Военные преступления нашего времени примеры. Резня в Сонгми – символ военных преступлений нашего времени. Характеристика военных преступлений

Итак, 29 января 1903 г «Варяг» прибыл в Чемульпо (Инчхон). До боя, состоявшегося 27 января следующего года, осталось меньше месяца – что произошло за эти 29 дней? Прибыв к месту несения службы, В.Ф. Руднев быстро обнаружил и докладывал о том, что японцы готовятся к оккупации Кореи. В материалах исторической комиссии отмечалось:

«Кап. 1 р. Руднев сообщил в Порт-Артур об устройстве японцами продовольственных складов в Чемульпо, на станции «Jong tong-no» и в Сеуле. По донесениям кап. 1 р. Руднева общее количество всего японского провианта достигало уже 1 000 000 пудов, а патронов было доставлено 100 ящиков. Движение людей было беспрерывное, в Корее насчитывалось уже до 15 тысяч японцев, которые под видом японцев и в короткий срок перед войной расселились по всей стране; число японских офицеров в Сеуле дошло до 100, и хотя японские гарнизоны в Корее остались официально в прежнем количестве, но действительное число гарнизонов было значительно больше. Вместе с тем японцами открыто доставлялись в Чемульпо шаланды, буксирные пароходы и паровые катера, что, как доносил командир кр. «Варяг», ясно указывало на обширные приготовления к десантным операциям… Все эти приготовления слишком ясно указывали на неизбежную оккупацию Кореи японцами».

То же самое передавал и военный агент России в Японии, полковник Самойлов, 9 января 1904 г сообщавший о фрахте многочисленных пароходов, мобилизации дивизий и т.д. Таким образом, подготовка оккупации Кореи не была секретом ни для Наместника, ни для более вышестоящих инстанций, но они продолжали хранить молчание – как мы уже говорили в предыдущей статье, российские дипломаты решили не считать высадку японских войск в Корее объявлением войны России, о чем Николай II и уведомил Наместника. Решено было считать опасным только высадку японских десантов севернее 38-ой параллели, а все, что южнее (включая Чемульпо) таковым не читалось и дополнительных инструкций для стационеров не требовало. Подробнее мы писали об этом в предыдущей статье, а сейчас только еще раз отметим, что отказ от вооруженного противодействия высадке японцев в Корее приняли куда более высокие инстанции, чем командир «Варяга», а полученные им инструкции совершенно запрещали мешать японцам.

Но – вернемся к «Варягу». Вне всякого сомнения, наилучшим способом избежать потери крейсера и канонерской лодки «Кореец» был бы отзыв их из Чемульпо, вместе с посланником России в Корее А.И. Павловым или без него, но этого, к сожалению, сделано не было. Почему так - увы, ответить на этот вопрос весьма затруднительно, и можно только строить догадки. Вне всякого сомнения, если уж решено было считать, что японская высадка в Корее не приведет к войне с Россией, то оснований для отзыва русских стационеров из Чемульпо не имелось – собираются высаживаться японцы, и пусть себе. Но ситуация решительным образом изменилась, когда японцы разорвали дипломатические отношения: несмотря на то, что в Петербурге считали, что это еще не война, риск, которому подвергался крейсер и канонерская лодка, уже явно перевешивал выгоды от нашего военного присутствия в Корее.

Собственно говоря, события развивались так: в 16.00 24 января 1904 г. нота о разрыве отношений была официально получена в Санкт-Петербурге. Что было важно – классическая в таком случае фраза: «Дипломатические отношения с правительством России в настоящее время уже не имеют никакой ценности и правительство Японской империи приняло решение разорвать оные дипломатические отношения» дополнялась весьма откровенной угрозой: «Правительство империи для защиты своего суверенитета и интересов оставляет за собой право действовать по своему усмотрению, считая это наилучшим способом для достижения означенных целей». Это уже было реальной угрозой войны: но она, увы, не была принята во внимание.

Дело в том, что, по озвученным ранее причинам, Россия совершенно не хотела войны в 1904 г и, по всей видимости, не желала верить в ее начало. Поэтому в Санкт-Петербурге предпочли прислушаться к посланнику Японии Курино, который не уставал повторять, что разрыв дипломатических отношений, это еще не война, и все еще можно устроить к лучшему. В результате наше министерство иностранных дел (и Николай II), по сути, позволили себе игнорировать реальность, надеясь на миражи, которые им рисовал японский посланник и в которые им очень хотелось верить. Более того – возникло опасение, как бы «наши герои на Дальнем Востоке не увлеклись внезапно каким-либо военным инцидентом» (слова министра иностранных дел Ламсдорфа). В результате была допущена грубейшая ошибка, которая, возможно, и погубила в итоге «Варяг»: о разрыве отношений с Японией Наместник был извещен Петербургом на следующий же день, 25 января, но вторая часть японской ноты (о «праве действовать по своему усмотрению») в сообщении была опущена, и Е.И. Алексеев ничего об этом не узнал.

Будем откровенными – далеко не факт, что, получив текст японской ноты в полном объеме, Е.И. Алексеев предпринял бы меры по отзыву «Варяга» и «Корейца», а кроме того, для того чтобы эти меры увенчались успехом, следовало действовать молниеносно: при этом известно, что быстрота действия в число достоинств Наместника Е.И. Алексеева не входила. Но все же некоторый шанс был, и он оказался упущен.

Интересно также, как Е.И. Алексеев распорядился полученной им информацией: о разрыве дипломатических отношений с Японией он известил консулов в Гонконге и Сингапуре, уведомил Владивостокский отряд крейсеров и канонерскую лодку «Манчжур», но ничего не сообщил об этом ни Порт-Артурской эскадре, ни посланнику в Корее А.И. Павлову, ни, конечно, командиру «Варяга». Можно лишь предполагать, что Е.И. Алексеев получил задачу «ни в каком случае не провоцировать японцев» и, руководствуясь принципом «как бы чего не вышло», предпочел ничего не сообщать артурским морякам. Автор настоящей статьи, к сожалению, не смог разобраться, когда узнал о разрыве дипломатических отношений начальник эскадры О.В. Старк и начальник морского штаба Наместника В.К. Витгефт. Возможно, что они также получили эту информацию с запозданием, так что, быть может, упрек Н.О. Эссена (высказанный им в мемуарах) о том, что бездействие последнего и привело к несвоевременному отзыву русских стационеров в Чемульпо и Шанхае (там была канонерская лодка «Маджур»,) не вполне обоснован. Но во всяком случае, известие уже не о разрыве дипломатических отношений, а о начале войны было отправлено в Чифу для «Варяга» только 27 января, после удачной атаки японских миноносцев, подорвавших «Ретвизан», «Цесаревич» и «Палладу» и в день, когда «Варяг» вступил в свой первый и последний бой. Разумеется, это было запоздалое предупреждение.

А что в это время происходило на крейсере? Уже 24 января (в день, когда в Петербурге официально получили уведомление о разрыве дипотношений) командиры иностранных стационеров «по секрету» сообщили Всеволоду Федоровичу Рудневу об этом прискорбном событии. Командир «Варяга» немедленно запросил инструкций у адмирала Витгефта: «достигли слухи разрыва дипломатических отношений; вследствие частой задержки депеш японцами прошу сообщить, было ли нам приказание дальнейших действий», и запрос посланнику А.И. Павлову в Сеул: «Слышал о разрыве дипломатических отношений, прошу сообщить сведения». Однако из Порт-Артура никакого ответа не поступило, а А.С. Павлов ответил:

Судя по всему, по получении ответа В.Ф. Руднев отправился первым же поездом в Сеул (выехал утром 25 января 1904 г) и там, в корейской столице, был упущен последний шанс увести русские стационеры из Чемульпо до начала войны.

В ходе беседы быстро выяснилось, что А.И. Павлов, как и В.Ф. Руднев, уже неделю не получал ни ответов на свои запросы, ни каких-либо новых распоряжений. Все это укрепляло во мнении, что японцы перехватывают и задерживают депеши командира «Варяга» и посланника России в Корее: но как должно было выходить из этого положения? В.Ф. Руднев предлагал забрать посланника и консула и немедленно уходить из Чемульпо, однако А.И. Павлов не поддержал такого решения, мотивируя это отсутствием соответствующих указаний своего руководства. Посланник предложил отправить в Порт-Артур канонерскую лодку «Кореец» с донесением – по мнению А.И. Павлова, ее, в отличие от телеграмм, японцы не могли перехватить, а значит, в Порт-Артуре сумели бы сложить два и два и выслать приказы, скажем, миноносцем.

В итоге командир «Варяга», вернувшись на крейсер, тем же днем 25 января распорядился об отправке «Корейца» в Порт-Артур – согласно его приказу, канонерская лодка должна была уйти из Чемульпо утром 26 января. В ночь с 25 на 26 января с рейда ушел японский стационер «Чиода» (строго говоря, правильнее было бы писать «Тиёда», но мы, для удобства читателя, будем придерживаться исторически сложившихся и общепринятых в русскоязычной литературе именований). К сожалению, по невыясненным причинам «Кореец» не ушел утром, как этого требовал В.Ф. Руднев, а задержался до 15.40 26 января и, при попытке выйти, был перехвачен японской эскадрой, следовавшей в Порт-Артур.

Канонерская лодка "Кореец"

Мы не будем во всех подробностях описывать подготовку и нюансы десантной операции, которую готовили японцы. Отметим только, что ее предполагалось произвести в Чемульпо, но лишь при условии отсутствия там военных кораблей русских, в противном случае высаживаться нужно было неподалеку от Чемульпо, в заливе Асанман. Именно там был назначен общий сбор японских кораблей, участвовавших в операции, именно туда ушел «Чиода» с рейда Чемульпо. Но 26 января 1904 г, когда все «действующие лица» были в сборе, командующий операцией контр-адмирал Сотокичи Уриу, понимая, что оккупацию Сеула необходимо осуществить как можно скорее, и получив информацию о том, что русские стационеры ведут себя как обычно и не предпринимают никаких угрожающих действий, принял решение высаживаться в Чемульпо, который, конечно, в качестве места высадки был не в пример удобнее залива Асанман. Тем не менее, японцам, конечно, нужно было считаться с возможностью вмешательства русских кораблей – их следовало по возможности нейтрализовать.

Сотокичи Уриу собрал у себя командиров боевых кораблей и капитанов транспортных судов, перевозивших десант, объявил им план операции и довел до их сведения свой приказ №28. Приказ этот весьма важен для понимания того, что произошло в дальнейшем, поэтому мы приведем его полностью. Хотя некоторые, малозначимые для нашего анализа пункты приказа можно было бы опустить, но во избежание любых спекуляций на эту тему процитируем его без купюр:

«Секретно.
8 февраля 37 год Мейдзи (26 января 1904 г по старому стилю - прим. авт. )
Борт флагманского корабля «Нанива» залив Асанман.

1. Обстановка у противника по состоянию на 23.00 25 января: в бухте Чемульпо по-прежнему стоят на якоре русские корабли «Варяг» и «Кореец»;

2. Пунктом высадки экспедиционного отряда определена бухта Чемульпо, по прибытии в которую должна незамедлительно начаться высадка войск;

3. Если русские корабли встретятся за пределами якорной стоянки в бухте Чемульпо, на траверзе Пхальмидо (Йодольми – прим. авт ) или к S от него, то их надлежит атаковать и уничтожить;

4. Если русские корабли не будут предпринимать против нас враждебных действий на якорной стоянке в бухте Чемульпо, то мы не будем их атаковать;

5. Одновременно с приготовлениями к выходу со временной якорной стоянки в заливе Асанман силы Отряда делятся следующим образом:
- 1-я тактическая группа: (1) «Нанива», (2) «Такачихо», (3) «Чиода» с приданным ей 9-ым отрядом миноносцев;
- 2-я тактическая группа: (4) «Асама», (5) «Акаси», (6) «Нийтака» с придынным ей 14-ым отрядом миноносцев;

6. Действия по заходу на якорную стоянку в бухту Чемульпо:

а) «Чиода», «Такачихо», «Асама», 9-ый отряд миноносцев, транспортные суда «Дайрэн-мару», «Отару-мару», «Хэйдзе-мару» заходят на якорную стоянку в бухту Чемульпо;

б) 9-ый отряд миноносцев, пройдя островок Пхальмидо, уходит вперед и спокойно, не вызывая подозрений у противника, заходит на якорную стоянку. Два миноносца встают в точку, недоступную для огня противника, а другие два с миролюбивым видом занимают такую позицию рядом с «Варягом» и «Корейцем», чтобы в одно мгновение можно было решить их судьбу – жить им или умереть ;

в) «Чиода» самостоятельной выбирает себе подходящее место и становится в нем на якорь;

г) Отряд транспортных судов, следуя в кильватере «Асама», после выхода из строя «Чиода» и «Такатихо», в кратчайший срок заходят на якорную стоянку и незамедлительно приступают к выгрузке войск. Желательно, чтобы они смогли зайти в порт во время полной воды вечернего прилива.

