Англия 1666 год. Новый собор Св. Павла. Пожароопасность в городе

Большой (Великий )пожар в Лондоне (англ. Great Fire of London ) продолжался в течение четырёх дней, со 2 по 5 сентября 1666 года.

Пожар угрожал аристократическому району Вестминстер (современный Вест-Энд), дворцу Уайтхолл и большинству из пригородных трущоб, однако он не смог достичь этих округов. При пожаре сгорело 13500 домов, 87 приходских церквей (даже Собор святого Павла), большая часть правительственных зданий. Считается, что пожар лишил крова 70 тысяч человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в 80 тысяч. Точно неизвестно, сколько людей погибло при пожаре, есть сведения всего лишь о нескольких жертвах, но множество жертв не были записаны. Кроме того, огонь мог кремировать многих, оставляя неузнаваемые останки.

Пожар начался в пекарне Томаса Фарринера на улочке Пуддинг Лейн. Загорелось сразу после полуночи в воскресенье, 2 сентября. Огонь стал быстро распространяться по городу в западном направлении. Пожарные того времени, как правило, применяли метод разрушения зданий вокруг возгорания для того, чтобы огонь не распространялся. Это не сделали только потому, что лорд-мэр, г-н Томас Бладворт, не был уверен в целесообразности этих мер. К тому времени, когда он приказал разрушить здания, было слишком поздно. Некоторые люди считали, что поджог совершили иностранцы. Они были уверены, что он был голландский и французский. Обе страны были врагами Англии во время Второй Англо-Голландской Войны, которая длилась в то время.

В понедельник пожар продолжил распространяться на север, к центру Лондона. Во вторник пожар распространился по большей части города, разрушив Собор святого Павла, и перешёл на противоположный берег реки Флит. Попытка потушить огонь, как полагают, увенчалась успехом из-за двух вещей: стих восточный ветер, и гарнизону Тауэра с помощью пороха удалось создать противопожарные разрывы между зданиями для предотвращения дальнейшего распространения на восток.

Социальные и экономические проблемы, которые возникли в результате этого стихийного бедствия, были очень большими. Карл II призвал погорельцев выехать из Лондона и обосноваться в другом месте. Он опасался, что в Лондоне вспыхнет мятеж среди тех, кто потерял свое имущество. Несмотря на многочисленные радикальные предложения, Лондон был реконструирован по тому же плану, что и до пожара.

Пожар, как сообщается, также помог избавиться от Великой чумы, которая свирепствовала в Лондоне в 1665 году.

Оценки жертв и разрушений

Лишь несколько случаев смерти от пожара официально зарегистрированы. Портер (Porter) дает цифру восемь, а Тинисвуд (Tinniswood) говорит о «одной личности», хотя и добавляет, что некоторые смерти должно быть незарегистрированы. Также он добавляет, что, помимо смертей от возгорания и вдыхания дыма, люди также гибли в импровизированных лагерях. Хансон (Hanson) не согласен с идеей, что существует только несколько смертельных случаев, перечисляя известные случаи смерти от голода и условий жизни людей, которые «ютились в лачугах или жили среди развалин, которые раньше были их домами» в холодную зиму, которая последовала за пожаром.

Материальный ущерб составил 13200 домов, более 80 приходских церквей (в том числе и Собор святого Павла) и много других зданий. Общий ущерб от пожара был оценен в астрономическую по тем временам сумму в 10 миллионов фунтов стерлингов.

Последствия

Реальных виновных в возникновении пожара так и не нашли. В 1667 году Королевский Совет постановил, что пожар был несчастным случаем, вызванным «рукой Божьей, сильным ветром и очень сухим временем года». Подстёгиваемые жаждой скорого нахождения козла отпущения, люди объявили виновным в возникновении огня француза-смотрителя, простолюдина, Роберта Хьюберта, который был назван агентом Папы Римского и зачинщиком пожара в Вестминстере. Он, позднее, изменил версию, сказав, что сначала поджёг булочную на Пуддинг Лэйн. Хьюберт был признан виновным, и, несмотря на мольбы о прощении, повешен в Тибурне 28-го сентября 1666. После его смерти, стало известно, что он прибыл в Лондон спустя 2 дня после начала пожара. Эти утверждения, что католики начали пожар, использовались как сильная политическая пропаганда противниками прокатолического режима Карла II, главным образом во время Папского заговора и позже, при его правлении.

