в индоевропейских, следовательно, они меньше изучены); 3) можно проследить изменения в родственных языках, возведя их к единому языку-основе, но нельзя объяснить изменения, обусловленные контактами с другими, неродственными языками в глубокой древности); 4) при СИМ приходится иметь дело с очень пестрыми в хроноло­гическом отношении памятниками письменности, поэтому невозможно дать стройную картину развития языков, отразив не только основные, но и промежуточные ступени их эволюции; 5) наи­более поддающимися изучению этим методом являются фонетика и морфология, методика же сравнительно-исторического изучения лексики, семантики и синтаксиса разработана слабо инее дает ожидаемых результатов. Поэтому дальнейшее совершенствование СИМ и обогащение его новыми приемами - одна из важнейших задач современного языкознания. Вопрос 52. Генеалогическая классификация языков.

Генеалогическая классификация - это группировка языков по общности происхождения, про их материальному родству. Она закрепляет достижения сравнительно-исторического метода изуче­ния языков и является исторической., т.е. родство языков отражает исторические взаимоотноше­ния народов, говорящих на этих языках. Генеалогическую классификацию нельзя смешивать с ан­тропологической классификацией людей по расовым признакам. Расовые признаки - результат длительного приспособления людей к разным условиям географической среды (определенный цвет кожи, разрез глаз и т.п.). Расы и языки не обязательно связаны друг с другом. Например, на идише говорят евреи, которые принадлежат к переднеазиатской расе, а их язык входит в западно­германскую языковую группу и близок к немецкому. Немцы же принадлежат к североевропейской расе. Принципы генеалогической классификации были выработаны главным образом на материале индоевропейских языков. Существующая ныне группировка языков может измениться в результа­те новых открытий и достижений лингвистической науки.

Основными понятиями, которыми оперирует данная классификация, являются «семья», «ветвь», «группа». Эти термины были введены представителями натуралистического направления и упот­ребляются условно, т.к. родство языков - явление не биологическое, а историческое.

Семья - самая крупная группировка родственных языков. Языки одной семьи восходят к диалек­там некоего общего языка основы (праязыка). Отделение родственных языков от праязыка было разновременным и сложным процессом, т.к. языки не только распадались и дробились, но и сме­шивались и скрещивали. Поэтому попытка изобразить распадение какого-либо праязыка в виде генеалогического древа являются слишком механистическими и представляют собой пережиток отвергнутой наукой натуралистической концепции языка. Даже предложенная Шмидтом теория «волн» не отражает всей полноты и сложности процесса образования родственных языков. В на­стоящее время насчитывается более 20 семей языков: банту, иберийско-кавказская, индоевропей­ская, монгольская, тибето-китайская, тюркская, финно-угорская и др. Большие семьи распадаются на ветви , объединяющие самые близкие по родству языки. Так, внутри индоевропейской семьи 12 ветвей: албанская (албанский язык), армянская (армянский), балтийская (литовский, латышский, мертвый древнепрусский), германская (английский, немецкий, голландский, фризский, фламанд­ский, идиш, датский, шведский, норвежский, исландский, мертвый готский), греческая (мертвый древнегреческий и новогреческий), индийская (хинди, урду, цыганский, бенгали, мертвый санск­рит и др.), иранская (афганский, персидский, курдский, таджикский, осетинский и др.), кельтская (ирландский, валлийский, бретонский, шотландский и мертвый галльский), романская (испанский, португальский, итальянский, французский, румынский, молдавский, мертвый латинский), славян­ская*, тохарская (два мертвых языка Западного Китая), хеттская, или анатолийская (несколько языков Малой Азии).

Большие ветви подразделяются на группы , объединяющие языки с ярко выраженной общностью лексики, звуковой системы, грамматического строя. Например, славянская ветвь состоит из трех групп: восточнославянская (русский, украинский, белорусский), западнославянская (польский, чешский, словацкий, серболужский, мертвые - палабский и поморские диалекты), южнославян­ская (сербохорватский, болгарский, словенский, македонский, мертвый - старославянский).

Тема 5 Основные положения и методы сравнительно-исторического языкознания

ПЛАН ТЕМЫ

· Сравнительно-исторический метод в языкознании.

· Метод реконструкций.

· Роль младограмматиков в развитии сравнительно-исторического языкознания.

· Индоевропеистика в XX в. Теория ностратических языков. Метод глоттохронологии.

· Достижения сравнительно-исторического языкознания.

Сложившееся в мире множество языков представляет собой не беспорядочную картину, а сложным образом организованное единство. Даже не искушённый в лингвистике человек знает, что одни языки похожи друг на друга, а другие не имеют между собой ничего общего. Раскрыть сущность языкового родства оказалось возможным при историческом подходе к изучению языков.

Первые труды в области сравнительно-исторического языкознания созданы независимо друг от друга датчанином Расмусом Раском , немцами Францом Боппом и Якобом Гриммом и российским учёным А.Х. Востоковым . Эти лингвисты создали и обосновали понятие «языкового родства», заложили основы их сравнительно-исторического изучения. Последующие поколения лингвистов разных стран работали над совершенствованием сравнительно-исторического метода.

Сравнительно-исторический метод – это совокупность приёмов и процедур историко-генетического исследования языковых семей и групп, а также отдельных языков, используемая в сравнительно-историческом языкознании для установления исторических закономерностей развития языков (В.П. Нерознак, 1998, с. 485).

Возникновение и использование данного метода стало возможным благодаря объективно существующему материальному родству языков. «Аксиомой сравнительно-исторического языкознания является признание того, что материальное родство языков – результат общности их происхождения» (Н.Ф. Алефиренко, 2005, с. 341).

Сравнительно-историческое языкознание учитывает следующие основные положения:

1) родственная общность объясняется происхождением языков из одного языка-основы (праязыка);

2) праязык полностью восстановить нельзя, но основные данные его фонетики, грамматики и лексики восстановить можно;

3) совпадение слов в разных языках может быть следствием заимствования: так, русск. солнце заимствовано из лат. sol ; слова могут быть результатом случайного совпадения: «так, по-английски и по-новоперсидски то же сочетание артикуляций bad означает «дурной», и тем не менее персидское слово ничего не имеет общего с английским: это чистая «игра природы» (А. Мейе, 1938, с. 50);

4) для сравнения языков должны привлекаться слова, которые относятся к эпохе языка-основы. Среди таковых:

а) наименования родства : русск. брат, нем. Bruder, лат. frater , др. инд. bhrata;

б) имена числительные : русск. три , лат. tres , фр. trois, англ. three , нем. drei ;

в) исконные местоимения : англ. Du, нем. du, арм. «ду» – в значении «ты»;

г) слова, обозначающие части тела: русск. сердце, нем. Hеrz, арм. ;

д) названия животных и растений : русск. мышь, др. инд. mus , греч. mys , лат. mus , англ. mous , арм. ;

5) в области морфологии для сравнения берутся наиболее устойчивые словоизменительные и словообразовательные элементы;

6) самыми надежными критериями родства языков является частичное совпадение звуков и частичное расхождение: начальному славянскому [б] в латинском регулярно соответствует [f]: брат – frater . Старославянские сочетания -ра-, -ла- соответствуют исконно русским сочетаниям -оро-, оло-: злато – золото, враг – ворог;

7) значения слов могут расходиться по законам полисемии. Так, в чешском языке слово черствый обозначает свежий подробнее

8) необходимо сопоставлять данные письменных памятников мертвых языков с данными живых языков и диалектов. Так, ещё в XIX в. ученые пришли к выводу, что словоформы латинских слов ager – «поле», sacer – «священный» восходят к более древним формам adros, sacros . При раскопках одного из римских форумов была найдена латинская надпись VI в. до н.э., содержащая эти формы;

9) сравнение следует производить, идя от сопоставления ближайших родственных языков к родству групп и семей. Например, языковые факты русского языка сначала сопоставляются с соответствующими явлениями в белорусском, украинском языках; потом восточнославянских языков – с другими группами славянских; славянских – с балтийскими; балто-славянских – с иными индоевропейскими. Таково было указание Р. Раска ;

10) процессы, характерные для родственных языков, могут быть сведены в типы. Типичность таких языковых процессов, как явления аналогии, изменений морфологической структуры, редукции безударных гласных и т.п., является необходимым условием для применения сравнительно-исторического метода.

Н.Ф. Алефиренко выделяет следующие приёмы сравнительно-исторического метода :

1) сопоставление значимых единиц языка;

2) доказательство их генетического тождества;

3) выявление приблизительных исторических соотношений между сопоставляемыми элементами (приём относительной хронологизации );

4) приём внешней реконструкции как восстановление исконного вида фонемы, морфемы или формы языковой единицы в целом;

5) приём внутренней реконструкции – восстановление ранней формы языковой единицы путём сравнения фактов одного языка (Н.Ф. Алефиренко, 2005, с. 342).

Сравнительно-историческое языкознание ориентируется на два начала: а) «сравнительное» и б) «историческое». Иногда акцент делается на «историческом»: оно определяет цель исследования (история языка, в том числе и в дописьменную эпоху). В этом случае направление и принципы сравнительно-исторического языкознания – историзм (исследования Я. Гримма, В. Гумбольдта и т. п.). При таком понимании другое начало – «сравнительное» – является средством, с помощью которого достигаются цели исторического исследования языка (языков). Так изучается история конкретного языка. При этом внешнее сравнение с родственными языками может отсутствовать (относиться к доисторическому периоду в развитии данного языка) или заменяться внутренним сравнением более ранних фактов с более поздними, то есть этом сравнение языковых фактов оказывается низведенным до технического приёма.

Иногда акцентируется именно сравнение (сравнительно-историческое языкознание именуют поэтому компаративистикой , от лат. слова «сравнение»). В центре внимания оказывается само соотношение сравниваемых элементов, что являет собой главный объект исследования. При этом исторические выводы из этого сравнения остаются неподчеркнутыми, отложенными для последующих исследований. В этом случае сравнение выступает не только как средство, но и как цель. Развитие второго начала сравнительно-исторического языкознания породило в лингвистике новые методы и направления: контрастивную лингвистику, сопоставительный метод.

Контрастивная лингвистика (конфронтативная лингвистика) – это направление исследований общего языкознания, интенсивно развивающееся с 50-х гг. ХХ в. Целью контрастивной лингвистики является сопоставительное изучение двух, реже нескольких языков для выявления сходства и различий на всех уровнях языковой системы (В.Н. Ярцева, 1998, с. 239). Истоками контрастивной лингвистики служат наблюдения отличий чужого (иностранного) языка в сравнении с родным. Как правило, контрастивная лингвистика изучает языки в синхронии.

Сопоставительный метод (сравнительно-сопоставительный метод) предполагает исследование и описание языка через его системное сравнение с другим языком с целью прояснения его специфичности. Сопоставительный метод направлен, в первую очередь, на выявление различий между двумя сравниваемыми языками и поэтому также называется контрастив­ным(В.А. Виноградов, 1998, с. 481). Сопоставительный метод является, в известном смысле, обратной стороной сравнительно-истори­ческого метода: если сравнительно-исторический метод базируется на установлении соответствий, то сопоставительный метод – на установлении несоответствий, причём нередко то, что диахронически является соответствием, синхронически предстаёт как несоответствие (например, русское слово белый – украинское бiлий, оба – от древнерусского б?лыи ). Таким образом, сопо­ставительный метод – достояние синхронического исследования.

Н.Ф. Алефиренко отмечает, что главными исследовательскими приёмами сопоставительного метода являются: установление основания сопоставления, сопоставительная интерпретация итипологическая характеристика . Установить основания сопоставления – значит определить предмет сопоставления. Различают дваспособа решения данной задачи:

а) путём языкового сопоставления,

б) путём признакового сопоставления.

При первом подходе, избирается один из исследуемых языков, обычно мотивом выбора оказываются либо исследовательская задача, либо уровень изученности языков.

Если установление основания идёт по второму пути, то, как правило, поиск сосредоточивается на одном из аспектов двусторонней сущности языковой единицы – на её плане выражения (формальное явление: морфема, формообразование, синтаксическая или словообразовательная модель) и плане содержания (факты и явления идеальной стороны языковых единиц).

Сопоставительная интерпретация опирается на методику параллельного изучения, при которой факты и явления (предмет сопоставления) сначала изучаются в каждом отдельно взятом языке, а затем результаты такого описательного изучения сопоставляются.

Типологическое исследование языков обычно осуществляется по одной из двух моделей – анкетной и эталонной. В основе анкетной модели лежит список признаков, присущих тому иному языку. По указанным в списке признакам и проводится сопоставление языков. Анкетная модель рассчитана на индуктивный анализ. Эталонная модель разработана Б.А. Успенским . При этом эталоном служит язык, в котором имеется исследуемое языковое явление. Так, для описания системы иностранного языка эталоном служит родной язык (Н.Ф. Алефиренко, 2005, с. 353-355).