д) «Нанива», «Акаси», «Нийтака» следуют в кильватере отряда транспортных судов, а затем становятся на якорь к S от островка Хэридо в линию на NE. 14-й отряд миноносцев, закончив прием угля и воды с «Касуга-мару», разделяется на две группы в составе двух миноносцев каждая. Одна группа занимает позицию к S от островка Пхальмидо, а другая находится рядом с «Нанива». Если в ночное время суток противник начнет движение с якорной стоянки в открытое море, то обе группы должны его атаковать и уничтожить ;

е) Перед заходом солнца «Асама» уходит с позиции рядом с якорной стоянкой Инчхона и переходит к месту стоянки «Нанива» и встает там на якорь;

7. В случае, если противник предпримет против нас враждебные действия, откроет артиллерийский огонь или произведет торпедную атаку, то мы должны его немедленно атаковать и уничтожить, действуя при этом таким образом, чтобы не нанести ущерба находящимся на якорной стоянке кораблям и судам других держав;

8. Корабли, находящиеся у островка Хэридо, к рассвету следующего дня переходят на временную якорную стоянку в заливе Асанман;

9. Корабли и миноносцы, находящиеся на якорной стоянке в заливе Чемульпо, убедившись, что высадка полностью завершена, переходят на временную якорную стоянку в заливе Асанман;

10. «Касуга-мару» и «Кинсю-мару», закончив бункеровку миноносцев 14-го отряда углем и водой, становятся на якорь у входа в бухту Масанпхо и не открывают в ночное время суток якорных огней, соблюдая светомаскировку;

11. Миноносцы, несущие боевое охранение в бухте Чемульпо, обнаружив, что корабли противника начали движение с якорной стоянки в открытое море, незамедлительно начинают их преследование и, когда они окажутся к S от островка Пхальмидо, должны их атаковать и уничтожить ;

12. Во время стоянки быть готовыми к немедленной съемке с якоря, для чего приготовить все необходимое для расклепки якорь-цепей, держать котлы под парами и выставить усиленную сигнально-наблюдательную вахту».

Таким образом, план японского адмирала был очень прост. Ему нужно было высадить десант в Чемульпо, но без стрельбы на рейде, к чему крайне неодобрительно отнеслись бы иностранные стационеры. Соответственно, он собирался сперва войти в бухту и взять русские корабли на прицел, и лишь потом уже вести на рейд транспорты с десантом. Если русские откроют огонь – замечательно, они первыми нарушат нейтралитет (как мы уже говорили ранее, высадку войск на территорию Кореи нарушением нейтралитета никто не считал) и будут немедленно уничтожены миноносцами. Если попытаются сблизиться с транспортами, то попадут под прицел не только миноносцев, но и крейсеров и при попытке стрелять, опять же, будут немедленно уничтожены. Если «Варяг» и «Кореец» попытаются уйти из Чемульпо без стрельбы, то миноносцы будут сопровождать их, и потопят торпедами, как только те уйдут с рейда, но даже если русским каким-то чудом удастся оторваться, то пройти мимо перекрывших выход японских крейсеров у них все равно не получится.

Самое «смешное» заключалось в том, что торпедную атаку русских кораблей с вероятностью 99,9% иностранные стационеры не сочли бы нарушением нейтралитета. Ну, взорвались неожиданно два русских корабля, кто знает, по какой причине? Нет, разумеется, среди командиров иностранных кораблей не было сумасшедших, неспособных сложить два и два и понять, чьих рук было это дело. Но, как мы уже говорили ранее, европейские и американские корабли на рейде Чемульпо защищали не корейский нейтралитет, а интересы своих стран и своих граждан в Корее. Любые действия японцев, которые не угрожали эти интересам, были этим стационерам безразличны. Война России и Японии была делом России и Японии, в котором ни итальянцы, ни французы, ни американцы не имели никакого интереса. Поэтому уничтожение «Варяга» и «Корейца», при условии, что никто иной при этом не пострадал, вызвало бы разве что формальный протест с их стороны, да и то – вряд ли, потому что старшим на рейде считался британский «Тэлбот», а интересы Англии в этой войне были всецело на стороне Японии. Скорее, тут уж следовало ожидать неофициальных поздравлений японскому командующему…

Фактически С. Уриу собирался выстроить замечательную ловушку, но человек предполагает, а Бог располагает, и у самого входа на рейд его корабли столкнулись с отправившимся в Порт-Артур «Корейцем». То, что произошло в дальнейшем, описать довольно затруднительно, потому что отечественные и японские источники совершенно противоречат друг другу, да еще и, зачастую, сами себе. Возможно, в дальнейшем мы сделаем детальное описание этого столкновения в форме отдельной статьи, но сейчас ограничимся самым общим обзором – благо, детальное выяснение всех нюансов маневрирования «Корейца» и кораблей японского отряда не является необходимым для наших целей.

Каноничным для русскоязычных источников является описание, представленное в «Работе исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском Генеральном штабе». Согласно ему, «Кореец» снялся с якоря в 15.40, а уже через четверть часа, в 15.55, на нем увидели японскую эскадру, которая шла двумя кильватерными колоннами. Одну из них образовывали крейсера и транспорты, причем головными шли «Чиода», «Такачихо», и «Асама», за ними три транспорта и остальные крейсера, а вторая колонна состояла из миноносцев. «Кореец» пытался пройти мимо них, но это оказалось невозможным, так как японские колонны раздались в стороны, и канонерская лодка вынуждена была следовать между ними. В это время «Асама» развернулся поперек курса «Корейца», перекрыв тем самым выход в море. Стало ясно, что японская эскадра не собирается выпускать «Корейца» в море, и его командир Г.П. Беляев принял решение вернуться на рейд, где японские провокации были бы вряд ли возможны. Но в момент разворота канонерская лодка была атакована торпедами с миноносцев, которые, однако, прошли мимо, а одна затонула, не дойдя до борта корабля. Г.П. Беляев дал приказ открыть огонь, и тут же его отменил, потому что «Кореец» уже входил на нейтральный рейд Чемульпо, тем не менее один из комендоров успел сделать два выстрела из 37-мм орудия. В общем, все понятно и логично, а действия японцев выглядят хоть и совершенно незаконно, но последовательно и логично. А вот японские рапорты заставляют в этом серьезно усомниться.

Броненосный крейсер "Асама", 1902 г

Согласно японским данным, корабли С. Уриу сперва действовали по ранее намеченному плану. Японцы двигались следующим строем:

Схема взята из монографии А.В. Полутова «Десантная операция японской армии и флота в феврале 1904 г в Инчхоне»

Когда колонны приблизились к траверзу о. Пхальмидо (Йодольми), то идущие головными «Чиода» и «Такачихо» отделились от основных сил и в сопровождении 9-го отряда миноносцев увеличили скорость и двинулись вперед – в соответствии с планом десантной операции они должны были первыми войти на рейд Чемульпо, с тем чтобы взять на прицел русские стационеры. И, когда о. Пхальмидо был ими пройден примерно мили на три, неожиданно на японских кораблях обнаружили идущий им навстречу «Кореец». Таким образом, возникла не предусмотренная приказом №28 ситуация.

Если бы «Кореец» вышел чуть раньше и встреча произошла бы за о. Пхальмидо, японцы попросту уничтожили бы русский корабль, как это было предусмотрено приказом. Но встреча произошла между о. Пхальмидо и рейдом, такую ситуацию приказ не регламентировал, а намерения «Корейца» были неясны. Японцы опасались, что канонерская лодка атакует транспорты, поэтому на «Чиоде» и «Такачихо» изготовились к бою – комендоры заняли свои места у орудий, но пригибаясь за фальшбортами так, чтобы их воинственных приготовлений по возможности не было видно. Когда передовые крейсера сблизились с «Корейцем», то на них увидели, что русский корабль не готовится к бою, наоборот, на его палубе был построен караул для приветствия. Оказался ли в этот момент «Кореец» между крейсерами и миноносцами, достоверно сказать нельзя – с одной стороны расстояние между японскими крейсерами и миноносцами не превышало 1-1,5 кабельтова, но с другой «Кореец» разошелся с «Чиодой» и «Такачихо» на расстоянии не свыше 100 м, так что, в принципе, мог и вклиниться между теми и другими.

Во всяком случае «Кореец» оказался между двумя отрядами, один из которых прошел мимо него к рейду «Чемульпо», а второй, ведомый «Асамой», шел русской канонерской лодке навстречу. На транспортах японцев возникло некоторое замешательство, и тогда броненосный крейсер покинул строй, развернувшись на 180 градусов, и пошел курсом, параллельным тому, что держал «Кореец», с тем чтобы оставаться между русской канлодкой и эскортируемым «Асамой» караваном. Но затем «Асама» вновь отвернул вправо – по всей видимости, именно этот его маневр и был принят Г.П. Беляевым за попытку перекрыть ему выход в море. Самое смешное, что командир «Асамы» ничего такого не думал – согласно его рапорту, он повернул вправо с тем, чтобы уклониться от торпед, которые, по его мнению, мог выпустить по нему «Кореец».

Соответственно, Г.П. Беляев принял решение вернуться на рейд и повернул назад. Мы уже видели, что командиры «Чиоды» и «Такачихо», убедившись в отсутствии у канонерской лодки агрессивных намерений, прошли дальше в сторону рейда, с тем чтобы выполнить поставленную им задачу, но у командира 9-го отряда японских миноносцев было другое мнение. Он счел, что «Кореец» может производить разведку в интересах «Варяга» и что русские, возможно, планируют удар. Поэтому, разойдясь с «Корейцем», он перестроился из кильватерной колонны во фронт, а затем взял «Корейца» в клещи: миноносцы «Аотака» и «Хато» заняли позицию с левого борта «Корейца», а «Кари» и «Цубамэ» - с правого… точнее, должны были занять. Дело в том, что, выполняя маневр, «Цубамэ» не рассчитал, вышел за пределы фарватера и выскочил на камни, так что далее «Кореец» сопровождали только три миноносца, при этом торпедные аппараты на них были приведены в боевую готовность.

И вот когда «Кореец» начал свой разворот обратно в Чемульпо, получилось так, что русский корабль пошел в сторону японских миноносцев, оказавшихся между ним и краем фарватера. На миноносце «Кари» решили, что это создает опасную ситуацию, а с другой стороны, дает возможность покончить с «Корейцем», пока этого не видит никто из иностранных стационеров, и произвел выстрел торпедой, от которой «Кореец» уклонился. Как говорится, «дурной пример заразителен», поэтому «Аотака» и «Хато» немедленно увеличили ход и легли на сближение с «Корейцем», при этом «Хато» выпустил одну торпеду, а «Аотака» по неясным причинам от атаки отказался. Можно предположить, что всему виной расстояние – в тот момент, когда «Кореец» заходил на рейд Чемульпо, дистанция между ним и «Аотакой» все еще составляла порядка 800-900 м, что для торпедного выстрела тех лет было достаточно далеко.

В общем, все как обычно – у русских одна картина маневрирования, у японцев – совсем другая, при этом сведения о расходе боеприпасов разнятся тоже: русские полагают, что по «Корейцу» было выпущено три торпеды, японцы – что две, при этом русские утверждают, что «Кореец» произвел два артиллерийских выстрела, японцы отмечают, что канонерская лодка обстреляла все три принимавших участие в атаке миноносца (что, согласитесь, сделать двумя снарядами крайне затруднительно).

Отдельно хотелось бы обратить внимание на аварию «Цубамэ» - двигаясь по фарватеру, по которому на следующий день пойдут в бой «Варяг» и «Кореец», преследуя канонерскую лодку, имевшую от силы 10-12 узлов хода, миноносец умудрился оказаться на камнях и получить повреждения, потеряв одну лопасть левого винта и повредив три лопасти правого винта, отчего его скорость была ограничена теперь 12-ю узлами. Правда, японцы утверждают, что они преследовали «Корейца» аж на 26 узлах, но это крайне сомнительно для «Цубамэ» - он вылетел на камни практически сразу после поворота, и вряд ли успел набрать такую скорость (если ее вообще набрал хоть один из японских миноносцев, что, опять же, несколько сомнительно). В общем, вряд ли небольшую стычку русской канонерской лодки и японских миноносцев можно назвать боем, но, вне всякого сомнения, наиболее эффективно в ней проявили себя подводные камни фарватера Чемульпо.

Во всяком случае, как только «Кореец» вернулся на рейд Чемульпо, японцы отказались от атаки, и «приняв по возможности мирный вид» заняли предписанные им позиции: «Аотака» встал на якорь в 500 м от «Варяга», «Кари» - на таком же расстоянии от «Корейца», а «Хато» и самостоятельно снявшийся с камней «Цубамэ» спрятались за английским и французским кораблями, но, в соответствии с приказом №28, были готовы атаковать в любой момент.

А теперь давайте рассмотрим эту ситуацию с позиции командира крейсера «Варяг». Вот «Кореец» покидает акваторию рейда и уходит по фарватеру в море, а затем начинаются чудеса. Сперва на рейд заходят два японских крейсера, «Чиода» и «Такачихо». За ними неожиданно появляется возвращающийся «Кореец» - слышали ли на «Варяге» его выстрелы, неясно, но об атаке торпедами, конечно же, знать не могли.