Большие пожары случались в Лондоне не раз и до и после 1666 года. С десяток раз горел Лондонский мост, пока не был отстроен в камне. Та же участь постигла и два первых собора святого Павла. Сам город с деревянными домами и крытыми соломой крышами, практически смыкавшимися на уровне верхних этажей и образовывавших улицы-тоннели с хорошей тягой, словно только и ждал малейшей искры.

Уже Вильгельм Завоеватель в конце XI века пытался принять противопожарные меры и спасти тем самым город от новых бедствий. Так, он издал суровый закон, получивший название couvrefeu («потуши огонь» по-французски, которое позднее превратилось в современное curfew – одновременно и «комендантский час», и «колпачок для тушения огня»). Согласно этому закону, все огни и очаги в городе должны были гаситься с боем колокола в восемь часов вечера. Кроме того, горожане снабжались кое-какими противопожарными средствами вроде ведер с водой и багров для стаскивания с крыш горящей соломы.

Но то ли лондонцам было влом каждое утро просыпаться в холодном доме и разводить огонь по-новому, то ли они так выражали свое фи в адрес норманнских завоевателей, но закон этот особо не соблюдался, доказательством чему служат пожары, следовавшие буквально один за другим – 1077, 1087, 1093, 1132, 1135…

Горящий город

В 1189-м неубедительную попытку повлиять на ситуацию предпринял тогдашний мэр Лондона Генри Фитцайлуин. Он настаивал на том, чтобы дома строились только из камня, а крыши не крылись соломой. Его благие пожелания остались втуне, что в итоге привело к Большому Лондонскому пожару. Большому Лондонскому пожару 1212 года (некоторые историки называют 1213). Тогда лондонцы даже представить себе не могли, что ждет их спустя 454 года.

А между тем, пожары продолжали оставаться досадной неприятностью, несколько омрачавшей жизнь в столице, и грозили стать ее отличительной особенностью. Со временем богачи стали устанавливать у себя в домах камины с вытяжными трубами, которые зачастую делались из выпотрошенных стволов деревьев; это приводило к такому числу возгораний, что лорд-мэр пытался их запретить вовсе.

«Сгорел в собственной постели» стало частой причиной смерти, особенно после того как вошло в моду табакокурение. И без того пожароопасную обстановку осложняло наличие в жилых кварталах таких огнеопасных соседей, как булочники, гончары и кузнецы. А ведь были еще склады лондонского порта, под завязку набитые «топливом» для пожара.

Роковой год

Собственно говоря, беда не пришла неожиданно. Почти год стояла засуха, так что к сентябрю 1666-го все, что было в городе деревянного, пришло в полную пожарную готовность. Более того, чего-то катастрофического ждали и предрекали, причем именно в 1666-м: ведь в Апокалипсисе говорится, что 666 – число Антихриста, который в числе прочего является носителем небесного огня.

1 сентября было обычным рабочим субботним днем в Лондоне. На Пудинг Лейн, что к северо-востоку от Лондонского моста, стоял обычный, отнюдь не сладкий, аромат. Одно из значений слова pudding – «кровяная колбаса», и Пудинг Лейн была тем местом, куда из мясных лавок Чипсайда свозились потроха, прежде чем вывозились из города на баржах по Темзе.

Некий Томас Фарринер имел здесь пекарню, где занимался производством галет для королевского флота. Как так получилось, что именно с его дома начался Великий пожар, так и осталось до конца не ясным. Сам он утверждал, что около полуночи спустился посмотреть, не осталось ли тлеющих углей в печи, чтобы зажечь свечу. Не обнаружив таковых, он вернулся в постель. А спустя час его разбудил дым пожара. Нижний этаж уже был охвачен огнем, так что Фарринер с женой, детьми и служанкой оказались в ловушке. Семейство через окно выбралось на крышу соседнего дома и спаслось, а испуганная служанка предпочла остаться в доме и стала первой жертвой пожара.

Хроника катастрофы

Примерно в три часа ночи о беде доложили лорду-мэру сэру Томасу Бладворту. Однако, взглянув на пожар, он изрек

достаточно одной женщине помочиться, чтобы его потушить»

и вернулся в кровать. А между тем пламя разгоралось все сильнее, подгоняемое сильным ветром и питаемое деревом домов и горючим содержимым складов торговцев и ремесленников.

