Сибирская германия. «Российская газета»: Почему русские немцы возвращаются в Сибирь

МОСКВА, 25 июн — РИА Новости, Игорь Кармазин . Страна идеальных дорог и вкусного пива — жизнь в Германии кажется упорядоченной и обеспеченной. После падения железного занавеса сотни тысяч этнических немцев решились на переезд из постсоветских республик на родину предков. В последние годы, однако, наметилась обратная тенденция — немцы возвращаются в Россию. Переселенцы рассказали РИА Новости о причинах неприятия германских порядков.

Сергей Рукабер, Карлсруэ — Крым

Я в Германию уехал в 1999 году, прожил там 18 лет, в Россию мы окончательно вернулись 31 июля 2017 года. Германия для меня так и не стала родиной, я всегда держал в уме возможность нового переезда. Решающим фактором послужило воссоединение родного Крыма с Россией.

В Германии я все эти годы не чувствовал себя в своей тарелке, многое просто дико для меня было. Например, с первого класса с недавних пор в школах там введен урок сексуального просвещения. Подробно рассказывают о секс-меньшинствах, все подается в том духе, что именно такие отношения нормальны. Дочка однажды вернулась после занятий домой и спросила: "А как это, когда одна тетя с другой тетей?" Получается, учили лесбиянству. Я ответить ничего не смог, но пошел жаловаться в школу. Мне сказали, что отказ от этого урока грозит разбирательством с полицией.

Многие думают, что заработать в Германии проще. Да, доход у меня был больше нынешнего, но и налоги намного выше. В итоге на руки сейчас я получаю примерно столько же, сколько и там. Типичная история в Германии: платишь какой-то налог, а в конце года оказывается, что заплатил мало, что-то еще должен государству.

У меня там была транспортная компания. Сначала дела шли успешно, но после кризиса 2008 года нас загнали в очень большие долги. Здесь, в России, я открыл ИП и занимаюсь своим делом. Я знаю, сколько должен выплатить, никаких лишних бумаг, волокиты. Общение с чиновниками сведено к минимуму. В Германии за 17 лет я научился порядку, поэтому тут я сразу стал работать легально — зарегистрировался, оформился.

Общение между людьми в Германии тоже другое. У меня нет языкового барьера, немецкий язык я знаю хорошо. В Карлсруэ остались знакомые. Есть пара семей, с которыми мы до сих пор поддерживаем контакт, перезваниваемся по мессенджерам, по скайпу. Но большинство с тобой общаются, пока ты смотришь в лицо. Отвернулся — тебя готовы сожрать.

Нормальными считаются постоянные жалобы на соседей. В восемь вечера надо уже сидеть дома, заткнуться и не шевелиться, ни в коем случае не шуметь. А я не могу сказать детям, чтобы они замерли, потому что какой-то посторонний дядя так хочет. Я всем говорил: "Не нравится? Валите в дом престарелых, там у вас будет идеальная тишина". Мне проще было заплатить штраф, чем муштровать детей. После первых двух жалоб просто предупреждали. На третий раз пришел штраф 50 евро.

При этом у беженцев полная свобода действий. Была однажды ситуация: я провожал родителей на вокзале в Карлсруэ. Приехал на своем личном автомобиле, пока помогал им донести багаж до поезда, какие-то арабы забрались в машину. Я позвал полицейских, а те мне говорят: "А вам что, тяжело их отвезти?" Бить мигрантов нельзя, в любом конфликте с ними виноватым окажешься однозначно ты.

В России я вздохнул свободнее, но и здесь не все гладко. Главная трудность для моей семьи сейчас — оформление документов. На местах в Крыму много некомпетентных чиновников, которые сами не знают ни законов, ни инструкций. У меня трое детей, нам пока дали удостоверение многодетной семьи, но льгот мы никаких не получаем.

