«О преступлениях и наказаниях» Ч. Беккария. О преступлениях и наказаниях Трактат о преступлениях и наказаниях
Беккариа Чезаре
О ПРЕСТУПЛЕНИИ И НАКАЗАНИИ
К ТОМУ, КТО ЧИТАЕТ
Разрозненные отрывки законов античного народа-завоевателя, собранные воедино по велению императора, правившего двенадцать веков тому назад в Константинополе, в дальнейшем были перемешаны с лонгобардскими обычаями и погребены в томах темных и путаных комментариев частных лиц. Они-то и составляют те освященные традицией мнения, которые в большей части Европы все еще называются законами. И как это ни прискорбно, до сих пор любое мнение Карпцова, любой древний обычай, упомянутый Кларусом, любая пытка, с возмутительным злорадством подсказанная Фаринацием, считаются законами. И именно ими ничтоже сумняшеся руковод-ствуются те люди, которым следовало бы с трепетом душевным подходить к решению людских жизней и судеб. Эти законы, являющиеся наследием времен самого жесткого варварства, и служат предметом исследования в данной книге в той их части, которая касается уголовной системы. Причем я беру на себя смелость рассказать о недостатках этих законов языком, не доступным для непросвещенной и необузданной толпы тем, кому доверено общественное благо. Поиск истины в ее первозданном виде и независимость от общепринятых суждений, характерные для написания этого сочинения, - результат благосклонного и просвещенного правления, под сенью которого живет автор. Правящие нами великие монархи, благодетели человечества, любят выслушивать правду, изрекаемую безвестным философом с твердостью, но без фанатизма, свойственного тем, кто прибегает к насилию или обману, однако чужд разума. Что ж до упомянутых выше недостатков, то они, если тщательно взвесить все обстоятельства, являют собой не что иное, как обличение и упрек прошлому, а не нынешнему веку и его законодателям.
А посему желающему удостоить меня своей критикой следовало бы сперва хорошо уяснить себе, что цель данного сочинения заключается не в умалении, а в возвышении роли законной власти, если только она воздействует на людей скорее убеждением, чем насилием, мягкостью и человеколюбием, оправдывая свое назначение в глазах всех. Злонамеренная критика против моего сочинения основана на недоразумении и заставляет меня прервать на мгновение мои рассуждения с просвещенными читателями, чтобы раз и навсегда покончить с ошибками, которыми чревато трусливое рвение, и клеветой, порожденной злобной завистью.
Есть три источника моральных и политических принципов, лежащих в основе поведения людей: божественное откровение, законы природы и общественные договоры. Они не равнозначны, и первый источник отличается от двух других конечной целью. Но их роднит общая черта - направленность на достижение счастья при жизни на земле. Рассмотрение общественных отношений, основанных на третьем источнике, отнюдь не умаляет роли отношений, обусловленных двумя первыми. Но так как эти два источника, несмотря на божественность и неизменность своей природы, по вине людского рода бесконечно искажались ложным пониманием религии и превратным толкованием порока и добродетели в развращенных умах, то представляется необходимым рассматривать их отдельно от тех явлений, которые возникают исключительно в результате соглашений между людьми, заключаемых непосредственно или подразумеваемых, независимо от того, вызвано это необходимостью или осознанием общей пользы. С этой идеей неизбежно согласятся все религиозные секты и системы морали, ибо всегда будут поощряться усилия, направленные на то, чтобы заставлять самых упрямых и недоверчивых разделять те принципы, которые побуждают людей к жизни в обществе. Таким образом, существует три вида добродетелей и пороков: религиозные, природные и общественные. Они никогда не должны противоречить друг другу. Но не все последствия и обязанности, вытекающие из одного вида добродетелей и пороков, характерны и для других. Не все, предписываемое божественным откровением, предписывается законами природы и не все, предписываемое этими законами, предписывается законами общества. Однако исключительно важно выделить то, что вытекает непосредственно из общественного договора, явно или молчаливо заключенного между людьми, поскольку этот договор очерчивает сферу действия правопорядка, который регулирует человеческие взаимоотношения без особой на то санкции Всевышнего. Следовательно, идея общественной добродетели может считаться, без ущерба для ее достоинств, изменчивой. Природная же добродетель, не будь она запятнанной темными людскими страстями и глупостью, должна была бы вечно оставаться чистой и прозрачной. Лишь идея религиозной добродетели всегда неизменна, ибо она прямой результат божественного откровения и Богом сохраняется в первозданном виде.
