Закон о бытовом насилии. Побои в пользу государства. Как работает закон о декриминализации семейного насилия в России. Куда обращаться в ситуации домашнего насилия

27 января Госдума приняла в третьем чтении законопроект О внесении изменения в статью 116 Уголовного кодекса Российской Федерации (в части установления уголовной ответственности за побои), широко известный как «закон о домашнем насилии» или «закон о шлепках». Теперь побои в отношении близких родственников, совершённые впервые, не наказываются по УК, а проходят по Кодексу об административных нарушениях. У закона было много противников, он вызвал серьёзный резонанс в медиа, как либеральных, так и более консервативных. Против закона выступили не только многие правозащитники, феминистки, журналисты, но и, например, депутат Госдумы Сергей Шаргунов, человек в целом консервативных взглядов. Часто в медиа озвучивается такая трактовка: Госдума фактически разрешила бить жён и детей. Но так ли это в действительности?

Законопроект вносили депутаты из «Единой России». Фракции ЛДПР и КПРФ формально прислали отрицательные отзывы на законопроект, но 27 января Владимир Жириновский в Госдуме сказал журналистам, что на самом деле поддержал нововведения. «За» голосовали 380 депутатов, «против» - 3. Среди них - писатель Сергей Шаргунов, известный своими консервативными взглядами.

А что по сути изменилось?

Летом 2016 года Госдума приняла закон о декриминализации побоев вообще. В результате если вы кого-то ударите, не причинив телесных повреждений или ущерба здоровью, то по отношению к вам можно применить статью 6.1.1 Кодекса об административных правонарушениях. Было два исключения: если вы били близкого родственника (мать, отца, ребёнка, бабушку, дедушку, внука, брата, сестру) или если вы били кого-то из-за ненависти, вражды или из хулиганских побуждений. То есть, просто поссорившись и дав знакомому затрещину, вы рискуете штрафом или принудительными работами.

Теперь уголовным преступлением (после подписания закона президентом) останутся только побои, совершённые как хулиганство или по мотивам религиозной или этнической вражды - за это могут дать до двух лет тюрьмы. Иными словами, если вы дали подзатыльник мужу, выпороли слегка ребёнка ремнём, уголовная ответственность вам не грозит. За это по статье 6.1.1 КоАП можно получить штраф от 5 до 30 тысяч рублей, арест на срок от 10 до 15 суток или от 60 до 120 часов обязательных работ.

И почему это плохой закон?

Во время прений в Госдуме спикер Вячеслав Володин заявил, что законопроект поможет «укреплению института семьи» в России. Депутат «Единой России» Андрей Исаев, поддержавший законопроект, заявил, что «если мать-одиночка даст сыну затрещину, она становится уголовницей, а постороннего дядю накажут административно». Такая ситуация кажется ему неправильной, потому что получается, что человека дополнительно наказывают за обстоятельства, напрямую не связанные с противоправными действиями.

На фоне таких высказываний в социальных сетях и медиа сформировалось отрицательное отношение к законопроекту. Многие считают, что он приведёт к росту домашнего насилия, поскольку более мягкое наказание «развяжет руки» домашним тиранам и насильникам. В первую очередь пострадают женщины и дети. Кроме того, подобным законом Госдума якобы посылает «неправильный сигнал» обществу: закон может быть примитивно понят как буквальное разрешение бить родственников.

Такой точки зрения придерживаются как правозащитники и либеральные журналисты, так и часть консерваторов. В комментариях ТАСС адвокат и специалист по гражданскому и международному праву Мария Ярмуш говорит так:

Большинство мужчин у нас - так уже менталитет сложился - всё равно считают: «я - хозяин», и кулаком по столу, а потом кулаком в глаз. Поддерживая новый законопроект, общество даёт таким агрессорам добро: «Пожалуйста, бейте своих жен, ничего не будет».

Руководитель проекта «Насилию.нет» правозащитница Анна Ривина с ней согласна:

Когда мы говорим, что домашнее насилие - это не преступление… мы тем самым допускаем возвращение стереотипов «бьёт - значит любит», «бабу воспитывать надо, если она много на себя берёт» и вообще «сама виновата».

Статьей 21 Конституции насилие запрещено. А теперь получается, бытовое насилие становится как бы и вполне нормальным явлением. По сути подан сигнал: бей, ничего такого… Возможно, я что-то не понимаю в отличие от думского большинства, со мной можно спорить, но по совести голосовать за такой закон не смог.

А почему тогда депутаты и многие юристы поддерживают закон?

У сторонников закона на самом деле есть разумные аргументы, и они никак не связаны с «укреплением института семьи». На самом деле, считают они, перемены - только к лучшему для будущих потерпевших. Основных причин две: во-первых, 116 статья УК в случае семейного насилия до сих пор работала плохо, а можно сказать - почти совсем не работала, во-вторых, новый механизм, «двухэтапная система ответственности», как её называют эксперты, будет эффективно препятствовать семейному насилию. Так, например, считает депутат Ольга Баталина .