© Фото: из личного архива семьи Рукабер

© Фото: из личного архива семьи Рукабер

Антон Клокгаммер, окрестности Гамбурга — Томск

Я десять лет прожил в городке Рендсбург на севере Германии и уже десять лет как в России. В Германии жизнь очень размеренная, наперед известно, что будет через пять, 15 лет. Педантичность доведена до тошноты. Возможно, во взрослом возрасте стабильность больше ценится, но мне тогда хотелось больше драйва, свободы, легкости. Мне было 20 лет, и я переписывался с томскими друзьями. Кто-то из моих сверстников уже занимал руководящие должности, организовывал ИП, ООО. Мои немецкие приятели в этом возрасте продолжали играть в приставку.

В Германии нет такого четкого разделения на частное и общественное, как у нас. Например, я как-то раз припарковался у бассейна и некоторое время сидел в машине. Не прошло и минуты, как мне в лобовое стекло постучал немецкий дедушка с требованием заглушить двигатель. По его словам, я загрязняю природу. Мы в России как рассуждаем? Конечно, первая мысль: "Какое твое дело?"

Отличаются и взаимоотношения людей. Характерный случай был в школе. На контрольной я не понял один вопрос. Решил посмотреть задачу у своего закадычного друга Дэниса. Тот это заметил и немедленно пожаловался учителю. Нас рассадили, мне сделали замечание. На перемене я к нему подошел и попытался объяснить: "Смотри, я не списывал у тебя. Я просто не понял задачу. Мы с тобой друзья. Почему ты поднял такой шум?" Он как заведенный отвечал: "Ну как, нельзя же! Списывать нельзя". Мы могли поссориться, совсем разругаться, но я видел, что он искренне не понял моего вопроса.

Я еще успел отслужить в немецкой армии. Девять месяцев, на выходные уходили домой. Там получилось интересно: мы служили, служили, а уже под конец выяснилось, что все, с кем у меня сложились хорошие отношения, — выходцы из бывшей ГДР. Мы понимали друг друга с полуслова, у нас были общие понятия о взаимопомощи, взаимовыручке. По сравнению с призывниками из ФРГ у этих ребят очень сильно отличалось чувство юмора. В ФРГ шутки американские, примитивные. Самое смешное для них — если кто-то громко рыгнул, пустил газы, что-то сказал про чужую маму. У ребят из ГДР юмор был более тонкий, острый, между строк, с игрой слов.

© Фото: из личного архива Антона Клокгаммера

© Фото: из личного архива Антона Клокгаммера

Хотя в материальном плане жить в Германии лучше. Я сейчас пропадаю целыми днями на работе, в подчинении у меня 50 человек, получаю в три-четыре раза больше среднего заработка в Томске. Мои одноклассники в Германии ничем не руководят, отвечают только за себя, не имеют высшего образования, работают обычными электриками, сантехниками, но получают те же две тысячи евро. На эти деньги там спокойно можно взять в ипотеку дом. Ипотека в Германии гораздо доступнее: ставка — два-три процента вместо наших 12-13.

Денис Шелл, Ганновер — Омская область

В Германии я жил почти 20 лет, но в июле 2016-го вернулся в Россию. За два десятилетия, проведенных в Германии, понял, что моя родина на самом деле здесь. Тут я себя свободно, спокойно чувствую. В Германии долго жил в окрестностях Ганновера.

У меня свой участок земли, своя скотина в селе Азово Омской области. В Германии на фермерство огромные налоги. Я там занимался мойкой свинарников, курятников. Собственная фирма была. В плане чистоты в Германии требования гораздо строже, чем у нас. Даже в хлеву должно быть чисто как на тарелке. Рынок большой, с русскими работать не все хотят.

Вообще, по отношению к переселенцам из постсоветских стран много предубеждений. Я этнический немец, окончил в Германии школу, хорошо знаю язык, получил профессию. Но с первых дней меня там называли русским. "Издалека Ивана видать", — такая там присказка. Я думал, со временем это пройдет, но до отъезда так ничего и не изменилось. Общался в основном с такими же переселенцами, хотя были и местные знакомые. Много заносчивых немцев, они с "руссланддойче" (немцы из России. — Прим. ред.) знаться не хотят. Я их даже частично понимаю. Некоторые переселенцы ведут себя не очень адекватно, творят чудеса, не считаются с местными порядками. Доверие, уважение теряется.