Ч. Беккариа о преступлениях и наказаниях.
Идеи Вико долгое время не получали распространения и признания, чего никак нельзя сказать о воззрениях его соотечественника, родоначальника так называемой классической школы в науке уголовного права Чезаре Беккариа (1738-1794) автора знаменитого труда «О преступлениях и наказаниях» (1764). Сторонник естественно-правовой доктрины, Беккариа полагает, что когда-то постоянные войны и произвол вконец утомили индивидов и они, пожертвовав некоторой долей принадлежащей им свободы, соединились, чтобы спокойно и в безопасности наслаждаться остальной ее частью. Сумма частиц пожертвований на общее благо свободы образовала верховную
власть нации, которая должна была обеспечить людям нормальное существование под сенью справедливых законов. Но мира и правды нет, кругом насилие и бесправие, поскольку «большая часть законов - не что иное, как привилегия, т. е. подать, наложенная на всех в пользу немногих».
Беккариа, в частности, глубоко возмущен тем положением, при котором за одни и те же проступки богатый и бедный подвергаются разным наказаниям. Порицая какие бы то ни было
сословные привилегии, он категорически заявляет, что там, где знатные и власть имущие отделываются пустяками, а простой народ несет всю тяжесть суровых кар, «разрушаются все понятия о справедливости и долге и на их место становится право сильного». Почему так случилось, что на одном полюсе оказались могущество и счастье, а на другом -лишь унижение и нищета?
У Беккариа имеется на сей счет проницательная догадка. Он указывает на материальные корни социальной несправедливости. Право собственности - вот что оставляет в удел большей
части человечества одно только нищенское существование. Для предотвращения преступлений и оздоровления общества Беккариа не предлагает переустройства жизни на совершенно новых принципах. Он ведет речь «о восседающих на престолах Европы благодетельных монархах, покровительствующих мирным добродетелям, наукам и искусствам, отцах своих народов». Он предпочитает говорить об устранении нищеты и постепенном уравнении всех граждан как в нравственных, так и в материальных выгодах, доставляемых обществом; высказывается за всеобщее просвещение и хорошее воспитание; пишет о простых, мудрых законах и равенстве перед ними всех людей, о необходимости строгой законности и точном соблюдении обязательных гарантий прав личности. Искренняя убежденность Беккариа в неразумности феодальной системы, его гуманизм и талантливая пропаганда передовых воззрений на право и государство объективно сыграли немалую роль в идеологическом оснащении европейских буржуазно-демократических преобразований. Значение идей, развитых в труде «О преступлениях и наказаниях», выходит далеко за пределы проблем уголовного права и судопроизводства. Эти идеи защищают такие универсальные
ценности, как свобода, честь и достоинство человека, общественный порядок, обеспечиваемый прежде всего не репрессиями, грубой силой, но справедливыми законами, самодисциплиной и высоким сознанием индивидов. Они - весомый вклад Беккариа в разработку европейскими просветителями теории правового государства, принципов либерализма. Подобный вклад не мог не сделать мыслитель, убежденный в том, что самым лучшим является социальный строй, при котором достигается максимальное счастье для наибольшего числа людей.