Действительно, даже по данным самих правозащитников, сегодня от 70 % до 78 % случаев домашнего насилия «остаются в тени», то есть о них никто даже не сообщает в полицию. Именно число 78 % называет Анна Ривина. По оценкам юристов, от 90 % до 97 % дел, связанных с семейным насилием, которые заводятся в полиции, не доходят до суда, чаще всего заканчиваются либо примирением сторон, либо закрытием дела по процессуальным причинам. Таким образом, наказание следует за преступлением в ничтожном проценте случаев. С точки зрения юриста это означает, что закон неэффективен.

А что такое вообще побои? За что теперь дадут «административку»?

Отдельно нужно учесть, что «побои» по КоАП - это когда вас бьют один или несколько раз и не сильно: так, что нет гематом, травм и так далее. Под статью 6.1.1 попадают подзатыльники и затрещины, шлепки, пощёчины и сравнительно лёгкие удары. Если женщина ударит мужчину кулаком, это, скорее всего, будут побои. Если мужчина ударит женщину, не исключено, что это будут «лёгкие телесные»: гематома, сотрясение. Иными словами, что-то, что потребует лечения.

Если у вас рана, сильный ушиб, перелом или сотрясение - это ущерб здоровью и телесные повреждения. Для этого существуют готовые статьи уголовного кодекса, например, 111 и 112 статья для тяжкого вреда, 115 статья для лёгкого вреда и другие. Если вы обращаетесь с какими-то повреждениями в больницу, врачи обязаны автоматически, независимо от вашего желания, сообщить в полицию. Соответственно, уголовное дело может быть возбуждено без частного заявления, просто по факту нанесения травм, ущерба.

Важен следующий момент. Правонарушение по статье 6.1.1 КоАП автоматически влечёт уголовную ответственность, если совершается повторно в течение года. В этом случае за побои можно сразу получить до трёх месяцев ареста. Но это не значит, что можно бить жену, лишь бы не сильно, раз в год. В данном случае любое повторное правонарушение автоматически приведёт к уголовной ответственности, даже если с прошлого раза прошло больше года.

Так что всё-таки получается: теперь легче побить жену или сложнее?

Однозначно ответить на этот вопрос невозможно. Однако в юридической науке есть общепринятый постулат: совершению преступления препятствует в первую очередь не строгость, а неотвратимость наказания. Именно в эту сторону изменилось законодательство, считают многие юристы.

Ирина (имя изменено) смотрит на меня взглядом таким усталым и затравленным, словно она только что очнулась от кошмарного сна.

«Родственники в Риге, но уехать я не могу — дочь не выпустят без разрешения ее отца».

Пятилетняя Катя вываливает на пол разноцветные рельсы, строит железную дорогу. Муж — тот, чье разрешение так необходимо, — избивал Ирину на глазах у ребенка, обещал убить обеих. В декабре 2016 года она оставила дом в Березниках. С дочерью на руках Ирина бежала в никуда, босыми ногами по снегу. Это не метафора.

Семь лет супружества превратили жизнь Ирины в ад. Она ни разу не писала на мужа заявлений в полицию — боялась, что убьет. Уехав в Москву, она сменила номер телефона и нашла работу. Сейчас Ирина с дочерью живет в кризисном центре «Китеж». Здесь ей помогли подать на развод и отчуждение отцовских прав.

«Мне ничего не надо от него, я просто хочу, чтобы мой ребенок был в безопасности».

«Китеж» помогает жертвам домашнего насилия с 2014 года. Сюда звонят те, на кого поднял руку близкий человек, здесь могут укрыться женщины с детьми, когда их жизни угрожает опасность. На подворье Новоспасского монастыря два небольших домика — один жилой, на двенадцать спальных мест; во втором скоро откроется центр реабилитации. Чтобы попасть в «Китеж», нужны только паспорт и медицинский полис — тем, кому идти некуда, здесь помогают с трудоустройством и регистрацией, а главное, дают кров, защиту и покой. «Максимальный срок — полгода. Женщина должна встать на ноги, снова самостоятельно принимать решения, — объясняет директор Алена Садикова. — Мы не спасатели, а поддержка».

Государственных центров такого рода в Москве всего два — «Дубки» и «Надежда». Здесь помогут, если женщина придет с медсправкой (докажет побои), постоянной московской регистрацией и еще ворохом документов. А «Китеж» принимает всех. Более того, госорганы и службы сами постоянно направляют сюда пострадавших.

«Китежу» помогает «Ростелеком». Берет на себя самые базовые расходы — коммунальные услуги, минимальные зарплаты работникам, частично закупку продуктов, лекарств и оплату содержания подопечных — 20 тысяч в месяц на человека.