Во всяком случае выходило так, что на «Варяге» либо видели, что «Кореец» стрелял, либо не видели, и либо слышали выстрелы, либо – нет. В любом из этих случаев либо на «Варяге» видели, что стреляет «Кореец», а японцы не стреляют, либо же слышали два выстрела (которые, допустим, вполне могли быть предупредительными), при этом неясно было, кто стрелял. Другими словами, ничто из того, что могли видеть или слышать на крейсере «Варяг», не требовало немедленного вмешательства вооруженной силой. А затем на рейд вошли японские крейсера и 4 миноносца, которые заняли позиции неподалеку от русских кораблей, и только тогда, наконец, В.Ф. Руднев получил информацию о произошедших событиях.

При этом, опять же, не совсем ясно, когда именно это произошло – Р.М. Мельников сообщает, что «Кореец», вернувшись на рейд, подошел к «Варягу» откуда вкратце передал обстоятельства своей встречи с японской эскадрой, а потом канонерская лодка встала на якорь. В то же время «Работа исторической комиссии» об этом не упоминает – с ее описания следует, что «Кореец», зайдя на рейд, встал на якорь в 2,5 кабельтовых от «Варяга», затем Г.П. Белов отправился на крейсер с докладом, и спустя 15 минут после постановки на якорь канонерской лодки японские миноносцы заняли позиции – по два корабля в 2 кабельтовых от «Варяга» и «Корейца». Очевидно, что за 15 минут можно было разве что спустить шлюпку и прибыть на «Варяг», то есть русские корабли оказались под прицелом, когда Г.П. Белов только докладывал В.Ф. Рудневу об обстоятельствах боя.

В общем, несмотря на разницу трактовок, оба источника сходятся в одном – к тому моменту, когда Всеволод Федорович Руднев оказался в курсе атаки, предпринятой японскими миноносцами:

1. «Кореец» уже находился вне опасности;

2. 9-й отряд миноносцев (и, вероятно, еще и крейсера) расположились в непосредственной близости от «Варяга» и «Корейца».

В этой ситуации для крейсера "Варяг" открытие огня и вступление в бой не имело абсолютно никакого смысла. Конечно, если «Кореец» подвергся бы нападению, и на «Варяге» увидели это, то крейсер должен был, презрев всякую опасность, идти на выручку «Корейца» и вступить в сколь угодно неравный бой. Но к тому моменту, когда на крейсере узнали о японской атаке, все уже кончилось, и «Кореец» спасать было уже не нужно. А после драки кулаками не машут. Как гласит старая британская пословица, «Джентльмен – это не тот, кто не ворует, а тот, кто не попадается»: да, японцы стреляли торпедами по «Корейцу», но никто из иностранных стационеров этого не видел и подтвердить этого не мог, а значит, что оставалось только «слово против слова» - в дипломатии это все равно, что ничего. Достаточно вспомнить едва ли не столетнее противоборство официальной российской и японской – русские утверждали, что первыми выстрелами в войне стали японские торпеды, японцы – что два 37-мм снаряда, выпущенные «Корейцем». И лишь недавно, по мере публикации японских рапортов, стало очевидно, что японцы все же стреляли первыми, но кого это сегодня интересует, кроме немногочисленных любителей истории? А вот если бы «Варяг» открыл огонь по входившим на рейд кораблям Японии, он, в глазах «всего цивилизованного мира» первым нарушил бы корейский нейтралитет - как ни крути, но на тот момент японцы еще не приступали к высадке десанта и не сделали ничего предосудительного на нейтральном рейде.

Кроме того, тактически русские стационеры находились в совершенно безнадежном положении – они стояли на рейде под прицелами японских кораблей и могли быть потоплены миноносцами в любой момент. Так что, мало того, что открытие огня по японцам прямо нарушало все полученные В.Ф. Рудневым приказы, нарушало корейский нейтралитет, портило отношения с Англией, Францией, Италией и США, так еще и ничего не давало в военном плане, приводя лишь к быстрой гибели двух русских кораблей. Конечно, ни о каком уничтожении десанта здесь не могло быть и речи – это было невозможно чисто технически.

Говоря дипломатическим языком, произошло следующее. Честь русского флага обязывала «Варяг» выступить на защиту любого отечественного корабля или судна, подвергшегося нападению и защищать его экипаж (сражаться вместе с ним) против любых и сколь угодно превосходящих сил противника. Но никакие понятия чести не требовали от «Варяга» вступать в бой с японской эскадрой после того, как инцидент с «Корейцем» благополучно разрешился (русские моряки не пострадали, и непосредственная опасность им больше не угрожала). Атака японских миноносцев, вне всякого сомнения, могла стать казусом белли, то есть формальным поводом для объявления войны, но, конечно же, принимать такое решение должен был не командир русского крейсера, а куда более вышестоящие инстанции. В подобных ситуациях обязанность любого представителя вооруженных сил заключается не в том, чтобы бросаться в атаку с шашкой наперевес, а в том, чтобы сообщить своему руководству о возникших обстоятельствах и далее действовать согласно их распоряжениям. Мы уже говорили о том, что все приказы, которые получил В.Ф. Руднев, как раз прямо свидетельствовали о том, что Россия пока не хочет войны. В то же время «самодеятельная» атака японской эскадры привела бы лишь к предоставлению Японии замечательного повода вступить в войну в удобное для нее время, к немедленной гибели двух русских боевых кораблей практически без возможности нанести вред неприятелю и к дипломатическим осложнениям с европейскими странами.

Понятие чести для военного человека чрезвычайно важно, но не менее важно понимать границы накладываемых ею обязательств. Так, например, известно, что во времена Второй мировой войны, когда СССР истекал кровью в борьбе с фашистской Германией, вооруженные силы Японии не раз и не два осуществляли разного рода провокации, которые вполне могли бы стать поводом для объявления войны. Но СССР совершенно не нужна была война на два фронта, поэтому наши вооруженные силы вынуждены были терпеть, хотя, надо думать, у присутствующих при таких провокациях войск откровенно «чесались руки» ответить самураям так, как они того заслуживали. Можно ли упрекать наши войска и флот в трусости или отсутствии чести, на том основании, что они не открывали огонь в ответ на японские провокации? Заслужили ли они такие упреки? Очевидно, что нет, и точно так же не заслуживает упрека Всеволод Федорович Руднев в том, что 26 января 1904 г. корабли под его командованием не стали вступать в безнадежный бой с японской эскадрой.

Продолжение следует...

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Бой у Чемульпо

Противники

Командующие силами сторон

Силы сторон

Последний бой крейсера «Варяг» - состоялся в начале Русско-японской войны, вблизи города Чемульпо в Корее между русскими крейсером «Варяг» , канонерской лодкой «Кореец» под общим командованием капитана 1-го ранга Всеволода Руднева и японской эскадрой контр-адмирала Сотокити Уриу . В ходе боя «Варяг» получил ряд повреждений и вместе с «Корейцем» вернулся в порт, где русские корабли впоследствии были уничтожены своими командами, перешедшими на нейтральные суда.

Положение сил перед сражением

Чемульпо, вид на бухту

Карта побережья

Чемульпо (устаревшее название города Инчхон) - стратегически важный порт в Корее, здесь постоянно находились военные корабли ведущих мировых держав. Политическая ситуация в Корее была крайне нестабильной, и военное присутствие являлось необходимым условием отстаивания разными государствами своих интересов в данном регионе. При подготовке к войне с Россией японским командованием было разработано несколько вариантов планов нападения. Все они предполагали захват Кореи, в качестве плацдарма для дальнейшего наступления. Под давлением сухопутных войск высадка японского десанта должна была пройти в бухте Чемульпо, как самой удобной и близкой к Сеулу гавани.

Подготовка к войне

Япония в будущей войне делала ставку на внезапность и скорость развертывания войск. В Корее были размещены японские войска как открыто (охранные силы на основании международных договоренностей) так и скрытно, проживавшие под видом мирных граждан. Они заранее готовили инфраструктуру для будущей десантной операции, строили продовольственные склады, пункты связи и бараки, а с прибывающих в порт транспортных кораблей выгружали на берег уголь, ящики и тюки с различными грузами. Все это делалось при молчаливом согласии корейских властей, которые считали, что все это мирные заботы местных японских жителей, которых в Чемульпо насчитывалось более 4500 человек.

Кап. 1 р. Руднев сообщил в Порт-Артур об устройстве японцами продовольственных складов в Чемульпо и в Сеуле. По донесениям общее количество всего японского провианта достигало уже 1.000.000 пудов, а патронов было доставлено 100 ящиков. Вместе с тем японцами открыто доставлялись в Чемульпо шаланды, буксирные пароходы и паровые катера, что как доносил командир кр. «Варяг», явно указывало на обширные приготовления к десантным операциям. Вдоль железной дороги Сеул-Фузан японцы расставили офицерские этапы, соединенные отдельными телеграфными и телефонными линиями с общей телеграфной линией. Все эти приготовления явно указывали на неизбежную оккупацию Кореи японцами

В январе Япония закончила подготовку по формированию десантного корпуса, транспортных судов, десантно-высадочных средств и тылового обеспечения. Японский флот провел подготовку кораблей назначеных на участие в операции. Что не осталось незамеченным для России.

Но никаких мер со стороны русского командования принято не было. Недооценка и пренебрежение данными разведки оказали серьезное влияние на ход боевых действий в начале войны. Напротив, что бы не спровоцировать японцев Санкт-Петербург запрещал командованию и командирам кораблей всякое проявление инициативы.

7 февраля корабли, перевозившие японские экспедиционный корпус, легли в дрейф у берегов Кореи в заливе Асанман. Получив свежие разведданные контр-адмирал Уриу скорректировал планы высадки.

Инцидент с «Корейцем»

26 января канонерская лодка Кореец, приняв почту, снялась с якоря, но на выходе с рейда ей преградила путь эскадра контр-адмирала С. Уриу в составе броненосных крейсеров Asama и Chiyoda, крейсеров Naniwa, Takachiho, Niitaka и Akashi, а также трех транспортов и четырех миноносцев. Миноносцы атаковали канонерку двумя (по другой версии тремя) торпедами, но неудачно. Не имея приказа открывать огонь и не зная о начале военных действий, командир «Корейца» капитан 2 ранга Г. П. Беляев приказал повернуть назад.

Наш отряд подобно гигантской змее полз по фарватеру к Инчхону и, когда половина ее тела уже обогнула Хатибито, навстречу нам показался «Кореец». Мы должны были соблюдать миролюбивый вид вплоть до окончания высадки войск, но завидев противника, у всех мелькнула мысль - "а не захватить ли его здесь, рядом с островом, так как из Инчхона ничего видно не будет?" Но мы продолжили движение, а через несколько минут между «Корейцем» и двумя из четырех миноносцев завязалась небольшая стычка. Уриу, конечно, был этим несколько обеспокоен, но в то же время, находясь на мостике и наблюдая за стычкой, с деланным равнодушием заметил: "Не вижу в этом никакого смысла".

Во время разбирательства командир Такачихо отрицал минную атаку на русскую лодку, а действия миноносцев, по его словам, были продиктованы защитой транспортов от нападения «Корейца». В итоге инцидент удалось представить как недоразумение. Всю ночь японцы высаживали десант. А утром русские моряки узнали, что война между Россией и Японией началась.

Ультиматум

Контр-адмирал Уриу направил командирам находившихся в Чемульпо военных кораблей нейтральных стран (английского крейсера Talbot, французского Pascal, итальянского Elba и американской канонерской лодки Vicksburg) послания с просьбой покинуть рейд в связи с возможными действиями против «Варяга» и «Корейца». После совещания на английском крейсере командиры стационеров согласились выйти из гавани, если русские корабли ее не покинут.

В заседании командиров были разобраны различные комбинации, затем, в секретном от меня совещании решили: если я останусь на рейде - они уйдут, оставив меня с «Корейцем» и пароходом «Сунгари». Вместе с сим решили послать адмиралу протест против производства нападения на рейде. На запрос командиров о моем мнении, я ответил, что сделаю попытку прорваться и приму бой с эскадрой, как бы она велика ни была, но сдаваться никогда не буду, также и сражаться на нейтральном рейде

В. Ф. Руднев, являвшийся командиром отряда русских кораблей, принял решение выйти в море и попытаться с боем прорваться в Порт-Артур. Офицеры «Варяга» и «Корейца» на военных советах единодушно поддержали это предложение.

Характеристики участвующих сторон

Takachiho с приспущеными флагами по случаю кончины императрицы-матери Эйсё, 1897 год

«Варяг» в 1901 году

«Кореец» перед последним боем, мачты спилены для усложнения пприцеливания противнику

Япония

Со стороны Японии в бою принимали участие броненосные крейсера Asama и Chiyoda, бронепалубные крейсера Naniwa, Takachiho, Niitaka, Akashi и три миноносца 14-го отряда (Hayabusa, Chidori и Manazuru). Отряд был разнороден, в строю стояли как ветераны японо-китайской войны с большим опытом боевых действий, так и необстрелянные новички.