Энциклопедия юриста
Беккариа Чезаре (1738–1794)
Беккариа Чезаре (1738–1794)
БЕККАРИА (Beccaria ) Чезаре (1738–1794) - выдающийся итальянский юрист, гуманист и просветитель; родился и жил в Милане. После окончания юридического факультета занялся литературной деятельностью. В возрасте всего 25 лет, не будучи ни профессиональным юристом, ни университетским ученым-правоведом, Б. за 4 месяца написал книгу-памфлет "О преступлениях и наказаниях" (1764), которая и определила его место в истории политических учении, уголовного права и законодательства.
В своей книге Б. не только обличал, но и доказывал нерациональность жестокости, несправедливости и произвола феодального правосудия, убедительно раскрывал бессистемность и противоречивость законодательства современных ему государств Европы. Особое внимание он обращал на законы в области преступлений, наказаний и судебной процедуры. Книга Б. содержала страстный призыв к искоренению феодальных судебных порядков, при которых "царицей доказательств" объявлялось признание обвиняемого, полученное под пытками. При этом Б. доказывал, что жестокие и несправедливые формы феодального судопроизводства неэффективны, поскольку пытками легче вырвать «признание» у невиновного, чем у закоренелого преступника.
В противовес этому Б. изложил принципы, на которых следовало бы основывать гуманное, справедливое и в то же время рациональное и эффективное уголовное законодательство. Б. призывал к установлению равенства всех граждан перед законом, прежде всего путем отмены привилегий дворянства и духовенства (сам Б. принадлежал к аристократическому обществу, носил титул маркиза). Б. настаивал на том, что только закон может определять круг преступных деяний и что виновный может быть приговорен только к тому наказанию, которое ранее было установлено законом. При этом закон должен соразмерять тяжесть преступления и наказания, а число деяний, влекущих за собой уголовную репрессию, должно быть сокращено до "разумного минимума" прежде всего путем отмены наказаний за ересь, колдовство и т. п. Наказанию следует подвергать только действия, а не слова или мысли людей: тяжесть наказания определяется тем вредом, который причинен "общественному благу".
Б. призывал к постепенному смягчению наказаний, но с тем, чтобы оно неотвратимо следовало за преступлением. В своей книге Б. привел ряд аргументов в пользу отмены смертной казни, которые используются и поныне: как показывает "опыт веков", она не останавливает преступников, уступает как средство устрашения зрелищу пожизненного рабства, ожесточает нравы, подавая людям пример жестокости, и т. п. (В конце своей жизни, будучи членом комиссии по реформе Уголовного кодекса в Ломбардии, Б. в одном из документов привел еще один аргумент против смертной казни - невозможность исправить судебную ошибку.) Хотя в своей книге Б. не потребовал немедленной и полной отмены смертной казни и даже допускал возможность ее применения при чрезвычайных обстоятельствах, в сознании и его современников, и последующих поколений его книга по справедливости расценена как первое исторически значимое выступление против смертной казни, положившее начало движению аболиционистов - сторонников ее отмены.
В книге Б. вопросы уголовного права и процесса рассматриваются в тесной связи: он делал последовательные выводы из презумпции невиновности, высказывал интереснейшие мысли о правах обвиняемого, о достоверности показаний свидетелей и т. п. При этом он доказывал, что соблюдение законов при расследовании и судебном разбирательстве содействует установлению истины и наказанию виновного.
Особое внимание Б. уделял проблеме предупреждения преступлений, исходя из сформулированного им принципа: "Лучше предупреждать преступления, чем наказывать за них". В этих целях он считал сугубо важным просветительство и воспитание уважения к закону.