К утру огонь добрался до Лондонского моста. Водяные колеса сгорели еще до того, как кому-нибудь пришло в голову использовать их по назначению, а руины сгоревших домов (в те времена мост был плотно застроен) преградили путь помощи с южного берега. В северной же части города ветер продолжал раздувать пламя, а жар стал таким, что не позволял подобраться к огню на достаточное для борьбы с ним расстояние. По словам одного из очевидцев,

теперь огонь захватил власть и полыхает ужасно, а Бог раздувает его своими гигантскими мехами».

Довольно детальный отчет о пожаре 1666 года оставил в своем знаменитом «Дневнике» Сэмюэл Пипс. Именно он, видя масштабы бедствия и обеспокоенный тем, что, стремясь спасти свое добро, никто не пытался потушить пожар, добился встречи с королем и его братом, герцогом Йоркским, и убедил их в необходимости сносить дома, дабы преградить путь огню. В обратный путь он пустился с соответствующими предписаниями лорду-мэру от имени монарха. Однако тот отреагировал весьма истерично:

Господи, что я могу сделать? Я без сил. Люди отказываются повиноваться мне. Я сношу дома, но огонь настигает нас быстрее, чем мы можем противостоять ему».

По счастью, король оказался большим энтузиастом пожаротушения, и его часто можно было видеть на Темзе, выглядывающим достойное его таланта руководителя возгорание. Впрочем, ситуация усугублялась с каждым часом (за это время сгорало еще около сотни домов). Когда борцам с пожаром удалось таки добраться до тех немногих водяных помп, которые были в Сити, выяснилось, что их невозможно куда бы то ни было транспортировать по охваченным огнем узким улочкам, запруженных к тому же толпами людей, пытающихся спасти свои пожитки.

Спасайся кто может!

Кстати, почему-то лондонцы верили, что церкви представляли собой надежное укрытие для их имущества. Довольно вскоре выяснилось, что это не так. Запись в дневнике Сэмюэла Пипса за вечер воскресенья, 2 сентября, гласит:

Церкви, дома и все в огне, все горит, и ужасный шум стоит от пламени и трещат, рушась, дома».

Тем временем пожар вплотную подошел к его собственному жилищу. И в четыре часа утра следующего дня Пипс, погрузив в тележку самые дорогие вещи, деньги и свой знаменитый дневник, эвакуировался к другу в Бетнал Грин.

Кстати, кое-кто на пожаре неплохо нагрел руки. Например, владельцы тележек, которые заламывали немыслимые цены за вывоз скарба в безопасные районы вроде Бетнал Грин и Сохо – до 30 фунтов.

В этот день, 3 сентября, сгорело около 20 церквей, королевская Биржа и даже каменный замок Бейнард. Его постигла та же печальная участь, что и в 1428 году.

Пожар достиг такой мощи, что мог теперь распространяться и против ветра. Он вплотную подобрался к районам, где жили состоятельные люди, и хотя они отчаянно пытались спасти свои богатства, щедрости им это не прибавило. Так, по слухам, один ольдермен спасшим из огня его сундук с 10 тысячами фунтов выделил награду в размере аж 4 фунтов.

Своего апогея катастрофа достигла во вторник. Огонь устремился вниз по склонам Ладгейт Хила и к полудню пересек реку Флит. На Флит Стрит пожар так свирепствовал, что борцы с огнем вынуждены были отступить.

Из опасения, что огонь достигнет главной королевской резиденции в Лондоне – дворца Уайтхолл – королевские драгоценности были вывезены в Хэмптон Корт. Велись также приготовления к эвакуации из столицы казначейства.

Кстати, к чести короля и герцога Йоркского надо сказать, что они приложили массу усилий к тушению огня. Так герцогу однажды пришлось спасаться от огненной стихии бегством. По иронии судьбы, когда спустя семь лет после пожара он обратился в католичество, его мужественное поведение во время бедствия было забыто, а сам он в народном сознании превратился в одного из папистов-конспираторов, которые и подожгли город. Его и короля видели по щиколотку в воде, бегающими с ведрами или нагнетающими в помпу воду, взбирающимися на крышу, чтобы оценить ситуацию. Изящный королевский костюм насквозь промок и покрылся грязью, но то и дело он останавливался не затем, чтобы привести его в порядок, а чтобы вознаградить тех, кто мужественно боролся со стихией.

А тем временем огонь добрался до собора святого Павла. Его как раз реставрировали после предыдущего пожара. Пламя взметнулось по опоясывавшим собор лесам. Когда обрушились своды, их обломки проломили пол собора и уничтожили находившееся в подполье книгохранилище.