Идея сопоставительного метода была обоснована теоретически основателем Казанской лингвистической школы И.А. Бодуэном де Куртенэ . Как лингвистический метод с определенными принципами он формируется в З0-40-е гг. ХХ в.

Сравнительно-исторический метод даёт возможность проникнуть в не засвидетельствованную письменными памятниками историю языков, обнаружить и в известных пределах восстановить некое первоначальное единство родственных языков, выявить специфические внутренние законы их последующего развития. Благодаря этому методу наука о языке уже в XIX в. достигла впечатляющих успехов.

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЛАСТНОЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИНСТИТУТ ЛИНГВИСТИКИ И МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Курсовая работа
на тему:

«Сравнительно- исторический метод в языкознании»

Выполнила:
студентка третьего курса
дневного отделения
лингвистического факультета
Мещерякова Виктория

Проверила:
Леонова Е.В.

Москва
2013 г.

1 ЭТАПЫ РАЗРАБОТКИ СРАВНИТЕЛЬНОГО ИСТОРИЧЕСКОГО МЕТОДА В ЯЗЫКОЗНАНИИ ………………………………………………5

2. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД В ОБЛАСТИ ГРАММАТИКИ…………………………………………………… …………..9

3. СПОСОБЫ РЕКОНСТРУКЦИИ ЯЗЫКА - ОСНОВЫ ………………17

4.СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД В ОБЛАСТИ СИНТАКСИСА ……………………………………………………………….19

5.РЕКОНСТРУКЦИЯ АРХАИЧНЫХ ЗНАЧЕНИЙ СЛОВ …………….21

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ………………………………………………… ………….....24

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ …………………………………………………...26

ВВЕДЕНИЕ

Язык - главная знаковая система,которая предназначена для того, чтобы хранить, фиксировать, перерабатывать и передавать информацию.Это важнейшее средство человеческого общения, способ осуществления мышления. Поэтому неудивительно, что люди стали интересоваться языком и создали о нем науку под названием языкознание (или лингвистика).

Языкознание изучает все изменения, которые происходят в языке.Предметом егоизучения является человеческий язык в его различных аспектах, а именно: язык как отражение мышления, как обязательный признак общества, происхождение языка, развитие языка и функционирование его в обществе.

Наряду с живыми, лингвисты заинтересованы и в так называемых «мертвых » языках. Мы знаем немало таких. О них сохранилась очень много информации. Нет никого, кто бы их считал сейчас своими родными языками. Такова "латынь"- язык Древнего Рима; таков древнегреческий язык, таков и древний индийский "санскрит".

Но ведь есть, и другие – например, египетский, вавилонский и хеттский. Ещё два века назад никто не знал ни одного слова на этих языках. Люди с удивлением смотрели на таинственные, никому не понятные надписи на стенах древних развалин, на глиняных плитках и полуистлевших папирусах, сделанные тысячи лет назад. Никто не знал, что означают эти странные буквы, звуки. Учёные-лингвисты разгадали многие тайны. Тонкостям разгадки языковых тайн и посвящена данная работа.

Языкознание, как и другие науки, разработало свои научные методы, одним из которых является сравнительно-исторический. Большая роль в сравнительно-историческом методе в языкознании принадлежит этимологии.

Этимология - учение о происхождении и правильном толковании смысла слов. Этимология имеет большое значение для развития сравнительно-исторического языкознания, для которого она играет роль основы и источника новых материалов, подтверждающих уже установленные закономерности и обнаруживающих неизученные явления в истории языка.

Предмет этимологии как раздела языкознания - изучение источников и процесса формирования словарного состава языка, а также реконструкция словарного состава языка древнейшего периода (обычно дописьменного). В лексике каждого языка имеется значительный фонд слов, связь формы которых со значением непонятны носителям языка, поскольку структура слова не поддается объяснению на основе действующих в языке моделей образования слов. Целью этимологического анализа слова является определение того, когда, в каком языке, по какой словообразовательной модели, на базе какого языкового материала, в какой форме и с каким значением возникло слово, а также какие исторические изменения его первичной формы и значения обусловили настоящую форму и значение.

Основы сравнительно- исторического метода были заложены на базе сопоставления материалов ряда родственных индоевропейских языков. Этот метод продолжал развиваться на протяжении всего XIX и XX веков и дал мощный толчок к дальнейшему развитию различных областей языкознания.

Группой родственных языков называется такая совокупность языков, между которыми обнаруживаются закономерные соответствия в звуковом составе и в значении корней слов и аффиксов. Выявление этих закономерных соответствий, существующими между родственными языками, составляет задачу сравнительно-исторических исследований, в том числе и этимологии.

Основу генетического сравнения языковых явлений составляет определённое количество генетических тождеств,под которыми понимается общность происхождения элементов языка. Так, например, в старославянском и других русских - небо, в латинских - nebula "туман", немецком - Nebel "туман", древнеиндийском - nabhah "облако" корни, восстанавливаемые в общей форме *nebh - являются генетически тождественными. Генетическое тождество языковых элементов в нескольких языках позволяет установить или доказать родство этих языков, поскольку генетические, тождественные элементы дают возможность восстановить (реконструировать) единую форму прошлого языкового состояния.

Сравнительно-исторический метод в языкознании является одним из основных и представляет собой совокупность приёмов, которые позволяют изучить взаимосвязь между родственными языками и описать их эволюцию во времени и пространстве, выявить исторические закономерности в развитии языков. При помощи сравнительно-исторического метода можно проследить эволюцию генетически близких языков на основе доказательства общности их происхождения.

1. ЭТАПЫ РАЗРАБОТКИ СРАВНИТЕЛЬНО- ИСТОРИЧЕСКОГО МЕТОДА В ЯЗЫКОЗНАНИИ

Языкознание не только испытало на себе большое влияние благодаря общей методологии наук,но и само учавствовало в разработке общих идей. Работа Гердера "Исследования о происхождении языка" сыграла большую роль.Она представляет собой один из самых серьёзных подступов к будущему развитию исторического языкознания. Гердер высказал свою точку зрения против распространения определенных тезисов об исконности языка, его неизменяемости и божественном происхождении.

В своем учении Гердер говорит о том, что язык, связанный по своему развитию с культурой, в ходе своего развития совершенствуется, как и общество. У. Джоунз, познакомившись с санскритом и обнаружив его сходство в глагольных корнях и грамматических формах с греческим, латинским, готским и другими языками, в 1786 году предложил совершенно новую теорию лингвистического родства - о происхождении языков их общего праязыка.

Родство языков в языкознании определяется тогда, когда они являются результатом различных эволюций одного и того же языка бывшего в употреблении ранее. Родственные языки - это разные временные и пространственные варианты одной и той же непрерывной лингвистической традиции.

Из двух контактирующих языков один всегда оказывается доминирующим, и претерпевает меньшие изменения. В подчиненном языке происходят изменения в "манере выражаться", и культурной лексике. В конечном итоге происходит переход на другой, родственный подчиненному диалект, а потом язык.
Родство языков не может быть приобретено контактным путем. Однако, между родственными языками может возникать некое сближение, если носители этих языков воспринимают себя как культурную, социальную общность. Некая конвергенция среди родственных языков возможна.

Идеи языкового родства выдвигались и раньше, но результатов они не дали, так как в сравнение вовлекались не только родственные языки. Очень большую роль в развитии сравнительно-исторического метода в языкознании сыграли сравнительные таблицы языков Северной Европы, Северного Кавказа, благодаря которым была создана классификация уральских и алтайских языков, хотя и в предварительном варианте.

Выделение языкознания как новой науки исторического цикла является заслугой Гумбольдта. Его идеи о построении «сравнительной антропологии» позднее приобретает более определенное направление и конкретное содержание в его теории языка. В 1804 г. Гумбольдт сообщает Ф. Вольфу: «Мне удалось открыть - и этой мыслью я все больше проникаюсь, - что посредством языка можно обозреть самые высшие и глубокие сферы и все многообразие мира».

В понимании Гумбольдта, язык тесно связан с духовным развитием человечества и сопутствует ему на каждой ступени его развития, отражая в себе каждую стадию культуры. Языку «присуще очевидное для нас, хотя и необъяснимое в своей сути самодеятельное начало, и в этом плане он вовсе не продукт ничьей деятельности, а непроизвольная эманация духа, не создание народов, а доставшийся им в удел дар, их внутренняя судьба».

Согласно его концепции целостности языка, «каждый, даже мельчайший языковой элемент, не может возникнуть без наличия пронизывающего все части языка единого принципа формы».

Гумбольдт подчеркивает уникальность языка, обращает наше внимание, с одной стороны, на неосознанную форму его существования, а с другой стороны, -- на его интеллектуальную активность, заключающуюся в «акте превращения мира в мысли» .Язык, по словам Гумбольдта, представляет собой «вечно порождающий себя организм», создание которого обусловлено внутренней потребностью человечества.

Другой учёный - Раск выработал методику анализа соотносимых друг с другом грамматических форм и демонстрации различных степеней родства между языками. Дифференциация родства по степени близости явилась необходимой предпосылкой к построению схемы исторического развития родственных языков.

Сравнительно-историческое языкознание, по крайней мере, с 20-30 гг. XIX века отчётливо ориентируется на два начала - "сравнительное" и "историческое". Историческое - определяет цель (история языка, в том числе дописьменная эпоха). При таком понимании роли "исторического" другое начало - "сравнительное" скорее определяет родство, с помощью которого достигаются цели исторического исследования языка или языков. В этом смысле характерны исследования в жанре "история конкретного языка", при которых внешнее сравнение (с родственными языками) может практически отсутствовать, как бы относиться к доисторическому периоду развития данного языка и заменяться внутренним сравнение более ранних фактов с более поздними; одного диалекта с другим или со стандартной формой языка и т. д.

В работах других исследователей в центре внимания оказывается именно соотношение сравниваемых элементов, образующих главный объект исследования.В этом случае сравнение выступает не только как средство, но и как цель.Объектом сравнительно-исторического языкознания является язык в аспекте его развития, то есть того вида изменения, который соотносится непосредственно со временем или с его преобразованными формами.

Для сравнительного языкознания язык важен как мера времени ("языковое" время).Минимальной мерой "языкового" времени является квант языкового изменения, то есть единица отклонения языкового состояния А1 от языкового состояния А2. Языковое время останавливается, если нет языковых изменений, хотя бы нулевых. В качестве кванта языкового изменения могут выступать любые единицы языка, если только они способны фиксировать языковые изменения во времени (фонемы, морфемы, слова (лексемы), синтаксические конструкции), но особое значение приобрели такие языковые единицы, как звуки, (а позже и фонемы).

С развитием фонологии, особенно в том её варианте, где выделяется уровень фонологических дифференциальных признаков - ДП, актуальным становится учёт ещё более удобных квантов языковых изменений самих ДП.В этом случае можно говорить о фонеме как минимальном языковом фрагменте (пространстве), на котором может быть зафиксирован временный сдвиг в составе ДП.

Эта ситуация проявляет одну из основных особенностей сравнительно-исторического языкознания.Чем чётче морфемная структура языка, тем более полной и надёжной оказывается сравнительно-историческая интерпретация этого языка и тем больший вклад вносит этот язык в сравнительно-историческую грамматику данной группы языков.

2. СРАВНИТЕЛЬНО- ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД В ОБЛАСТИ ГРАММАТИКИ.
При сравнении слов и форм в родственных языках предпочтение отдаётся более архаичным формам. Язык представляет собой совокупность частей, древних и новых, образованных в разное время.

Каждый язык претерпел различные изменения в процессе своего развития. Если бы не было этих изменений, то языки вообще не различались бы между собой. Однако на самом деле мы видим, что даже близкородственные языки значительно отличаются друг от друга. Взять хотя бы к примеру русский и украинский. В период своего самостоятельного существования каждый из этих языков постепенно менялся, что привело к более или менее существенным расхождениям в области фонетики, грамматики, словообразования и семантики. Уже простое сопоставление русских слов место, месяц, нож, сок с украинскими мiсто, мiсяць, нiж, сiк показывает, что в ряде случаев русским гласным е и о будет соответствовать украинское i.

Существенные изменения произошли также в области семантики. Например, приведённое выше украинское слово мiсто имеет значение "город", а не "место"; украинский глагол дивлюся означает "смотрю", а не "удивляюсь".

Гораздо более сложные изменения можно обнаружить при сравнении других индоевропейских языков. Эти изменения, происходили в течение многих тысячелетий, поэтому люди, владеющие этими языками, не столь близкими как русский и украинский, давно перестали понимать друг друга.