Помимо содержательной стороны книги Б. необходимо отметить и ее форму. Небольшая по размеру книга написана стилем, не уступающим лучшим образцам европейской прозы XVIII в., - лаконичным и образным, рассчитанным на то, чтобы оказать максимальное воздействие и на разум, и на чувства читателя. Под ее непосредственным влиянием (в XIX в. она была переведена более чем на 25 языков) в ряде государств тогдашней Европы были отменены либо ограничены в применении пытки подозреваемых и смертная казнь, в особенности в ее наиболее жестоких формах. Книга Б. наряду с трудами Монтескье, Вольтера, энциклопедистов вошла важной составной частью в основной идеологический фонд Просвещения XVIII в., подготовившего общественное сознание к необходимости ликвидации феодальных порядков, к эпохе революций конца XVIII в. Влияние книги Б., прямое или опосредованное, остается неизменным на протяжении уже более двух веков: история уголовного права и правосудия, да, пожалуй, и других правовых наук, не знает труда, по силе и длительности своего воздействия равного книге "О преступлениях и наказаниях".
В истории уголовного права Б. нередко рассматривается как один из первых представителей или основоположников «классической» школы в уголовном праве. В действительности наряду с Монтескье и другими просветителями и гуманистами XVIII в. он был лишь предшественником «классической» школы: его место в истории уголовного права радикально отличалось от его последователей-"классиков". Б. придавал решающее значение проблеме причин преступности, а не абстрагировался от нее; он выступал с критикой существующего законодательства и системы правосудия, а не с апологией их; он не видел необходимости в доктринальном изучении и комментировании отдельных правовых норм и институтов, чем десятилетиями занимались «классики». Вместе с тем многие принципы уголовного права, сформулированные Б., были восприняты «классической» школой уголовного права, хотя и в излишне юридизированной форме.
Книга Б. оказала значительное влияние на развитие науки уголовного права и судопроизводства в России. В "Наказе комиссии о составлении проекта нового уложения" русской императрицы Екатерины II (составлен в 1766–1767 гг., т. е. спустя 2–3 года после первой публикации книги Б.) содержалось 114 статей, переписанных из книги Б. Правда, ни переписанные мысли Б., ни содержание «Наказа» в целом не оказали существенного влияния на развитие российского законодательства, если не считать постепенной отмены пыток подозреваемых. В то же время книга "О преступлениях и наказаниях" послужила полезнейшим наставлением при подготовке Судебной реформы 1864 г. О неизменном интересе русской юридической общественности к книге Б. свидетельствует то, что новые ее переводы, часто сопровождаемые подробными комментариями, выходили в свет 6 раз: впервые в 1803 г. и в последний раз - в 1939 г. Один из этих переводов принадлежал С.И. Зарудному - видному деятелю Судебной реформы 1864 г.
Лит.:
Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях/Пер. М.М. Исаева . М., 1939;
Решетников Ф.М. Беккариа. Из истории политической и правовой мысли. М.,1987.
Решетников Ф.М.
Из книги Энциклопедический словарь (Б) автора Брокгауз Ф. А. Из книги 100 великих архитекторов автора Самин ДмитрийАЛЕЙЖАДИНЬЮ (1730 или 1738-1814) С развитием всего бразильского искусства неразрывно связано творчество мулата из капитании Минас-Жераис Антониу Франсиску Лисбоа, прозванного Алейжадинью, то есть «Маленький калека», потому что в годы расцвета его таланта он болел все
Из книги 100 великих врачей автора Шойфет Михаил СемёновичМАТВЕЙ ФЕДОРОВИЧ КАЗАКОВ (1738-1812) Творчество Казакова – значительнейшее явление в русской архитектуре. Начав свою деятельность в пору становления русского классицизма, он стал одним из замечательных его представителей, создал свое, оригинальное направление, связанное
Из книги Большая Советская Энциклопедия (БА) автора БСЭБургав (1668–1738) Несмотря на то что выдающийся врач и химик ван Гельмонт, авторитет которого был особенно велик, приводил подробное описание им самим произведенного опыта превращения ртути в золото и серебро с помощью ничтожного количества «философского камня», Шталь в
Из книги Большая Советская Энциклопедия (БЕ) автора БСЭГийотен (1738–1814) К некоторым историческим личностям судьба крайне несправедлива: в памяти людской их имена связываются с позорными делами, в которых они не повинны. К таким деятелям принадлежит французский врач Гийотен. Роковое недоразумение соединило его имя с кровавым