IJN Asama

После этого русский крейсер неожиданно для японцев сбросил ход и начал циркуляцию вправо, поворачивая на обратный курс (по русским данным, поворот начался в 12:15/12:50, по японским - на 10 минут раньше). Согласно рапорту Руднева, одним из японских снарядов перебило коммуникационную трубу с приводами к рулевой машине, однако обследование «Варяга» после подъёма следов попаданий в районе прохождения трубы и боевых повреждений рулевого управления не выявило. Поворот крейсера мотивировался его командиром желанием на время выйти из сферы огня противника, потушить пожары и исправить рулевое управление.

При проходе траверза о-ва Иодольми один снаряд перебил трубу, в которой проходят все рулевые приводы, и одновременно с этим осколками другого снаряда (разорвавшегося у фок-мачты), влетевшими в проход у боевой рубки, был контужен в голову командир крейсера... Управление крейсером было немедленно переведено на ручной штурвал в румпельное отделение, так как паровая труба к рулевой машинке также была перебита. При громе выстрелов приказания в румпельное отделение были плохо слышны, приходилось управляться машинами, и крейсер плохо слушался, будучи, кроме того, на сильном течении. В 12 час. 15 м., желая выйти на время из сферы огня для исправления по возможности рулевого привода и тушения возникавших в разных местах пожаров, - стали разворачиваться машинами и, так как крейсер плохо слушался руля и ввиду близости острова Иодольми, дали задний ход (крейсер поставило в невыгодное положение относительно острова в то время, когда был перебит рулевой привод при положенном лево руля). Расстояние до неприятеля уменьшилось, огонь его усилился и попадание увеличилось; приблизительно в это время снаряд большого калибра пробил левый борт под водою, в огромное отверстие хлынула вода и третья кочегарка стала быстро наполняться водой, уровень которой подходил к топкам. Кочегарные квартирмейстеры - Жигарев и Журавлев задраили угольные ямы, которые наполнились водой.

По японским данным, в короткий период с 12:05/12:40 по 12:06/12:41, «Варяг» получил большое количество попаданий - одно 203-мм снарядом между носовым мостиком и трубой, и пять-шесть 152-мм снарядами в носовую и центральную часть корабля. Последнее попадание было зафиксировано в 12:10/12:45 - 203-мм снаряд разорвался в кормовой части русского крейсера.

В районе боя наблюдалось очень быстрое течение, которое затрудняло управление кораблем, и держать постоянный курс было невозможно. ... В 12:35 на дистанции 6800 м 8-дюймовый снаряд поразил противника в районе кормового мостика, где сразу же возник сильный пожар. В 12:41 на дистанции 6300 м 8-дюймовый снаряд попал между носовым мостиком и трубой, а 3-4 6-дюймовых снаряда попали в центральную часть корпуса «Варяга». В 12:45 8-дюймовый снаряд попал в палубу за кормовым мостиком. Возник сильный пожар, стеньга фок-мачты свесилась на правый борт. «Варяг» сразу же повернул, увеличил ход и укрылся за островом Пхальмидо, чтобы выйти из-од огня, и приступил к тушению пожаров. В это время «Кореец» вышел к северу от острова Пхальмидо и продолжал вести огонь. В 13:06 «Варяг» повернул влево, вновь открыл огонь, затем изменил курс и начал отступать к якорной стоянке. «Кореец» последовал за ним. В этот момент я получил сигнал с флагмана - «Преследовать!»

До 11:59/12:34 по «Варягу» вёл огонь только Asama, затем до 12:13/12:48 - с разной интенсивностью все японские крейсера. После до конца боя стреляли Asama и Niitaka. По рапорту Руднева, в период циркуляции «Варяг» испытывал трудности в управлении, в результате чего для предотвращения столкновения с островом Йодолми (Пхальмидо) пришлось кратковременно давать задний ход, некотороые источники утверждают что «Варяг» все таки сел на мель, но сошел с нее задним ходом.

В 12:13/12:48 «Варяг» завершил циркуляцию и вместе с «Корейцем» двинулся назад к якорной стоянке, преследуемый японскими крейсерами Asama и Niitaka. В 12:40/13:15 в связи с подходом русских кораблей к якорной стоянке, что при продолжении боя создавало угрозу нейтральным кораблям, японские крейсера прекратили огонь и отошли. Через пять минут из-за увеличившегося расстояния до противника русские корабли также завершили стрельбу, а в 13:00/13:35 встали на якорь на своих стоянках.

Итоги сражения

Японские крейсера вели бой тремя боевыми группами: Asama и Chiyoda, Naniwa и Niitaka, Takachiho и Akashi. Миноносцы находились в 500-600 м от не стреляющего борта Naniwa и в бою фактически не принимали участия. Бой осложнялся узостью фарватера, что затрудняло для японцев одновременный ввод в бой всех кораблей, сильным течением, осложнявшим поддержание курса, а также периодическим попаданием «Варяга» в створ с островом Пхальмидо, что вынуждало отдельные японские корабли временно прекращать огонь. Японские корабли в ходе боя активно маневрировали, развивая при этом скорость до 18 узлов. Бой вёлся на расстоянии от 4800 до 8000 м.

Наиболее активное участие в бою приняли Asama , Chiyoda и Niitaka. Остальные японские крейсера выпустили незначительное количество снарядов.

Расход снарядов японских крейсеров

	Asama	Chiyoda	Niitaka	Naniwa	Takachiho	Akashi	Итого
203 мм	27						27
152 мм	103		53	14	10	2	182
120 мм		71					71
76 мм	9		130				139

Расход снарядов в бою русскими кораблями остаётся предметом дискуссии. Согласно рапорту Руднева, «Варяг» выпустил 425 152-мм снарядов, 470 - 75-мм, 210 - 47-мм, то есть значительно больше, чем все японские корабли, вместе взятые. Однако, произведённый японцами после подъёма крейсера подсчёт оставшихся на нём снарядов эту информацию не подтверждает и даёт значительно меньшие цифры расхода боеприпасов «Варягом» в бою. Согласно подсчёту, крейсер выпустил не более 160 снарядов калибра 152 мм и около 50 - калибра 75 мм. Расход снарядов «Корейцем», согласно рапорту его командира, составил: 203 мм - 22, 152 мм - 27, 107 мм - 3.

В ходе боя на японских кораблях было зафиксировано попадание в «Варяг» снарядов: 203 мм c Asama - 3, 152 мм - 6 или 7 (4-5 с Asama и по одному с Naniwa и Takachiho). Chiyoda отрапортовала также о предположительном одном попадании в «Кореец», вызвавшем пожар, что не подтверждается русскими данными.

В вахтенном журнале «Варяга» и отчётах Руднева зафиксирован ряд попаданий, в том числе одно в подводную часть корабля, вызвавшее затопление части угольных ям и заметный крен судна на левый борт. Отмечены два попадания в кормовую часть крейсера, вызвавшие пожары, причём в одном случае горели артиллерийские пороховые заряды, палуба и вельбот, а во втором - разрушены офицерские каюты и подожжена мука в провизионном отделении (этот пожар так и не был окончательно потушен). Другими попаданиями была уничтожена дальномерная станция № 2, повреждён грот-марс и дымовая труба № 3, подбит ряд орудий. Разрывом одного из снарядов, осколки которого залетели в боевую рубку, был контужен командир крейсера, убиты и ранены ещё несколько человек. Проведённый после боя осмотр выявил повреждения: пяти 152-мм, семи 75-мм и всех 47-мм орудий.

Из команды «Варяга» непосредственно в ходе боя погибли 1 офицер и 22 нижних чина (после боя в течение нескольких дней скончались ещё 10 человек). За короткий бой крейсер потерял убитыми и ранеными около четверти всего экипажа, точное количество раненых остаётся дискуссионным, поскольку в источниках фигурируют различные цифры. В вахтенном журнале крейсера указано, что были тяжело ранены один офицер и 26 нижних чинов, «ранены менее серьёзно» - командир крейсера, два офицера и 55 нижних чинов, все раненые указаны поимённо. В рапорте Руднева управляющему Морским министерством указано, что тяжёлые и средние ранения получили один офицер и 85 нижних чинов, лёгкие ранения - два офицера и более ста нижних чинов, в рапорте наместнику Рудневым приводятся другие цифры - ранены серьёзно один офицер и 70 нижних чинов, легко - два офицера, а также многие нижние чины получили мелкие раны от осколков снарядов. В официальном санитарном отчёте по итогам русско-японской войны приводится цифра в 97 раненых, наконец, согласно историческому журналу HMS Talbot, всего на нейтральные корабли было принято 68 раненых (четверо офицеров и 64 нижних чина), несколько человек из которых впоследствии скончались. Канонерская лодка «Кореец» потерь в экипаже не имела, а повреждения ограничились одной осколочной пробоиной в таранном отсеке.

Схема повреждений «Варяга» (из доклада контр-адмирала Араи Юкан)

В ходе подъёма «Варяга» японцы изучили крейсер и детально описали обнаруженные повреждения. Всего в корпусе и надстройках (мачты и трубы были при подъёме демонтированы) были обнаружены следы 9 боевых повреждений, а также одно повреждение, возникшее после затопления корабля:

1. Пробоина размером 0,6 × 0,15 м на переднем мостике по правому борту и рядом с ней несколько мелких пробоин
2. Пробоина размером 3,96 × 1,21 м и рядом с ней 10 мелких пробоин на палубе по правому борту в районе переднего мостика
3. Пробоина размером 0,75 × 0,6 м и рядом с ней три мелких пробоины в фальшборте по правому борту, между первой и второй дымовой трубой
4. Пробоина размером 1,97 × 1,01 м в левом борту у ватерлинии (нижняя кромка пробоины уходила на 0,8 м ниже ватерлинии), между второй и третьей дымовой трубой
5. Подводная пробоина размером 1,99 × 0,15 м в левом борту, за четвёртой дымовой трубой, возникшая в результате продавливания борта камнями после затопления корабля
6. 12 небольших пробоин в центральной части верхней палубы, в районе грот-мачты
7. Пробоина размером 0,72 × 0,6 м в левом борту на 1,62 м выше ватерлинии, под 152-мм орудием № 10
8. Очень большая (размером 3,96 × 6,4 м) пробоина на верхней палубе по левому борту, в районе 152-мм орудий № 11 и 12, там же произошёл большой пожар
9. Шесть небольших пробоин по правому борту у кормовой оконечности за 152-мм орудиями
10. Пробоина размером 0,75 × 0,67 м на верхней палубе в кормовой оконечности

Учитывая попадания в демонтированные конструкции, А. Полутов приходит к выводу о наличии 11 попаданий в «Варяг». По мнению В. Катаева, повреждение № 5 возникло вследствие посадки крейсера на камни у острова Пхальмидо, а повреждения № 8, 9 и 10 имеют не боевой характер и являются результатом пожара и взрыва боеприпасов, произошедшего в Чемульпо на брошенном после эвакуации команды корабле.

В результате обследования корабля японцами также было установлено, что пожарами была повреждена 1⁄6 часть корабля, особенно пострадала палуба в кормовой части. Силовая установка и механизмы винто-рулевой группы никаких боевых повреждений не имели и находились в исправном состоянии. Все 152-мм орудия, а также не менее шести 75-мм и двух 47-мм орудий «Варяга» японцы после обследования признали пригодными для использования.

Согласно русским источникам (рапорты Руднева и Беляева, вахтенные журналы кораблей), наблюдалось попадание в кормовой мостик Asama с пожаром и потопление одного из миноносцев. По полученным Рудневым из различных источников (в том числе, слухов) сведениям, крейсер Takachiho затонул после боя при переходе в Сасебо, крейсера́ Asama и Naniwa были поставлены в док для исправления повреждений, японцы свезли на берег 30 убитых. Однако японские исторические и архивные источники утверждают об отсутствии попаданий в корабли японской эскадры, а также каких-либо повреждений и потерь. В настоящее время хорошо известна судьба кораблей японского флота; в частности, крейсер «Такачихо» погиб уже в ходе Первой мировой войны при осаде Циндао, миноносцы 9-го и 14-го отрядов были исключены из списков флота в 1919-1923 годах и сданы на слом.

Стрельба русских кораблей оценивалась Уриу как «беспорядочная» и имевшая «крайне низкую точность». Неэффективность стрельбы русских кораблей объясняется слабой подготовкой комендоров (так, в ходе учебных стрельб по щиту 16 декабря 1903 года из 145 выпущенных «Варягом» снарядов цель поразили лишь три), ошибками в определении дистанции до вражеских кораблей (связанных в том числе с выходом из строя в бою дальномерных станций), разрушением системы управления огнём.