На протяжении тысячелетий в индоевропейских языках происходило большое количество различных фонетических изменений, которые, не смотря на всю сложность, носили ярко выраженный системный характер. Эта закономерность фонетических изменений в каждом языке привела к тому, что между звуками отдельных индоевропейских языков возникли строгие фонетические соответствия.

Так, начальное европейское bh [бх] в славянских языках превратилось в простое б, а в латинском языке оно изменилось в f [ф]. В результате между начальным латинским f и славянским б установились определённые фонетические соотношения.

Латинский язык - Русский язык

Faba [фаба] "боб" - боб

Fero [феро] "несу" - беру

Fiber [фибер] "бобр" - бобр

Fii(imus) [фу:мус] "(мы) были" - были и т. д.

В этих примерах сопоставлялись между собой только начальные звуки приведённых слов. Но и остальные звуки, относящиеся к корню, здесь также полностью соответствуют друг другу. Например, латинское долгое [у:] совпадает с русским ы не только в корне слов f-imus - бы-ли, но и во всех других случаях: латинское f - русское ты, латинское rd-ere [ ру:дере] - кричать, реветь - русское ры-дать и др.

Когда сопоставляются родственные слова нужно не посредственно опираться на ту строгую систему фонетических соответствий, которая была установлена в результате изменений звукового строя, происшедших в отдельных исторически взаимосвязанных языках.

Слова, которые звучат одинаково в двух данных родственных языках, не могут считаться родственными друг другу. И наоборот, очень не похожие по своему звуковому составу слова, могут оказаться словами общего происхождения, если только при их сравнении обнаруживаются строгие фонетические соответствия. Изучение фонетических закономерностей предоставляет учёным возможность восстановить более древнее звучание слова, а сравнение с родственными индоевропейскими формами позволяет установить их этимологию.

Следовательно,фонетические изменения происходят закономерно. Подобной закономерностью наделены и процессы словообразования.

Анализ существующих словообразовательных рядов и суффиксальных чередований - это один из наиболее важных исследовательских приёмов, с помощью которых учёным удаётся проникнуть в самые сокровенные тайны происхождения слова.

Применение сравнительно- исторического метода обусловлено абсолютным характером языкового знака, то есть отсутствием естественной связи между звучанием слова и его значением.

Русское волк, литовское vitkas, английское wulf, немецкое Wolf, скр. vrkah свидетельствуют о материальной близости сравниваемых языков, но ничего не говорят, почему данное явление объективной действительности (волк) выражается тем или иным звуковым комплексом.

В результате языковых изменений мы можем увидеть преобразование слова не только по внешним, но и по внутренним признакам, меняется не только фонетический облик слова, но и его смысл, его значение.

Так, например, этапы изменения слова Иван, которое произошло от старинного иудейского имени Йехоханан, можно представить в следующем виде:

По греческовизантийски - Иоаннэс

По-немецки - Иоганн

По-фински и по эстонски - Юхан

По-испански - Хуан

По-итальянски - Джованни

По-английски - Джон

По-русски - Иван

По-польски - Ян

По-французски - Жанн

По-грузински - Иванэ

По-армянски - Ованэс

По-португальски - Жоан

По-болгарски - Он.

Проследим историю ещё одного, тоже вышедшего с Востока, имени - Иосиф. Там оно звучало как Йосэф. Вот что с ним случилось в европейских и ближним с ними языках:

По греко-византийски - Иосиф

По-немецки - Йозеф

По-испански - Хосэ

По-итальянски - Джузеппе

По-английски - Джозеф

По-русски - Осип

По-польски - Йузэф (Юзеф)

По-турецки - Йусуф (Юсуф)

По-французски - Жозэф

По-португальски - Жузэ.

Когда эти замены стали проверять на других именах, результат неизменно оставался тем же самым. Видимо дело не в простой случайности, а в какой-то закономерности: она действует в этих языках, заставляя их во всех случаях одинаково менять происходящие из других слов одинаковые звуки. Такая же закономерность прослеживается и с другими словами (нарицательными существительными). Французское слово juri (жюри), испанское jurar (хурар, присягать), итальянское джурэ - право, английское judge (джадж, судья, эксперт).

Особенно ярко сходство семантических типов проявляется в самом процессе формирования слов. Например, большое количество слов со значением мука представляют собой образования от глаголов, обозначающих молоть, толочь, размельчать.

Русское - молоть,

Сербохорватское - млети, молоть

Млево, размолоченное зерно

Литовское - malti [мальти] молоть

Miltai [милтай] мука

Немецкое - mahlen [ма:лен] молоть

Mahlen - помол,

Mehl [ме:ль] мука

Др. индийское - pinasti [пинасти] дробит, толчёт

Pistam [пистам] мука

Таких семантических рядов можно привести большое множество.Их анализ позволяет внести некоторые элементы системности в такую трудную область этимологического исследования, как изучение значений слова.

Существуют целые группы языков, близко напоминающих друг друга по ряду признаков. В то же время они резко отличаются от многих других групп языков, которые,в свою очередь, во многом схожи между собою.

В мире существуют не только отдельные языки, но и так называемые «языковые семьи»- самые крупные единицы классификации народов (этносов) по признаку их языкового родства - общего происхождения их языков от предполагаемого языка-основы. Они возникли и сложились потому, что одни языки как бы способны порождать другие, причём вновь появившиеся языки обязательно сохраняют некоторые черты, общие с теми языками, от которых они произошли. Мы знаем семьи германских, тюркских, славянских, романских, финских и других языков. Очень часто родству между языками соответствует родство между народами, говорящими на этих языках; так в своё время русский, украинский и белорусский народы произошли от общих славянских предков

Человеческие племена в древности постоянно распадались на части, а вместе с тем распадался и язык большого племени. Язык каждой оставшейся части постепенно становился диалектом, при этом он сохранял отдельные черты прежнего языка.
Сколько бы различные языки не сталкивались друг с другом, никогда не происходило такого, чтобы из двух встретившихся языков родился какой-нибудь третий. Говоря о родстве языка,нужно принимать во внимание не племенной состав говорящих на них сегодня людей, а их далёкое прошлое.

Возьмем, к примеру, романские языки, которые, как, оказалось, развились не в результате дивергентного (центробежного) развития устной традиции разных географических диалектов некогда единого народно-латинского языка, а из языка, на котором разговаривали простолюдины. Поэтому для романских языков их источник "язык-основу" нельзя просто вычитать из книг, его приходится "восстанавливать по тому, как отдельные его черты сохранились в современных нам языках-потомках" .

Сравнительно-исторический метод основывается на сравнении языков. Сравнение состояния языка в различные периоды помогает создать историю языка. "Сравнение, - говорит А. Майс - вот единственное орудие, которым располагает языковед для построения истории языков". Материалом для сравнения служат наиболее устойчивые его элементы. В области морфологии - словоизменительные и словообразовательные формативы., в области лексики - этимологические, надёжные слова (термины родства, числительные, местоимения и другие устойчивые лексические элементы).

Сравнительно-исторический метод представляет собой целый комплекс приёмов. Сначала устанавливается закономерность звуковых соответствий. Сопоставляя, например, латинский корень host-, древнерусский гост-, готский gast- учёные установили соответствие h в латыни и г, д в среднерусском и готском. Смычным звонким в славянском и германском языках, глухим спирантом в латыни соответствовал смычный придыхательный (gh) в среднеславянском. Латинское о, среднерусское о соответствовали готскому а, причём более древним был звук о. Исходная часть корня обычно остаётся без изменений. Учитывая приведённые выше закономерные соответствия, можно восстановить исходную форму, то есть архетип слова в о форме ghost.

По отношению к рассматриваемой языковой системе выделяют внешний и внутренний критерии. Ведущая роль принадлежит внутрилингвистическим критериям, опирающимся на установление причинно-следственных отношений, если выясняют причины изменений, то определяют временную последовательность связанных с этим фактов.При установлении определённых соответствий, возможно, установить архетипы словоизменительных и словообразовательных формативов.

3. СПОСОБЫ РЕКОНСТРУКЦИИ ЯЗЫКА-ОСНОВЫ.

На данный момент мы можем назвать 2 способа реконструкции языка- интерпретационный и операционный. Интерпретационный способ представляет собой изменение объема формул соответствия определенным смысловым содержанием. Индоевропейское содержание главы семейства *p ter- (латинское pater, французское pere, готское fodor, английское father, немецкое Vater) обозначало не только родителя, но имело также общественную функцию, то есть словом *pter можно было именовать божество, как наивысшего из всех глав семейства.

Операционный способ определяет границы характерных соответствий в сопоставляемом материале. Внешним проявлением операционного способа является формула реконструкции, то есть так называемая "форма под звёздочкой" (ср. *ghostic). Формула реконструкции представляет собой односложное синтезированное явление приемлемых соотношений между фактами сравниваемых языков.

Недоработка реконструкции - её "плоский характер". К примеру, при восстановлении в общеславянском языке дифтонгов, которые потом изменились в монофтонги (ои > и; еi > i; оi, ai > е и др.), различные явления в области монофтонгизации дифтонгов и дифтонгических сочетаний (сочетание гласных с носовыми и плавными) происходили не одновременно, а последовательно.

Прямолинейный характер реконструкции не обращал внимания на вероятность наличия параллельных процессов, которые протекали параллельно в родственных языках и диалектах. Например, в XII веке в английском и немецком языках параллельно происходила дифтонгизация долгих гласных: древненемецкое hus, древнеанглийское hus "дом"; современное немецкое Haus, английское house.

В близком взаимодействии с внешней реконструкцией имеет место способ внутренней реконструкции. Её условием является сравнивание феноменов одного языка, которые существуют в этом языке "единовременно", для того чтобы раскрыть более древние формы этого языка. Например, сравнение форм в русском языке как пеку - печь, позволяет установить для 2-го лица более раннюю форму пекёшь и выявить фонетический переход к > c перед гласными переднего ряда. Уменьшение количества падежей в системе склонения тоже можно установить при помощи внутренней реконструкции в пределах одного языка. В современном русском языке 6 падежей, а в древнерусском их было семь. Слияние именительного и звательного падежей (вокатива) было в названиях лиц и олицетворенных явлений природы (отче, ветрило). О существование звательного падежа в древнерусском языке свидетельствует сопоставление с падежной системой индоевропейских языков (литовского, санскрита).

Вариацией методики внутренней реконструкции языка является "филологический метод».Он представляет собой анализ раннеписьменных текстов на определенном языке для того, чтобы найти оригинальные образцы позднейших форм языка. Данный способ имеет ограниченный характер, потому что в большинстве языков мира письменные памятники, расположенные в хронологическом порядке, отсутствуют, и способ не выходит за рамки одной языковой традиции.

Наиболее аргументированна и понятна фонологическая реконструкция. Суммарное количество фонем в разных местах земного шара не больше 80. Реконструкция в области фонологии имеет место быть при выявлении фонетических закономерностей, которые существуют в развитии определенных языков.

Сходство между языками объясняется чётко выраженным "звуковыми закономерностями". Эти закономерности включают в себя звуковые переходы, которые произошли в далёком прошлом при определённых условиях. Вследствие этого в языкознании говорят не о звуковых закономерностях, а о звуковых передвижениях.На основании этих передвижений можно утверждать,как быстро и в каком направлении происходят изменения в области фонетики, а также о том, какие звуковые изменения вероятны, какими отличительными чертами может быть охарактеризована звуковая система языка-основы.

4. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД В ОБЛАСТИ СИНТАКСИСА

Меньше всего исследована методика использования сравнительно-исторического метода языкознания в области синтаксиса, потому что крайне трудно воссоздать синтаксические архетипы. Конкретную синтаксическую модель можно восстановить с определенной степенью подлинности и точности, но её слово-наполнение переделать невозможно, если под этим подразумевать слова, которые встречаются в одной и той же синтаксической структуре. Более результативна реконструкция словосочетаний, которые наполнены словами, обладающими одной грамматической характеристикой.

План реконструкции синтаксических моделей следующий:

Акцентирование двучленных словосочетаний, прослеженных в своём историческом развитии в сравниваемых языках;

Нахождение общей модели образования;

Установка взаимозависимости синтаксических и морфологических особенностей этих моделей;
-исследование по выявлению архетипов и более крупных синтаксических единств.

Исследовав материал славянских языков,можно установить соотношение одинаковых по значению конструкций (именительный, творительный предикативный, именное составное сказуемое со связкой и без связки и т. д.) для выделения более древних конструкций и решения вопроса об их происхождении.