Алексей Грюненвальд, окрестности Кельна — Крым

В Германии я жил с 1993 года, сейчас окончательно еще не переехал, занимаюсь оформлением российских документов. Мы такой народ, что у нас ни флага, ни родины. В Казахстане мы были фашистами, хотя мои предки переселились еще во времена Екатерины Великой. В Германии нас считают русскими. Я подумал, что если меня русским называют, то я к ним и поеду. Предметно задумался о переезде в Россию после присоединения Крыма. В 2015-м мы прилетели на полуостров первый раз, прощупали почву. В 2016-м в городе Саки купили недвижимость.

В Германии я сменил две профессии. Сначала был риелтором, потом занялся продажей автомобилей. Налоги там просто грабительские — обдирают как липку. Крупные фирмы еще неплохо себя чувствуют, а мелкому бизнесу тяжело концы с концами свести. Поборы буквально на все. Я был очень удивлен, например, когда получил квитанцию на оплату телевизора — 40 евро за три месяца.

Вся эта обдираловка только по одной причине — надо чем-то кормить беженцев. Расселяют их в каждую деревню, хотя наших русских они вроде побаиваются. Один мой друг как-то тормознул на перекрестке, который переходили два араба. Те остановились, подошли к машине и провели большими пальцами по горлу. Знакомый им в ответ показал средний палец. Завязалась драка. В итоге полиция оштрафовала на пятьсот евро моего друга, а мигрантов не тронула.

Сильно раздражала в Германии агрессивная пропаганда секс-меньшинств. Там постоянно проводятся какие-то гей-парады, гомосексуалисты без стеснения на улицах отсвечивают голыми задницами. У меня слов цензурных по этому поводу просто нет, а ведь все это видят и дети! В садиках, школах им рассказывают, что мальчик с мальчиком, девочка с девочкой — это нормально. Многие немцы на самом деле таким положением тоже недовольны, не зря на последних выборах много голосов "Альтернатива для Германии", которая за семейные ценности и улучшение отношений с Россией.

21 мая в германском городе Ульм появится мемориальная доска, посвященная 200-летию переселения немцев с берегов Дуная на Юг России - в Причерноморье и на Северный Кавказ. Создание доски стало возможным благодаря инициативе российских немцев, ныне проживающих в Германии. «Известия» поговорили с президентом Федеральной национально-культурной автономии российских немцев, председателем Международного союза немецкой культуры Генрихом Мартенсом о современной эмиграции из России в Германию и об обратном процессе.

- Сколько немцев проживает в современной России?

Согласно переписи населения в 2010 году в нашей стране проживало порядка 400 тыс. российских немцев. Но здесь нужно иметь в виду, что в анкете не было обязательного вопроса о национальности. Многие ее не указывали. Поэтому реальная цифра, по нашим оценкам, - 600-700 тыс. человек.

- Что вы можете сказать об эмиграции немцев на историческую Родину? Особенно в последние 25 лет?

На 1 января 1989 года в СССР проживали 2 млн 38 тысяч немцев, из них в Российской Федерации - 838 тыс. Но в те времена также далеко не все указывали свою национальность. Поэтому мы предполагаем, что реальная цифра была порядка 3,5 млн человек.

Сейчас около 200 тыс. немцев проживают в Казахстане. Есть также небольшие немецкие «комьюнити» на Украине и в Киргизии. В Германии сегодня, по разным оценкам, проживает от 3,5 до 4,5 млн бывших советских немцев и их потомков.

- Что заставляет немцев уезжать из России? Экономическая ситуация, «зов предков», что-то еще?

Здесь уместно вспомнить, что в предвоенные годы многие советские немцы были подвергнуты репрессиям, а после нападение в 1941 году фашистской Германии на СССР сотни тысяч советских немцев были обвинены в пособничестве врагу и депортированы в отдаленные регионы Советского Союза. И еще долгие годы после войны советским немцам было запрещено возвращаться в места прежнего проживания, действовал негласный запрет на учебу в ряде вузов, на работу по определенным специальностям.

