Ростовские маньяки. В ростове-на-дону орудует серийный убийца. Ростов - папа маньяков

Отрывок из книги Марка Солонина.

Бочка и обручи, или Когда началась Великая Отечественная война.

Это ещё один штрих к портрету советского армейского руководства. Почему оно, бросило вверенные ему войска, и бежало аж до Москвы. Устилая путь своего бегства, брошенной военной техникой, "взорванными" на бумаге складами, мостами и заводами, а также трупами собственных солдат.

Вот этот отрывок:

В хрестоматийно известном "Военном дневнике" Ф. Гальдера некое упоминание о действиях группы Болдина появляется только в записях от 25 июня 1941 г.: "...русские, окруженные в районе Белостока, ведут атаки, пытаясь прорваться из окружения на север в направлении Гродно..., довольно серьезные осложнения на фронте 8-го армейского корпуса, где крупные массы русской кавалерии атакуют западный фланг корпуса..." Но уже вечером того же дня (запись от 18-00) Гальдер с удовлетворением констатирует: "...Положение южнее Гродно стабилизировалось. Атаки противника отбиты..." В дальнейшем к описанию этих событий Гальдер нигде не возвращается, да и описание это выглядит достаточно странно - все же главной ударной силой КМГ были отнюдь не "крупные массы кавалерии", а два мехкорпуса. А вот о "серьезных осложнениях" на фронте 20-го армейского корпуса, который должен был первым встретиться с наступающими советскими танками, Гальдер вообще ничего не говорит...
Если бы мы писали фантастический роман, то сейчас самое время было бы рассказать о том, как из мрачной бездны белорусских болот поднялось НЕЧТО и поглотило без следа огромную бронированную армаду. Но жанр этой книги документальное историческое расследование, и списать разгром на "нечистую силу" нам никак не удастся.
Да и пропала КМГ Болдина отнюдь не бесследно.
По рассказам местных жителей, собранным энтузиастами из Минского поискового объединения "Бацькаўшчына", "в конце июня 1941 район шоссе Волковыск-Слоним было завалено брошенными танками, сгоревшими автомашинами, разбитыми пушками так, что прямое и объездное движение на транспорте было невозможно... Колонны пленных достигали 10 км в длину..." .
Фраза о многокилометровых колоннах пленных может показаться кому-то обычным преувеличением людей, ставших очевидцами гигантской катастрофы. Увы. Даже по данным вполне консервативного (в хорошем смысле этого слова) исследования современных российских военных историков "Гриф секретности снят", безвозвратные потери Западного фронта за первые 17 дней войны составили 341 тысячу человек, из которых не менее 60%, т. е. порядка 200 тысяч человек, оказалось в плену. Стоит отметить, что эти цифры вполне совпадают с давно известными немецкими сводками, в соответствии с которыми в ходе сражения в районе Минск-Белосток вермахт захватил 288 тысяч пленных [ВИЖ. - 1989. - No 9].
Пролить свет на причины разгрома КМГ могли бы мемуары советских генералов - да только мало кому удалось их написать.
Командир 6-го кавкорпуса генерал-майор И. С. Никитин попал в плен и был расстрелян немцами в концлагере в апреле 1942 года .
Командир 36-й кавдивизии 6-го кавкорпуса генерал-майор Е. С. Зыбин попал в плен, где активно сотрудничал с фашистами. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР расстрелян 25 августа 1946 года. Он не реабилитирован и по сей день .
Командир 6-го мехкорпуса Хацкилевич погиб 25 июня. Обстоятельства его гибели по сей день неизвестны. Несколько дней спустя у местечка Клепачи Слонимского района была подбита бронемашина, на которой офицеры штаба 6-го мехкорпуса пытались вывезти тело погибшего командира. При этом был смертельно ранен начальник артиллерии корпуса генерал-майор А. С. Митрофанов.
Командир 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майор А. Г. Потатурчев попал в плен, после освобождения из концлагеря в Дахау был арестован органами НКВД и умер в тюрьме в июле 1947 года. Посмертно реабилитирован в 1953 году .
Командир 29-й моторизованной дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майор И. П. Бикжанов попал в плен, после освобождения до декабря 1945 г. "проходил спецпроверку в органах НКВД". В апреле 1950 года уволен в отставку "по болезни". Дожил до 93 лет, но мемуаров не печатал .
Смогли выйти из окружения после разгрома КМГ, но вскоре погибли в боях командир 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майор С. В. Борзилов и командир 29-й танковой дивизии 11-го мехкорпуса полковник Н. П. Студнев.
Попали в плен и погибли в гитлеровских концлагерях заместитель командира 11-го мехкорпуса и начальник артиллерии 11-го мехкорпуса генерал-майоры П. Г. Макаров и Н. М. Старостин .
Командир 204 моторизованной дивизии 11-го мехкорпуса, полковник А. М. Пиров пропал без вести.