Наподобие сравнительно-исторической морфологии, сравнительно-исторический синтаксис опирается на факты морфологии. Б. Дельбрюк в своём труде "Сравнительный синтаксис индогерманских языков" 1900 года, показал, что местоименная основа io - является формальной опорой определённого типа синтаксической единицы - относительного придаточного предложения, вводимого местоимением *ios "который". Эта основа, давшая славянское je-, распространена в славянском частицей же: относительное слово старославянского языка выступает в виде иже (из *jь - ze). Позднее эта относительная форма была заменена относительно-неопределёнными местоимениями.

Переломным моментом в развитии сравнительно-исторического метода в области синтаксиса стали труды русских учёных-языковедов А.А. Потебни "Из записок по русской грамматике" и Ф.Е. Корша "Способы относительного подчинения", (1877 г.).

А.А. Потебня выделяет два этапа в развитии предложения - именной и глагольный. На именном этапе сказуемое выражалось именными категориями, то есть были распространены конструкции, соответствующие современному он рыбак, в котором существительное рыбак содержит в себе признаки существительного и признаки глагола. На этом этапе не было ещё разграничения существительного и прилагательного. Для раннего этапа именного строя предложения характерной была конкретность восприятия явлений объективной действительности. Это целостное восприятие находило своё выражение в именном строе языка. На глагольном этапе сказуемое выражается личным
и т.д.................

науч. метод, выявляющий путем сравнения общее и особенное в развитии разных стран и народов, находящихся на одном стадиальном уровне, устанавливающий общее и особенное в восходящем развитии отдельных народов и человечества в целом; С.-и. м., т. о., дает возможность обосновать вычленяемые стадии естеств.-ист. процесса. Результативность применения С.-и. м. в исторических исследованиях находится в зависимости от идейно-теоретич. позиций исследователя и от уровня историографич. практики и историч. мышления в целом.

Выявление общего и особенного в жизни разных народов в процессе их ист. развития (при преобладании второго) было присуще еще антич. историографии, не составляя тогда, однако, специального, осознанного приема. Со времени возникновения на грани античности и средневековья представления о единстве судеб человеческого рода, определяемом "божеств. предопределением", сравнение стало использоваться прежде всего для установления общего в истории народов.

В 16-18 вв. расширение знаний по истории, этнографии и т. д. (благодаря развитию науки, великим геогр. открытиям и др.), движение общественно-политич. мысли поставили историков перед проблемой общего и особенного, способствуя широкому обращению к сравнению (гуманисты, просветители). Объектами сравнения служили гл. обр. история политических учреждений и естеств. геогр. условия жизни народов Европы, Азии, реже - Америки и Африки. Типичной чертой обществ. мысли Просвещения стал поиск общего в истории человечества, и не случайно именно в этот период в качестве первого обоснования ист. сравнений было выдвинуто положение о единстве человеческой природы и присущих человеку интересов, лишь модифицирующихся под влиянием внешних факторов.

В последней трети 18 в. швейцарец Я. Д. Вегелен предпринял попытку логич. исследования функций и оснований ист. сравнения (Weguelin J. D., Sur la philosophie de l"histoire, "Nouveaux Mémoires de l"Académie Royale des sciences et belles-lettres", В., 1772-79). Он считал, что, хотя ист. факты никогда не бывают тождественными, сравнение обнаруживает элементы сходства между определенными видами фактов, а это создает возможность образовывать ист. понятия, выявлять однозначно действующие причинные связи, систематизировать ист. события и формы социального развития. Вегелен сформулировал основания для сравнения отд. фактов и их последовательных (временных) рядов (т. е. признаки, по к-рым их можно отнести к определенному виду или роду) как отношение их: а) к правилам поведения и чувствам людей изучаемого времени (для отдельных фактов или их временного ряда), б) к интересам общества изучаемого или предшествующего ему периода, коль скоро эти интересы продолжают сохранять свое значение (для ряда историч. событий). Он определил также основание для сравнения обществ. организмов и основных им присущих форм как соотношение социального (по Вегелену, преемственного и потому неизменного) и индивидуального (развивающегося и обновляющегося); природного (неизменного) и рационального (развивающегося). В 19 в. С.-и. м. широко проникает в разные отрасли знания, изучающие культурную, политич. и социальную жизнь общества: возникает сравнительно-историч. языкознание (в числе основателей - нем. ученые B. фон Гумбольдт, Я. и В. Гримм, рус. языковед А. X. Востоков); сравнит. мифология и сравнит. изучение религий (один из основателей - Макс Мюллер), С.-и. м. становится осн. методом эволюционной школы в этнографии, гл. представители к-рой пришли к выводам первостепенного науч. значения (Л. Г. Морган, Э. Тайлор, Дж. Мак-Леннан, Дж. Фрейзер и др.); этот метод (наряду со статистическим) стал применяться как осн. средство исследования в антропологии (франц. ученый П. Топинар - один из первых) и истории агр. отношений, в частности у представителей общинной теории (Г. Маурер и его последователи), в складывающемся в 19 в. культуроведении (швейц. ученый А. Пикте и др.); широкое распространение С.-и. м. получает среди историков права и политич. учреждений; он становится осн. методом социологии 19 в.

В исторической науке все шире применялся С.-и. м. в связи с распространением исследований по социально-экономической истории. Многими крупными историками 2-й пол. 19 - нач. 20 вв., напр. M. M. Ковалевским, П. Г. Виноградовым, И. В. Лучицким, А. Пиренном и мн. др., С.-и. м. рассматривался как важнейший способ исследования экономич. процессов и отношений. В дореволюционной русской историографии Н. П. Павловым-Сильванским был широко поставлен вопрос о сравнительно-историч. изучении феодальных отношений в России и в странах Западной Европы; сопоставляя феодальные институты в России и на Западе, он доказывал их сходство. Сторонником широкого применения С.-и. м. был Н. А. Рожков, к-рый предпринял попытку обзора всей русской истории в сравнительно-историч. освещении, подчеркивая при этом идею повторяемости историч. явлений ("Русская история в сравнительно-историческом освещении", т. 1-12, П.-Л.-М., 1918-26).

Превращение (особенно со 2-й пол. 19 в.) С.-и. м. в особый, сознательно применяемый метод исследования обществ. жизни было подготовлено общим развитием как естеств., так и обществ. наук, утверждением в обществознании идеи повторяемости, развития, ист. закономерности (см. Закономерность историческая, Историография). Обоснование широкого применения С.-и. м. в обществ. науках связано в этот период гл. обр. с философией позитивизма. О. Конт, Дж. C. Милль, Э. Фримен, М. Ковалевский и др. разработали принципы и основания С.-и. м. При этом метод сравнения они механически переносили в обществ. науку из естествознания (в первую очередь из анатомии), а затем из языкознания, обосновывая это однозначностью эволюц. процессов в природе и обществе, в психич. и социальной жизни общества. Из этого, как и из определения индивидуального (в т. ч. индивидуума) как категории внеисторической, вытекало одностороннее применение позитивистами С.-и. м. лишь для вычленения общего. В качестве основы для сравнения выступали: сходство генетическое, стадиальное сходство, вызванное одинаковыми условиями жизни или заимствованием социальных институтов, обычаев и т. п. одними народами у других; т. о., основы сравнения сводились к определенным категориям причинности. Присущая позитивистам жесткая и однозначная трактовка ист. причинности и взаимообусловленности разных сторон жизни общества приводила к тому, что при изучении "социальной статики" (т. е. обществ, находящихся на одном стадиальном уровне), установление такой однородности считалось возможным на основе сходства отдельных черт и институтов. Отсюда вело начало неправомерное пользование методом "ист. переживаний" (частная форма С.-и. м.), когда на основе отдельных пережиточных явлений и институтов реконструировалась картина ист. прошлого в целом, в результате чего, напр., общества совр. бесписьменных народов считались адэкватными первобытному обществу. При изучении "социальной динамики", т. е. последовательных состояний общества, С.-и. м. также применялся для выявления общего в процессах поступат. развития общества. С.-и. м. становился главным средством обоснования "естеств. закона" этого развития. Многочисленные случаи поверхностных, а подчас и совершенно внеисторических сравнений (напр., Э. Фримен считал аналогичными устройство Ахейского союза и конституцию США), расширительное применение метода "ист. переживаний", объяснение ист. сходства гл. обр. заимствованиями (А. Веселовский), попытки на основе С.-и. м. установить "нормальный тип" ист. развития (М. Ковалевский) и т. п. вызывали критику не только в отношении отдельных авторов (применявших С.-и. м.), но нередко и в отношении метода как такового. Многие ошибки критиковались самими позитивистами. Но особенно острую полемику, в т. ч. и по вопросам применения С.-и. м., вели против позитивистов неокантианцы, признававшие общее лишь в области внеисторической (а следовательно, не подлежащей ист. сравнению). Тем не менее С.-и. м. продолжал широко использоваться самыми разными методологич. направлениями бурж. обществознания. Так, им широко пользовались сторонники циклич. теорий развития общества (см. Цикличности теории), к-рые, начиная с Э. Мейера, искали повторяемость не столько в конкретных ист. событиях, ситуациях или их совокупностях, выражающих определенные закономерные тенденции ист. развития и его внутр. единство, сколько во внешних формах процессов обществ. развития, рассматриваемых как выражение смены обществом господствующих духовных ценностей. Отрывая, т. о., процессы развития от их реального содержания, духовные ценности общества от его материального развития, циклисты, независимо от того, считали ли они каждую из цивилизаций уникальной (О. Шпенглер) или находили возможной их группировку по типам господствующих ценностей (А. Тойнби), лишали С.-и. м. целостного, науч. подхода к обществу.

С.-и. м. применяется как средство культурной и политич. типологии в бурж. этнографии 20 в. - культурно-исторической школой, диффу- зионистами и функционалистами (Л. Фробениус, Ф. Гребнер, Б. Малиновский и др.); в культуроведении (Ф. Нортроп, Ф. Бэгби, Ф. Леман), сторонниками теорий конвергенции (У. Ростоу, Э. Рейшауэр). При всем различии между ними в основе их типологии - поскольку ни одно из указанных направлений не признает существования единых закономерностей ист. развития - неизменно лежит вычленение особенного, распространение к-рого за рамки породившего его общества лишь по-разному объясняется каждым из направлений.

Иной подход к использованию С.-и. м. наиболее ярко представлен в совр. бурж. обществоведении школами ист. синтеза и компаративистов (последние объединяются вокруг междунар. журнала "Comparative Studies in Society and History", изд. с 1953). Критикуя компаративистов 19 в. за одностороннее применение метода для выделения лишь сходного в истории, представители этих школ подчеркивают важность изучения с его помощью отличительных черт в развитии народов и эпох. Одной из важнейших задач С.-и. м. они считают сопоставление данных, получаемых в разных отраслях социальных исследований, с тем чтобы т. о. получить синтетич. картину развития общества. Значит. место этим проблемам уделяет также издаваемый с 1949 журн. ЮНЕСКО "International Social Science Journal". Оба журнала систематически освещают на своих страницах отдельные проблемы как историч., так и совр. развития разных народов.

Марксистская теория ист. процесса (взгляд на развитие общества как на закономерный естеств.-ист. процесс, восходящий по спирали и тем самым обладающий известной повторяемостью; рассмотрение всего многообразия конкретно-ист. действительности как многообразия форм единого для каждой стадии обществ. развития содержания), выработка марксистского понятия обществ.-экономич. формации как целостной обществ. структуры, соответствующей определенной стадии естеств.-ист. процесса, впервые создали возможность строго науч. применения С.-и. м. Появился объективный критерий отнесения обществ к одному стадиальному типу и сопоставления обществ, находящихся на разных стадиальных этапах. Известная повторяемость социальных явлений, наблюдаемая на разных ступенях ист. развития, получает науч. объяснение (а соответствующие сравнения - науч. обоснование). С.-и. м. приобрел новую и самую существенную свою функцию - историко-типологическую; была восстановлена в правах генетич. функция С.-и. м. (открытая еще просветителями, но обосновывавшаяся ими единством природы человека, а не общества). Марксистски обоснованный С.-и. м. - одно из гл. средств выявления и правильного понимания взаимной связи и взаимного влияния народов в процессе их ист. развития, т. е. правильного понимания хода всемирной истории.