Из книги Большая Советская Энциклопедия (ВЕ) автора БСЭ Из книги 100 великих скульпторов автора Мусский Сергей Анатольевич Из книги 100 великих казаков автора Шишов Алексей Васильевич Из книги Генерал-фельдмаршалы в истории России автора Рубцов Юрий ВикторовичАлейжадинью (1730 или 1738–1814) Одной из высших точек развития всего бразильского искусства явилось творчество мулата из капитании Минас-Жераис Антониу Франсиску Лисбоа, прозванного Алейжадинью, то есть «Маленький калека», потому что в годы расцвета его таланта он болел всё
Из книги 100 знаменитых москвичей автора Скляренко Валентина Марковна Из книги Новейший философский словарь автора Грицанов Александр АлексеевичФёдор Петрович Денисов (около 1738–1803) Генерал от кавалерии. Граф. Герой войн эпохи императрицы Екатерины II ВеликойТочная дата его рождения неизвестна. Родился Денисов в старинной донской станице Пятиизбянской (ныне посёлок Пятиизбянский Волгоградской области). За свой
Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора Из книги Всемирная история в изречениях и цитатах автора Душенко Константин ВасильевичБаженов Василий Иванович (род. в 1737 или 1738 г. – ум. в 1799 г.) Знаменитый русский художник-архитектор, теоретик архитектуры, академик (1765 г.) и вице-президент Санкт-Петербургской академии художеств (1799 г.), один из основоположников классицизма. Многое сделал для сохранения
Из книги автораНАРБУТ Казимир (1738-1807) - представитель эклектического направления в философии эпохи Просвещения в Беларуси и Литве. Учился в пиарской школе в Щучине, затем в Любешовском новициате и пиарском коллегиуме в Дубровице. С 1759 - в Виленскои пиарском коллегиуме, около четырех лет
Из книги автораБЕККАРИА, Чезаре (Beccaria, Cesare, 1738–1794), итальянский юрист 157 Не в жестокости, а в неизбежности наказания заключается один из наиболее эффективных способов предупредить преступления. «О преступлениях и наказаниях» (1764), XXVII; здесь и далее пер. Ю. Юмашева? Отд. изд. – М., 2000, с.
Из книги автораБЕККАРИА, Чезаре (Beccaria, Cesare, 1738–1794), итальянский юрист34Счастлив народ, который не имеет истории.«О наказаниях» (1764), введение? Maloux, p. 249Еще раньше у Бенджамина Франклина: «Счастлив народ, благословенно столетие, история которого незанимательна» («Альманах бедного Ричарда»,
Предисловие составителя серии "Библиотека криминолога" . . . . . . . . . . . . V
Историко-биографический очерк
Глава I. Родина Беккариа. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
Глава II. Отчий дом. Годы ученья в колледже и университете. Отношение Беккариа
к юристам. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10
Глава III. Женитьба. Взгляды Беккариа на семью. Занятия просветительной
философией. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .18
Глава IV. Дружба с братьями Верри. "Миланская колония французских
энциклопедистов". Журнал "Кафе" . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 26
Глава V. История написания книги "О преступлениях и наказаниях" . . . . . . . 31
Глава VI. Памфлет монаха Факинеи. "Ответ" братьев Верри. . . . . . . . . . . 39
Глава VII. Книга Беккариа становится известной Европе. Перевод книги
в редакции Морелле. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .46
Глава VIII. Парижская поездка. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 53
Глава IX. Заботы Беккариа об устройстве своей судьбы. Причины, которые могли
побудить его отказаться от дальнейшего переиздания своей книги. . . . . . . .59
Глава Х. Чтение лекций по политической экономии. Переход на административную
службу. Последние годы жизни. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .63
Глава XI. Внутренний план книги "О преступлениях и наказаниях" . . . . . . . .69
Глава XII. Язык книги. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76
О преступлениях и наказаниях
К тому, кто читает. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .85
Введение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .88
§ I. Происхождение наказаний. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .89
§ II. Право наказания. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 90
§ III. Выводы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 91
§ IV. Толкование законов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .92
§ V. Темнота законов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .94
§ VI. Соразмерность между преступлениями и наказаниями. . . . . . . . . . . .95
§ VII. Ошибки при установлении мерила наказаний. . . . . . . . . . . . . . . 97
§ VIII. Подразделение преступлений. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .98
§ IX. О чести. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .100
§ Х. О поединках. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 101