Ну а судьба высшего командования Западного фронта была еще более трагична.
Командующий Западным фронтом, герой обороны Мадрида и прорыва "линии Маннергейма" генерал армии Павлов 4 июля был арестован и 22 июля 41 г., ровно через месяц после начала войны (любил, любил товарищ Сталин театральные эффекты) приговорен к расстрелу.
По тому же "делу", за "трусость, бездействие и паникерство, создавшие возможность прорыва фронта противником" были расстреляны:
- начальник штаба фронта В. Е. Климовских; - начальник связи фронта А. Т. Григорьев; - начальник артиллерии фронта Н. А. Клич; - командующий 4-й армией Западного фронта А. А. Коробков; - заместитель командующего ВВС фронта Таюрский.
Командующий ВВС Западного фронта, Герой Советского Союза, ветеран боев в Испании генерал-майор И. И. Копец застрелился сам в первый день войны, 22 июня 1941 г.
Внимательный читатель, наверняка, уже заметил отсутствие в этом скорбном списке расстрелянных генералов одной фамилии.
А ведь это действительно очень странно. И по воинскому званию (генерал-лейтенант) и по занимаемой должности (зам. командующего фронтом) И. В. Болдин стоял выше всех репрессированных, за исключением самого Павлова, конечно. И если все командование фронта было повинно в "преступном бездействии и развале управления войсками", то как же смог остаться безнаказанным руководитель главной ударной группировки Западного фронта?
Оправдаться неопытностью Болдин никак не мог. В его послужном списке было уже два "освободительных похода" - в Польшу (сентябрь 1939 г.) и в Бессарабию (июнь 1940 г.) Во время вторжения в Польшу в сентябре 1939 г. комкор Болдин командовал конно-механизированной группой Белорусского фронта, которая вела наступление по линии Слоним-Волковыск и после ожесточенного боя 20-21 сентября штурмом взяла г. Гродно. Так что для Болдина начало войны складывалось как в песне: "По дорогам знакомым за любимым наркомом мы коней боевых поведем..." Скорее всего, разгадка счастливой судьбы Болдина очень проста. Своевременно вызвать его на расстрел чекисты просто не смогли: с конца июня по начало августа он находился в окружении и был для них недоступен. Ну а в августе 41 г., после разгрома большей части кадровой армии, после пленения десятков генералов (всего за шесть месяцев 41 г. в немецком плену оказалось 63 генерала), Сталин стал более сдержан в расстрелах оставшихся в строю командиров. Более того, после выхода из окружения Болдин был отмечен добрым словом в приказе Верховного, повышен в звании и назначен командующим 50-й армией (вскоре разгромленной под Брянском).
Тяжелейший психологический стресс не прошел бесследно. Главный мотив мемуаров Болдина - тупой и бездушный солдафон Павлов все испортил: "...Отойдя от аппарата, я подумал: как далек Павлов от действительности! У нас было мало сил, чтобы контратаковать противника... Но что делать? Приказ есть приказ! .
Много лет спустя, уже после войны, мне стало известно, что Павлов давал моей несуществующей (по чьей вине "несуществующей"?) ударной группе одно боевое распоряжение за другим.
Зачем понадобилось Павлову издавать эти распоряжения? Кому он направлял их? (Похоже, Болдин так и не понял, что задача, которую он с позором провалил, была поставлена именно перед ним.) Возможно, они служили только для того, чтобы создавать перед Москвой видимость, будто на Западном фронте предпринимаются какие-то меры для противодействия наступающему врагу..." Но и это еще "цветочки". В очень серьезном документе, в докладной записке, поданной в ходе реабилитации Павлова и его "подельников" в июле 1957 года, Болдин (к тому времени уже генерал-полковник) написал дословно следующее: "...Павлов виноват в том, что просил Сталина о назначении на должность командующего войсками округа, зная о том, что с начала войны он будет командующим войсками фронта. Павлов, имея слабую оперативную подготовку, не мог быть командующим войсками фронта... Начальник штаба фронта Климовских виноват в том, что попал под влияние Павлова и превратился в порученца Павлова..." .
О том, кто же обладал "неслабой оперативной подготовкой", Болдин скромно промолчал.
Многое становится понятней, если вспомнить о том, что до назначения на должность заместителя командующего Западным особым военным округом Болдин был командующим войсками Одесского военного округа. Согласитесь, быть первым руководителем в Одессе и стать замом в Минске - это две большие разницы...
Тем не менее, за отсутствием лучшего, обратимся к мемуарам Болдина. Чем (кроме изначальной "невыполнимости" поставленной перед ним задачи) объясняет он разгром вверенных ему войск?
Болдин - незаурядный мемуарист. У него прекрасная, цепкая память, сохраняющая даже самые малозначимые подробности. Вот, описывая свой первый день на войне, он вспоминает и удушливую жару, и то, что вода во фляжке была теплой и не освежала пересохшее горло. Самым подробным образом, на десятках страниц, описывает Болдин историю своих блужданий по лесам в окружении.