Отдельные работы выдающихся сов. историков, содержащие большие обобщения, дают высокие образцы использования С.-и. м. (исследования А. И. Неусыхина по истории дофеодальных и раннефеод. отношений в Зап. Европе, M. H. Тихомирова по истории Руси и зап. славян, по теории сравнительного изучения источников и др.). Однако теоретич. принципы и практич. применение С.-и. м. не получили еще в сов. историографии достаточной специальной разработки. Длит. пренебрежение С.-и. м. (явившееся, в частности, следствием того, что слабости и пороки интерпретации С.-и. м. бурж. компаративистами переносились на самый метод, к-рый нередко рассматривался как присущий только бурж. науке) - при запущенности разработки теоретич. вопросов ист. исследования, а также все более дробная специализация ученых по истории отдельных периодов и стран - таковы осн. причины этого явления. Наметившаяся (особенно с 60-х гг.) тенденция к повышению теоретич. и методологич. уровня ист. науки сопровождается признанием большого значения С.-и. м. для марксистских ист. исследований и способствует разработке его марксистской интерпретации.

Лит.: Вопросы статистической методологии, М., 1964; Штаерман Е. М., О повторяемости в истории, "ВИ", 1965, No 7; Маркарян Э. С., Об основных принципах сравнительного изучения истории, там же, 1966, No 7; Гуревич А. Я., Историко-сравнительный метод в литературоведении, "Вопросы литературы", 1967, No 8; Иванов В. В., К вопросу о содержании и развитии С.-и. м., в сб.: Методологич. и историографич. вопросы историч. науки, в. 5, Томск, 1967; Черепнин Л. В., К вопросу о С.-и. м. изучения рус. и зап.-европ. феодализма в отечеств. историографии, в сб.: Ср. века, в. 32, М., 1969; Mill J. S., A system of logic, ratiocinative and inductive, L., 1866; его же, Положит. логика, СПБ, 1897; Сергеевич В. И., Задача и метода государственных наук, М., 1871; его же, Лекции и исследования по истории русского права, М., 1883; Ковалевский М., Историко-сравнительный метод в юриспруденции, М., 1880; его же, Социология, т. 1-2, СПБ, 1910; Фриман Э., Сравнительная политика и единство истории, (пер. с англ.), СПБ, 1880; его же, Методы изучения истории, М., (пер. с англ.), 1893; Лакомб П., Социологические основы истории, (пер. с франц.), СПБ, 1895; Кареев Н. И., Осн. вопросы философии истории, 3 изд., СПБ, 1897; Шпенглер О., Закат Европы, (иер. с нем.), М.-П., 1923; Rabel E., Aufgabe und Notwendigkeit der Rechtsvergleichung, Münch., 1925;Toynbee A. J., A study of history, v. 12, L., 1961; Wiatr J. J., Metoda historyczno-porównawcza w socjologii, "Kultura i spoleczenstwo", 1966, No 4; Sewell W. H., Marc Bloch and the logic of comparative history, "History and Theory", 1967, v. 6, No 2; Sjoberg G., The comparative method in the social sciences, "Philosophy of Sciences", 1955, v. 22, No 2; Bagdy Ph., Culture and history. Prolegomena to the comparative study of civilization, L., 1958; Schieder Th., Möglichkeiten und Grenzen vergleichender Methoden in der Geschichtswissenschaft, "Historische Zeitschrift", 1965, Bd. 200.

E. Э. Печуро. Москва.

Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова . 1973-1982 .

Смотреть что такое "СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД" в других словарях:

- (или сравнит., кросскультурный, компаративный метод) метод исследования, позволяющий путем сравнения выявлять общее и особенное в развитии стран и народов мира и причины этих сходств и различий. Широко применяется в истор. науках … Энциклопедия культурологии

Науч. метод, с помощью которого путём сравнения выявляется общее и особенное в историч. явлениях, достигается познание различных историч. ступеней развития одного и того же явления или двух разных сосуществующих явлений; разновидность… … Философская энциклопедия

сравнительно-исторический метод - СРАВНИТЕЛЬНО ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД метод естественных и социальных наук, с помощью которого путем сравнения выявляется общее и особенное в родственных, генетически и исторически связанных формах, достигается познание различных исторических… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки

Большой Энциклопедический словарь

Метод исследования, позволяющий выявлять с помощью сравнения общее и особенное в исторических явлениях, ступени и тенденции их развития. Формы сравнительно исторического метода: сравнительно сопоставительный метод (раскрывает природу разнородных… … Политология. Словарь.

сравнительно-исторический метод - 1) Метод исследования языков, основанный на понятии генетической общности и наличии семей и групп родственных языков; 2) сравнительно исторический метод – метод, основанный на факте существования родственных языков, появившихся в результате… … Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило

Метод исследования, позволяющий выявлять с помощью сравнения общее и особенное в исторических явлениях, ступени и тенденции их развития. Получил широкое распространение в исторической науке, языкознании, этнографии, социологии, юриспруденции,… … Энциклопедический словарь

I Сравнительно исторический метод научный метод, с помощью которого путём сравнения выявляется общее и особенное в исторических явлениях, достигается познание различных исторических ступеней развития одного и того же явления или двух… … Большая советская энциклопедия

Наблюдая однородные явления культурной и социальной жизни народов, мы весьма часто встречаемся со случаями поразительного между ними сходства. Это сходство может объясняться трояким образом. Во первых, оно может быть результатом заимствований… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Введение

языкознание исторический познание

Положение об исторической изменчивости языка является сейчас одной из прописных истин языкознания, хотя истина эта стала достоянием науки сравнительно недавно - с конца XVIII - начала XIX века.

Сравнительно-историческое языкознание - область языкознания, объектом которой являются родственные, т.е. генетически связанные языки. В сравнительно-историческом языкознании речь идет об установлении соотношений между родственными языками и описании их эволюции во времени и пространстве; сравнительно-историческое языкознание пользуется как основным инструментом исследования сравнительно-историческим методом; наиболее общая форма исследований - сравнительно-исторические грамматики и этимологические словари (лексика) .

Сравнительно-историческое языкознание противостоит описательному, или синхроническому, языкознанию, нормативному и общему языкознанию. Вместе с тем сравнительно-историческое языкознание связано как с описательным языкознанием, так и с общим языкознанием взаимовлияниями в целом ряде вопросов.

Целью данной работы является исследование родства языков в языкознании и сравнительно-исторического метода.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

изучить понятие языкового родства в языкознании;

выявить материальное сходство и родство языков;

описать сущность сравнительно-исторического метода;

сформулировать особенности формирования сравнительно - исторического языкознания в XIX веке.

Методы исследования: анализ литературы, сравнительно-исторический метод.

Структурно работа представлена введением, двумя главами, заключением и списком литературы.

1. Историзм и языковое родство

1.1 Понятие языкового родства

Ключевым понятием для сравнительно-исторического языкознания является понятие языкового родства - без него невозможна генетическая классификация языков и почти никакие исследования в области языковой истории.

Согласно определению, данному классиком компаративистики Антуаном Мейе, «два языка называются родственными, когда они оба являются результатом двух различных эволюций одного и того же языка, бывшего в употреблении раньше».

Из данного определения естественным образом вытекает концепция генеалогического древа и языковой дивергенции (т.е. распада единого языка-предка на языки-потомки) как основной модели исторического развития языка. Наиболее принята при этом модель генеалогического древа как классического одновершинного графа, в котором два и более узлов могут иметь единого предка, но никакой узел не может иметь более чем одного предка. Хотя эта модель и оспаривалась в ряде работ, она является наиболее общепризнанной, и абсолютное большинство лингвистических классификаций построено именно таким образом .

Делая утверждения о языковом родстве, исследователи часто апеллируют либо к интуитивной очевидности такового, либо вообще к неясному представлению о «сходстве».

Сходство каких-либо знаков двух или более языков может быть обусловлено различными причинами: случайным совпадением, заимствованием и, наконец, общим происхождением. Сходство, независимо возникшее в результате приспособления к одинаковым условиям, в лингвистике (в отличие от биологии) исключается, поскольку языковой знак произволен, т.е. означаемое связано с означающим лишь в силу традиции.

Для других языковых элементов это может быть не так. Например, сходство в артикуляции губных согласных в самых разных языках связано с общностью строения губ у представителей различных народов. Тенденция к тому, чтобы выражать грамматические значения лексическими средствами, нередко бывает обусловлена языковыми контактами: если грамматические системы контактирующих языков различаются настолько, что говорящие испытывают трудности при «переводе» с одной из них на другую, получают распространение модели, обходящие эти трудности за счет замены аффиксов отдельными словами.

По мнению С.А. Бурлака, С.А. Старостина, имеет смысл различать онтологический подход к языковому родству («родственные языки - это разные временные и пространственные варианты одной и той же непрерывной лингвистической традиции» [Шайкевич 1995, 198]) и гносеологический подход (т.е. доказательство языкового родства).

Продемонстрировать факт языкового родства, базируясь исключительно на онтологическом подходе, можно лишь в том случае, когда праязык исследуемых языков засвидетельствован письменными памятниками и удается четко проследить историю его развития в современный язык (языки). Но таких случаев известно не столь много. В большинстве случаев языковое наследование и родство нуждается в обосновании, а следовательно, необходимо процессуальное определение языкового родства .

Особую значимость вопрос о критериях языкового родства и методах его доказательства приобретает в макрокомпаративистике, т.е. при разработке гипотез о так называемом отдаленном родстве. Это связано с тем, что отдаленно родственные языки объективно находятся на гораздо более далеком расстоянии друг от друга, чем в семьях типа романской или даже индоевропейской. Сходство затемнено тысячелетиями независимого развития, и не является очевидным даже для специалистов.

Невнимание к методике доказательства языкового родства приводит к тому, что на практике проблема существования языковых семей в каждом отдельном случае решается голосованием: реальность славянской семьи, индоевропейской семьи, картвельской семьи и т.д. признается не только славистами, индоевропеистами, картвелистами и т.д., поскольку подавляющее большинство специалистов в этих областях считают соответствующее родство доказанным. Существование алтайской семьи вызывает - в том числе у тех, кто не знаком с алтайским языковым материалом, - сомнения, поскольку не все специалисты по тюркским, монгольским и тунгусо-маньчжурским языкам согласны с тем, что алтайские языки родственны друг другу. В то же время, например, гораздо слабее разработанная гипотеза о единстве афразийских языков является фактически общепризнанной. В последнее время снова активизировались дебаты по поводу существования макросемей - прежде всего, так называемой ностратической семьи языков.

Идеи исторической изменчивости языка и языкового родства родились одновременно и настолько тесно связаны между собой, что можно сказать, что это две стороны одной медали, два разных аспекта одной и той же идеи.

Языковое родство является понятием лингвистическим, а не этническим. Оно не всегда определяется географической близостью. Языки внутри языковой семьи связаны общностью происхождения и исторического развития. Общность происхождения проявляется в едином источнике родственных языков. Так, романские языки возникли из латинского языка, русский, украинский и белорусский сформировались из древнерусского языка, а все славянские языки восходят к общеславянскому, или праславянскому, языку.

Языковое родство может быть непосредственным и опосредованным. Прямое родство проявляется между языками, входящими в состав одной группы. Например, такой тип родства обнаруживается между всеми славянскими языками, и особенно между восточнославянскими - русским, белорусским и украинским. Отношение между славянскими и романскими, германскими и др. группами индоевропейских языков представляют другой тип языкового родства - опосредованный .

При прямом типе родства в языках наблюдается легко обнаруживаемая общность. Например, лексика славянских языков демонстрирует их непосредственную близость: вода - русск. яз., вода - болг. яз., woda - польск. яз., glova - польск. яз., hlava - чешск. яз.

Если сравнить родство таких языков, как славянские и германские, то такого явного сходства мы не обнаружим. При сравнении мы должны учитывать, что не всегда большое сходство словаря может считаться доказательством родства языков, поскольку в него входят как исконные, так и заимствованные слова. Так, в японском языке 70% слов китайского происхождения. В связи с этим обычно сравниваются не все слова, а те, которые составляют наиболее древний словарный фонд. Это такие группы слов, как имена божеств, термины родства, названия частей тела, названия элементарных действий, местоимения, простые числительные и др .

Кроме общности лексического состава, при установлении родства языков достоверные материалы дают грамматика и фонетика. В индоевропейском языкознании и в тюркологии первым доказательством родства языков внутри семей было установление сходства аффиксов. Например, в словах латинского, литовского и готского языков наблюдается материальное сходство в аффиксе, имеющем одинаковое значение «субъекта»:лат.лит.гот.

Это материальное сходство не может быть случайным, поскольку грамматика принадлежит к наиболее закрытым, устойчивым сферам. Грамматические элементы /окончания, суффиксы/, грамматические категории не могут заимствоваться, за исключением тех случаев, когда аффиксы, имеющие словообразовательное значение, заимствуются вместе со словами. Фонетика также представляет факты, на основе которых можно сделать выводы о родстве языков. Однако не все фонетические совпадения оказываются свидетельствами родства. Например, совпадение греческого слова «3"? IOS (helios) - «солнце» и чувашского слова хевел - «солнце» оказывается случайным, поскольку оно единично и незакономерно. Для того, чтобы сделать заключение о фонетическом тождестве, необходимо опираться на закономерное соответствие между звуками. Закономерные соответствия между звуками могут не отражать их полного артикулярного и акустического сходства. Например, звуки [к] и [ч] не являются идентичными, однако они образуют соответствие между собой в славянских языках.