Святой Павел горел долго и пламенно. Мемуарист Джон Ивлин писал о камнях, разлетавшихся от собора в разные стороны, как гранаты, ручьях расплавленного свинца, текущих по улицам, и раскаленных докрасна каменных мостовых. Огонь подбирался вплотную к Тауэру. Доберись он до пороховых запасов Белой башни – и последствия были бы еще более катастрофическими.

Нет худа без добра

По счастью, в среду ветер утих, что позволило борцам с огнем начать одерживать верх над разбушевавшейся стихией. К утру четверга худшее было позади. Однако последние тлеющие угольки большого пожара потушил только 10-дневный дождь, пролившийся в октябре. И еще много месяцев он тлел в подвалах, а жир и масло, попадая на воздух, вспыхивали огнем.

За пять дней Великий пожар 1666 года принес больше разрушений, чем немецкие бомбардировки во время Второй мировой. Сгорело более 13 тысяч домов – каждый третий в городе, — 87 церквей, 52 гильдии и других значимых зданий вроде королевской Биржи, таможни и тюрьмы Ньюгейт. Здание городской ратуши полностью выгорело.

Около 70 тысяч человек остались без крова. В огне пожара, однако, погибли всего шесть человек. Многие месяцы спустя потерявшие в огне пожара кров люди вынуждены были жить в окрестных полях в полотняных палатках – число погибших от тягот такой жизни значительно превысило число жертв пожара. Духовенство представило пожар карой господней, но в то же время и божьей милостью, ибо могло быть и хуже.

В Европе были уверены, что Лондон уже не оправится от таких потерь. Бизнес был в полном хаосе, но недолго. Лондон в очередной раз продемонстрировал миру поразительную живучесть. В течение недели вновь открылись рынки, а владельцы лавок на Лондонском мосту довольно быстро вернулись к делам, несмотря на руины. Что касается Сэмюэла Пипса, его дом был восстановлен и уже через две недели он с женой вернулся в родные стены.

Правительство старалось регулировать начавшуюся реконструкцию города. В частности, законом предписывалось строить новые здания из кирпича. Был введен специальный налог на уголь, который пошел на восстановление 52 церквей, включая собор святого Павла, все по проектам сэра Кристофера Рена.

Как ни парадоксально, пожар 1666 года имел и некоторые благоприятные последствия. Так, благодаря оказавшимся в долговых тюрьмах разорившимся предпринимателям возник целый новый бизнес – страхование от пожара, — частью которого стало появление профессиональных пожарных. Владельцы страховых полисов устанавливали перед своими офисами специальные знаки с именем компании-страховщика, и поначалу пожарные тушили только те пожары, которые случались у их клиентов.

Впрочем, довольно скоро страховые компании сообразили, что не в их интересах было оставлять гореть здания, застрахованные конкурентами – в конце концов, огонь мог перекинуться и на здания их клиентов. Поэтому была придумана новая система, поощрявшая тех, кто прибыл на место возгорания первым.

Правда, и тут не обошлось без казусов. Теперь пожарные зачастую, вместо того чтобы тушить пожар, выясняли отношения, пока огонь делал свое дело. Доходило даже до порчи оборудования соперников. Постепенно, однако, конкуренты стали сотрудничать и в 1833 году основали Лондонскую пожарную организацию.

Кто виноват?

Что касается причин возникновения пожара, созданная по распоряжению короля комиссия в результате проведенного расследования пришла к заключению, что он случился

по воле Божьей, из-за сильного ветра и засухи».

В память о Великом пожаре 1666 года в Лондонском Сити на пересечении улиц Монумент Стрит и Фиш Стрит Хилл был установлен Монумент – внушительных размеров колонна авторства архитектора Кристофера Рена и ученого Роберта Гука. Ее высота – 202 фута – равна расстоянию от памятника до того места на Пудинг Лейн, где некогда стояла печально прославившаяся в веках пекарня Томаса Фарринера.

), большая часть правительственных зданий, было уничтожено 80 % города. Считается, что пожар лишил крова 70 тысяч человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в 80 тысяч. Точно неизвестно, сколько людей погибло при пожаре, есть сведения всего лишь о нескольких жертвах, но множество жертв не были записаны. Кроме того, огонь мог кремировать многих, оставляя неузнаваемые останки.