А вот о главном - о подготовке, проведении и результатах контрудара говорится очень кратко и скупо.
Итак, первый день войны, вечер 22 июня.
"...Командующий 10-й армии склоняется над картой, тяжко вздыхает, потом говорит:
- С чем воевать? Почти вся наша авиация и зенитная артиллерия разбиты. Боеприпасов мало.
На исходе горючее для танков... Уже в первые часы нападения авиация противника произвела налеты на наши склады с горючим. Они и до сих пор горят. На железнодорожных магистралях цистерны с горючим тоже уничтожены...
...на КП прибыл командир 6-го кавалерийского корпуса генерал-майор И. С. Никитин. Вид у него озабоченный.
- Как дела? - спрашиваю кавалериста.
- Плохи, товарищ генерал. Шестая дивизия разгромлена...
- Остатки дивизии где?
- Приказал сосредоточить в лесу северо-восточнее Белостока".
Без лишних комментариев сравним этот абзац с отрывком из воспоминаний начальника штаба 94-го кавполка той самой "разгромленной" 6-ой кавдивизии В. А. Гречаниченко: "...примерно в 10 часов 22 июня мы вошли в соприкосновение с противником. Завязалась перестрелка. Попытка немцев с ходу прорваться к Ломже была отбита. Правее оборону держал 48 кавалерийский полк. В 23 часа 30 минут 22 июня по приказу командира корпуса генерал-майора И. С. Никитина части дивизии двумя колоннами форсированным маршем направились к Белостоку... К 17 часам 23 июня дивизия сконцентрировалась в лесном массиве в 2 километрах севернее Белостока..." Второй день войны, 23 июня 1941 г.
"...к рассвету штабы 6-го механизированного и 6-го кавалерийского корпусов обосновались на новом месте в лесу в пятнадцати километрах северо-восточнее Белостока. Этот живописный лесной уголок стал и моим командным пунктом..." Так точно. И в протоколе допроса Павлова есть подтверждение того, что все штабы, и без того уже находившиеся далеко от места боев (расстояние от Белостока до тогдашней границы составляет 100 км), ушли еще дальше: "...во второй день части 10-й армии, кроме штаба армии. остались на своих местах. Штаб армии сменил командный пункт, отойдя восточнее Белостока в район Валпы..." .
Чем же занимались наши генералы, собравшиеся в живописном лесном уголке?
"Время уходит, а мне так и не удается выполнить приказ Павлова о создании ударной конно-механизированной группы. Самое неприятное (так в тексте) в том, что я не знаю, где находится 11-й мехкорпус генерала Д. К. Мостовенко. У нас нет связи ни с ним, ни с 3-й армией, в которую он входит..." Потрясающее признание. Как заместитель командующего округом мог не знать района дислокации мехкорпуса? Мехкорпус - это не иголка в стоге сена. Их во всем округе было всего лишь шесть, а если не брать в расчет 17-й и 20-й мк, формирование которых только начиналось, то реально боеспособных мехкорпусов было ровно четыре.
Придется напомнить, что штаб 11-го мехкорпуса и 204-я мотодивизия дислоцировались в Волковыске (85 км восточнее Белостока), 29-я танковая дивизия - в Гродно (75 км северо-восточнее Белостока), а 33-я танковая дивизия - в районе местечка Индура (18 км южнее Гродно).
Другими словами, от "живописного лесного уголка в 15 км северо-восточнее Белостока", в котором затаились Болдин с Никитиным, до дивизий 11-го мехкорпуса было примерно 60-70 километров. Но преодолеть это расстояние так и не удалось.
Вплоть до окончательного разгрома, произошедшего 26-27 июня, Болдин не только ни разу не был в расположении вверенных ему войск, но даже не смог установить какую-либо связь с 11-м мехкорпусом. На всякий случай напомним внимательному читателю, что в составе КМГ Болдина было два эскадрона связи, конный дивизион связи, три корпусные авиаэскадрильи и восемь (!) отдельных батальонов связи (обс).
Для самых дотошных можно указать и их номера: 4, 7, 124, 185 обс в составе 6-го мехкорпуса и 29, 33, 583 и 456 обс в составе 11-го мехкорпуса.
"...в довершение бед на рассвете вражеские бомбардировщики застигли на марше 36-ю кавалерийскую дивизию (ту самую, командир которой перешел на службу к немцам) и растрепали ее.
Так что о контрударе теперь не может быть и речи... я сидел в палатке, обуреваемый мрачными мыслями..." .
Разумеется, Болдин нигде ни словом не обмолвился о том, какие конкретно силы и средства были включены в состав конно-механизированной группы, в какой группировке и какими силами наступал противник, так что фраза о том, что "растрепанность" одной кавдивизии сделала контрудар советских войск "совершенно невозможным", не казалась читателям такой абсурдной, какой она является на самом деле.