Сравните корневую морфему в словах лик - личный, река - речной, рука - ручной. Фонетические соответствия /в нашем примере - к - ч/ свидетельствуют о древних фонетических процессах, которые давно перестали действовать. Другим примером звуковых соответствий является английское t и немецкое z. Английское to, tide, toungue соответствует немецкому zu, zeit, zunge .

Таким образом, установление родства языков опирается на совокупность данных лексики, грамматики и фонетики. Родство языков проявляется в их систематическом материальном сходстве, т.е. в сходстве (точнее, в связанности закономерными звуковыми соответствиями) того материала, из которого (оставляя в стороне позднейшие заимствования) построены в этих языках экспоненты морфем и слов, тождественных или близких по значению.

1.2 Материальное сходство и родство языков

Если материальное сходство обнаруживается в одном-двух словах или корнях (незвукоподражательных, немеждометных и не восходящих к детскому лепету) или же в территориальное распространение языковых явлений как в диалектах одного языка, так и в родственных и неродственных географически смежных языках.

Ю.С. Маслов подчеркивает, что исследование черт структурного сходства независимо от их территориального распространения и, в частности, структурного сходства языков неродственных, географически далеких и исторически между собой не связанных составляет задачу типологического языковедения, или лингвистической типологии, - учения о типах языковой структуры. Лингвистическая типология может строиться на основе самых разных структурных признаков - фонологических, морфологических, синтаксических, семантических .

Для фонологической типологии самый существенный признак - характер основной фонологической единицы языка. Там, где в качестве такой единицы выступает фонема, мы говорим о языках «фонемного строя» (к этому типу принадлежит большинство языков мира). Там же, где основной фонологической единицей оказывается слог (силлабема) или финаль и инициаль слога, мы говорим о языках «слогового строя».

Другая важная черта - просодическая характеристика слога и слова: тональные, или политонические, языки противопоставляются монотоническим, языки со свободным словесным ударением - языкам с разными типами фиксированного и палуфиксированного ударения и таким, в которых словесного ударения практически нет или оно является лишь потенциальным. Далее языки различаются по использованию тех или иных дифференциальных фонологических признаков: «слоговые» языки - по характеру инициалей и финалей слога, а «фонемные» - по степени разработанности и богатства фонемного инвентаря и специально репертуара гласных и согласных фонем и по относительной частоте употребления тех и других в тексте.

Примером языков с богатой системой гласных могут служить французский (16 гласных и 20 согласных фонем), а также английский, немецкий, шведский; примером языков, в системе которых мало гласных, - русский (6 гласных и 35 согласных), польский, арабский. В большинстве языков согласные преобладают над гласными в потоке речи, однако есть языки с обратным соотношением.

Наиболее разработанной является морфологическая типология, учитывающая ряд признаков. Из них самыми важными являются: 1) общая степень сложности морфологической структуры слова и 2) типы грамматических морфем, используемых в данном языке, в частности в качестве аффиксов. Оба признака фактически фигурируют уже в типологических построениях XIX в., а в современном языковедении их принято выражать количественными показателями, так называемыми типологическими индексами. Метод индексов был предложен американским лингвистом Дж. Гринбергом, а затем усовершенствован в трудах ученых разных стран .

Общая степень сложности морфологической структуры слова может быть выражена количеством морфов, приходящимся в среднем на одну словоформу. Это так называемый индекс синтетичности, вычисляемый по формуле, W M где M - количество морфов в отрезке текста на данном языке, a W (от англ. word) - количество речевых слов (словоупотреблений) в этом же отрезке. Для подсчета нужно брать естественные и более или менее типичные тексты на соответствующем языке (обычно берутся тексты длиной не менее 100 словоупотреблений). Теоретически мыслимым нижним пределом для индекса синтетичности является 1: при такой величине индекса количество морфов равно количеству словоупотреблений, т.е. каждая словоформа является одноморфемной. В действительности нет ни одного языка, в котором каждое слово всегда совпадало бы с морфемой, поэтому при достаточной длине текста величина индекса синтетичности всегда будет выше единицы. Наиболее низкую величину Гринберг получил для вьетнамского: 1,06 (т.е. на 100 слов 106 морфов).

Для английского он получил цифру 1,68, для санскрита - 2,59, для одного из эскимосских языков - 3,72. Для русского языка, по подсчетам разных авторов, получены цифры от 2,33 до 2,45. Языки с величиной индекса ниже 2 (помимо вьетнамского и английского, китайский, персидский, итальянский, немецкий, датский и др.) называют аналитическими, с величиной индекса от 2 до 3 (помимо русского и санскрита, древнегреческий, латынь, литовский, старославянский, чешский, польский, якутский, суахили и др.) - синтетическими и с величиной индекса выше 3 (помимо эскимосских, некоторые другие палеоазиатские, америндейские, некоторые кавказские языки) - полисинтетическими .

Ю.С. Маслов отмечает, что с качественной стороны аналитические языки характеризуются тенденцией к раздельному (аналитическому) выражению лексических и грамматических значений: лексические значения выражаются знаменательными словами, чаще всего не содержащими в себе никаких грамматических морфем, а грамматические значения - главным образом служебными словами и порядком слов. В ряде аналитических языков сильно развиты тоновые противопоставления. Аффиксы используются в малой степени, а в некоторых аналитических языках, так называемых изолирующих (вьетнамском, кхмерском, древнекитайском), их почти вовсе нет. Встречающиеся в этих языках неодноморфемные слова, как правило, являются сложными (обычно двухкорневыми). Поскольку знаменательное слово почти никогда не несет здесь в самом себе никаких показателей синтаксической связи с другими словами в предложении, оно оказывается как бы изолированным (откуда название «изолирующие») .

Некоторые лингвисты, подчеркивая роль порядка слов в изолирующих языках, называют их «позиционными». Синтетические языки с качественной стороны характеризуются тенденцией к синтезированию, объединению в рамках одной словоформы лексической (иногда ряда лексических) и одной или нескольких грамматических морфем. Эти языки, следовательно, довольно широко пользуются аффиксами. В еще большей мере нанизывание в одном слове ряда аффиксов типично для полисинтетических языков. Общее обозначение для обеих групп - аффиксальные языки. Для всех этих языков характерно высокое развитие формообразования, наличие богато разветвленных, сложных формообразовательных парадигм, построенных как ряды синтетических (иногда отчасти и аналитических) форм. В некоторых полисинтетических языках, кроме того, в более или менее широких масштабах используется инкорпорация. По этому признаку, характеризующему уже не столько структуру слова, сколько структуру синтаксических единиц, подобные языки называют «инкорпорирующими» .

Синтетические и полисинтетические языки разбивают на группы и по признаку преимущественного использования различных типов аффиксальных морфем. Так, разным является в разных языках удельный вес словообразовательных и формообразовательных аффиксов. Разными являются и позиционные характеристики аффиксов. Есть языки, для которых типичны префиксы (например, языки банту), такие, в которых преобладают постфиксы (тюркские, большинство финно-угорских). Все эти различия могут быть выражены соответствующими индексами (например, указывающими количество морфов данного позиционного или функционального класса, разделенное на количество словоупотреблений в том же тексте). В рамках аффиксации, прежде всего формообразовательной, различают две противоположные тенденции - флективную (характеризующуюся наличием окончаний), или фузионную («сплавливающую»), и агглютинативную («склеивающую»). Первая ярко представлена в русском и многих других индоевропейских языках (флективные языки), вторая - в финно-угорских, тюркских, грузинском, японском, корейском, суахили и др. (агглютинативные языки). Важнейшие различия между этими тенденциями сводятся к следующему:

Раньше, выделяя эту группу языков, их называли «аморфными», т.е. «бесформенными» (что неудачно, так как форма в языке не может быть сведена к аффиксации), или еще «корневыми»: их слова содержат «голые корни» или сочетания таких корней.

Флективная тенденция характеризуется постоянным совмещением в одном формообразовательном аффиксе нескольких значений, принадлежащих различным грамматическим категориям, закрепленностью аффикса за комплексом разнородных граммем. Так, в русских падежных окончаниях всегда совмещены значения падежа и числа, а у прилагательных - еще и рода. В глагольных окончаниях значение лица или (в прошедшем времени и сослагательном наклонении) рода совмещается со значением числа, а также времени и наклонения; в суффиксах причастий - значение залога со значением времени. Это явление мы назовем синтетосемией («сложнозначностью», ср. др.-греч. synthetos "составной, сложный") .

Синтетосемия особенно типична для окончаний. Агглютинативная тенденция, напротив, характеризуется гаплосемией («простозначностью», ср. др.-греч. haploos «простой"), закрепленностью каждого формообразовательного аффикса только за одной граммемой и отсюда - нанизыванием аффиксов для выражения сочетания разнородных граммем. Так, в турецк. dallarda "на ветках» постфикс - lar - выражает значение множественного числа, а второй постфикс - da- - значение местного падежа (ср. местн. п. ед. ч. dalda "на ветке", где число выражено нулевым аффиксом, а падеж - тем же постфиксом - da, и другие падежи множественного числа, где после - lar - стоят иные падежные постфиксы, например дат. п. dallara " веткам "). Гаплосемичные формообразовательные аффиксы агглютинативных языков обычно не называют «окончаниями». Иногда их обозначают термином «прилепы».

Флективная тенденция характеризуется омосемией формообразовательных аффиксов, наличием ряда параллельных аффиксов для передачи одного и того же значения или комплекса значений. И эта особенность, прежде всего касается окончаний, отчасти также и. суффиксов. Соответственно многообразию параллельных аффиксов в рамках одной части речи выделяются формальные разряды - деклинационные и конъюгационные классы и подклассы .

Синтетосемию можно также назвать «одновременной многозначностью», отграничивая ее уточнением «одновременная» от обычной полисемии, т.е. от сменности (варьирования) значения.

Агглютинативная тенденция, напротив, характеризуется отсутствием омосемии формообразовательных аффиксов, стандартностью аффиксов, т.е. закрепленностью за каждой граммемой только одного монопольно обслуживающего ее аффикса, и соответственно отсутствием параллельных формальных разрядов, т.е. одинаковостью склонения всех существительных, одинаковостью спряжения всех глаголов, одинаковостью образования степеней сравнения у всех слов, способных их иметь, и т.д. Экспонентное варьирование аффиксов нередко имеет место, но оно носит совершенно регулярный характер в соответствии с законами фонемных чередований. Так, в турецком языке постфикс множественного числа - lar или (по законам «гармонии гласных») - ler оформляет множественное число всех без исключения существительных, а также 3-е л. мн. ч. местоимений и глаголов. Это монопольный (кроме двух первых лиц) показатель множественности. Подобным же образом постфикс местного падежа - da или (по законам «гармонии гласных» и ассимиляции согласных) - de, - ta, - te оформляет местный падеж всех существительных и местоимений. Такими же монопольными показателями являются здесь и постфиксы всех других падежей.

Флективная тенденция характеризуется случаями взаимного наложения экспонентов морфем, явлениями переразложения, опрощения, поглощения целых морфем или отдельных частей их сегментных экспонентов соседними морфемами, а также широким использованием чередований в качестве «симульфиксов». К приведенным выше примерам прибавим здесь такие, которые иллюстрируют поглощение формообразовательных аффиксов: доисторические славянские формы * leg-ti и * pek-ti превратились в лечь, печь, где аффикс инфинитива поглощен корнем, но одновременно вызывает в его последнем согласном историческое чередование; окончания русских прилагательных образовались из сочетаний именного падежного окончания и местоимения в том же падеже (белого < бeла e го и т.д.). Агглютинативная тенденция, напротив, характеризуется четкостью границ морфемных сегментов, для нее малотипичны явления опрощения и переразложения, как и использование «симульфиксов» .

Наблюдается различие в использовании нулевых аффиксов: в языках, в которых преобладает флективная тенденция, нулевые аффиксы используются как в семантически исходных формах (например, в русском языке в им. п. ед. ч.), так и в формах семантически вторичных (например, в род. п. мн. ч. вроде рук, сапог); в языках, где сильна агглютинативная тенденция, нулевые аффиксы обычно встречаются только в семантически исходных формах, для таких форм наиболее типичными показателями являются именно нулевые аффиксы.