Пожар начался в пекарне Томаса Фарринера на улочке Паддинг-лейн (англ. ). Загорелось сразу после полуночи в воскресенье, 2 сентября. Огонь стал быстро распространяться по городу в западном направлении. Пожарные того времени, как правило, применяли метод разрушения зданий вокруг возгорания для того, чтобы огонь не распространялся. Это не сделали только потому, что лорд-мэр , г-н Томас Бладворт, не был уверен в целесообразности этих мер. К тому времени, когда он приказал разрушить здания, было слишком поздно. Некоторые люди считали, что поджог совершили иностранцы, предположительно голландцы или французы. Обе страны были врагами Англии во время Второй англо-голландской войны , которая длилась в то время.

В понедельник пожар продолжил распространяться на север, к центру Лондона. Во вторник пожар распространился на большей части города, разрушив Собор святого Павла , и перешёл на противоположный берег реки Флит. Попытка потушить огонь , как полагают, увенчалась успехом из-за того, что стих восточный ветер, и гарнизону Тауэра с помощью пороха удалось создать противопожарные разрывы между зданиями для предотвращения дальнейшего распространения на восток.

Социальные и экономические проблемы, которые возникли в результате этого стихийного бедствия, были очень большими. Карл II призвал погорельцев выехать из Лондона и обосноваться в другом месте. Он опасался, что в Лондоне вспыхнет мятеж среди тех, кто потерял свое имущество.

Несмотря на многочисленные радикальные предложения, Лондон был реконструирован по тому же плану, что и до пожара.

Развитие пожара

Личный опыт многих лондонцев во время пожара описан в письмах и мемуарах. Два наиболее известных описания оставили Сэмюэл Пипс (1633-1703) и Джон Эвелин (1620-1706). Они описывали события и их собственную реакцию день ото дня, и приложили большие усилия, чтобы сохранить информацию о том, что происходило по всему городу и за его пределами. Самые последние книги по этой теме - Тинисвуд (2003) и Хансон (2002).

Воскресенье

Пожар в пекарне Томаса Фарринера в Пуддинг Лэйн вспыхнул вскоре после полуночи в воскресенье 2 сентября. Семья пекаря поднялась наверх и смогла перебраться из окна верхнего этажа в дом по соседству. Погибла служанка, которая была слишком напугана, чтобы попробовать спастись, и стала первой жертвой пожара. Соседи пытались помочь тушить пожар, после часа прибыли констебли, которые предложили разрушить прилегающие дома, предотвратив тем самым дальнейшее распространение огня. Домохозяева выразили протест и был вызван Лорд-мэр Сэр Томас Бладворт. Когда Бладворт прибыл, пламя сжигало соседние дома и ползло в сторону складов бумаги. Более опытные пожарные требовали сноса домов, но Бладворт отказался на том основании, что большинство помещений были сданы в аренду, и владельцы не могут быть найдены. Бладворт, по общему мнению, не имел нужных навыков для работы, он запаниковал, когда столкнулся с внезапной чрезвычайной ситуацией. После того как город был разрушен, Пипс, оглядываясь на события, записал в своем дневнике от 7 сентября 1666 г.: «Люди всего мира кричат о простоте [глупости] лорда-мэра в целом и особенно в деле пожара, возложив всё на него». Огонь быстро распространился из-за сильного ветра. К середине первой половины дня в воскресенье люди отказались от попыток тушения огня и стали убегать, движущиеся человеческие массы и повозки сделали дороги непроходимыми для пожарных.

Понедельник

В понедельник, 3 сентября, пожар распространялся на севере и западе, разрушив Собор Святого Павла, а также дальше на юг, чем днём ранее. Распространение на юг остановилось на берегу реки, но были сожжены дома у Лондонского моста. Пламя грозило перейти по мосту и поставить под угрозу местечко Саутварк на южном берегу реки. Пожар распространился на север, достигнув финансового центра города. Дома банкиров на Ломбард стрит начали гореть во второй половине дня понедельника, побуждая их побыстрее выбрасывать штабелями золотые монеты, столь важные для благосостояния города и нации, прежде чем они плавились. Некоторые наблюдатели подчеркивают отчаяние и беспомощность, которые, казалось, захватили лондонцев в этот второй день пожара, и отсутствие усилий сохранить богатые, модные районы, такие, как Королевская биржа. Королевская биржа загорелась во второй половине дня, и сгорела в течение нескольких часов.

Распространяются настроения, что иностранцы были виновниками пожаров. Подозревают французов и голландцев. Обе страны были врагами Англии во второй англо-голландской войне .

Вторник

Приблизительный урон на вечер вторника, 4-го сентября. Пожар перестал распространяться в среду, 5-го сентября.