А внимательный читатель наверняка уже заметил очень странную хронологию событий: по версии Болдина, 22 июня была "разгромлена" 6-я кавдивизия, на рассвете 23 июня "расстрепана" 36-я, других кавалерийских частей в составе КМГ просто не было, и вдруг после этого, 25 июня, начальник штаба сухопутных войск вермахта отмечает в своем дневнике, что в районе Гродно "крупные массы русской кавалерии атакуют западный фланг 8-го корпуса" ?!?
Да, трудно полководцу водить войска, если он сидит в живописном лесу, за десятки километров от поля боя, заменив разведку слухами и мрачными мыслями...
"...позвонил Хацкилевич, находившийся в частях.
- Товарищ генерал, - донесся его взволнованный голос, - кончаются горючее и боеприпасы.
- Слышишь меня, товарищ Хацкилевич, - надрывал я голос, стараясь перекричать страшный гул летавших над нами вражеских самолетов. - Держись! Немедленно приму все меры для оказания помощи.
Никакой связи со штабом фронта у нас нет. Поэтому я тут же после разговора с Хацкилевичем послал в Минск самолетом письмо, в котором просил срочно организовать переброску горючего и боеприпасов по воздуху..." .
Многоточие не должно смущать читателя. Мы ничего не упустили. Именно этим - посылкой письма в Минск - и ограничились "все меры", принятые первым заместителем командующего фронта.
Третий день войны.
...фактически находимся в тылу у противника. Со многими частями 10-й армии потеряна связь, мало боеприпасов и полностью отсутствует горючее... из Минска по-прежнему никаких сведений... Противник все наседает. Мы ведем бой в окружении. А сил у нас все меньше. Танкисты заняли оборону в десятикилометровой полосе. В трех километрах за ними наш командный пункт..." И, наконец, пятый день войны.
"На пятые сутки войны, не имея боеприпасов, войска вынуждены были отступить и разрозненными группами разбрелись по лесам" .
"Разрозненными группами разбрелись по лесам" - признаться, не каждый советский генерал в своих мемуарах оказался способен на такую откровенность.
Вот, собственно, и все, что можно узнать об обстоятельствах разгрома из воспоминаний Болдина.
Перед нами стандартный набор предписанных советской исторической науке "обстоятельств непреодолимой силы": не было связи, не было горючего, кончились боеприпасы.
Почему нет связи - вражеские диверсанты все провода перерезали.
Куда делось горючее - немецкая авиация все склады разбомбила.
Почему снаряды не подвезли - так письмо же до Минска не долетело...
Ненужные, мешающие усвоению единственно верной истины подробности: сколько было проводов, сколько было диверсантов, какой запас хода на одной заправке был у советских танков, сколько снарядов входит в один возимый боекомплект, какими силами немецкая авиация могла разбомбить "все склады" и сколько этих самых складов было в одном только ЗапОВО - отброшены за ненадобностью. Отброшена за ненадобностью и та простая и бесспорная истина, что Вооруженные Силы как раз и создаются для того, чтобы действовать в условиях противодействия противника.
Пожалуй, самое интересное и ценное в мемуарах Болдина - это то, чего в них нет.
А для того, чтобы увидеть то, чего нет, откроем мемуары другого генерала, который в эти же самые дни июня 41-го руководил действиями крупного мотомеханизированного соединения.
Итак, Г. Гудериан, "Воспоминания солдата": "...22 июня в 6 час. 50 мин. я переправился на штурмовой лодке через Буг..., двигаясь по следам танков 18-й танковой дивизии, я доехал до моста через реку Лесна..., при моем приближении русские стали разбегаться в разные стороны..., в течение всей первой половины дня 22 июня я сопровождал 18-ю тд...
...23 июня в 4час. 10мин. я оставил свой командный пункт и направился в 12-й армейский корпус, из этого корпуса я поехал в 47-й танковый корпус, в деревню Бильдейки в 23 км восточнее Брест-Литовска. Затем я направился в 17-ю танковую дивизию, в которую и прибыл в 8 часов... Потом я поехал в Пружаны (70 км на северо-восток от границы), куда был переброшен командный пункт танковой группы...
...24 июня в 8 час. 25 мин. я оставил свой командный пункт и поехал по направлению к Слониму (это еще на 80 км вглубь советской территории)..., по дороге я наткнулся на русскую пехоту, державшую под огнем шоссе..., я вынужден был вмешаться и огнем пулемета из командирского танка заставил противника покинуть свои позиции...
...в 11 час. 30 мин. я прибыл на командный пункт 17-й танковой дивизии, расположенный на западной окраине Слонима (т. е. уже в глубоком тылу 10-й армии и КМГ Болдина), где, кроме командира дивизии, я встретил командира 47-го корпуса..." .
"Где, кроме командира дивизии, я встретил командира танкового корпуса..." И происходит эта встреча трех генералов на полевом КП, в сотне метров от линии огня. Вот и вся разгадка того, почему Красная Армия на собственной территории оказалась "без связи", а немецкая армия на нашей территории - со связью.