Каждая копейка расписана, и даже несмотря на поддержку спонсора, «внеплановых» нужд у «Китежа» очень много: ремонт отопления, очистка воды, пожарная сигнализация и прочее. Добиться помощи государства можно, лишь выиграв грант — президентский или Комитета общественных связей (КОС). После четырех безрезультатных попыток в прошлом ноябре «Китеж» получил наконец от КОС субсидию малого размера. Возможно, на эти деньги удастся привести в порядок то, что требовало ремонта в течение нескольких лет. Но дальше тоже надо как-то жить. Потому что нуждающихся в помощи не становится меньше.

По данным ВЦИОМ, из опрошенных 1800 респондентов каждая четвертая женщина сталкивалась с домашним насилием. По статистике МВД, 40% тяжких уголовных преступлений совершаются в семье. Иногда, чтобы подать заявление, надо рискнуть жизнью. Чтобы дело было заведено — пережить бюрократическую экзекуцию.

Почти все подопечные «Китежа» обращались в полицию. Часто у мужа в органах связи, и заявление не принимают, потому что не в том месте стоит запятая. Даже если есть доказательства избиения и свидетели.

В январе 2017 года семейные побои из 116-й статьи Уголовного кодекса перевели в административный. Случаи, когда муж поднимает руку на жену, родитель — на ребенка, внук — на пожилых бабушку или дедушку, приравняли к уличной потасовке. Обидчика штрафуют на пять тысяч рублей, и он не в самом благостном расположении духа возвращается домой. Жертва теперь сама-себе-следователь и адвокат. Должна провести расследование по делу о своем избиении и нанять защитника для суда. Потому что государство этого делать не будет.

Доказать побои удается не всегда, потому что многие насильники знают, как бить, чтобы без синяков; заявление не примут, если в медзаключении врач не указал цвет гематомы. Деньги на адвоката тоже найдутся не у всех. Впрочем, как и на оплату штрафов из семейного бюджета.

В «Китеже» вспоминают многодетную маму. Ее избивал безработный муж, она заявила в полицию и почему-то получила штраф на свое имя.

Это новая история. Женщина должна заплатить за то, что ее избили. Теперь заявлений, вероятно, будет еще меньше, а статистика улучшится.

Депутат, член партии «Справедливая Россия» Елена Мизулина артистично выступала в Госдуме: «Нет таких россиян, которые были бы за домашнее насилие. В традиционной семейной культуре отношения строятся на авторитете родительской власти. Способность прощать — это часть национальной и православной традиции».

Предложение оставить уголовную ответственность хотя бы для случаев избиения беременной женщины или ребенка было отклонено. К религиозным догмам, перекладыванию вины на жертву и привычке терпеть добавилась безнаказанность насильника.

Однажды в «Китеж» звонили из органов опеки и требовали сообщить адрес. Отец, от которого сбежали домочадцы и здесь скрылись, желал увидеться с сыном. Директор предложила сделать это на нейтральной территории. В ответ — обещание написать в прокуратуру. На кризисный центр! Право силы.

Получается, система заточена на то, чтобы сохранить семью хоть в каком-то виде. А это все равно что подкрашивать фасад дома, в котором сыплются стены.

Несмотря на все разговоры о священных скрепах, среди стран ООН Россия занимает первое место по числу разводов. Марина с дочерьми

Идти Марине было некуда — сирота, гражданство украинское. Во время первой беременности денег им с мужем не хватало катастрофически, и квартиру на Украине пришлось продать. Когда Марина оказалась в полной зависимости от мужа, он начал поднимать руку.

Два года назад муж столкнул Марину с балкона. У нее был сломан позвоночник. Скорую вызывала двенадцатилетняя дочь. В суде она пошла на примирение, потому что муж рыдал на коленях и обещал исправиться и потому что, кроме Марины, у него никого не было — за 13 лет жизнь сузилась до одного мужчины и двух девочек.

Почти год ей пришлось провести в инвалидной коляске. Несмотря ни на какие обещания, муж начал бить ее еще сильнее. И до и после того, как она оказалась в инвалидном кресле, приезжала полиция и так же уезжала: «Дело семейное, разбирайтесь сами».

Когда терпеть не осталось сил, Марина поднялась на ноги. Гораздо раньше, чем советовали врачи.

Однажды в гневе муж швырнул вазу в старшую дочь. Девочка убежала на улицу. Марина дождалась, когда он уснет, и в тапочках, на ватных ногах, ушла из дома. Навсегда. Младшую ей забрать не удалось — муж заснул с ней в обнимку.

«Он болен, а лечиться не хочет. Говорит, я завербована какой-то организацией, искал жучки в ушах у детей. Младшую девочку он не отдает, и я мучаюсь, что бросила ее. Несколько раз обращалась в органы опеки, но там твердят, что без лишения отцовских прав ничего сделать не могут. Нужен адвокат, а я едва свожу концы с концами».