§ XI. Об общественном спокойствии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .102
§ XII. Цель наказаний. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .103
§ XIII. О свидетелях. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 104
§ XIV. Улики и формы суда. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .105
§ XV. Тайные обвинения. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 107
§ XVI. О пытке. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 108
§ XVII. О государственной казне. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .113
§ XVIII. О присяге. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 114
§ XIX. Незамедлительность наказаний. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .115
§ ХХ. Насилия. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .116
§ XXI. Наказания для дворян. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .117
§ XXII. Кражи. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .118
§ XXIII. Бесчестье. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119
§ XXIV. Тунеядцы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 120
§ XXV. Изгнание и конфискация. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .121
§ XXVI. О духе семейственном. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 121
§ XXVII. Мягкость наказаний. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .123
§ XXVIII. О смертной казни. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 125
§ XXIX. О взятии под стражу. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .131
§ ХХХ. Процесс и давность. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .133
§ XXXI. Преступления, трудно доказуемые. . . . . . . . . . . . . . . . . . .135
§ XXXII. Самоубийство. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .138
§ XXXIII. Контрабанда. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .140
§ XXXIV. О должниках. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 142
§ XXXV. Убежища. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .143
§ XXXVI. О назначении цены за голову преступника. . . . . . . . . . . . . . 144
§ XXXVII. Покушения, сообщники, безнаказанность. . . . . . . . . . . . . . .145
§ XXXVIII. Наводящие вопросы; показания. . . . . . . . . . . . . . . . . . .146
§ XXXIX. Об особом роде преступлений. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 148
§ XL. Ложные понятия о пользе. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .149
§ XLI. Как предупреждать преступления. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .150
§ XLII. О науках. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 151
§ XLIII. Власти. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .153
§ XLIV. Награды. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .154
§ XLV. Воспитание. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .154
§ XLVI. О помиловании. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .155
§ XLVII. Заключение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .156
Приложение I . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 157
Приложение II . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .158
Приложение III . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 178
«О преступлениях и наказаниях»
Беккариа открывает свою книгу гневным описанием запутанного законодательства того времени, представлявшего собой туманную компиляцию изданных на протяжении веков законов, с трудом увязывающихся друг с другом. Развивая тему европейского Просвещения - борьбы с традицией и с прошлым, Беккариа говорит о радикальном характере изменений, затронувших различные социальные сферы, в особенности экономику; о том, как ветер новых идей сметает устаревшие традиции везде, но не в сфере уголовного права, которое по-прежнему остается в полнейшем запустении.
Фундамент, на котором автор возводит свои идеологические построения, заключается в основополагающей концепции доктрины Просвещения - Социальном контракте. Общество базируется на изначальном соглашении, согласно которому индивид добровольно жертвует в пользу коллектива частью своей личной свободы. Эти “жертвы” суммируются и составляют в итоге суверенитет, которым обладает и распоряжается государство. Пример:
“...люди, раньше независимые и жившие в одиночку, объединились в общество, устав от постоянных войн и бесполезности свободы, в сохранности которой нет никакой уверенности”
Продолжая свою мысль, Беккариа заявляет, что государство обязано защищать собственный суверенитет, являющийся хранилищем личных свобод, от посягательств отдельных лиц, пытающихся взять обратно свою часть свобод. Отсюда вытекает необходимость наказаний и право монарха карать за преступления.