32:Велико Отечественная война: партизанское движение, тыл в годы войны, второй фронт, причины победы

Тыл в войне. Мобилизация усилий для обеспечения победы в Великой Отечественной войне осуществлялась не только на фронте, но и в экономике, социальной политике, идеологии. Главный политический лозунг партии – «Все для фронта, все для победы!» имел важное практическое значение и совпадал с общей моральной настроенностью советского народа.

Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз вызвало мощный патриотический подъем всего населения страны. Многие советские люди записывались в народное ополчение, сдавали свою кровь, участвовали в местной противовоздушной обороне, жертвовали деньги и драгоценности для фонда обороны. Большую помощь Красной Армии оказали миллионы женщин, направленных на рытье окопов, противотанковых рвов, строительство других оборонительных сооружений.

Важное значение для подготовки обученных резервов для воюющей армии имело всеобщее обязательное обучение военному делу. Обязательное обучение военному делу охватило в тылу 10 млн человек.

С первых дней войны были предприняты чрезвычайные меры по переводу экономики на военные рельсы: разработан военно-хозяйственный план производства всех видов вооружения и боеприпасов. Для руководства этой деятельностью в военное время были созданы специальные государственные органы: наркоматы по выпуску вооружений, комитет по продовольственному и вещевому снабжению Красной Армии. На местах, куда были эвакуированы военные заводы, проходила работа по их скорейшему запуску. Практически на голом месте, в трудных условиях начиналось массовое производство самолетов, танков, артиллерии, автоматического оружия. Причем оружие и боевая техника делались новейших образцов, зачастую превосходивших аналоги противника. Благодаря трудовому героизму объем валовой продукции промышленности в 1942 г. в 1,5 раза превзошел уровень 1941 г.

В 1942 г. была введена трудовая мобилизация всего городского и сельского населения, ужесточены меры по укреплению трудовой дисциплины. Была расширена сеть фабрично-заводских училищ (ФЗУ), рабочие профессии получили около 2 млн человек. Значительно возросло использование женского и подросткового труда на производстве. К концу 1942 г. перестройка промышленности на обслуживание нужд войны была завершена.

Огромный вклад в победу над сильным врагом внесли советские ученые. Они изобретали новые виды вооружения и боевой техники, автоматического оружия, способы разминирования и т.п. Советским ученым и конструкторам удалось во много раз сократить сроки разработки и внедрения новых образцов вооружения. Так, хорошо зарекомендовавшая себя 152-мм гаубица была сконструирована и изготовлена в 1943 г. за 18 дней, а массовый выпуск ее освоен за 1,5 месяца.

В годы войны плодотворно трудились и другие создатели оружия и военной техники. Особое внимание уделялось совершенствованию качества артиллерийских систем и минометов. В этой области большая заслуга принадлежит ученым и конструкторам В.Г. Грабину, И.И. Иванову, М.Я. Крупчатникову, Ф.Ф. Петрову, Б.И. Шавырину и др. Успехи в производстве стрелкового вооружения были достигнуты при ведущей роли конструкторов Н.Е. Березина, С.В. Владимирова, В.А. Дегтярева, С.Г. Симонова, Ф.В. Токарева, Г.С. Шпагина, Б.Г. Шпитального.

Калибры танковой и противотанковой артиллерии увеличились почти вдвое, а бронепробиваемость снарядов – примерно в 5 раз. СССР превосходил Германию по объему среднегодового выпуска полевой артиллерии более чем в 2 раза, минометов – в 5 раз, противотанковых орудий – в 2,6 раза.