Пережитые страдания и смерти близких оставили глубокие шрамы в душах людей. С началом Перестройки многие семьи выражали желание вернуться на Волгу в случае восстановления там Республики поволжских немцев (находилась на территории нынешних Саратовской и Волгоградской областей до 1941 года). Однако этого не произошло. Поэтому в начале 90-х сперва некоторые, а потом все больше семей потянулись в Германию. Кроме того, многие российские немцы были очень религиозны. А поскольку в СССР религиозность была не в почете, многие переезжали в Германию целыми религиозными общинами. И уже на новом месте, как правило, продолжали жить компактно, как и здесь.

В дальнейшем причины переезда также были разные. 90-е годы для России были непростым временем. Кто-то уезжал из-за экономической ситуации, у кого-то большинство родственников на тот момент уже перебралось за границу и т.д. Каждый решал индивидуально.

- А сейчас как выглядит эмиграция российских немцев?

Сейчас тоже есть небольшой поток переселенцев. Где-то до около 5-7 тыс. человек ежегодно перебираются на постоянное место жительства в Германию. Есть и обратный, тоже небольшой поток, порядка 3 тыс.

- Почему некоторые немцы возвращаются в Россию?

Во-первых, часть немцев уезжали в Германию, поддавшись массовому настроению. А переехав, вдруг поняли, что им лучше в России, где они родились и выросли. Особенно это касается старшего поколения. Им, конечно, очень непросто привыкнуть к новым реалиям, найти в Германии квалифицированную работу на местном высококонкурентном рынке труда и т.д. Кто-то просто не находит там привычной среды. Кстати, есть и те, кто в 90-е годы переехал в Германию, поднакопил средств, а теперь инвестирует их в Россию, как правило, в те места, откуда родом. Поэтому существует и обратное движение миграции из Германии в Россию. Но о массовом переезде в одну или другую сторону сегодня говорить не приходится.

- Насколько российские немцы сплочены?

Наша Федеральная национально-культурная автономия - достаточно сплоченная организация энтузиастов своего дела, объединяющая свыше 450 общественных структур в 60 регионах России. Все наши мероприятия вне политики. Ежегодно мы организуем свыше 5 тыс. различных проектов: курсы немецкого языка, этнокультурные кружки, детские и молодежные языковые лагеря, семинары, выставки и т.д. И принимать участие в них могут не только этнические немцы, но и члены их семей, соседи, люди других национальностей, интересующиеся нашей культурой, желающие изучать немецкий язык.

- Насколько проживающие в России немцы чувствуют себя частью нашей страны?

По моему глубокому убеждению, те российские немцы, которые остались в России, в первую очередь ощущают себя гражданами Российской Федерации. Кстати, очень многие наши соотечественники, проживающие в Германии, ощущают духовную связь со страной, в которой они родились, где прошло их детство. Когда в Германии сейчас проходит чемпионат мира по хоккею, и над трибунами развеваются российские флаги, это далеко не всегда российские болельщики. Это переехавшие в Германию российские немцы болеют за Россию. И таких немало.

- Расскажите о том, что будет происходить 21 мая в Ульме? И что символизирует это мероприятие?

Более 250 лет назад по приглашению Императрицы Екатерины II началось переселение немцев в Российскую империю. Часть из них переселялась из Баден-Вюртемберга и Баварии. И вот спустя годы теперь уже российские немцы из России, поселившиеся в этих местах, решили отдать дань памяти своим предкам. Я также оцениваю предстоящее открытие памятной доски как один из важных шагов, направленных на восстановление российско-германской дружбы и сотрудничества.

Насколько тесным можно назвать сотрудничество России и Германии сегодня? Повлияли ли на гуманитарное взаимодействие санкции?