Уничтожение русских кораблей

Взрыв канонерской лодки "Кореец"

«Варяг» после затопления, во время отлива

После постановки на якорь офицеры и команда «Варяга» приступили к осмотру корабля и исправлению повреждений. В 13:35 Руднев отправился на «Талбот», где заявил его командиру о намерении уничтожить «Варяг» и перевезти команду на нейтральные корабли. Получив согласие Бэйли, Руднев в 13:50 вернулся на крейсер и сообщил о своём решении офицерам, которые на общем совете поддержали командира (необходимо отметить, что решение офицеров не было единогласным, в частности, старший офицер «Варяга» В. Степанов не был приглашён на совет, и приказ Руднева покинуть корабль стал для него полной неожиданностью).

Я подал голос за прорыв из Чемульпо в море, и это мнение было поддержано всеми офицерами, находившимися в рубке. Порча рулевого привода, видимо, заставила изменить предложенный план, и командир, полагаю, для исправления повреждений, пошёл на рейд, дабы выйти из сферы огня неприятеля. Капитан 1-го ранга В. Ф. Руднев после боя с японцами по постановке крейсера на якорь на рейде Чемульпо, приведя в известность все полученные повреждения крейсера во время боя, на французском катере отправился с командиром крейсера Talbot капитаном Belly, как старшим на рейде. По возвращении с крейсера Talbot командир сделал известным о своём решении потопить крейсер и перевезти людей на иностранные суда, стоящие на рейде. До поездки на крейсер Talbot командир совета не собирал и определённого решения не высказывал. Не могу сказать, как и в какой форме капитан 1-го ранга В. Ф. Руднев объявил решение офицерам. Я не был приглашён на совет. С момента выхода крейсера из сферы огня неприятеля занят был распоряжениями по изготовлению корабля к новой встрече с неприятелем. Совершенно не ожидал, что мы должны покинуть свой крейсер.

К «Варягу» стали прибывать шлюпки с иностранных кораблей с врачами, которые начали перевозить сначала раненых, а затем и остальную команду корабля на английский, французский и итальянский крейсера. Командир американской канонерской лодки, не имея указаний от руководства, отказался принимать русских моряков, в связи с чем Руднев отослал её шлюпку с врачом. К 15:50 перевозка команды крейсера была завершена, по просьбе командиров иностранных судов, опасавшихся повреждения своих кораблей при взрыве (имевшей место согласно сообщению Руднева), было решено ограничиться затоплением «Варяга» путём открытия клапанов и кингстонов, при этом не проводились мероприятия, направленные на приведение вооружения и оборудования крейсера в непригодность. Командой был взят минимум вещей, тела погибших не эвакуировались и были оставлены на корабле. В 18:10 «Варяг», имея на корме продолжающийся пожар, опрокинулся на левый борт и лёг на грунт.

В 15:30 командир «Корейца» собрал офицеров, сообщил им о принятом Рудневым решении и предложил обсудить дальнейшую судьбу канонерской лодки. Все офицеры, начиная с младшего, высказались о бессмысленности нового боя в связи с подавляющим превосходством противника и невозможности нанести ему какой-либо ущерб. В связи с этим было принято решение «Кореец» взорвать, а команду свезти на нейтральные корабли. Из-за спешности эвакуации команда не брала вещей, а секретные документы были сожжены в присутствии специальной комиссии. Последняя шлюпка с лодки отвалила в 15:51, а в 16:05 канонерская лодка была взорвана и затонула. Одновременно был подожжён пароход «Сунгари», через некоторое время севший на грунт.

Судьба команд

Офицеры и команды русских кораблей были размещены на французском крейсере Pascal (216 человек), английском крейсере Talbot (273 человека) и итальянском крейсере Elba (176 человек). Учитывая высокую скученность и отсутствие условий для ухода за ранеными (из которых вскоре умерло 8 человек), было принято решение о свозе 24 тяжелораненых на берег, в японский госпиталь Красного Креста. Одновременно по дипломатическим каналам велись переговоры о статусе русских моряков, японцы согласились на возвращение их на родину при условии дачи ими обязательства более не участвовать в войне, на что требовалось высочайшее соизволение.

27 февраля Николай II дал своё согласие на условия японцев, но вывоз команд русских кораблей начался раньше, под обязательства иностранных правительств. 16 февраля Pascal ушёл в Шанхай и затем в Сайгон, где и высадил русских моряков. Английский и итальянский крейсера ушли в Гонконг, где команды русских кораблей, находившиеся на Talbot, переправили через Коломбо в Одессу (куда они прибыли 1 апреля), а моряков с Elba - в Сайгон. Из Сайгона через Крит и Одессу моряки 23 апреля прибыли в Севастополь. После торжественной встречи в Санкт-Петербурге команды кораблей были расформированы и распределены по разным флотам, кроме Тихоокеанского (согласно договорённости с японцами о неучастии команд в боевых действиях).

Останки погибших моряков были в 1911 году перенесены во Владивосток и захоронены в братской могиле на Морском кладбище города. Над могилой установлен обелиск из серого гранита.

«Варяг», поднятый японцами со дна бухты

Японская армия получила возможность для стратегического развертывания на севере Корейского полуострова, а не на юге, как это было ранее определено. Стремительная оккупация Сеула имела важное значение как в военном так и в политическом плане. 12 февраля русский посланник покинул Сеул, тем самым Россия потеряла последнюю возможность влиять на политику корейского императорского двора и правительства.

Высадка 12-й дивизии, получившая название «операции по умиротворению Кореи», за две недели принесла Японии то, чего она долго и безуспешно добивалась в ходе дипломатически переговоров с Россией - полный контроль над Кореей. 23 февраля 1904 г. в Сеуле было подписано японо-корейское соглашение, установившее японский протекторат над Кореей, что позволило Японии во время войны с Россией беспрепятственно действовать на всей территории Кореи, пользоваться ее портами, наземными коммуникациями, административными, людскими и материальными ресурсами.

В 1905 году «Варяг» был поднят японцами, отремонтирован и введён в строй 22 августа в качестве крейсера 2-го класса IJN Soya (в честь японского названия пролива Лаперуза). Более семи лет использовался японцами для учебных целей. Распространено мнение что в знак уважения к русским морякам японцы оставили на корме старое название корабля. Однако по свидетельству бывшего матроса «Варяга» Снегирева, служившего в Первую мировую войну рулевым и встретившего в японском порту бывший свой крейсер, российский государственный герб - двуглавого орла - и название «Варяг» японцы вынужденно оставили, так как они конструктивно были заделаны в кормовой балкон. Иероглифы нового названия японцы закрепили на решетку балкона.

Оценка современниками

Действия японской стороны в современных источниках оцениваются как грамотные и профессиональные. Они позволили выполнить все поставленные задачи - обеспечить высадку десанта и нейтрализовать русские корабли, не понеся при этом потерь. Отмечается, что победа была достигнута японцами в первую очередь за счёт подавляющего превосходства в силах и особенностей района боя, лишивших русские корабли свободы манёвра. Решение о вступлении русских кораблей в бой против значительно превосходящих сил противника оценивается как героическое, в том числе и с японской стороны.

Реакция по поводу гибели «Варяга» была не однозначной. Часть флотских офицеров не одобряли действий командира «Варяга», считая их безграмотными как с тактической точки зрения, так и с технической. В то же время отмечается, что положения «Морского устава» не оставляли для Руднева иного варианта действий, кроме принятия боя - сдача корабля японцам либо его затопление без боя квалифицировались бы как должностное преступление. По мнению ряда авторов (в частности, В. Д. Доценко, а также генерал-майора А. И. Сорокина), командиром «Варяга» был допущен ряд серьёзных ошибок:

• не была использована для прорыва ночь перед боем;
• идя на прорыв, «Варяг» связал себя тихоходным «Корейцем», не использовав своё преимущество в скорости хода (эту ошибку отмечал также военно-морской историк и теоретик В. А. Белли);
• после боя «Варяг» был не взорван, а затоплен на мелководье, что позволило японцам поднять его и ввести в строй.

Вызывает критику решение Руднева о возвращении в Чемульпо вместо продолжения боя, а также неэффективное использование русскими кораблями артиллерии, в результате чего японские корабли не понесли какого-либо ущерба.

Учитывая неудачное начало войны, царское правительство решило широко использовать бой в пропагандистских целях, что явилось для некоторых участников боя неожиданностью (согласно воспоминаниям штурмана «Варяга» Е. Беренса, возвращаясь в Россию, они полагали, что их отдадут под суд).

В Одессе, Севастополе и Санкт-Петербурге были устроены торжественные встречи участников боя, причём в столице - с участием императора Николая II. Все без исключения участники боя были награждены - офицеры, а также гражданские чины (в том числе чиновники и врачи) обоих кораблей получили ордена Святого Георгия 4-й степени или другие ордена, нижние чины - знаки отличия Военного ордена 4-й степени. Два матроса получили знаки отличия Военного ордена 3-й степени, поскольку награду 4-й степени они уже имели. Более того, офицеры «Корейца» были награждены даже дважды - кроме ордена Святого Георгия, они получили также очередные ордена с мечами. Все участники боя были награждены специально учреждённой медалью "За бой «Варяга» и «Корейца»".

Столь массовое награждение высокими наградами являлось для российского флота беспрецедентным событием. Уже в советское время, в 1954 году, в ознаменование 50-летия боя его оставшиеся к тому времени в живых участники были награждены медалями «За отвагу». Примечательно, что впервые Георгиевскими крестами были награждены доктора и механики наравне со строевыми офицерами. Беспрецедентное награждение высшими военными наградами всех членов экипажей кораблей было неоднозначно встречено в офицерской среде:

Георгиевский крест… дает большие служебные преимущества и назначается лишь за выдающиеся боевые подвиги, притом, по приговору думы, составленной из кавалеров этого ордена… Однако и Георгиевский крест сумели дискредитировать. В самом начале войны, под первым впечатлением "подвига" «Варяга» и «Корейца», все находившиеся на них офицеры, врачи и механики были награждены, по особому Высочайшему повелению, помимо думы, Георгиевскими крестами. Такое массовое награждение, в связи с оказанными экипажами этих судов в России неслыханными почестями, произвело на армию весьма неблагоприятное впечатление. Для каждого было ясно, что если от командира судна требовалась некоторая решимость, чтобы идти навстречу превосходному в силах неприятелю, то со стороны остальных чинов одно присутствие на корабле (может быть и невольное) само по себе не составляло еще заслуги, достойной награждения высшим военным орденом. Неудовольствие в офицерской среде стало еще сильнее, когда впоследствии выяснилось, что вообще в указанном бою экипажем «Варяга» не было совершено никакого подвига, а на «Корейце» даже почти не было потерь…

Образ в искусстве

В результате патриотического подъёма, вызванного подвигом русских моряков, на свет появилось несколько произведений: марш «Варяг», написанный А. Рейдерманом, песня «Варяг идёт свершить свой подвиг славный», написанная Цезарем Кюи, «Геройский подвиг» А. Таскина, стихотворение «Варяг» рижского поэта-любителя Якова Репнинского (которое впоследствии положил на музыку студент Юрьевского университета Фёдор Богородицкий, в результате чего получилась песня «Плещут холодные волны»). Но наиболее популярной стала песня «Варяг».

Автором стихов стал австрийский писатель и поэт Рудольф Грейнц (Rudolf Greinz), писавший о жизни и традиционном укладе Тироля. Часто он сотрудничал с мюнхенским журналом «Югенд» (Jugend), где выходили его сатирические заметки на злобу дня. На страницах 10-го номера журнала «Югенд» от 25 февраля 1904 года было опубликовано стихотворение "Der «Warjag»". Журнал чётко соблюдал антимилитаристскую и антиимперскую позицию, которую, разделял Грейнц, что наряду с тем что стихотворение помещено в соседстве с шутливыми и сатирическими материалами, безо всякого вступительного слова, по мнению некоторых историков указывает на то, что стихотворение изначально было памфлетом в стихах - "Текст, украшенный экспрессивными прилагательными, носил довольно натуралистичный характер, дабы, возможно, показать всю абсурдность поступка тех, кто шёл на реальную смерть ради каких-то абстрактных идей."

На русский язык стихотворение былоо переведено Н. К. Мельниковым и Евгенией Михайловной Студенской (урождённая Шершевская),опубликовшей свой перевод в апрельском «Новом журнале иностранной литературы, искусства и науки» за апрель 1904 года. По одной из версий, на волне патриотизма, захлестнувшей всё российское общество, музыкант и воспитанник 12-го гренадёрского Астраханского полка Алексей Сергеевич Турищев написал музыку к переводу Студенской.

Песня "Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»", прозвучав впервые на императорском приеме по случаю награждения моряков с «Варяга» и «Корейца» стала особенно любимой среди флотских служащих, впрочем, среди гражданского населения тоже нашлось немало её поклонников.

В 1946 году советской киностудией «Союздетфильм» был снят художественный фильм "Крейсер «Варяг»", где в роли «Варяга» снимался "загримированный" крейсер «Аврора», режиссёр фильма Виктор Эйсымонт.

Крейсер «Варяг».- 2-е изд., перераб. и доп. . - Л.: Судостроение, 1983. - 288 с.