Советский конструктор Кошкин М.И. с коллегами усовершенствовал броню и вооружение отечественного танка Т-34, который стал лучшим средним танком в мире во второй мировой войне. Отечественные танки и САУ по своим боевым характеристикам значительно превосходили гитлеровские аналоги. Огромная заслуга в их создании принадлежала Н.А. Астрову, Н.Л. Духову, Ж.Я. Котину, М.И. Кошкину, В.В. Крылову, Н.А. Кучеренко, А.А. Морозову, Л.С. Троянову и др.

В создание и совершенствование новых боевых самолетов внесли вклад авиаконструкторы А.А. Архангельский, М.И. Гуревич, С.В. Ильюшин, С.А. Лавочкин, А.И. Микоян, В.М. Мясищев, В.М. Петляков, Н.Н. Поликарпов, П.О. Сухой, А.Н. Туполев, А.С. Яковлев. Среди создателей авиамоторов известны имена В.Я. Климова, А.А. Микулина, С.К. Туманского, А.Д. Швецова.

В 1943 г. советскими учеными была разработана технология получения оружейного плутония из облученного урана. Осенью 1944 г. под руководством академика И.В. Курчатова был создан вариант атомной бомбы со сферическим подрывом «внутрь», а в начале 1945 г. был пушен комбинат по производству плутония.

Ученые СССР достигли значительных успехов в области биологии, медицины и сельского хозяйства. Они находили новые растительные виды сырья для промышленности, изыскивали пути повышения урожайности продовольственных и технических культур. Так, в восточных районах страны было в срочном порядке освоено возделывание сахарной свеклы. Огромное значение имела деятельность ученых-медиков: академиков Н.Н. Бурденко, А.Н. Бакулева, Л.А. Орбели, А.И. Абрикосова, профессоров-хирургов С.С. Юдина, А.В. Вишневского и других, вводивших в практику новые способы и средства лечения больных и раненых воинов. Доктор медицинских наук В.К. Модестов сделал ряд важных оборонных изобретений, в том числе замену гигроскопической ваты целлюлозной, использование турбинного масла как основы для изготовления мазей и других.

Партизанское движение. Еще летом 1941 г. на оккупированных врагом советских территориях стали создаваться партизанские отряды и подполья. В конце 1941 г. в структуре штабов фронтов и армий были образованы структурные подразделения по руководству партизанским движением, которое принимало все больший размах. К концу 1941 г. на территории, захваченной немецко-фашистскими войсками, в крайне трудных условиях, без опыта подпольной борьбы действовало более 2 тыс. партизанских отрядов, насчитывавших более 100 тыс. человек. Многими из них руководили подпольные обкомы и райкомы партии.

Главной задачей партизанского движения, всех органов власти в тылу врага была борьба за изгнание оккупантов, нанесения им невосполнимых потерь. Перед ними стояли задачи укрепления морального духа оккупированного населения, веры в победу и усиления борьбы с захватчиками. Партизаны, обладавшие в ряде мест огромной силой, создавали партизанские зоны и края, где восстанавливали органы советской власти, колхозы, предприятия местной промышленности.

Для координации действий партизанских отрядов, доставки им оружия, боеприпасов, продовольствия и медикаментов, организации вывоза больных и раненых на Большую землю в мае 1942 г. при Ставке Верховного Главнокомандования был создан Центральный штаб партизанского движения во главе с П.К. Пономаренко. 6 сентября 1942 г. ГКО назначил главнокомандующим партизанским движением маршала К.Е. Ворошилова.

В результате самоотверженных действий партизан в тылу врага были освобождены обширные территории и созданы партизанские края (в Белоруссии и Российской Федерации). На подавление партизан гитлеровское командование вынуждено было направить 22 дивизии.

Наивысшего подъема партизанское движение достигло в 1943 г. В августе–сентябре 1943 г. операциями «Рельсовая война» и «Концерт» на длительное время партизаны вывели из строя более 2 тыс. км путей сообщения, мостов и различного рода железнодорожного оборудования в тылу врага. Это оказало существенную помощь советским войскам во время боев под Курском, Орлом и Харьковом. Одновременно по тылам противника был проведен Карпатский рейд под командованием С.А. Ковпака, имевший большое значение в патриотическом подъеме населения в западных частях Украины.

В 1944 г. партизанское движение сыграло важную роль при освобождении Белоруссии и Правобережной Украины. По мере освобождения территории Советского Союза партизанские отряды вливались в действующую армию. Часть партизанских соединений перебазировалась в Польшу и Словакию.