Около полугода назад Марина пряталась в «Китеже». Муж ее нашел, выволок на улицу, бросался на остальных женщин, на батюшку. Полиция приехала через два часа после вызова, Марина написала заявление. Обещали позвонить — не позвонили.

«Абсолютная власть — это серьезное искушение, и многие с ним не справляются. А женское терпение воспитано традицией, — объясняет Алена. — С детства женщину готовят стать хранительницей очага, и если в семье начинаются проблемы, муж поднимает руку, принято думать, что это она сделала что-то не так и должна исправиться. Но он снова бьет, и снова, и вот это уже не семья, а война».

99% женщин попадают в «Китеж» беременными или с детьми, у которых уже травмирована психика.

Антоний Сужорский говорил, что насилие — это любовь, понятая неправильно. Если девочку били в детстве, она готова пройти через это снова. Для мальчика это уже модель поведения. А поговорку «бьет — значит любит» в России знает каждый ребенок. Однажды я ее озвучила своему европейскому другу. Он подумал, что я так неудачно шучу. Потом долго молчаливо качал головой. Там о такой любви не слышали.

Агрессию необходимо лечить, а не терпеть. Но «вынести сор из избы» — стыдно. Муж сделал больно — стыдно. Написать заявление — стыдно. Стыдно, что не сохранила семью. Женщина решается пойти в полицию, а там слышит: «Желаешь детям отца-уголовника?» Родители умоляют «пожалеть». О высокой миссии жертвы неустанно напоминает церковь.

В «Китеж» обратился батюшка, который уже не понимал, что делать с семьей прихожан, которые двенадцать лет прожили в цикличном «побои— исповедь — побои».

Помочь женщине «Китеж» не успел. Она наложила на себя руки. Крест был неподъемный, смиряться не осталось сил.

В социальной концепции церкви насилие в семье является поводом для развода, но многие священники все равно советуют «потерпеть». «Китеж» проводит в церквях курсы для батюшек, рассказывая, как можно помочь таким семьям.

На подворье Новоспасского пахнет осенней умирающей красотой. Где-то мычит корова. Алена в наспех повязанном платке покупает пирожки в монастырской лавке и вручает их мне, на дорожку.

«Кавказцы приезжали недавно забирать девушку, но к ним вышел батюшка Серафим, и они не решились войти — духовное лицо все-таки».

Мне странно, что людей может остановить религиозный авторитет, а не страх причинить боль. Не очень ясно, дыра ли это в законодательстве, или в культурном коде.

Кстати, понятия семейного насилия в российском своде законов просто нет. Между тем с 90-х годов ввести его пытались более сорока раз.

Над последней версией законопроекта «О предупреждении и профилактике семейно-бытового насилия» работали юристы и общественные деятели. В 2016 году Госдума его отклонила. «Не досчитались» отзыва правительства, хотя авторы утверждают, что он был приложен.

В октябре 2017 года закон снова направили на рассмотрение.

Помимо введения самого термина домашнего насилия он меняет отношения между государством и жертвой, предлагает власть имущим все-таки защищать потерпевшего, а не умывать руки, когда ситуация уже вышла из-под контроля. Полиция ведет расследование, адвоката жертва получает бесплатно. Ей не надо самостоятельно доказывать, что ее жизнь в опасности. Не надо искать сумасшедшие деньги на защиту в суде.

Более того, уже при угрозе избиения потенциальной жертве выдают охранный ордер, а агрессор изолируется. И это принципиальный момент. Не жертва бежит в приют босиком с ребенком на руках — уйти должен обидчик.

Казалось бы, речь идет о само собой разумеющихся мерах. Но в правительстве упорно делают вид, что перемен нам не надо, и рассуждают о «женских привилегиях». Интересно, что о привилегиях думают подопечные «Китежа».

Если этот закон наконец получит отклик, если будет принят, то человек сможет обратить на себя внимание до того, как его убили или усадили в инвалидное кресло.

Анна Зайкова,
специально для «Новой»

P.S.

Больше узнать о законопроекте и поддержать его можно на сайте domesticviolence.ru

Пока закона у нас нет, «Китеж» — одно из немногих мест, где жертвы могут получить укрытие. Помочь приюту можно посильно денежными средствами или гуманитарно.

Автономная некоммерческая организация «Центр помощи семьям, находящимся в трудной жизненной ситуации, «Китеж»
АНО «Китеж» или Женский кризисный центр «Китеж»
ОГРН 1137799016189
Юр. адрес: 127951, Москва, ул. Крестьянская площадь, вл. 10, стр. 20.
ИНН 7705521799
КПП 770501001
Код по ОКПО 17255632
ОКВЭД 74.13.2
ОГРН 1137799016189
Р/с 407 038 107 382 500 017 90
ОАО «Сбербанк России», г. Москва
К/с 30101810400000000225
БИК 044525225
Тел./Факс +7 916 920-10-30

Законопроект, которым предлагается декриминализировать побои в отношении родственников, прошел третье чтение. Совфед рассмотрит эти поправки в УК в начале февраля.