Доценко В. Д. Мифы и легенды Российского флота. Изд. 3-е, испр. и доп. . - СПб.: Полигон, 2002. - 352 с. -

Крейсер «Варяг» был построен в 1899 году. Судно стало частью Тихоокеанской флотилии. Накануне русско-японской войны «Варяг» отправился в нейтральный корейский порт Чемульпо (современный Инчхон). Здесь он оказался в распоряжении российского посольства. Вторым таким судном стала канонерская лодка «Кореец».

Накануне боя

В канун нового 1904 года капитан Всеволод Руднев получил секретную шифровку. В ней сообщалось, что корейский император узнал о движении десяти японских кораблей по направлению к Чемульпо (гибель крейсера «Варяг» произошла в свое время в бухте этого порта). Пока же никакой войны не было, хотя обе страны активно готовились к ней. В России к Японии относились свысока, из-за чего армия и флот оказались в трудном положении, когда конфликт разразился по-настоящему.

Японской флотилией командовал адмирал Сотокити Уриу. Его корабли прибыли к побережью Кореи, чтобы прикрыть высадку десанта. Флотилия должна была остановить «Варяг», если он решит выйти из бухты и вмешаться в переброску сухопутной армии. 27 января (по старому стилю) вражеские корабли появились в прибрежной акватории. Это был первый день русско-японской войны.

Обстановка в порту Чемульпо осложнялась из-за того, что там находились суда других стран: Великобритании, Франции, Италии и США. Утром 27 января японский адмирал Уриу отправил их представителям сообщение о том, что он собирается атаковать русские суда. В связи с этим нейтральным кораблям предлагалось покинуть рейд до 16 часов, чтобы они не попали под огонь. Европейцы известили капитана Руднева о японском предупреждении. Стало ясно, что бой неизбежен, несмотря на явное нарушение международного права (драма разыгралась в порту третьей страны).

Приближение японской флотилии

К утру уже завершилась высадка трехтысячного сухопутного контингента. Теперь транспортные суда ушли из района боя, а военные корабли могли начать подготовку к предстоящей атаке. В порту был виден пожар на месте высадки японцев. Противник намеренно психологически давил на русских моряков. Героическая гибель крейсера «Варяг» показала, что все эти попытки были обречены на провал. Русские моряки и их офицеры были готовы ко всему, хотя им и пришлось унизительно ждать атаки врага и беспомощно наблюдать за высадкой десанта.

Меж тем командиры иностранных судов отправили японцам письменный протест. Эта бумага не возымела действия. Ни на какие другие шаги иностранцы не решились. Их корабли удалились в порт и никак не проявляли себя во время боя. и канонерская лодка были блокированы в бухте. Выйти в открытое море они не могли, так как дорогу закрывала японская флотилия из десяти кораблей. Последовавшая затем гибель крейсера «Варяг» случилась во многом из-за паралича и неумелых действий командования в Порт-Артуре. Начальники флота повели себя безответственно. Они никак не пытались предотвратить катастрофу, хотя сообщения о приближении японской эскадры поступали уже на протяжении месяцев.

«Варяг» покидает Чемульпо

Капитан Всеволод Руднев, поняв, что ждать помощи от иностранцев или собственного начальства бессмысленно, принял решение прорываться из бухты и принять бой. Никакой речи о капитуляции идти просто не могло. В 10 часов утра капитан прибыл на крейсер и сообщил офицерам о своем решении. Общее мнение было единодушным - попытаться прорваться, а если попытка провалится, то затопить корабли.

Первыми к бою начали готовиться медики. Врачи, санитарки и фельдшеры оборудовали перевязочные пункты. На следующие несколько дней они забыли о том, что такое сон, - у них было слишком много работы. В 11 часов Руднев выступил с речью уже перед всей командой. Моряки поддержали капитана громогласным «Ура!». Никого не пугала гибель крейсера «Варяг», никто не хотел сдаваться, заранее сложив руки. Схожей была реакция на «Корейце». Даже кок, который был вольнонаемным рабочим, отказался покидать судно и укрыться в консульстве. Когда «Варяг» покидал порт, иностранные экипажи выстроились на палубах своих судов. Так французы, итальянцы и англичане отдавали дань мужеству экипажа, у которого впереди был неравный бой. В ответ на «Варяге» играли национальные гимны этих стран.

Соотношение сил сторон

Какой эскадре должен был противостоять крейсер «Варяг»? История гибели корабля могла бы вообще не случиться, сражайся он в других условиях ведения боя. Каждое японское судно было ему по силам. Исключением был «Асама» - один из лучших броненосных крейсеров во всем мире. «Варяг» был воплощением идеи о сильном и быстроходном разведчике. Его главным преимуществом в сражении были стремительный налет и короткий, но оглушительный удар по противнику.

Все эти качества «Варяг» лучше всего мог продемонстрировать в открытом море, где у него было бы пространство для маневра. Но его расположение, а впоследствии и место гибели крейсера «Варяг» было в узком фарватере, полном отмелей и камней. В таких условиях корабль не мог разогнаться и эффективно ударить по противнику. Из-за узкого курса, крейсеру пришлось идти на мушке у японцев. Поэтому исход сражения определялся только соотношением количества пушек. У дюжины кораблей их было гораздо больше, чем у крейсера с канонерской лодкой.

Особенно безнадежным положение становилось из-за присутствия «Асамы». Орудия этого крейсера были практически неуязвимыми, так как скрывались за толстой башенной броней. Для сравнения: на русских кораблях артиллерия была открытой и палубной. Кроме того, половина орудий «Корейца» являлись попросту устаревшими. Во время боя они вообще бездействовали.

Начало сражения

Японские корабли предопределили место гибели крейсера «Варяг», встав в десяти милях от корейского Чемульпо. Когда эскадры встретились, последовал сигнал, вопрошающий о сдаче. «Варяг» гордо промолчал на это предложение. Первые выстрелы с «Асамы» прозвучали около 12 часов. Они производились в тот момент, когда корабли находились на расстоянии около 8 километров друг от друга.

Все понимали, что неизбежна гибель крейсера «Варяг». Бой, тем не менее, был принят. Через две минуты после первых японских выстрелов началась пристрелка на правом борту «Варяга». Ею руководил Кузьма Хватков - старший комендор. Накануне сражения он лежал в лазарете после сделанной операции. Узнав о предстоящем бое, комендор потребовал выписки и вскоре прибыл на борт «Варяга». Хватков с редкой храбростью продолжал беспрерывную стрельбу на протяжении всего сражения, даже после того как были убиты и ранены все его помощники.

Первым попаданием японский снаряд разрушил верхний носовой мостик и перебил фок-ванты. Из-за этого в штурманской рубке начался пожар. Последовал взрыв, убивший младшего штурмана Алексея Нирода и сигнальщика Гавриила Миронова. Тушением пожара стал руководить Тимофей Шлыков - смелый и решительный боцман.

Пожар на борту

Столбы черного дыма стали первыми признаками, которыми ознаменовалась гибель крейсера «Варяг». Дата 27 января 1905 года стала днем мужества и неотступности русского экипажа. Пожар позволил японцам легко корректировать огонь по противнику. Пушки «Варяга» целили в основном в «Асаму». Огонь велся бронебойными снарядами, которые действительно разрывали толстую броню и взрывались внутри судна. Поэтому ущерб, нанесенный японцам, не был так нагляден, как пожар на русском крейсере.

Крейсер «Асама» вел отвлекающий огонь. Он отвлекал внимание пушек «Варяга», благодаря чему другие корабли японской флотилии могли безнаказанно расстреливать противника. Снаряды стали все чаще попадать в цель. Так, постепенно приближалась гибель крейсера «Варяг». Фото героического экипажа и его корабля уже скоро попали во все мировые газеты.

Но днем 27 января морякам и офицерам было явно не до будущего. После очередного попадания загорелся настил палубы. Пожар стал крайне опасным, ведь поблизости была система подачи сигналов, а также элеваторы. Пламя пытались сбить мощными струями воды, подаваемыми из шлангов. Тем временем комендоры, стоявшие у открытых орудий, падали замертво из-за смертоносного вихря из осколков, поднятого снарядами противника.

Врачи работали сосредоточенно и молча. Поток раненых увеличивался. Люди, получившие тяжелые увечья, находили в себе силы самостоятельно добраться до лазарета. Легко раненные вообще не обращали внимания на повреждения и оставались на своих постах. Такой героической и беспримерной была гибель крейсера «Варяг». И и основному кораблю довелось оказаться под шквальным огнем противника, упивавшегося своим численным превосходством.

Маневр

Когда «Варяг» отдалился от Чемульпо на восемь миль, капитан решил развернуться вправо, чтобы выйти из-под огня и ввести в бой орудия на левом борту. Корабль начал маневр, и в этот момент судно поразили два крупных снаряда. Героическая гибель крейсера «Варяг» стала еще ближе. Из-за взрыва судно лишилось рулевого управления. Часть осколков попала прямиком в рубку, где кроме капитана находились некоторые офицеры и музыканты. Погиб барабанщик и штаб-горнист, многие были ранены, но никто не пожелал идти в лазарет и покидать Руднева.

Из-за потери руля был отдан приказ перейти на ручное управление. Никто не хотел, чтобы противнику легко далась гибель крейсера «Варяг». Русско-японская война только началась, и впереди было еще много подобных боев, когда русские корабли оказывались в численном меньшинстве. Их экипажи вслед за экипажем «Варяга» проявляли чудеса храбрости и преданности своему долгу.

Крейсер подобрался к вражеской флотилии на расстояние пяти миль. Огонь японцев усилился. Именно в это время «Варяг» получил самые тяжелые и фатальные повреждения. Крупнокалиберный снаряд пробил корму на левом борту. В пробоины хлынула вода, которая стала затапливать кочегарки с углем. В помещение бросились квартирмейстеры Жигарев и Журавлев. Они предотвратили дальнейшее распространение воды и затопление ею других кочегарок. Раз за разом откладывалась гибель крейсера «Варяг». Кратко говоря, русский экипаж боролся с тем упрямством, которое бывает только у обреченных людей, загнанных в угол.

Отступление

Меж тем «Кореец» начал прикрывать «Варяг», делавший важный маневр. Его малые снаряды, наконец, получили возможность дотянуться до кораблей противника. Началась ответная стрельба. Скоро на одном из японских крейсеров вспыхнул пожар, а другой миноносец и вовсе начал тонуть. Когда поворот был завершен, в бой включились орудия на левом борту. Комендоры - главные герои сражения, разъяренные гибелью товарищей, стреляли не прекращая. Результат не заставил себя ждать. Одним из снарядов был разрушен кормовой мостик «Асамы» - лучшего японского крейсера. Автором удачного выстрела стал комендор Федор Елизаров, стоявший за шестидюймовым орудием № 12.

После поворота капитан направил корабль обратно на рейд, стремясь отсрочить гибель крейсера «Варяг». Дата этого события стала одной из самых ярких и трагических в истории русского флота. К 13 часам бой прекратился, так как «Варяг» наконец снова оказался на рейде.

За время сражения им было выпущено больше 1100 снарядов. Экипаж потерял половину команды, находившуюся на верхней палубе. Вентиляторы и шлюпки были превращены в решето. Палуба и борта получили многочисленные пробоины, из-за чего у «Варяга» появился крен на левый борт.

Затопление крейсера

Иностранные корабли, до того стоявшие на рейде, приготовились уходить в порт, чтобы не мешать японцам покончить с русскими. Руднев, оценив обстановку, понял, что крейсер потерял большую часть своей боевой мощи. В таких условиях вести бой было невозможно. На коротком военном совете капитан принял решение открыть кингстоны и затопить корабль.

Началась эвакуация команды. Раненных матросов и офицеров передавали друг другу на руках. Приближалась гибель крейсера «Варяг» и лодки «Кореец». Большая часть русских пересела на нейтральные суда. Последние члены экипажа, оставшиеся на судне, чтобы затопить его, остались в воде. Кто-то добирался до кораблей вплавь, а Василий Белоусов остался держаться за льдину в ожидании прибытия французского катера.

«Кореец» был взорван. Иностранцы попросили обойтись без подобной меры по отношению к крейсеру. Дело было в том, что обломки канонерской лодки на огромной скорости сталкивались с водной поверхностью рядом с нейтральными кораблями. Крен «Варяга» становился все сильнее. Издали на нем периодически слышались новые взрывы - это пожар поглощал уцелевшие патроны и снаряды. Наконец судно затонуло. В 18 часов была отмечена окончательная гибель крейсера «Варяг». Образ корабля, вступившего при неравных силах в бой, и его героического экипажа навсегда остался в памяти русского флота.

Возвращение экипажа на родину

В бою погибло 23 человека, еще 10 тяжелораненых умерли в лазаретах после эвакуации. Оставшийся экипаж в середине февраля отправился на родину. Героическая гибель крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» уже стала известна всему миру. Моряков и офицеров в каждой стране, где они останавливались, встречали с радушием и нескрываемым восхищением. Со всех уголков в их адрес шли телеграммы и письма.

Большая делегация соотечественников встретила экипаж в Шанхае, где тогда находилась канонерская лодка «Манджур». Генеральный консул и посол России в Константинополе поспешили на встречу с героями, несмотря на их совсем короткую остановку в этом городе. Слава опережала моряков. Экипаж должен был вернуться на родину, высадившись в Одессе. В этом городе на протяжении нескольких недель шла подготовка к его встрече.