По подсчетам военных историков, партизаны вывели из строя свыше 1 млн солдат и офицеров врага, уничтожили более 65 тыс. автомашин, 4 тыс. единиц бронетехники, взорвали более 20 тыс. эшелонов, 1100 самолетов. О размахе партизанского движения можно судить и по тому факту, что на охрану своего тыла от партизан гитлеровское командование было вынуждено отправить до 100 своих дивизий. Таким образом,самоотверженная борьба партизан, подпольщиков, всех смелых людей в тылу врага явилась одним из важных факторов, обеспечивших победу Советского Союза в Великой Отечественной войне.

33:Велико Отечественная война: хронологические рамки, причины неудачи первого этапа, главные сражения и их итоги

Этот период характеризуется отступлением Красной Армии, большими потерями в живой силе и технике, крупнейшими окружениями наших войск в районах Минска и Киева. За первые три недели войска противника продвинулись на 300-600 км (цор интеракт карта). С помощью интерактивной карты и материала учебника ты можешь подробнее узнать о начальном периоде войны. В папке «Это интересно» узнаешь информацию об обороне Брестской крепости. В первые дни войны композитором А.Александровым и поэтом В.Лебедем-Кумачом была написана песня «Священная война» , ставшая гимном Великой Отечественной войны.

ОТСТУПЛЕНИЕ ВМЕСТЕ С КРАСНОЙ АРМИЕЙ.
(глазами ребёнка)

1941 год. Начало Великой Отечественной Войны. Папу призвали на военную переподготовку ещё до начала войны в апреле месяце. И больше он дома не был до августа 1945г. Приехал только однажды, когда армия отступала в тыл, а фашистская армия подходила уже к самому городу. Мама не хотела уезжать и оставлять моих бабушку и дедушку одних (родителей со стороны папы), но папа настоял на нашем отъезде (буквально под дулом пистолета) и увёз нас с мамой силой.

Папа был командиром в инженерно-саперных войсках, и он объяснил маме, что фашисты уничтожали семьи командиров без суда и следствия. Папа очень за нас боялся и приказал (именно приказал!) маме отступать вместе с ним и с армией, поскольку гражданские лица кто смог, уже давно эвакуировались.

Мои детские впечатления об этом отступлении очень ограничены памятью лет. Конечно же, мне всё было интересно, и я везде совала свой нос! Уже позже, будучи сама мамой, я поняла, что дети не только не понимают, но им и незнакомо чувство опасности.
Отступая вместе с армией, папин взвод сапёров остановился в одном из украинских сёл где-то на берегу речки. Начался фашистский пулемётный обстрел нашего селения из-за реки, и про меня все забыли. Я побежала с какими-то солдатами к той же самой речке, тоже бросилась на землю, как и солдаты, и наблюдала за перестрелкой с большим интересом, пока меня не заметили и не прогнали, или увели, уже не помню.

Именно тогда мама одела мне на шею медальон-сердечко, в который вложила записку с моими данными: фамилию, имя, год и место рождения, а также адрес бабушки в Украине. Это был наш единственный постоянный адрес. Был ещё и адрес дедушки в Армавире, но туда мама боялась меня отправлять. Я носила этот медальон на шее до конца войны и даже позже.

Мама поступила так потому, что, если меня найдут чужие люди, то чтобы они знали, кто я и куда меня нужно переправить, если я потеряюсь в дороге или, если погибнет она сама. В то страшное время очень многие дети терялись от своих родителей, по разным причинам.

Наше отступлениес продолжалось до узловой железнодорожной станции Тихорецкая. При подъезде к станции, переезд через пути был перекрыт пустыми вагонами. Как нам позже сказали, это была диверсионная акция, чтобы армия не смогла перейти железную дорогу вместе с техникой, а с армией, конечно, остановились и мы. Папа постоянно находился с солдатами, мы же с мамой ехали на грузовике в кузове, на собранных наспех вещах, в числе разрозненных групп людей, идущих и едущих в хвосте отступающей армии, спешащих эвакуироваться подальше от военных действий.

В какой-то момент всё небо стало чёрным от огромного количества бомбардировщиков, и начался ад! Скопление людей, машин, повозок, лошадей, всё смешалось в общей панике и ужасе! Люди бежали кто куда. Воистину, «смешались в кучу кони, люди»!

Реальность была куда страшнее, чем-то, о чём мы слышали ранее из рассказов очевидцев. Мама схватила меня за ручонку и побежала куда-то в поле, подальше от разрывов и от месива человеческих тел. Мы провалились в какой-то окоп с накатом, а самолёты сверху строчили из пулемётов по бегущим в разные стороны людям.
Когда налёт закончился, мы с мамой вернулись к нашей машине с небогатыми домашними пожитками. Машина горела, а водитель сбивал с неё пламя. «Почему же Вы не бежали из этого ада?» - спросила его мама, - «А какая разница, где меня убьют?» - ответил он. Часть вещей сгорела, но машина могла передвигаться. Сидя на руках у мамы в кабине грузовика,(в кузове на полусгореших вещах ехать мы уже не могли), я наблюдала за происходящим через окно машины.