Вторник, 4 сентября, был днем наибольших разрушений. Командный пункт Джеймса, герцога Йоркского в Темпл Бар, где Стрэнд встречается с Флит-стрит, должен был прекратить огонь в западном направлении перед дворцом Уайтхолл. Создавая заграждение с пожарными от Флит бридж и вниз по Темзе, Джеймс надеялся, что река Флит станет природной противопожарной полосой. Однако рано утром во вторник пламя прыгнуло над Флит из-за безудержного восточного ветра, и обошло их, заставляя убегать. Во дворце был ужас.

Работая по плану, пожарные Джеймса создали большую противопожарную полосу к северу от пожара. В ней огонь задержали до конца дня, когда пламя прыгнуло поперек и стало уничтожать широкую, богатую торговую улицу Чипсайд.

В течение дня огонь начал двигаться к Тауэру с его магазинами пороха. Прождав целый день помощи от официальных пожарных Джеймса, которые были заняты на западе, гарнизон на башне взял дело в свои руки и создал противопожарные полосы, взорвав дома в непосредственной близости, тем самым прекратив наступление огня.

Среда

Ветер ослаб во вторник вечером и созданные противопожарные полосы, наконец, дали эффект в среду, 5 сентября. Пипс ходил по тлеющему городу, а затем, поднявшись на колокольню церкви, осмотрел разрушенный город «самый печальный вид запустения, что я когда-либо видел». Отдельные пожары ещё продолжались, но Большой Пожар кончился. Пипс посетил Мурфильд, большой общественный парк к северу от города, и увидел большой лагерь бездомных беженцев. Он отметил, что цена на хлеб в окрестностях парка удвоилась. Эвелин также посетил Мурфильд, который превратился в основную точку сбора для бездомных, и пришёл в ужас от числа людей, находящихся в бедственном положении. Некоторые из них ютились в палатках, другие в самодельных лачугах. Эвелин был поражён гордостью этих лондонцев, которые «готовы погибнуть от голода и лишений, но не просить ни одного пенни».

Боязнь иностранных террористов, а также французского и голландского вторжения была высока как никогда. Среди травмированных жертв пожара в среду ночью была вспышка всеобщей паники.

Оценки жертв и разрушений

Лишь несколько случаев смерти от пожара официально зарегистрированы. Портер (Porter) даёт цифру восемь, а Тинисвуд (Tinniswood) говорит об «одной личности», хотя и добавляет, что некоторые смерти, должно быть, незарегистрированы. Также он добавляет, что, помимо смертей от возгорания и вдыхания дыма, люди также гибли в импровизированных лагерях. Хансон (Hanson) не согласен с идеей, что существует только несколько смертельных случаев, перечисляя известные случаи смерти от голода и условий жизни людей, которые «ютились в лачугах или жили среди развалин, которые раньше были их домами» в холодную зиму, которая последовала за пожаром.

Материальный ущерб составил 13200 домов, более 80 приходских церквей (в том числе и Собор святого Павла) и много других зданий. Общий ущерб от пожара был оценен в астрономическую по тем временам сумму в 10 миллионов фунтов стерлингов.

Последствия

Реальных виновных в возникновении пожара так и не нашли. В 1667 году Королевский Совет постановил, что пожар был несчастным случаем, вызванным «рукой Божьей, сильным ветром и очень сухим временем года». Подстёгиваемые жаждой скорого нахождения козла отпущения , люди объявили виновным в возникновении огня француза-смотрителя, простолюдина, Робера Юбера, который был назван агентом Папы Римского и зачинщиком пожара в Вестминстере. Он позднее изменил версию, сказав, что сначала поджёг булочную на Пуддинг Лэйн. Юбер был признан виновным, и, несмотря на мольбы о прощении, повешен в Тайберне 28-го сентября 1666 г. После его смерти стало известно, что он прибыл в Лондон спустя 2 дня после начала пожара. Эти утверждения, что католики начали пожар, использовались как сильная политическая пропаганда противниками прокатолического режима Карла II, главным образом во время Папского заговора и позже, при его правлении.Хороший рассказ

См. также

История Лондона
Развитие
Периоды истории
Правительство	MBW Совет лондонского графства

Большой пожар или большой обман? Лондон, сентябрь 1666 года.