Авторы документа утверждают, что он необходим для однозначного толкования положений ст. 116 УК (побои) после ее частичной декриминализации в июле прошлого года. Тогда был принят закон № 323-ФЗ, которым состав ч. 1 указанной статьи был переведен в КоАП, и побои, причиненные впервые, стали правонарушением, а не уголовно наказуемым деянием. Законопроект предполагает дальнейшую "модернизацию" ст. 116 УК путем перевода в число административных правонарушений и "побои в отношении близких лиц" (см. " ").

Сенатор Елена Мизулина, принимавшая участие в разработке законопроекта, в ответ на критику в его адрес уточнила, что предложенные поправки "не снижают уровень защиты детей и семей от насилия", а наоборот, "позволят восстановить справедливость, оградить семьи от необоснованного вторжения во внутренние дела детей, восстановить доверие родительской общественности к власти". Ее соавтор Ольга Баталина говорит, что есть некий дисбаланс в том, что побои "на улице" являются правонарушением, а внутри семьи - преступлением (см. " "). Во время рассмотрения проекта во втором чтении она добавила, что родители не должны признаваться более опасными для ребенка, чем посторонние люди "с улицы", как можно толковать действующую редакцию статьи (см. " ").

Глава фракции КПРФ Владимир Жириновский отметил, что "вмешательство в дела семьи не должно происходить через суды", и объяснил, что он и его однопартийцы поддерживают проект, чтобы "сохранить семьи". Единоросс Андрей Исаев отметил, что в УК сохраняется уголовная ответственность за любое насилие против личности, а также уточнил, что речи о том, чтобы "вешать медаль на грудь родителю, который дал ребенку затрещину", не идет, поскольку административное наказание за насилие в семье тоже серьезное. Он добавил, что недопустимо "за шлепок ребенку" наказывать родителей сроком до двух лет, разлучая семьи. Также парламентарий уточнил, что в прошлом ЕР не поддержала законопроект "по ошибке", которую сегодня признает и исправляет. Коммунист Юрий Синельщиков отметил, что КПРФ поправки в ст. 116 УК не поддерживает, поскольку нарушение телесной неприкосновенности в отношении личности недопустимо. Он считает, что это развяжет руки "домашним тиранам" и увеличит количество убийств в быту, поскольку уголовная ответственность за повторное нанесение побоев близким допускается лишь в рамках частного обвинения, а не всякая жена или мать пойдет жаловаться на мужа, избивающего ее или детей.

"РГ" публикует один из самых обсуждаемых в обществе законов - о переводе домашнего дебошира из уголовного преступника в нарушителя административного законодательства.

Можно смело утверждать, что за последние годы ни один из новых законов не вызывал столь бурной реакции не только профессионалов в сфере законотворчества, но и в среде простых граждан. Практически сразу у нового тогда еще законопроекта появились как ярые сторонники, так и ярые противники.

Это понятно и объяснимо - по статистике, почти половина всех тяжких преступлений совершается дома и попадает в разряд домашнего насилия.

Новый закон перевел побои, которые наносят близким родственникам, из разряда уголовных преступлений в административные, правда, только в том случае, если такой проступок совершен впервые.

А вот на этом противники закона старались внимание не акцентировать.

Противники принятия поправок тут же выложили в качестве аргумента страшные цифры статистики: в России около 40 процентов всех тяжких насильственных преступлений совершается в семье. В 93 процентах случаев жертвами домашнего насилия становятся женщины, лишь в 7 процентах - мужчины. Ежедневно 36 тысяч женщин терпят побои мужей. Ежегодно более 14 тысяч женщин и 2 тысяч детей погибают от рук мужей или других близких. Еще 2 тысячи детей и подростков, спасаясь от жестокого обращения со стороны родителей, кончают жизнь самоубийством.

В прошлом году с января по сентябрь по статье 116 УК РФ (побои) зарегистрировано 57 тысяч преступлений

По данным МВД, сейчас на учете в полиции стоят более 200 тысяч "семейных дебоширов".

В прошлом году с января по сентябрь (более свежих цифр пока нет) по уголовной статье 116 - "Побои" было зарегистрировано 57 тысяч преступлений.

Действительно, проблема семейного насилия старая, очень болезненная и ее не раз пытались решить. С начала 1990-х годов было разработано более 40 законопроектов о насилии в семье, однако ни один из тех проектов в итоге так и не стал полноценным законом.

Теперь такой закон начинает работать. Что же в нем можно назвать главным? Закон переводит побои в отношении близких родственников из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения. Но - и это самое главное - только в случаях, когда такой проступок совершен впервые.