Меня поразили и испугали разорванные тела лошадей и людей, крики о помощи, окровавленные руки, простирающиеся к машине, как будто, только эти руки и были живы в общем месиве искалеченных людей и животных, и эти руки взывали о помощи. Мне стало страшно, и я притихла.

Папы с нами всё ещё не было. Мы поехали дальше. Не доехав, до станции Тихорецкая, откуда нам нужно было ехать подальше в тыл, нас ещё раз бомбили. Мы с мамой опять побежали в поле, но вдруг откуда-то появился папа, бросил меня на землю и накрыл меня своим телом. Я запомнила это только потому, что мне не только было тяжело держать его на себе, а ещё и потому, что мне интересно было посмотреть, где и как стреляют. Папа же подсовывал мою голову под себя, а мне было неудобно и обидно, что ничего не вижу, но не страшно - ведь папа был рядом!

На узловую станцию Тихорецкая мы прибыли под вечер. Был конец июля. Как я уже говорила, папа был офицером, и ему были положены литерные привилегии. У мамы тоже были документы о том, что она жена командира Красной Армии. Это была не столько привелегия, как объяснили маме, а скорее мера безопасности. Семьи командиров прежде всего отправляли подальше от оккупированных территорий. Папа купил билеты для нас на поезд до Армавира (Кавказ). Сам же он должен был продолжать движение вместе с армией в тыл фронта, в то время как нам с мамой нужно было ехать дальше, к отцу мамы (моему дедушке) и к её сестре Надежде в Армавир.

Мы ещё не успели полностью погрузить вещи в вагон, как станцию потряс шквал бомбовых взрывов, от бомб, сбрасываемых немецкими бомбардировщиками. Поезда, спасаясь бегством, нарушая все мыслимые графики движения поездов, покидали горящий вокзал. Наш поезд тоже тронулся с места и мама на ходу, забрасывая вещи в вагон, где уже находилась я, успела и сама запрыгнуть на подножку вагона.

Наш вагон не был последним, поэтому пассажиры не сразу заметили трагедию последнего вагона. На возглас «мы горим!», все прильнули к открытым окнам. Конечно же, и я тоже! Удивительные люди – дети! У меня не было никакого страха я ничего не испытывала кроме любопытства.

Итак, просунув голову в полураскрытое окно мчащегося поезда, который и не собирался останавливаться, я увидела последний вагон в огне. На ходу из вагона выскакивали горящие люди, как живые факелы и продолжали двигаться по инерции ещё какое-то время, а потом падали тут же, на перрон, оставляя после себя неподвижные огненные островки.

В безопасной от бомбёжки зоне последний вагон отцепили, и поезд ушёл в ночь и в тишину. Он мчался дальше в другой, нам неведомый мир. Казалось, кошмар уже закончился, но это только казалось!

Рецензии

Кора! В июне 1945 года, когда я впервые с бабушкой поехал на Кубань, я видел тот самый Армавирский вокзал, вернее то, что от него осталось. Мы целые сутки просидели на вещах на перроне, ожидая, когда подадут поезд, который довезёт нас до станицы Лабинской (сейчас это город Лабинск). Наконец подали поезд - самый обычный товарняк с дощатыми лавками для сидения. Пока мы сидели на перроне, нас обступали десятки голодных собачек, надеясь получить что-либо съестное.Конечно, Кора, твоё знакомство с Армавирским вокзалом под бомбёжкой уж никак не сравнить с моим. Но помню,что вокзала не было- только груда кирпичей, но зато на перроне стояла маленькая будочка, там продавали морс. Буду читать твои рассказы дальше. Удачи Константин Арамян.

Спасибо, что зашли на мою страницу.

Но речь шла только о моей семье, которую отец вывез семью свою при ОТСТУПЛЕНИИ армии ещё из Днепропетровска. Он, будучи офицером сапёрных войск, отходили последними из города, минируя за собой дороги и мосты через Днепр. Немцы уже входили в город. Семьям офицеров было приказано покидать город, потому как фашисты прежде всего их уничтожали. Вот так члены моей семьи оказались беженцами. Если внимательно прочтёте о событиях того времени, Вы всё поймёте, что касается только моей семьи и моих родных.

Ещё раз спасибо за визит! С уважением, Кора.