Большой пожар в Лондоне начался 2 сентября 1666 года сразу после полуночи и продолжался в течение четырёх дней до 5 сентября. В этом огне сгорело 80 процентов жилого фонда Лондона, в том числе один из самых известных средневековому миру архитектурных шедевров - Собор Святого Павла.
Пожар начался в одной из пекарен в Лондон-сити и стал быстро распространятся на запад. Лорд-мэром Лондон-сити в это время был сэр Томас Блудворт.
Именно он помешал пожарным остановить огонь, охвативший улочку Паддингтон-лейн около Лондонского моста. Это можно было сделать путем разрушения прилегающих к очагу пожара зданий. Этот метод тушения пожарные Лондона успешно использовали до сих пор. Однако приказа от лорд-мэра не поступило ни 2 сентября, ни третьего. Позже он объяснял это тем, что не был уверен в эффективности данного метода. Это кажется странным, поскольку весь имевшийся опыт борьбы с пожарами говорил об обратном.
Вторник 4 сентября стал самым страшным. Пламя, уничтожая жилые дома, словно спички, оставляя без крыши над головой десятки тысяч горожан, добралось до Собора Святого Павла. Библиотека из тысяч старинных книг, рукописей и манускриптов, хранившихся в соборе, выгорела дотла.
И только 5 сентября, король Карл Второй лично отдал приказ разрушить здания, прилегавшие к большому огню. Были сделаны противопожарные разрывы между зданиями, и огонь был остановлен. Пока король и лорд мэр любовались пожаром, Лондон был практически уничтожен, а около ста тысяч человек остались без крова.
Кроме того, в Соборе Святого Павла сгорели книги, рукописи и манускрипты, многие из которых являлись историческими документами. И с сентября 1666 года в истории Англии образовалась гигантская пустота. И хотя это тщательно скрывают от обывателей, она существует и по сей день.
Кстати, сам Собор Святого Павла тоже мог бы многое рассказать об истории Англии, об истоках ее культуры. Но он не только сгорел. Он не оставил о себе никаких воспоминаний, даже в виде рисунков современников. Это странно, ведь Собор Святого Павла, уничтоженный Большим пожаром, говорят, был прекрасен.
Однако, ни один из английских художников, ни один из заезжих континентальных художников, которые довольно часто посещали Лондон в начале 17 века, не был вдохновлен видом этого великолепного строения и не сделал хотя бы черновой набросок на память. Ни один ученик или подмастерье из множества художественных мастерских Лондона не вышел в погожий денек потренировать свое мастерство на Лондонский мост, с которого открывался великолепный вид на собор.
Не осталось чертежей и в резиденции английских королей.
Лишь один единственный рисунок этого здания сохранился.

Сделал его в середине 16 века фламандский художник Антон Ван Ден Вингаерд по просьбе испанского короля Филиппа Второго. Спасибо Филиппу Второму за то, что хотя бы ему пришло в голову запечатлеть это сооружение, которым восхищался тогда весь цивилизованный мир.
Любопытно, что и здесь не обошлось без пожара. В начале 18 века огонь разрушил королевский дворец в Мадриде. Сгорели и работы Антона Ван Ден Вингаерда. Однако впоследствии, многие из них чудесным образом отыскались. Как утверждают издатели 19-20 веков, почти все рисунки Ван Ден Вингаерда уцелели во время пожара. Дворец был разрушен, а рисунки уцелели. Что же, всякое бывает... Среди этих рисунков - единственное изображение Собора Святого Павла до Большого пожара 1666 года.
Кстати, Антон Ван Ден Вингаерд, кроме рисунка Собора Святого Павла, был известен панорамами средневековых городов и поселков, сделанными с удивительной для того времени топографической точностью. И многие его «уцелевшие» в 16-ом и «всплывшие» в 19 веке рисунки являются единственными изображениями многих городов и строений средневековой Европы...
Если опустить все эти чудеса, счастливые или несчастные случайности и совпадения, то может быть...
...может быть, Собор Святого Павла в 16 веке выглядел совсем не так.
...может быть, история Англии до 17 века была совсем иной, не такой, какой ее преподают нам сегодня.
...может быть, у английской архитектуры и культуры вообще совсем другие корни, другие очертания, а не те, что нам демонстрируют на якобы уцелевших рисунках.
...и может быть, в задачу лорд-мэра Томаса Блудворта, которому довольно легко простили гибель Лондона и позволили и дальше заседать в английском парламенте, не входило тушить Большой пожар... до тех пор, пока он не доберется до истинной истории Англии.
Может быть мы вообще ничего не знаем об истинной истории Англии.