“Только необходимость заставила людей уступить часть своей собственной свободы, посему очевидно, что всякий желает положить в общее хранилище возможно меньшую ее долю, - ровно столько, сколько требуется, чтобы обязать других защищать себя. Совокупность этих наименьших долей образует право наказания”
Право наказания вытекает из обязанности монарха защищать возникшее на основе соглашения общественное объединение, в интересах входящих в него индивидов. Из этих принципов, утверждает Беккариа, следует бесспорная прерогатива законов устанавливать наказания за совершенные преступления, и законодателем не может быть никто иной, кроме государя, поскольку именно он представляет собой все общество. На судью, являющегося частью общества, возлагается обязанность применять на практике закон, не имея возможности ужесточать предусмотренные в законе наказания. Задача судьи заключается исключительно в том, чтобы удостоверить факт нарушения отдельными индивидами общественного соглашения.
“Судье не усваивается даже власть интерпретировать уголовные законы, по той же причине, что он не является законодателем”.
Беккариа в своем труде постоянно возвращается к возможности нарушения отдельными лицами изначального соглашения, оставляя за ними исключительные права. Он останется до конца убежденным сторонником идеи просвещенного правления, благодаря действительной эффективности реформ, проводимых австрийской короной в миланском государстве. В Ломбардии сотрудничество просветителей и власти было не призрачной иллюзией, но реальностью.
Поправки, внесенные Беккариа в привычный ход мысли, были весьма серьезны: благодаря теории общественного соглашения, преступление больше не является прегрешением против Бога, но нарушением общественно принятой договоренности, а следовательно - ущербом, нанесенным обществу. Продолжая, Беккариа приводит классификацию преступлений, от самых тяжелых, разрушающих самое общество, до самых мелких, наносящих незначительный вред отдельным его представителям.
“Некоторые преступления моментально разрушают общество или тех, кто его представляет; другие ущемляют личную безопасность гражданина, создавая угрозу его жизни, имуществу или чести; иные же противны тому, к чему каждого обязывает закон или от чего удерживает, исходя из соображения общественного блага”.
Следовательно, наказания не могут быть одинаковыми за любые преступления, но должна быть определенная соразмерность, поскольку цель наказания заключается не в каре для преступника и не в принудительном искуплении им совершенного греха, а в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред согражданам и удержать других от совершения того же. Беккариа также полагает, что разумная мера наказания за совершенное преступление может стать сдерживающим от совершения других преступлений фактором.
“Если за два преступления, наносящие различный вред обществу, назначается одинаковое наказание, то отсутствуют побуждения, препятствующие совершению более значительного преступления…”
Он доказывает полную бесполезность смертной казни для общества: если цель любого наказания заключается в удержании индивидов от совершения преступления, то жестокое зрелище приведения в исполнение смертного приговора не достигает желаемого результата. Не суровость наказания, продолжает Беккариа, а его продолжительность оказывает наибольшее влияние на души людей. Зрелище смертной казни может вызывать у присутствующих негодование, сострадание или ужас, но эти чувства и впечатления вскоре забудутся, в то время, как постоянное, год за годом, напоминание, в лице людей, выплачивающих трудом на благо общества нанесенный в результате совершения преступления ущерб, намного сильнее воздействует на человеческую совесть и удерживает граждан от совершения действий, которые могут заставить их самих влачить столь жалкое существование.
“Наиболее крепкой уздой, удерживающей от совершения преступлений, является не ужасное, но мимолетное зрелище казни злодея, а длительный и печальный пример человека, лишенного свободы и превращенного в тягловую скотину, возмещающего своим трудом вред, нанесенный им обществу”.
Подтверждением его теории, считает Беккариа, может служить история: за века зрелище жестоких сцен казни не смогло удержать людей от совершения преднамеренных преступлений.