Основа слова или группы форм в языках флективного типа часто несамостоятельна, т.е. не может быть употреблена в качестве одной из словоформ этого слова. Таково, например, положение многих глагольных основ в русском языке: виде-, терпе-, зва-, бушева- и т.д. не существуют как словоформы. В агглютинативных языках основа без аффиксов представляет собой нормальный тип слова и обычно выступает как семантически исходная словоформа; создается впечатление, что аффиксы косвенных форм присоединяются здесь не к основе, а прямо к исходной словоформе. Ср. турецк. dal «ветка» и формы dalda, dallarda и др .

В результате всех перечисленных особенностей в агглютинативных языках не только формообразующие основы слов, но и аффиксы - «прилепы», используемые в каждой словоформе, оказываются значительно более самостоятельными и психологически более «весомыми» языковыми элементами, чем в языках флективных. Нередко элементы флективной и агглютинативной тенденций совмещаются в строе одного языка. Так, в русском языке, в основном флективном, чертами агглютинативности обладает глагольный постфикс - ся/-сь: он гаплосемичен, т.е. каждый раз несет только одно значение (либо залоговое, либо значение непереходности), и присоединяется не к основе, а к готовой словоформе.

Синтаксическая типология языков разрабатывалась академиком И.И. Мещаниновым (1883-1967) и рядом других ученых у нас и за рубежом. Важнейшим типологическим признаком в области синтаксиса является оформление основных синтаксических связей - отношений между действием, действующим лицом и объектом действия. Оставляя в стороне инкорпорацию, выделяют три главных типа построения предложения: активный, эргативный и номинативный. Суть активного строя - в резком противопоставлении глаголов действия (динамических) и глаголов состояния (статических), суть эргативного строя - в столь же резком противопоставлении переходных и непереходных глаголов. Оба строя характеризуются в отличие от номинативного отсутствием единого грамматического оформления субъекта: в зависимости от характера глагола на субъект указывают разные ряды аффиксов в глаголе, да и сам субъект выражается разными падежами: падеж субъекта динамических (при активном) или только переходных (при эргативном строе) глаголов оформляется особым падежом (активным или эргативным), тогда как субъект глаголов других групп (статических или соответственно всех непереходных) ставится в том падеже, которым оформлен объект переходных глаголов. Активный строй предложения представлен в ряде америндейских языков, а в пережитках - ив языках других ареалов; эргативный строй - в кавказских языках, в баскском, в шумерском, древнетибетском, в ряде языков Австралии и Америки и в некоторых современных иранских и индийских языках .

Номинативный строй предложения (наиболее широко распространенный в языках мира) характеризуется одинаковостью оформления подлежащего, независимо от значения и формы глагола. Глагол в языках номинативного строя обычно не имеет полиперсонального спряжения, а если согласуется, то только с подлежащим, которое при наличии в данном языке изменения по падежам ставится в именительном падеже (номинативе).

Синтаксическая типология может строиться и на базе других признаков: языки со свободным порядком слов противопоставляются «позиционным»; языки с преобладанием препозиции прилагательного - языкам с преобладанием его постпозиции и т.д. .

Таким образом, многие структурно-типологические признаки оказываются-определенным образом взаимосвязанными. Так, установлено наличие определенной зависимости между фонологическим признаком - богатством фонемного инвентаря и средней длиной сегментной морфемы: одна величина обратно пропорциональна другой. Или чем шире используются в языке формообразовательные аффиксы, тем более свободным является в нем порядок слов.

2. Сравнительно-исторический метод в языкознании

2.1 Сущность сравнительно-исторического метода

При установлении исторического тождества языков применяется сравнительно - исторический метод. Сравнительно-исторический метод основан на сравнении родственных морфем с целью реконструкции древнейшего прототипа, праформы. Сравнительно-исторический метод применяется только по отношению к родственным языкам, поскольку он используется при решении специфических задач.

Во-первых, с помощью этого метода реконструируются отдельные аффиксы или корни или просматривается история отдельных звуков и слов. Во-вторых, реконструкции подвергаются отдельные ярусы языка - фонетический, грамматический.

Реконструируя (воссоздавая) те или иные формы (слова, морфемы), лингвисты пытаются восстановить предшествующие праформы, являющиеся общими для языков, связанных узами родства. В том случае, если анализу подвергаются языки неродственные, реконструкция праформ невозможна .

Обычно реконструируются те состояния языка, которые не зафиксированы памятниками письменности, поэтому реконструируемые явления относятся к разделу гипотетических, предполагаемых фактов. Иногда предполагаемые факты обретают реальность. Так, Ф. де Соссюр на основе применения сравнительно-исторического метода доказал происхождение индоевропейских долгих гласных *?, *Х, *Г из сочетаний кратких гласных с «сонантическими коэффициентами». Первоначально следов этих «коэффициентов» ни в одном из известных в то время индоевропейских языков не сохранилось. Однако через полвека был расшифрован клинописный хетстский язык, в котором и были обнаружены реконструированные Соссюром сочетания.

Результатом реконструкции является не только воссоздание отдельных фрагментов на разных языковых уровнях, но и воссоздание общего праязыка /языка - основы/. Праязык - это центральное понятие при определении родства языков, поскольку именно язык-основа является тем языком, из которого произошла группа родственных языков. Например, все славянские языки восходят к одному праязыку - общеславянскому, а все романские - к прароманскому .

Отдельные праязыки можно возвести к другим праязыкам. Так, прароманские и общеславянская праосновы восходят к общему для них языку - индоевропейскому. Создается иерархия праязыков, которая отражается в генеалогической классификации.

Таким образом, путем применения сравнительно-исторического анализа воссоздается эволюционный путь живых индоевропейских языков.

Первой печатной работой на эту тему была книга Г. Постеллуса «О родстве языков» («De affinitatae linguaram», 1538), в которой доказывалось происхождение всех языков из древнееврейского; новой здесь была попытка обосновать это априорное положение фактами реальных языков.

Итальянский путешественник Ф. Сассети, живший в Индии в 80-х годах XVI века, познакомился с санскритом - древнеиндийским литературным языком - и в своих «Письмах из Индии» высказал предположение о родстве санскрита с итальянским; в подтверждение этого предположения он привел такие соответствия: скр. dva - ит. due, скр. tri - ит. tre, скр. sarpa « змея» - ит. serpe.

Первая попытка установить группы родственных языков была предпринята И.Ю. Скалигером в труде «Рассуждение о европейских языках» («Diatriba de europeorum Unguis», 1610). Он выделил 11 не связанных между собой языковых групп: греческую, латинскую, тевтонскую, славянскую, эпиротскую (албанскую), ирландскую, кимрскую (британскую), татарскую, финскую, венгерскую и баскскую. Выделение шло путем сравнения слова Бог в разных языках; об отсутствии научной методики сравнения говорит то, что Скалигер не заметил сходства греч. Tzvc, и лат. deus, или, скорее, не смог объяснить фонетического различия этих, в сущности, тождественных слов.

Изолированность групп, выделенных Скалигером, опровергалась данными Ф. Сассети, а также литовским ученым М. Литуаном, который в 1615 г. привел список из ста литовских слов, родственных латинским .

В 1666 г. хорват Юрий Крижанич, долго живший в России, опубликовал «Грамматическое исследование о русском языке», в котором привел фонетические соответствия между славянскими языками и на этом основании сделал их классификацию .

Более широким охватом языков мира характеризуется классификация Г.В. Лейбница. Он выделил две семьи языков - арамейскую, то есть семитскую, и яфетическую, которую в свою очередь разделил на две группы: скифскую (финские, тюркские, славянские, монгольские) и кельтскую (остальные европейские языки).

В 1723 г. вышла книга голландского ученого Л. тен Кате «Введение в изучение благородной части нижненемецкого языка», в которой были подвергнуты сравнению готский, верхненемецкий, нижненемецкие - голландский, фламандский, а также древнеанглийский и исландский. Им впервые было установлено звуковое соответствие между германскими языками типа Water и Wasser: ниж.-нем. Water, гот. wato, др.-англ. water - верх.-нем. Wasser. Позднее это будет названо вторым верхненемецким передвижением согласных.

Немецкий филолог Ф. Руиг в 1747 г. доказывал родство литовского, латышского и прусского. В те же годы о родстве балтийских языков со славянскими говорил М.В. Ломоносов в приготовительных материалах к «Российской грамматике».

Много новых языковых соответствий установил основатель славянской филологии Йозеф Добровский в «Истории чешского языка и литературы»: греч. eiua - лат. hiems - рус. зима; греч. ypdco - рус. жрать; лат. granum - слав, зрьно; лат. тшса - рус. муха; лат. faba - рус. бобр; нем. Gold - слав, злато и др. Добровским было замечено также распределение звуков в славянских слогах: согласные стремятся к началу слога, а гласные - к концу; позднее это будет названо законом открытого слога.

Интерес к сравнительному изучению языков возрос после открытия санскрита, литературного языка древней Индии. Во 2-й половине XVIII века англичанами в Калькутте был основан институт восточных культур. В. Джонс, изучив санскрит, впервые сформулировал идею праязыка. Древние и новые языки, как мы их сейчас знаем, происходят из одного языка-источника, языка-предка. Эта гипотеза поставила сравнительное изучение языков на генеалогическую, или историческую, почву; сравнительное изучение языков превращалось в сравнительно-историческое. Ранняя смерть ученого, к сожалению, не позволила ему обосновать фактически свою гипотезу, эта задача выпала на долю других ученых .

Ф. Шлегель на примере древнеиранского (персидского) спряжения продемонстрировал научно верную методику сравнения: «…признаком первого лица является т; в латинском оно утрачено, а в индийском и греческом имеет более полную форму mi; от признака второго лица si в индийском и греческом сохраняется только i; признаком третьего лица является / или d, во множественном числе - nd, как в латинском и немецком; в греческом - и и vti в соответствии с более полными древними формами» .

Таким образом, различие устанавливается между тем, что в существе тождественно; иными словами, одна и та же сущность, в данном случае категория грамматического лица, сравнивается сама с собой, и устанавливаются различия этой сущности в форме ее выражения в разных языках.

2.2 Формирование сравнительно - исторического языкознания в XIX веке

Значение сравнительно-исторического метода для лингвистики велико, поскольку именно с разработкой этого метода связано становление языкознания как отдельной области научного познания. В его формировании участвовали как зарубежные, так и отечественные лингвисты .

В начале XIX в. независимо друг от друга разные ученые различных стран занялись выяснением родственных отношений языков в пределах той или иной семьи и достигли замечательных результатов.

Франц Бопп (1791-1867) прямо пошел от высказывания В. Джонза и исследовал сравнительным методом спряжение основных глаголов в санскрите, греческом, латинском и готском (1816), сопоставляя как корни, так и флексии, что было методологически особо важно, так как соответствия корней и слов для установления родства языков недостаточно; если же и материальное оформление флексий дает такой же надежный критерий звуковых соответствий, - что никак нельзя приписать заимствованию или случайности, так как система грамматических флексий, как правидо, не может быть заимствована, - то это служит гарантией верного понимания соотношений родственных языков.

Хотя Бопп и полагал в начале своей деятельности, что «праязыком» для индоевропейских языков был санскрит, и хотя он позднее пытался включить в родственный круг индоевропейских языков такие чуждые языки, как малайские и кавказские, но и своей первой работой, и позднее, привлекая данные иранских, славянских, балтийских языков и армянского языка, Бопп доказал на большом обследованном материале декларативный тезис В. Джонза и написал первую «Сравнительную грамматику индо-германских [индоевропейских] языков» (1833).

Иным путем шел опередивший Ф. Боппа датский ученый Расмус-Кристиан Раек (1787-1832). Раек всячески подчеркивал, что лексические соответствия между языками не являются надежными, гораздо важнее грамматические соответствия, ибо заимствования словоизменения, и в частности флексий, «никогда не бывает» .

Начав свое исследование с исландского языка, Раек сопоставил его прежде всего с другими «атлантическими» языками: гренландским, баскским, кельтскими - и отказал им в родстве (относительно кельтских Раек позднее переменил мнение). Затем Раек сопоставлял исландский язык (1-й круг) с ближайше родственным норвежским и получил 2-й круг; этот второй круг он сопоставил с другими скандинавскими (шведский, датский) языками (3-й круг), далее с другими германскими (4-й круг), и, наконец, германский круг он сопоставил с другими аналогичными «кругами» сравнивая в поисках «фракийского» (т.е. индоевропейского) круга, германские данные с показаниями греческого и латинского языков .

А. Мейе (1866-1936) характеризует следующим образом сравнение мыслей Ф. Боппа и Р. Раека: «Раек значительно уступает Боппу в том отношении, что не привлекает санскрита; но он указывает на исконное тождество сближаемых языков, не увлекаясь тщетными попытками объяснения первоначальных форм; он довольствуется, например, утверждением, что «каждое окончание исландского языка можно в более или менее ясном виде отыскать в греческом и в латинском», и в этом отношении его книга более научна и менее устарела, чем сочинения Боппа».