Сегодня на месте сгоревшего собора стоит новый Собор Святого Павла, построенный "с нуля" в 1708 году. Его часто называют ДРЕВНИМ.

Огонь дает человеку свет и тепло. Но огонь также самый страшный и разрушительный из всех элементов, и борьба с ним требует профессиональных методов и специального оборудования. Печатаемая ниже статья, посвященная работе Лондонской пожарной охраны, появилась в цветном приложении к воскресной газете «Обзервер».

Когда в Лондоне был великий пожар?

Всякий английский школьник знает, что в 1666 году в Лондоне произошел Великий пожар, причинивший ущерб на огромную по тем временам сумму свыше 10 млн. фунтов стерлингов. Что удивительно — согласно официальным данным в нем погибло всего шесть человек. Оценивая ныне уроки Великого пожара, Лесли Лит, возглавляющий сейчас пожарную охрану Лондона, говорит: «Самое главное было в отсутствии организации. Пожар потушили только тогда, когда король Карл вышел со своей личной стражей и они стали разрушать дома. До того лорд-мэр и другие представители власти только и делали, что все время спорили о том, чьи владения сносить, а чьи нет. Для успешной борьбы с пожаром нужна организованность и дисциплина».

Со времени Великого пожара прошло более 300 лет, и более 100 лет — со времени создания Лондонской пожарной охраны. Единственным средством борьбы с огнем во время Великого пожара были ведра с водой, которые передавали друг другу выстроившиеся в цепочку люди, да ручные насосы. Сейчас при возникновении пожара на Пуд-динг-лейн (здесь начался Великий пожар) уже через четыре минуты может быть приведено в действие четыре установки, подающих до 160 гектолитров воды в минуту каждая. А еще через 15 минут туда прибудет еще 20 установок и сто пожарных. При больших пожарах действиями руководит выездная бригада, которая с помощью переносных радиостанций поддерживает постоянную связь с командирами всех пожарных команд, принимающих участие в тушении пожара. В целом пожарная охрана Лондона насчитывает 5.000 человек (все они имеют специальное обмундирование), 120 постов, более 500 установок и два пожарных судна на Темзе.

В Лондонскую пожарную охрану поступает ежедневно примерно 150 вызовов, но не все они связаны с пожаром. Пожарная охрана выполняет и другие специальные операции, такие, как спасение людей, оставшихся пойманными вследствие аварий, или высвобождение детей, просунувших голову в решетку ограды парка. Это случается чаще, чем можно было бы подумать, — в среднем 22 раза в год.

В характере пожара очень точно отражается изменение общественных нравов. Так, распространение телевидения привело к уменьшению числа пожаров там, где люди по вечерам уходили из дому. «Раньше люди шли обычно вечером в кино или в паб, — говорит Джон Кан-нингам, возглавляющий в пожарной охране отдел профилактической борьбы с пожарами. — Перед уходом они притушивали огонь в камине, а возвращаясь, находили всю комнату в огне! Сейчас главная и все возрастающая опасность — это беззаботные люди, руководствующиеся принципом "сделай сам". Недавно произошел пожар, во время которого погиб ребенок, и все из-за того, что отец перенес на другое место лампу. Он присоединил кусок нового шнура и проложил провод под ковром, шнур разъединился, и ковер вспыхнул».

Много хлопот доставляет пожарной охране программа массового строительства жилых домов. Часто возникают пожары, когда семьи покидают старые дома и там появляются бригады, занимающиеся их сносом. Нередко это случается из-за того, что дети разводят там костры.

Все большее и большее значение придается не столько прямой борьбе с пожарами, сколько их предупреждению. Лесли Лит говорит: «Мы надеемся, что в конечном счете роль пожарной охраны сведется к надзору за осуществлением предупредительных мер». Еще в двенадцатом веке городской совет отдал распоряжение о строительстве каменных стен между двумя соседними деревянными домами. После пожара 1212 г., когда сгорела значительная часть города и, как полагают, погибло 3.000 человек, строителям было приказано делать черепичные крыши. После Великого пожара 1666 г. были приняты новые противопожарные постановления.

Сейчас совместно с архитекторами пожарная охрана проводит обсуждение проектов не менее 4.000 зданий в год. Новые здания проектируются таким образом, что даже если где-то возникнет пожар, он не сможет распространиться на другие помещения. Но люди остаются людьми. Среди причин, вызывающих пожар, на первом месте — поведение детей. Игра детей со спичками приводит к возникновению почти трети всех пожаров. Триста лет назад такая опасность Лондону не угрожала.