Итак, по закону административная ответственность за побои, совершенные впервые и без причинения вреда здоровью, предусматривает административный арест на срок от 10 до 15 суток, штраф от 5 до 30 тысяч рублей или обязательные работы на 60-120 часов. Причем такое наказание коснется только так называемых "близких". Депутаты уточнили, что к этим людям относятся супруги, сожители и родители.

Гражданин, которого это наказание не остановило и который второй раз поднял руку на близких, будет преследоваться уже по уголовному законодательству, по 116-й статье Уголовного кодекса РФ.

Стоит подробнее разъяснить суть этой статьи. По ней можно минимум получить штраф до 40 тысяч рублей, либо обязательные работы на срок до 240 часов, либо исправительные работы на срок до шести месяцев. Максимальное наказание - арест до трех месяцев.

Противники нового закона сразу заявили, что теперь можно будет распускать руки чуть ли не безнаказанно. Почему законодатель остановился именно на таких нормах? Разработчики документа исходили из нескольких соображений.

Главное, они пытались исправить недоработку лета 2016 года, когда была сделана попытка декриминализировать любые "простые" побои, но вместо этого в Уголовный кодекс попали лишь слова о "близких родственниках". А еще законодатели справедливо хотели уменьшить вмешательство государства в дела семьи.

Противники принятия закона как-то не заметили, что законодатели, разрабатывая эту норму, прислушались в том числе и к мнению населения. И взяли за основу опрос ВЦИОМа, по которому большинство населения поддержало декриминализацию. Точнее, за нее высказались почти 60 процентов опрошенных. О том, что после начала работы закона, возможно, станет только хуже, заявили лишь 13 процентов респондентов.

Как объясняли парламентарии, когда документ проходил все положенные стадии в Госдуме, этот закон должен защитить жертв домашнего насилия. Для тех, кто серьезно распускает руки, наказание легче не стало.

За любой ущерб здоровью близких и с первого раза можно получить до двух лет лишения свободы.

https://www.сайт/2018-01-22/god_spustya_chem_obernulas_dekriminalizaciya_domashnih_poboev

«Чувство безнаказанности привело к усилению агрессии»

Год спустя: чем обернулась декриминализация домашних побоев

face to face/Instagram/Global Look Press

В феврале исполнится год, как в России приняли закон о декриминализации побоев. «Семейных» агрессоров теперь за оставленные синяки и ссадины не отправляют в колонии, а штрафуют. Противники изменений предсказывали, что нововведения развяжут руки людям, которые потенциально могут совершить насилие. Пессимистичные прогнозы начали сбываться..

Трагедии от Камчатки до Москвы

Спустя пять лет после свадьбы житель подмосковного Серпухова Дмитрий Грачев заподозрил, что его красивая брюнетка-жена Маргарита изменяет ему. Он несколько раз избил ее, а потом вывез в лес и, угрожая ножом, заставил жену признаться в измене. После этого она обратилась в полицию, но там решили, что могут помочь только профилактической беседой с мужчиной. Беседа эта прошла по телефону. Через некоторое время Грачев снова вывез свою 25-летнюю жену в лес, но в этот раз угрозами и избиениями не ограничился. Он сначала сломал ей пальцы на руках, а потом отрубил кисти топором. Сразу после этого Дмитрий отвез жену в больницу, где ей сделали срочную операцию. Одну кисть удалось спасти. История прогремела на всю страну.

Еще одна кровавая семейная драма разыгралась в Солнечногорске, где муж убил 28-летнюю Елену Вербу. По сведениям ряда СМИ, она получила 48 ножевых ранений. Убийцей оказался бывший сотрудник ФСКН Сергей Гусятников. Полиция знала, что жизнь девушки под угрозой. Она не раз снимала побои у медиков и сообщала об этом силовикам, но действенных мер предпринято также не было.

Не менее большой резонанс вызвало дело Галины Каторовой из Находки. Муж избивал ее на протяжении нескольких лет, пока она не схватила нож и не нанесла ему 11 ранений, одно из которых стало смертельным. Теперь Каторову судят за умышленное убийство. С другого ракурса на тему побоев заставила взглянуть история из Петропавловска-Камчатского. Там офицер Минобороны Андрей Зайцев избежал наказания за побои ребенку, который случайно попал снежком по его машине.

Этих историй могло бы не случиться, если бы в феврале 2017 года не начал действовать резонансный закон о декриминализации побоев в семье. Он вывел семейные побои (действия, «причинившие физическую боль, но не повлекшие последствий») из действия УК и сделал их административным нарушением. Уголовное наказание сохранили лишь для побоев из хулиганских побуждений или тех, что наносились по причине розни (национальной, религиозной или социальной). При этом в приказе Минздрава было уточнено: если человек получил ссадины и гематомы, это не должно расцениваться как причинение вреда здоровью. Уголовная ответственность для семейных агрессоров наступает, лишь если уже получивший «административку» побил человека вновь (статья 116.1 УК РФ). Максимальное наказание за такое — три месяца ареста.