Прямо на борту прибывшего парохода героям вручили Следует сказать, что награждены были все члены экипажа вне зависимости от звания. В честь прибывших был дан салют. Весь город захлебнулся праздничным ликованием. Схожей была картина в Севастополе, где базировался Черноморский флот. 10 апреля 1904 года 600 матросов и 30 офицеров «Варяга» и «Корейца» специальным эшелоном выехали в Санкт-Петербург. По дороге поезд останавливался в Москве и еще на нескольких станциях. Везде неизменно эшелон ждали горожане и первые лица городов.

16-го числа экипаж наконец оказался в Санкт-Петербурге. На перроне Николаевского вокзала его встречали родственники, представители городской думы, армии, дворянства и, конечно, все высшие чины русского флота. Во главе этой толпы возвышался генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович.

Моряки прошли торжественным маршем по празднично украшенному Невскому проспекту. Улица была до отказа забита горожанами. Вдоль всего проспекта выстроились солдаты столичного гарнизона, которые должны были сдерживать толпу. Торжественный оркестр был не слышен на фоне непрекращающихся криков и оваций. Кульминацией стала встреча экипажа и царя Николая II.

Дальнейшая судьба корабля

Японцы были поражены поведением и мужеством русских. Показательно, что император Муцуито в 1907 году отправил капитану Всеволоду Рудневу орден Восходящего Солнца II степени. Гибель крейсера «Варяг» год от года вспоминалась не только в России, но и в Японии. В Токио решили поднять и отремонтировать крейсер. Он был включен в Императорский флот и получил название «Соя». Семь лет его использовали в качестве учебного судна. Название «Варяг» на корме корабля было сохранено японцам в знак уважения мужества русских моряков и офицеров. Однажды крейсер даже отправлялся в поход на

С Россия и Япония стали союзницами. Царское правительство выкупило «Варяг» обратно. В 1916 году он под российским флагом вернулся во Владивосток. Корабль перевели во флотилию Северного Ледовитого океана. Накануне Февральской революции крейсер отправился в Великобританию на ремонт. Власти этой страны конфисковали «Варяг», когда большевики отказались выплачивать долги царского правительства. В 1920 году корабль продали немцам на металлолом. В 1925-м крейсер попал в шторм во время буксировки и окончательно затонул в Ирландском море.

Это сражение тоже можно назвать первым. Историки даже считают, что оно "первее" сражения у Порт-Артура, однако их надо рассматривать вместе.

6 февраля японский флот разделился на две части. Хейхатиро Того продолжил движение на Порт-Артур, а Сотокити Уриу повернул в сторону Кореи. В его задачу входил захват столицы Кореи города Сеула, в распоряжении был 1 броненосный крейсер, 5 легких крейсеров, 8 миноносцев и 3 транспорта сопровождения с десантом на борту.
К 7 февраля японцы перерезали телеграфное сообщение между портом Чемульпо и Порт-Артуром, так что стоящие на рейде русские корабли ничего не знали о нападении (ну, правда, учитывая обстановку и почти одновременность боя, вряд ли бы им что-то дало это знание). Их было всего два – канонерская лодка "Кореец" и тот самый знаменитый крейсер "Варяг" (был еще пароход "Сунгари", но его военная сила была практически нулевой). Там же находились японский крейсер "Чиода" и корабли нескольких нейтральных держав: британский крейсер "Talbot", французский крейсер "Pascal", итальянский крейсер "Elba", американская канонерская лодка "Vicksburg", корейский военный пароход "Yang-mu".
Обеспокоенные обрывом связи, русские отправили "Корейца" в Порт-Артур и на выходе из шхер (это такая акватория, где есть много мелких скал, разделенных узкими проливами, обычно встречается в фьордах и само слово норвежское) он встретил японский флот. Японский крейсер "Асама" перегородил путь кораблю, он был вынужден повернуть обратно, после чего миноносцы выпустили по нему три торпеды, все в цель не попавшие. "Кореец" ушел назад, в Чемульпо, так что в результате оба корабля были извещены о событиях.

К 17 вечера на рейд Чемульпо вошли японские транспорты, подошли к берегу и приступили к высадке десанта. Разумеется, не сами по себе, между ними и русскими кораблями стояли японские корабли (по меньшей мере 6 крейсеров и 8 миноносцев). Русские не стали сопротивляться, и к 6 утра 9 февраля десант высадился, а еще через 2 часа, в 9:30 Уриу прислал командиру "Варяга" сообщение о начале военных действий и приказ покинуть рейд до 12 дня. В противном случае в 4 часа дня начнется их атака. (Кстати, другие иностранные суда тоже получили сообщение о начале военных действий).

Я сделаю маленькое пояснение. Война официально еще не объявлена. Все корабли стоят в нейтральных водах, поэтому японцы не могут начать атаку русских, а русские не могут препятствовать появлению транспортных кораблей. После того, как вечером на рейд заходит еще целая группа японских военных кораблей, ситуация мало меняется. Мы по-прежнему не можем открыть огонь по ним, они – по нам, и хотя выгрузка десанта – это нехорошо, но чтобы остановить это надо начать боевые действия с судами, что опять противоречит закону.

Командир "Варяга" Руднев решил прорываться с боем в Порт-Артур (мотивы можно прочитать ниже в его записке), что, разумеется, было практически изначально проигранным сражением. Сравнительную схему сил боя при Чемульпо приводить не буду в виду явного превосходства японцев.
"Варяг" получил 5 подводных пробоин, половина артиллерии вышла из строя (всего он успел выпустить почти тысячу снарядов, которые, со слов японцев, серьезного ущерба не причинили). "Кореец" вообще остался не у дел, по нему не стреляли, и повреждений он не получил. К слову сказать, если бы "Варяг" был в гордом одиночестве, он мог бы и прорваться через японскую эскадру, поскольку обладал большой скоростью и маневренностью, которые не было у "Корейца".

После боя оба судна вернулись на рейд, выслали своих людей на иностранные стационеры, после чего были затоплены.
Фактически это все, дорога на Сеул для Японии была открыта. При всем героизме матросов "Варяга" и "Корейца" потеря этих двух судов была напрасной, поскольку по логике вещей их следовало просто отозвать из Чемульпо.
Надо сказать, что российское командование и не собиралось особенно сражаться за Корею, в Манчжурии находилось довольно мало войск, основная масса была в Забайкалье и Амурской и Приморской областях. Главное сражение предполагалось в районе Ляоян-Мукден, где, кстати, и состоялось. (Дело было на реке Ялу, и при 30 тыс. человек было аж 60 орудий).

Но вернемся к Чемульпо. Вообще-то то, что я излагала – это русская военно-морская история. Японская выглядит несколько иначе, и я попробую привести оба отчета.
Официальный отчёт адмирала Уриу (пер. Александра Вихрова) гласил, что в последний понедельник, в 5 часов вечером, японская эскадра прибыла к Чемульпо, конвоируя транспорты. "Варяг" и "Кореец" только что покинули порт, и обе силы встретились недалеко от острова Роуз. Русские заняли позицию и приготовились к действиям, как если бы они намеревались атаковать транспорты, и открыли огонь по миноносцам, которые выпустили две торпеды, но не попали в цель.
Тогда "Варяг" и "Кореец" отошли в гавань и бросили там якоря. Адмирал Уриу попросил капитана " Варяга" покинуть порт во вторник к двенадцати часам дня, при невыполнении этого он будет вынужден атаковать русских в гавани. Адмирал Уриу затем послал циркуляр всем судам в гавани, прося их поднять якоря и уйти не позднее 16 часов вторника. Подобные сообщения были посланы всем консулам на берегу через японского консула. В полдень русские оставили гавань и были атакованы. После тридцати четырех минут сражения атакуемые корабли отступили, " Кореец " взорвался, а "Варяг" и "Сунгари" затонули. Никто из офицеров или матросов эскадры ранен не был, и никаких повреждений японским кораблям нанесено не было.

При сем представляю Вашему Высокопревосходительству отчет о сражении, бывшем 27 Января с.г. между крейсером I ранга «Варяг», лодкой «Кореец» и японской эскадрой под командой контр-адмирала Уриу, состоявшей из шести крейсеров и 8 миноносцев; также список офицеров, о награждении коих особо ходатайствую за действительно беззаветную храбрость и отличное исполнение обязанностей. Поведение офицеров и команды, их хладнокровие и отвага, выше всякой похвалы.

Капитан I ранга /Руднев/

Описание боя

26 января 1904 года мореходная канонерская лодка «Кореец» отправилась с бумагами от нашего Посланника в Порт-Артур, но встреченная японская эскадра заставила лодку вернуться обратно тремя выпущенными минами с миноносцев. Лодка стала на якорь около крейсера, а часть японской эскадры с транспортами вошла на рейд для своза войск на берег. Не зная начались ли военные действия, я отправился на английский крейсер «Talbot» условиться с командиром относительно дальнейших распоряжений. Командир крейсера, как старший из командиров, създив на старшее японское судно (японский адмирал вернулся за остров lodolmi, не приходя на рейд), заставил японского командира поручиться за свои суда в том, что они не сделают нападения на рейд, - от себя дав такое же уверение за суда всех наций, и объявил, что сам будет стрелять в того, кто первый сделает нападение. Ночь прошла спокойно, хотя на всех судах ожидали ночной атаки, не доверяя словам японцев.

27 Января утром в 7 час. 30 минут командиры иностранных судов: английского крейсера «Talbot», французского «Paskal», итальянского «Elba» и американского «Vicksburg» получили извещение (с указанием времени сдачи уведомления) от японского адмирала, что война объявлена и что адмирал предложил русским судам уйти с рейда до 12 часов дня, в противном случае они будут атакованы всей эскадрой на рейд после 4-х часов дня, при чем предложено иностранным судам уйти с рейда на это время для их безопасности. Это сведение было доставлено мне командиром французского крейсера «Pascal», с которым я отправился на заседание командиров. Во время заседания командиров на крейсер «Talbot» мною было получено письмо (в 9 час. 30 минут утра) через русского консула от японского адмирала, извещающее о начал военных действий, с предложением уйти с рейда до 12 час. дня. Командиры решили, что если я останусь на рейде, они уйдут, оставив меня с «Корейцем « и пароходом «Сунгари». Вместе с сим решили послать адмиралу протест против производства нападения на нейтральном рейде.

Вернувшись на крейсер, я собрал офицеров и объявил им о начале военных действий, при чем было решено прорываться, а в случае неудачи, взорвать крейсер; для чего впоследствии приготовили в минном погребе запальный патрон со шнуром Бикфорда. Производство взрыва поручил ревизору мичману Черниловскому-Сокол.

Мотивы были следующие:

1) Бой на рейде не представлял удобства, в виду невозможности свободного маневрирования, за неимением места.

2) Исполняя требование адмирала, имелась слабая надежда на то, что японцы выпустят из шхер и дадут сражение в море; последнее было предпочтительнее, так как в шхерах приходится идти известным курсом и следовательно, подставляя борт в невыгодное положение, нельзя использовать все средства защиты.

Затем была собрана команда, объявлено ей о войне и даны всем сответствующие инструкции.

В 11 час. 20 минут крейсер снялся с якоря с лодкой «Кореец», вступившей в кильватер на расстоянии полутора кабельтова. На иностранных судах были выстроены во фронт команды и офицеры, на итальянском крейсере музыка играла русский гимн, при нашем проходе все кричали «ура».

Японская эскадра, в числе шести судов (сведения о численности и названии судов были получены после боя с английского крейсера) - «Asama»,»Naniva», «Takachiho», «Chiyoda», «Akachi», «Nitaka» и 8 миноносцев под общей командой контр-адмирала Уриу, расположилась в строю пеленга от острова Richy. Миноносцы держались за своими судами.

В 11 час. 45 минут с крейсера «Asama» был сделан первый выстрел из 8 дюймового орудия, вслед за которым вся эскадра открыла огонь.

Впоследствии и японцы уверяли, что адмирал сделал сигналом предложение о сдаче, на которое командир русского судна ответил пренебрежением, не подняв никакого сигнала.

Действительно мною был виден сигнал, но я не нашел нужным отвечать на него, раз уже решил идти в бой.