Нынешние непростые времена оказались трудными для всех сторон российско-германского сотрудничества. И, всё-таки, сотрудничество между двумя странами в деле этнокультурной поддержки российских немцев является, наверно, единственной сферой взаимодействия двух стран, которая не только не пострадала за последние годы, но и стабильно и конструктивно развивалось и крепло. Большая заслуга в этом Межправительственной Российско-германской комиссии по вопросам российских немцев, которая продолжает свою гуманитарную деятельность на благо двух стран. Именно благодаря этому межгосударственному механизму взаимодействие в этих непростых условиях даже усилилось!

Когда только начался политический кризис, я написал письмо канцлеру Германии Ангеле Меркель, напомнив ей о том, как российские немцы дважды, в 1914 и 1941 годах становились невольными заложниками российско-германских отношений на высшем уровне. И видя, как назревает новый политический и экономический конфликт, попросил, чтобы гуманитарное взаимодействие не попадало под санкции. В ответном письме было дано обещание, что этого не произойдёт.

«Да я просто родину люблю», - бесхитростно объясняет водитель Анатолий Сидоренко. «А я - мужа», - вторит ему жена-фельдшер Татьяна.

Что нас подвигло эмигрировать? - рассказывает Таня. - Хотелось лучшей жизни! Ведь как мы живём: от зарплаты до зарплаты, которой не хватает не то что на отпуск - в гости поехать в соседнюю область позволить себе не можем! День­ги уходят только на то, чтобы детей накормить да обуть. Самое элементарное, ни о чём другом мы и мечтать не можем, хотя вкалываем и на работе, и у себя в хозяйстве: огород, скотина… И всё равно еле концы с концами сводим! Тем более что все из нашего села тогда уезжали в Германию, вот и мы решили: попробуем! Попробовали… Собирались, сердце рвали. Не верьте тому, кто будет говорить, что не скучает по родным краям. Неправда - все скучают! Фильмы российские через «спутник» смотрели - душа пела и плакала…

Поселили нас сначала в лагере. Учили немецкий язык, а как курсы закончились, переехали на съёмную квартиру и жили на «социале» - пособии. Вы только сравните жизнь немецкого безработного и русского трудяги на селе! Начнём с элементарного - открываем холодильник. Там у нас были и сыры, и колбасы нескольких сортов, и йогурты, и соки, и фрукты, и мясо. А здесь разве я могу это всё себе и своим детям позволить? В выходные - качели-карусели, у тех из наших, кто там уже работу себе нашёл, есть возможность раз в год на море поехать. А в России, как ни вкалывай, мы бы никогда до такого уровня жизни не поднялись…

И всё же они вернулись…

Первым не выдержал муж: 8 месяцев всего там продержался. Мне он просто сказал: «Свободы хочу!», а я так поняла, что не справился он с языковым барьером: ни он никого не понимает, ни его. «Я здесь никто!» - говорит. А у нас на селе - уважаемый человек. А через полтора года и я за мужем уеха­ла: негоже семью разбивать.

Приведу простой пример, - объясняет Анатолий. - Засиделись мы как-то допоздна, часов до 11 вечера, с ребятами на кухне, как у нас привыкли: спорили, пели, души друг другу открывали. Так одна бабка из дома взяла и стукнула полицаям: они приехали, разогнали… Не могу я так! Здесь у себя выйду на лавочку, разговариваю, сколько хочу, все меня понимают…

Но даже не это главное, - утверждает Татьяна. - Я банальность скажу: одно слово - родина. Зачем обманывать себя, что здесь жить лучше? Нет, здесь жить хуже. Но без неё, без России, невозможно. Вот такое состояние души, которое словами сухими не объяснить…

Я родину люблю - такую, какая есть, - подхватывает Анатолий. - Она меня вырастила, выучила. Столько лет я здесь прожил - не поменяю ни на какую другую. И не спрашивайте, за что ей моя любовь. Я же вас не спрашиваю, за что вы маму свою любите… Вот и у меня так: в крови это. И не ищите разумных объяснений: их просто нет.