Одной из самых активных защитниц декриминализации бытовых побоев стала сенатор Елена Мизулина. Она заявляла, что «наказания не должны противоречить системе семейных ценностей», декриминализация «позволит оградить семьи от необоснованного вторжения». Политик объясняла, что иногда «за шлепок или подзатыльник» полиция отнимает у детей родителей, а это недопустимо. Мизулина поясняла, что после первой гуманизации статьи в 2016 году сложилась ситуация, когда побои от незнакомого человека наказывались мягко, по Административному кодексу, а те же действия от члена семьи — уже по УК.

Скептики же говорили, что наличие уголовной ответственности за побои было не идеальной, но все-таки действенной превентивной мерой для семейных дебоширов. В итоге законодатели встали на сторону Мизулиной, отменив наказание за совершенные впервые «семейные» побои.

Трехкратный рост числа жалоб

Замдиректора национального центра по предотвращению насилия «Анна» Андрей Синельников в разговоре с корреспондентом сайт напомнил, что адвокаты и правозащитники изначально предупреждали: людям, склонным к насилию, новое законодательство развяжет руки. Кажется, так и случилось. После декриминализации побоев существенно выросло число обращений от пострадавших. В основном помощи ищут жены домашних тиранов, не нашедшие поддержки в полиции и социальных службах. В 2014 году «Анна» принимала 8 тысяч таких звонков, в 2016 году — 20 тысяч, в 2017-м — около 26 тысяч, рассказали в центре. «Тенденцию роста мы связываем с прошлогодними изменениями в законодательстве, а также тем, что люди начали искать различные варианты получения помощи, причем не только психологической», — говорит Синельников.

Одной из примет нынешнего времени, продолжает представитель центра «Анна», стало увеличение числа убежищ для женщин. Такие места стали появляться во многих регионах России и представляют собой частные квартиры или стационары при государственных кризисных центрах. Туда жертвы домашнего насилия помещаются в целях безопасности. По сведениям центра «Анна», в 2002 году подобных приютов в России действовало 12, сейчас — уже 95.

Кадр "Солнечногорского ТВ"

«Чувство безнаказанности привело к усилению агрессии, такое мы прогнозировали еще на стадии разговоров о декриминализации. Важно понимать, что насилие в семье — это систематическое явление, и каждый раз эпизоды побоев могут становиться жестче. Те случаи, о которых вы говорите (случаи Грачева и Вербы — Znak .com) — показательный пример», — говорит Синельников.

Правовой и денежный барьеры

В декабре 2017 года глава МВД Владимир Колокольцев сообщил, что к концу сентября 2017 года полицейскими было зарегистрировано свыше 164 тысяч случаев нанесения побоев, при этом в качестве преступлений (то есть в рамках УК) расследовалось лишь около 7 тысяч таких фактов. Проблемой, по словам министра, стало то, что хотя закон даже по КоАП дает возможность отправлять нарушителей под арест или привлекать к обязательным работам, суды явно предпочитают назначать штрафы.

«Более чем в 70% случаев по административным делам о побоях судами принимаются решения о назначении штрафа, что не в полной мере отвечает целям наказания. Зачастую данная мера не является серьезным сдерживающим фактором, а когда речь идет о близких людях, накладывает на семью еще и дополнительную финансовую нагрузку», — заявил глава МВД. Уже 15 января этого года стало известно, что МВД вместе с Минюстом планируют исключить наказание в виде штрафа за побои из соответствующей статьи КоАП — в этом случае останутся только административный арест или обязательные работы.

Руководитель проекта «Насилию.net» Анна Ривина добавляет, что денежное взыскание ложится бременем не на карман обидчика, а на семейный бюджет. Учитывая непростую экономическую обстановку в стране, женщине теперь проще промолчать, чем лишиться 5-30 тысяч рублей. «Получается палка о двух концах. Вроде надо сообщить о побоях куда надо, но потом самой же придется заплатить за то, что тебя побили. И в следующий раз жертва серьезно подумает — а стоит ли подавать заявление? — говорит юрист. — В результате она будет хранить в себе обиду и терпеть вероятные новые обиды от мужа. Кавээнщики по ТВ не раз шутили: „Спасибо Госдуме, теперь можно бить!“. И многие восприняли декриминализацию именно так. Раньше наличие уголовной ответственности при первом насилии служило хоть какой-то превентивной мерой для людей, склонных к агрессии. А сейчас штрафы многих не останавливают, поэтому и фиксируется рост числа насильственных действий».

Change.org

При этом от правоохранителей приходится добиваться реакции на семейное насилие, говорит Андрей Синельников. По его словам, часто правоохранители не уверены, что дело дойдет до суда, — жертвы, например, могут забрать свои заявления, примирившись на время с обидчиком.