После чего, произведя пристрелку, открыли огонь по «Asama» с расстояния 45 кабельтовов. Один из первых снарядов японцев, попавший в крейсер, разрушил верхний мостик, произведя пожар в штурманской рубке, и перебил фокванты, при чем были убиты дальномерный офицер мичман граф Нирод и все дальномерщики станции № 1 (по окончании боя найдена одна рука графа Нирода, державшая дальномер). После этого выстрела снаряды начали попадать в крейсер чаще, при чем не долетевшие снаряды осыпали осколками и разрушали надстройки и шлюпки. Последующими выстрелами было подбито 6-ти дюймовое орудие № 3; вся прислуга орудия и подачи убита или ранена и тяжело ранен плутонговый командир мичман Губонин, продолжавший командование плутонгом и отказавшийся идти на перевязку до тех пор пока, обессилев, не упал. Непрерывно следовавшими снарядами был произведен пожар на шханцах, который был потушен старанием ревизора мичмана Черниловскаго-Сокол, у которого осколками было изорвано бывшее на нем платье. Подбиты: 6 дюймовые орудия - XII (опечатка - должно быть VIII - Ш.Г.), IX; 75 мм. - № 21; 47 мм-№ 27 и 28. Почти снесен боевой грот-марс, уничтожена дальномерная станция № 2, подбиты орудия № 31 и № 32, а также был произведен пожар в рундуках в броневой палубе, вскоре потушенный. При проходе траверза острова lodolmi, одним из снарядов была перебита труба, в которой проходят все рулевые приводы, и одновременно с этим осколками другого снаряда, залетевшими в боевую рубку, был контужен в голову командир крейсера, убиты наповал стоявшие по обеим сторонам его горнист и барабанщик, ранен в спину вблизи стоявший рулевой старшина (не заявивший о своей ране и оставшийся все сражение на своем посту); одновременно ранен в руку ординарец командира. Управление было немедленно перенесено в румпельное отделение на ручной штурвал. При громе выстрелов, приказания в румпельное отделение были плохо слышны и приходилось управляться преимущественно машинами, несмотря на это крейсер все же плохо слушался.

В 12 час. 15 минут, желая выйти на время из сферы огня, чтобы по возможности исправить рулевой привод и потушить пожары, стали разворачиваться машинами, и так как крейсер плохо слушался руля и ввиду близости острова lodolmi, дали задний ход обеими машинами (крейсер поставило в это положение в то время, когда был перебит рулевой привод при положенном лево руля). В это время огонь японцев усилился и попадание увеличивалось, так как крейсер, разворачиваясь, повернулся левым бортом к неприятелю и не имел большой скорости. Тогда же была получена одна из серьезных подводных пробоин в левый борт и третья кочегарка стала быстро наполняться водой, уровень коей подходил к топкам; подвели пластырь и начали выкачивать воду; тогда уровень воды несколько спал, но тем не менее крейсер продолжал быстро крениться. Снарядом, прошедшим через офицерские каюты, разрушившим их и пробившим палубу, была зажжена мука в провизионном отделении (тушение пожара производилось мичманом Черниловским - Сокол и старшим боцманом Харьковским), а другим снарядом разбиты коечные сетки на шкафуте над лазаретом, при чем осколки попали в лазарет, а сетка загорелась, но вскоре была потушена. Серьезные повреждения заставили выйти из сферы огня на более продолжительное время, почему и пошли полным ходом, продолжая отстреливаться левым бортом и кормовыми орудиями. Одним из выстрелов 6 д. орудия № XII был разрушен кормовой мостик крейсера «Asama» и произведен пожар, при чем «Asama» прекратила на время огонь, но вскоре открыла снова. Кормовая его башня, по-видимому, повреждена, так как она до конца боя не действовала более. Только при проходе крейсера к якорному месту и когда огонь японцев мог быть опасен для иностранных судов, они его прекратили и один из преследовавших нас крейсеров вернулся к эскадре, остававшейся на фарватере за островом lodolmi. Расстояние настолько увеличивалось, что продолжать огонь нам было бесполезно, а потому огонь был прекращен в 12 часов 45 минут дня.

В 1 час дня, став на якорь близ крейсера «Talbot», приступили к осмотру и исправлению повреждений, а также подвели второй пластырь; одновременно с этим, оставшаяся команда была разведена по орудиям, в ожидании нападения неприятельской эскадры в 4 часа на рейд. По осмотр крейсера, кроме перечисленных повреждений, оказались еще следующие: все 47 мм. орудия не годны к стрельбе, еще пять - 6 д. орудий получили различные повреждения и семь - 75 мм. орудий повреждены в накатниках и компрессорах. Разрушено верхнее колено третьей дымовой трубы, обращены в решето все вентиляторы и шлюпки; пробита верхняя палуба в нескольких местах; разрушено командирское помещение, поврежден фор-марс и еще найдено четыре подводных пробоины различной величины, а также много еще других повреждений. Несмотря на то, что все иностранные суда были готовы к уходу, они все немедленно прислали шлюпки с врачами и санитарами, которые приступили к перевязке раненых.

Убедившись после осмотра крейсера в полной невозможности вступить в бой и не желая дать неприятелю возможность одержать победу над полуразрушенным крейсером, общим собранием офицеров решили потопить крейсер, свезя раненых и оставшуюся команду на иностранные суда, на что последние изъявили полное согласие вследствие моей просьбы. Перевозка раненых и команды с крейсера производилась на гребных судах иностранных крейсеров. Командир французского крейсера «Pascal» капитана 2-го ранга V.Senes, прибыв на крейсер, лично много содействовал при перевозке раненых и команды.

В продолжение часового боя были: контужен в голову командир крейсера; ранены: 3 офицера (тяжело мичман Губонин, легко мичмана Лобода и Балк) и нижних чинов серьезно - 70 и многие получили мелкие раны от осколков рвавшихся лидитных снарядов; убиты: мичман граф Нирод и нижних чинов - 33.

Когда команда покинула крейсер, старший и трюмный механики совместно с хозяевами отсеков открыли клапана и кингстоны и отвалили от крейсера. Пришлось остановиться на потоплении крейсера, вследствие заявления иностранных командиров не взрывать крейсер, в виду крайней опасности для них, и тем более, что крейсер уже начал погружаться в воду. Командир со старшим боцманом, удостоверившись еще раз, что никого на судне не осталось, последним покинул крейсер в 3 часа 40 минут, сев на французский катер, который ожидал его у трапа вместе с командиром крейсера «Pascal». Крейсер, постепенно наполняясь водой и продолжая крениться на левый борт, в 6 часов 10 минут дня погрузился в воду. Распределение числа раненых и команды было сделано по взаимному соглашению командиров трех судов: французского крейсера «Pascal», английского крейсера «Talbot» и итальянского крейсера «Elba». Американский авизо «Vicsburg», хотя и прислал своего доктора для перевязки, но принять людей с тонущего крейсера отказался, за не имением разрешения от своего министра. В виду того, что перевозка раненых заняла очень много времени, с перевозкой остальной команды пришлось слишком спешить, вследствие заявления командиров окончить погрузку около 4 часов. Были взяты судовые документы, и команда отправлена с малыми чемоданами; офицеры же, занятые отправкой раненых и исполнением своих обязанностей, не успели захватить ничего из своих вещей.

Итальянские офицеры, наблюдавшие за ходом сражения, и английский паровой катер, возвращавшийся от японской эскадры, утверждают, что на крейсер «Asama» был виден большой пожар и сбит кормовой мостик; на двухтрубном крейсер между труб был виден взрыв, а также потоплен один миноносец, что впоследствии подтвердилось. По слухам, японцы свезли в бухту А-сан 30 убитых и много раненых.

Японский посланник, на основании инструкции, полученной от своего правительства удовлетворяется тем, чтобы офицеры и команды судов были отправлены в Шанхай с обязательством не выезжать севернее Шанхая и не принимать участия в военных действиях. Между тем, день спустя, французское правительство уведомило своего представителя непосредственно, что команда, находящаяся на «Pascal», должна быть немедленно отправлена в Сайгон. Английское же правительство решило отправить в Сингапур или Коломбо. Что же касается людей, находящихся на крейсере «Elba», то ко времени ухода «Pascal» из Чемульпо, никакого решения еще получено не было.

Крейсер «Pascal» 3/16 февраля ушел со мною, тремя офицерами и тремя чиновниками крейсера «Варяг», с частью команды крейсера, всею командою лодки «Кореец «, охранною командою (броненосца «Севастополь») и казаками охраны миссии.

Ходатайство о награждении офицеров и команды за их беззаветную храбрость и доблестное исполнение долга - представляю особо. По сведениям, полученным в Шанхае, японцы понесли большие потери в людях и имели аварии на судах, особенно пострадал крейсер «Asama», который ушел в док. Также пострадал крейсер «Takachicho», получивший пробоину; крейсер взял 200 раненых и пошел в Сасебо, но дорогой лопнул пластырь и не выдержали переборки, так что крейсер «Takachicho» затонул в море. Миноносец затонул во время боя.

Донося о вышеизложенном, считаю долгом доложить, что суда вверенного мне отряда с достоинством поддержали честь Российского флага, исчерпали все средства к прорыву, не дали возможности японцам одержать победу, нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду.

Подписал: Командир крейсера I ранга "Варяг" "Капитан 1 ранга РУДНЕВ"

Крейсер "Варяг"

Канонерка "Кореец"

Напоследок скажу еще об одном интересном факте. Адмирал Уриу потребовал выдачи ему русских матросов и офицеров в качестве военнопленных, однако капитаны всех иностранных судов отказались это делать, дав возможность вернуться последним на родину. Возвращались они через Одессу (поскольку дорога на Владивосток иностранным судам была закрыта, в Порт-Артур тем более). В столице экипажи встречали очень торжественно, Николай II пригласил их в Зимний дворец на торжественный прием, где обратился к ним с речью:
«Я счастлив, братцы, видеть вас всех здоровыми и благополучно вернувшимися. Многие из вас своей кровью занесли в летопись нашего флота дело, достойное подвигов наших предков, дедов и отцов, которые совершили их на «Азове» и «Меркурии». Теперь и вы прибавили своим подвигом новую страницу в истории нашего флота, присоединили к ним имена «Варяга» и «Корейца». Они также станут бессмертными.
Уверен, что каждый из вас до конца своей службы останется достойным той награды, которую я вам дал. Вся Россия и я с любовью и трепетным волнением читал о тех подвигах, которые вы явили при Чемульпо. От души спасибо вам, что поддержали честь Андреевского флага и достоинство Великой Святой Руси.
Я пью за дальнейшие победы нашего славного флота. За ваше здоровье, братцы!»

За этот бой командир крейсера «Варяг» Всеволод Федорович Руднев был награжден орденом святого Георгия 4-й степени и произведен во флигель-адъютанты. Однако в 1905 году за «отказ в содействии при аресте матросов» он был уволен в отставку с производством в контр-адмиралы. Именем Руднева названы гора и бухта в заливе Петра Великого. Боевыми наградами были отмечены и все офицеры. Нижние чины команд «Варяга» и «Корейца» стали Георгиевскими кавалерами. 10 июля 1904 года была учреждена медаль «За бой «Варяга» и «Корейца» при Чемульпо». Ею были награждены все члены команд героических кораблей. Для этой медали была придумана оригинальная лента, представлявшая собой расположенный вертикально Андреевский флаг.

Слава о «Варяге» пошла по России. Подвиг экипажа крейсера был вполне сравним со стойкостью защитников Порт-Артурской крепости. Песня «Наш гордый Варяг» сразу же стала одной из самой любимой на российских просторах:

Наверх, вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
Все вымпелы вьются и цепи гремят,
Наверх якоря поднимают.
Готовые к бою орудия в ряд
На солнце зловеще сверкают.
Свистит и гремит, и грохочет кругом,
Гром пушек, шипенье снарядов,
И стал наш бесстрашный и гордый «Варяг»
Подобен кромешному аду.
В предсмертных мученьях трепещут тела,
Вкруг грохот и дым, и стенанье,
И судно охвачено морем огня,
Настала минута прощанья.
«Прощайте, товарищи! С Богом, ура!»
Кипящее море под нами!
Не думали мы еще с вами вчера,
Что нынче умрем под волнами!
Не скажут ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы русского флага,
Лишь волны морские прославят одни
Геройскую гибель «Варяга».

Впоследствии «Варяг» был поднят японцами, отремонтирован и включен в состав императорского флота под названием «Сойя». В 1916 году Россия выкупила крейсер, он был укомплектован командой Гвардейского экипажа и под прежним названием «Варяг» совершил переход из Владивостока на русский Север в Мурманск, для усиления военной флотилии Северного Ледовитого океана.
В марте 1917 года «Варяг» ушел на ремонт в Англию. После Октябрьской революции и сепаратного выхода России из Первой мировой войны по приказу Адмиралтейства большая честь экипажа вернулась домой. Британское правительство объявило «Варяг» собственностью королевского военно-морского флота Великобритании, арестовало остававшуюся на нем часть команды, приказало разоружить русский крейсер и продать его на слом.
При буксировке корабль во время шторма был выброшен на камни в Ирландском море близ города Лендалфут. Поскольку никаких возможностей снять крейсер с камней не было, то он спустя несколько лет был разобран на металл. В ответ на запрос Советского правительства официальным Лондоном было заявлено, что «Варяг» был торпедирован немецк ой лодкой и затону л в Ирландском море.
В память о героях морского боя при Чемульпо в годы русско-японской войны были установлены памятники во Владивостоке на морском кладбище (туда в 1911 году были перевезены из Кореи останки погибших моряков крейсера «Варяг») и в городе Туле, на родине командира корабля-героя В. Ф. Руднева.

Тут можно схемы смотреть, корабли и т.п..