Несмотря на жесткую позицию относительно того, что наказание не должно никогда становиться местью за нанесенное обществу зло, автор все же приводит одно исключение из правила. На практике он допускает и даже считает смертную казнь необходимый, если подсудимым является государь, не исполняющий свой долг по отношению к подданным. В этом случае они получают право наказать монарха.
Неприемлемы, утверждает Беккариа, пытки обвиняемого во время суда над ним, поскольку, таким образом, наказание осуществляется еще до того, как будет доказана его виновность. Когда еще есть сомнение в том, действительно ли был нанесен вред обществу, оно не может лишить подсудимого своего покровительства:
“Не новой является следующая дилемма: преступление доказано или не доказано; если доказано, то за него можно назначить только то наказание, которое предусмотрено законом, и пытка является бесполезной, поскольку в этом случае не требуется признания преступником собственной вины; если же преступление не доказано, то нельзя истязать невиновного, коим по закону считается всякий, чьи преступления не доказаны”.
Практика пыток может привести к еще более страшному злу: осуждению невинных и оправданию преступников. И действительно, физически здоровому и крепкому организму легче вынести муки, вызванные пыткой. Таким образом, если злодей наделен от природы крепким телосложением, у него есть шанс быть оправданным за отсутствием признания вины, в то время, как невиновный, но не обладающий крепким здоровьем и мускулатурой, вполне возможно признается в преступлении, которого он не совершал, только ради того, чтобы палач прекратил невыносимые мучения.
XIII глава “О преступлениях и наказаниях” также посвящена важности показаний свидетелей на судебном процессе. Каждый человек имеет право на дачу свидетельских показаний, пишет Беккариа, достаточным условием является психическая вменяемость свидетеля. Степень правдивости или ложности показаний легко проверить: достаточно оценить, насколько свидетель заинтересован в том, чтобы сказать правду или солгать.
“Степень доверия должна уменьшаться обратно пропорционально ненависти, дружеским или иным тесным связям, существующим между ним [свидетелем] и преступником”.
Беккариа также утверждает, что принятие окончательного решения не должно быть исключительно в компетенции одного судьи, и что, наряду с судьей, должно предусматриваться присутствие “заседателей”, выбираемых по жребию среди простых граждан. Он предлагает ввести судебную коллегию, члены которой в момент принятия решения должны руководствоваться исключительно “здравым смыслом, который более надежен, чем знания судьи, склонного всюду видеть преступников и все подгонять под искусственную схему, усвоенную им со студенческой скамьи”.
Согласно Беккариа, судебные заседания должны быть открытыми, именно свободный доступ публики на заседания суда является гарантом справедливости его работы.
После того как совершено преступление, и арестован гражданин, подозреваемый в совершении данного преступления, он по необходимости помещается под стражу. При этом предварительное заключение должно быть, по возможности, непродолжительным, а судебный процесс - проходить без проволочек. В противном случае, мы имеем дело с нанесением двойного ущерба: с одной стороны - обвиняемому, который находится в течение неоправданно долгого времени в томлении и мучительных сомнениях относительно своей судьбы; а с другой - обществу, поскольку чем больше временной промежуток, отделяющий преступление от наказания, тем меньше смысла в этом наказании, так как не достигается основная его цель. А цель наказаний, полагает автор, заключается в том, чтобы продемонстрировать человеческому сообществу печальные последствия преступных деяний, а следовательно, удержать других граждан от повторения этого губительного опыта.
Беккариа не уточняет, какова должна быть, согласно закону, максимальная продолжительность предварительного содержания под стражей, ограничиваясь призывом к ускорению судебных процедур в целом.
Очевидно, такая щепетильность Беккариа была продиктована его уверенностью в том, что лишая свободы гражданина, виновность которого не доказана, нарушаются гарантии общественного договора, пришедшего на смену естественному состоянию человека. И действительно, если общество берет на себя обязательство по защите прав отдельных граждан, то незаконный арест является ущемлением этих прав со стороны государства.