Допуская такой исход, силовики, заваленные бумажной работой, отговаривают пострадавших требовать возбуждения дела. Или вовсе отказываются выезжать на вызовы, не считая мелкую «административку» приоритетом. В итоге, когда насилие повторяется, пострадавшие уже не видят смысла обращаться в полицию, поясняет адвокат, соавтор проекта закона о профилактике семейно-бытового насилия Мари Давтян. По ее словам, даже если административное дело дойдет до суда, ждать его рассмотрения придется долго.

«Анализ обращений на наш телефон доверия показывает, что 80% жертв домашнего насилия не обращались за помощью к полиции. А 75% из тех, кто позвонил в нашу организацию, остались не удовлетворены результатом их обращения в полицию», — подытожил Синельников. Его поддерживает Ривина: «В случае с Грачевыми из Подмосковья участковый связался с ними только спустя 18 дней после обращения и просто провел беседу. Это говорит о том, что полицейские расценивают это не как проблему, а как семейную склоку, мол, не нужно выносить сор из избы».

С другой стороны, серьезные сложности возникают со статьей 116.1 УК РФ, говорящей о повторных побоях, поскольку она относится к категории частного обвинения. Это значит, что дела по ней возбуждаются мировым судьей, расследованием должен заниматься сам заявитель, то есть лично собирать доказательства, оформить документы по всем юридическим правилам, а потом доказывать обвинение в судебном процессе. Неподготовленному человеку это сделать сложно.

«Что на выходе? Хотели упростить процедуру привлечения к ответственности, а получили сложности процессуального порядка. Если человеку недостаточно штрафа для обидчика, как его привлечь к уголовной ответственности? Только ждать повторения побоев», — сетует Давтян.

До суда доходит только 3% случаев насилия

Судейское сообщество пока анализирует сведения о приговорах по делам о побоях за 2017 год. Судебный департамент Верховного суда ранее представил предварительную статистику. Из нее следует, что наказывать за избиения в России стали чаще. Указывается, что в 2015 году, когда за побои предусматривалась уголовная ответственность, из 59 500 обвиняемых были осуждены лишь 16 200 человек. А только за первое полугодие 2017 года (меньше чем за пять месяцев действий новых правил) наказание за аналогичное правонарушение получили 51 689 человек (всего было рассмотрено 72 333 таких дела). 28% протоколов были по тем или иным причинам отклонены судьями, в том числе по 4500 случаям (6,2%) было прекращено административное производство.

Андрей Синельников на это отмечает, что в статистику попадают только те случаи, по которым были возбуждены дела и начато расследование. По его словам, в действительности до судебного разбирательства доходят только 3% случаев домашнего насилия — они и отражаются в статистике. Это отчасти подтверждается приведенной Колокольцевым информацией (о 7 тысячах фактах расследований при 164 тысячах случаях нанесения побоев).

Отметим, что в предыдущие годы МВД приводило другие цифры. Так, с января 2015 по сентябрь 2016 года правоохранители зарегистрировали 97 тыс. преступлений в сфере семейно-бытовых отношений, из них чуть менее трети (30,2 тыс.) составляют именно побои, следует из ранней статистики МВД.

Профилактика, наказание, помощь

Собеседники сайт указывают, что для выхода из сложившейся ситуации необходимо слияние трех составляющих: профилактики, наказания и помощи пострадавшим. В первую очередь предлагается перевести дела о домашних побоях в категорию частно-публичного обвинения. Это снимет с потерпевших непосильную для них обязанность самим расследовать преступление. При этом необходимо узаконить формулировку «насилие в отношении близких лиц».

Также юристы настаивают на принятии специального закона о профилактике семейно-бытового насилия — подобные документы действуют в странах Западной и Восточной Европы, а также СНГ.

По статистике, при их наличии случаи побоев в семье сокращаются в среднем на 30%.

Соответствующий законопроект в России написан, но не может выйти за пределы профильного комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей. Документ, в частности, вводит охранный ордер, который не позволит обидчикам приближаться к своим жертвам. То есть не женщина, которую избили, должна будет идти в реабилитационный центр или уезжать к родственникам, а на время разбирательства из дома уходит ее супруг. Также предлагается поднять вопрос о программах по реабилитации жертв и преступников. Агрессоров, например, могут обязать посещать специальные курсы по работе с гневом. В противном случае их ждет дополнительное наказание.

«Закон о профилактике насилия нужен, так как сейчас побои не воспринимаются как что-то недопустимое. Необходимо изменить отношение к насилию как норме, что произошло после декриминализации. Важно также понимать, что проблема шире. Жертвами агрессоров становятся не только жены и дети, но и пожилые люди. У последних, например, родственники могут силой отбирать пенсии. А старикам трудно пожаловаться на них, потому что общество осудит их самих. И выходит, что члены семьи остаются наедине со своей проблемой. То есть нужен комплексный подход к решению проблемы, и чем быстрее — тем лучше», — резюмирует Ривина.