Мнение «возвращенца»

К. Северинов: «Это был вызов самому себе»

Биолог Константин Северинов в 1990-е уехал работать в США, где стал учёным мирового уровня, получил звание профессора и лабораторию в Университете Ратгерса (Нью-Джерси). Но в 2005 г. вернулся в Россию: он руководит лабораториями в Институте молекулярной генетики РАН и Институте биологии гена РАН.

Я вернулся, потому что мог себе это позволить. Должность профессора в США приносит мне доход, а моя лаборатория там работает, как отлаженный механизм. Всё расписано на годы вперёд, от этого даже скучно. Возвращение в Россию было вызовом самому себе: смогу ли я здесь создать с нуля нормально работающую лабораторию, когда благоприятных условий для этого, казалось бы, нет? Скажу прямо: заниматься наукой в России - это не для слабонервных. Поэтому «возвращенцев» среди наших учёных так мало. Но учить здесь молодёжь, показывать ей, что такое нормальная наука, соответствующая мировым стандартам, крайне интересно. Интересна и более широкая задача - участвовать в строительстве современной российской нау­ки. Она сейчас переживает не лучшие времена. Мне нравится словосочетание «гражданская позиция», хотя оно и звучит вычурно. Кто-то ведь должен строить российскую науку.

Россияне, когда-то уехавшие из страны, начинают массово возвращаться. В одной только Германии число россиян, желающих уехать на родину, превысило полмиллиона человек. Почему жизнь в сытой и благополучной стране оказалась для них не такой, как представлялось, и чем российская глубинка стала милее, узнала корреспондент НТВ Екатерина Гусельникова .

Шапки-ушанки, раритетные «Чайки» и сказки Чуковского на прилавках — такой уголок России на немецкой земле. Семья Реген — постоянные посетители на русской ярмарке.

Анна Реген : «Хотелось бы назад, в Россию».

Анна Реген Россию почти не помнит, да и по-русски говорит, с трудом подбирая слова. Родители переехали в Германию, когда дочке было всего 3 года. Вместе с двумя миллионами немцев из стран бывшего СССР они хлынули на историческую родину в поисках лучшей жизни.

В 1990-х годах родина далеких предков представлялась русским немцам эдаким расписным пивным рестораном. С сопутствующим разгулом, весельем и колбасками. Но повседневная жизнь в Германии оказалась далека от Октоберфеста. И по-настоящему родные русские пельмени поманили обратно.

Александр Реммих : «Где родился, там и пригодился».

Александр Реммих теперь только и говорит, что русскими поговорками. 5 месяцев назад они с женой променяли трехкомнатную квартиру в благополучном немецком Хофгайсмаре на домик без удобств в селе Александровка, что под Омском.

Ольга Реммих : «Воды в доме нет, печка, дрова».

Александр сейчас трудится разнорабочим. Но поскольку он единственный непьющий мужчина в селе, уверен, что это временно и что его квалификацию обязательно оценят работодатели. В Германии Реммих был дальнобойщиком и зарабатывал две тысячи евро в месяц. Правда, от них мало что оставалось.

Александр Реммих : «За квартиру почти 700, за газ 80, за свет 70. Налог за машину, прочее. И остается на жизнь 300–400 евро».

В сибирской деревне городским немцам нравится. Ольга доит козу. Дети кормят утят. Реммихи говорят, что младшая дочка Лена в Германии страдала астмой. А уже через месяц жизни в России забыла об ингаляторе.

Ольга Реммих : «Здесь биологически чистые продукты, здесь все свое. Дети питаются не химией, дышат не химией».

А семья Вайсбекер поближе к русской природе переехала летом этого года. В Крым, откуда они уехали 20 лет назад, эмигрантов потянуло совсем не из-за климата.

Ирина Вайсбекер : «Люди, имеющие эти сексуальные отклонения, они защищены всеми законами. Мы с детьми идем по улице, они будут стоять целоваться — двое мужчин или две женщины — и я не могу сделать им замечание. На меня наложат штраф».

А в последнее время, когда страну , Вайсбекерам просто стало страшно.