Третьим основоположником сравнительного метода в языковедении был А. X. Востоков (1781-1864). Востоков первый указал на необходимость сопоставления данных, заключающихся в памятниках мертвых языков, с фактами живых языков и диалектов, что позднее стало обязательным условием работы языковедов в сравнительно-историческом плане. Это было новым словом в становлении и развитии сравнительно-исторического метода .

Кроме: того, А.Х. Востоков на материале славянских языков показал, что представляют собой звуковые соответствия родственных языков, такие, например, как судьба сочетаний tj, dj в славянских языках (ср. старославянское св-нфл, болгарское свещ [свэшт], сербохорватское ceeha, чешское svice, польское swieca, русское свеча - из общеславянского *svitja; и старославянское л\еждд, болгарское межда, сербохорватское Mefya, чешское mez, польское miedza, русское межа - из общеславянского *medja), соответствия русским полногласным формам типа город, голова (ср. старославянское грйдт», болгарское град, сербохорватское град, чешское hrad - замок, кремль, польское grod - из общеславянского *gordu; и старославянское «глава», болгарское глава, сербохорватское глава, чешское hlava, польское gtowa - из общеславянского *golva и т.п.), а также и метод реконструкции архетипов или праформ, т.е. исходных форм, не засвидетельствованных письменными памятниками. Трудами этих ученых сравнительный метод в языкознании был не только декларирован, но и показан в его методике и технике.

Большие заслуги в уточнении и укреплении этого метода на большом сравнительном материале индоевропейских языков принадлежат Августу-Фридриху Посту (1802-1887), давшему сравнительно-этимологические таблицы индоевропейских языков и подтвердившему важность анализа звуковых соответствий .

В это время отдельные ученые по-новому описывают факты отдельных родственных языковых групп и подгрупп.

Таковы работы Йоганна-Каспара Цейса (1806-1855) по кельтским языкам, Фридриха Дица (1794-1876) по романским языкам, Георга Курциуса (1820-1885) по греческому языку, Якоба Гримма (1785-1868) по германским языкам, и в частности по немецкому языку, Теодора Бенфея (1818-1881) по санскриту, Франтишка Миклошича (1818-1891) по славянским языкам, Августа Шлейхера (1821-1868) по балтийским языкам и по немецкому языку, Ф.И. Буслаева (1818-1897) по русскому языку.

Особое значение для проверки и утверждения сравнительно исторического метода имели работы романистической школы Ф Дица. Хотя применение метода сравнения и реконструкции архетипов стало обычным для сравнительных языковедов, но скептики недоумевали, не видя фактической проверки нового метода. Романистика принесла своими исследованиями эту проверку. Романо-латинские архетипы, восстановленные школой Ф. Дица, были подтверждены письменно зафиксированными фактами в публикациях вульгарной (народной) латыни - языка-родоначальника романских языков.

Таким образом, реконструкция данных, полученных сравнительно-историческим методом, была доказана фактически.

Если в первой трети XIX в. ученые, развивавшие сравнительный метод, как правило, исходили из идеалистических романтических предпосылок (братья Фридрих и Август-Вильгельм Шле-гели, Якоб Гримм, Вильгельм Гумбольдт), то к середине века ведущим направлением становится естественнонаучный материализм.

Под пером крупнейшего лингвиста 50-60-х гг. XIX в., натуралиста и дарвиниста Августа Шлейхера (1821-1868) аллегорические и метафорические выражения романтиков: «организм языка», «юность, зрелость и упадок языка», «семья родственных языков» - приобретают прямое значение .

По мнению Шлейхера, языки - это такие же естественные организмы, как растения и животные, они рождаются, растут и умирают, они имеют такую же родословную и генеалогию, как и все живые существа. По Шлейхеру, языки не развиваются, а именно растут, подчиняясь законам природы .

Исходя из мысли, что «жизнь языка ничем существенным не отличается от жизни всех прочих живых организмов - растений и животных», Шлейхер создает свою теорию «родословного древа», где и общий ствол, и каждая ветвь делятся всегда пополам, и возводит языки к своему первоистоку - праязыку, «первичному у», в котором должна господствовать симметрия, регулярность, и весь он должен быть простым.

«Младограмматики» - так называли себя ученики Шлейхера, противопоставили себя «старограмматикам», представителям поколения Шлейхера, и прежде всего отреклись от натуралистической догмы («язык - естественный организм»), которую исповедовали их учителя.

Младограмматики (Пауль, Остгофф, Бругманн, Лескин и другие) не были ни романтиками, ни натуралистами, но опирались в своем «безверии в философию» на позитивизм Огюста Конта и на ассоциативную психологию Гербарта. В этой школе был провозглашен лозунг, что фонетические законы действуют не везде и всегда одинаково (как думал Шлейхер), а в пределах данного языка (или диалекта) и в определенную эпоху.

Работы К. Вернера (1846-1896) показали, что отклонения и исключения фонетических законов сами обязаны действию иных фонетических законов. Поэтому, как говорил К. Вернер, «должно существовать, так сказать, правило для неправильности, нужно только его открыть».

Кроме того (в работах Бодуэна де Куртенэ, Остгоффа и особенно в трудах Г. Пауля), бьио показано, что аналогия - такая же закономерность в развитии языков, как и фонетические законы. Работы по реконструкции архетипов Ф.Ф. Фортунатова и Ф. де Соссюра еще раз показали научную силу сравнительно-исторического метода .

Все эти работы опирались на сопоставления различных морфем и форм индоевропейских языков. Особенное внимание уделено было строению индоевропейских корней, которые в эпоху Шлейхера в соответствии с индийской теорией «подъемов» рассматривали в трех видах: нормальном, например vid, в первой ступени подъема - (guna) ved и во второй ступени подъема (vrddhi) vayd, как систему усложнения простого первичного корня. В свете новых открытий в области вокализма и консонантизма индоевропейских языков, имеющихся соответствий и расхождений в звуковом оформлении тех же корней в разных группах индоевропейских языков и в отдельных языках, а также с учетом условий ударения и могущих быть звуковых изменений вопрос об индоевропейских корнях был поставлен иначе: лер-вичным брали наиболее полный вид корня, состоявший из согласных и дифтонгического сочетания (слоговая гласная плюс i, и, п, т, г, I); благодаря редукции (что связано с акцентологией) могли возникать и ослабленные варианты корня на 1-й ступени: /, и, п, т, г, /без гласной, и далее, на 2-й ступени: ноль вместо /, и или п, т., г, I неслоговые .

Ф. де Соссюр в своей работе «Memoire sur le systeme primitif des voyelles dans les langues indoeuropeennes», 1879 года, исследуя различные соответствия в чередованиях корневых гласных индоевропейских языков, пришел к выводу, что и э могло быть неслоговым элементом дифтонгов, а в случае полной редукции слогового элемента могло становиться слоговым. Но так как такого рода «сонантические коэффициенты» давали в разных индоевропейских языках то ё, то а, то о, следовало предположить, что и сами «шва» имели различный вид: з, з2, э у Сам Соссюр всех выводов не сделал, но предположил, что «алгебраически» выраженным «сонантическим коэффициентам» A и О соответствовали когда-то недоступные прямо по реконструкции звуковые элементы, «арифметическое» разъяснение которых пока невозможно.

После подтверждения текстами вульгарной латыни романских реконструкций в эпоху Ф. Дица это было второе торжество сравнительно-исторического метода, связанное с прямым предвидением, так как после расшифровки в XX в. хеттских клинописных памятников оказалось, что в исчезнувшем к первому тысячелетию до н.э. хеттском (неситском) языке эти «звуковые элементы» сохранились и они определяются как «ларингальные», обозначаемые h, причем в других индоевропейских языках сочетание he давало ё, ho давало б, a eh > ё, oh > о/а, откуда имеем чередование долгих гласных в корнях. В науке этот комплекс идей известен как «ларингальная гипотеза». Количество исчезнувших «ларингальных» различные ученые подсчитывают по-разному.

Для сравнительных языковедов конца XIX-начала XX в. «праязык» постепенно делается не искомым, а лишь техническим средством изучения реально существующих языков, что отчетливо сформулировано у ученика Ф. де Соссюра и младограмматиков - Антуана Мейе (1866-1936) .

Таким образом, результаты почти двухсотлетних исследований языков методом сравнительно-исторического языкознания подытоживаются в схеме генеалогической классификации языков. Одни семьи, более изученные, изложены детальнее, другие же семьи, менее известные, даны в виде более сухих перечней. Семьи языков разделяются на ветви, группы, подгруппы, подподгруппы родственных языков. Каждая ступень дробления объединяет более близкие языки по сравнению с предшествующей, более общей. Так, языки восточнославянские обнаруживают большую близость, чем вообще славянские, а славянские - большую близость, чем индоевропейские. При перечне языков в пределах группы и групп в пределах семьи сначала перечисляются языки живые, а затем уже мертвые.

Заключение

Итак, генеалогическая классификация опирается на отношения родства. Отношения родства связаны с общностью происхождения. Общность происхождения проявляется в едином источнике родственных слов - в праязыке. Существует иерархия праязыков. Языковое родство может быть прямым /непосредственным/ и опосредованным.

Генеалогическая классификация строится на учете как прямого, так опосредованного типа родства языков. Отношения родства проявляются в материальном тождестве звуков, морфем, слов.

При историческом изучении языков применяется сравнительно - исторический анализ. Сравнительно - исторический метод основан на сравнении родственных языков. Сравнение проводится с целью реконструкции древнейшего прототипа, и праформы. Реконструируемые явления относятся к разряду гипотетических. Воссоздаются не только отдельные фрагменты но и праязыки. Сравнительно - исторический метод разрабатывался как зарубежными, так и отечественными лингвистами.

Установление родства языков опирается на совокупность данных лексики, грамматики и фонетики. Родство языков проявляется в их систематическом материальном сходстве, т.е. в сходстве (точнее, в связанности закономерными звуковыми соответствиями) того материала, из которого (оставляя в стороне позднейшие заимствования) построены в этих языках экспоненты морфем и слов, тождественных или близких по значению.

Многие структурно-типологические признаки оказываются определенным образом взаимосвязанными. Так, установлено наличие определенной зависимости между фонологическим признаком - богатством фонемного инвентаря и средней длиной сегментной морфемы: одна величина обратно пропорциональна другой. Или чем шире используются в языке формообразовательные аффиксы, тем более свободным является в нем порядок слов.

Различие устанавливается между тем, что в существе тождественно; иными словами, одна и та же сущность, в данном случае категория грамматического лица, сравнивается сама с собой, и устанавливаются различия этой сущности в форме ее выражения в разных языках.

Таким образом, результаты почти двухсотлетних исследований языков методом сравнительно-исторического языкознания подытоживаются в схеме генеалогической классификации языков. Одни семьи, более изученные, изложены детальнее, другие же семьи, менее известные, даны в виде более сухих перечней. Семьи языков разделяются на ветви, группы, подгруппы, подподгруппы родственных языков.

Список литературы

1.Бурлак С.А., Старостин С.А. Сравнительно-историческое языкознание. - М.: Амалтея, 2004. - 284 с.

2.Вендина Т.И. Введение в языкознание. - М.: Высшая школа, 2002. - 288 с.

.Головин Б.Н. Введение в языкознание. - М., 1983. - 312 с.

.Зенков Г.С., Сапожникова И.А. Введение в языкознание. - М.: Академия, 2003. - 218 с.

.Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. - М., 1990. - 688 с.

.Камчатнов А.М., Николина Н.А. Введение в языкознание. - М.: Флинта: Наука, 1999. - 232 с.

.Кодухов В.И. Введение в языкознание. - М.: Просвещение, 1987. -291 с.

.Кочергина В.А. Введение в языкознание. - М.: Гаудеамус: Академический Проект, 2004. - 271 с.

.Маслов Ю.С. Введение в языкознание. - М.: Академия, 2005. - 304 с.

.Откупщиков Ю.В. К истокам слова: рассказы о науке этимологии. - СПб.: Авалон: Азбука-классика, 2009. - 352 с.

.Реформатский А.А. Введение в языкознание. - М.: Аспект-пресс, 2007. - 536 с.

.Рождественский Ю.В. Введение в языкознание. - М.: Academia, 2005. - 336 с.

.Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. - М.: Прогресс, 1980. - 407 с.

.Хроленко А.Т., Бондалетов В.Д. Теория языка. - М.: Флинта, 2008. - 510 с.

.Широков О.С. Введение в языкознание. - М: Изд-во МГУ, 1985. - 264 с.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.