Карта женские колонии сибири. Женские тюрьмы России: как живет «прекрасная половина человечества»? За что в тюрьму попадают женщины
Предлагаю вашему вниманию интересный фотоотчет о том, как живется зэкам в сибирских тюрьмах, а начнем мы нашу экскурсию с исправительной колонии строгого режима № 17. Читаем и смотрим далее.
Также смотрим:
Основная отрасль производства в колонии строгого режима - деревообработка
Заключенные здесь работают в деревообрабатывающем цеху,
изготавливают простую мебель: тумбочки и табуретки. Красноярский край, 14 мая 2013
Есть в колонии и цех металлообработки, который изготавливает сетку-рабицу,
гвозди, кованые изделия, производит выплавку алюминия
После работы в цехах идет досмотр заключенных
Питание без особых изысков
Также в колонии есть прачечная и швейный цех, который производит рабочую одежду
Заключенные на прогулке
Мойте руки перед едой.
Очередь на обед в столовой.
Первое, второе, напиток и ложка. В тюрьме вилок нет.
Временные помещения для недавно прибывших заключенных.
Это уже другая исправительная колония № 5 в Красноярском крае, 30 апреля 2013.
Заключенный Борис Ковалев, 32 года, осужден на 8 лет за торговлю наркотиками.
Был освобожден 10 мая 2013 на два с половиной года раньше срока за примерное поведение.
Готовится к конкурсу талантов. Колония строгого режима, Красноярский край, 30 апреля 2013.
Заключенный Борис Ковалев за несколько дней до освобождения.
Получил письмо от жены, 20 апреля 2013.
День досрочного освобождения, 10 мая 2013. Борис Ковалев покидает стены тюрьмы в Красноярском крае.
На свободе. Борис Ковалев, выпущенный досрочно за примерное поведение.
Его встречает жена (справа). Красноярский край, 10 мая 2013.
На территории России всего 8 тюрем, где содержатся особо опасные преступники. Две из них находятся в Красноярском крае: в Енисейске и Минусинске. Мелких воришек, карманников и форточников там нет. За колючей проволокой сидят детоубийцы, террористы, серийные маньяки и даже людоеды. Если бы не мораторий в нашей стране, многие из них получили бы высшую меру. Корреспондент «АиФ-Красноярск» прошёлся по старинным коридорам енисейской тюрьмы и выяснил, кто из известных людей прошел через эту зону строгого режима и в каких условиях сегодня содержат преступников.
От генералиссимуса до святого Луки
История енисейской тюрьмы берёт начало в 17-м веке. В 1647 году в Енисейском остроге была построена тюремная изба, окружённая высоким деревянным забором с заострёнными концами. В 1665 году здесь содержался под стражей известный раскольник, протопоп Аввакум. В середине19-го века было принято решение перенести здание тюрьмы из центра города на окраину. Дело в том, что, проходя мимо тюрьмы, местные жители постоянно пытались завести разговор с заключёнными. В итоге в 1850 году в Енисейске был построен временный острог, где и расположилась новая тюрьма. Но спустя 10 лет здание пришло в негодность, и пришлось возводить новое.
В 1863 году началось строительство каменного здания. Периодически оно перестраивалось, обновлялось. Действует оно и в наше время. Сегодня там содержатся подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений.
Помнят стены тюрьмы и выдающихся личностей. Например, в 1905 году здесь находился в заключении лидер партии эсеров Гершуни. Иосиф Сталин, который в 1913 году был арестован и приговорён к 4 годам лишения свободы в виде ссылки в Восточную Сибирь, провёл в пересыльном отделении енисейской тюрьмы несколько недель. Во время репрессий 30-х годов тюрьма приняла большое количество политических заключённых, среди которых оказался Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, больше известный как архиепископ Лука, причисленный позже к лику святых.
Жизнь за колючей проволокой
Тюрьма - не место для веселья. Каково же было моё удивление, когда, зайдя на территорию учреждения, я услышала бодрую музыку. Увидев в моих глазах немой вопрос, замначальника поясняет: это вынужденная мера, чтобы зеки не переговаривались между собой. Так, под музыку, и началась экскурсия.
Сначала показали собственную пекарню, которая кормит весь город, свиноферму, чье поголовье больше 400. Производственная деятельность включает в себя изготовление мясных полуфабрикатов, тротуарной плитки. Есть и личный автомобиль скорой помощи, на котором в экстренных случаях заключённых отвозят в медучреждения. Но всё это было как-то обыденно, хотелось узнать личную историю осуждённых, почему они оказались за решёткой. Ведь за каждой железной дверью - судьба человека.
Откровение маньяка
Когда идёшь по длинным коридорам тоннельного типа, становится как-то не по себе. Всюду люди в камуфляжной форме, в полной боевой готовности. А за большими железными дверями слышен шорох, шушуканье и смех.
Меня проводят в отдельную комнату, стены которой завешаны большими телевизорами. На экраны выведены все камеры и близлежащая территория. «Всего у нас 272 камеры видеонаблюдения. В круглосуточном режиме следим за бытом заключённых, - делится оператор Наталья. - Если вижу, что нарушают, сразу делаю замечание по громкой связи. У нас всё и все под контролем!»
На мониторе вижу одну из камер, в которой сидят четверо мужчин. Двое ходят из угла в угол. Первая ассоциация - как звери в клетке. Даже стало жалко. Но жалость прошла, когда после длительных уговоров разрешили лично пообщаться с заключёнными.
Вот стоят двое, на вид самые обычные мужчины. В глазах пустота, говорят спокойно, тихо. Конвой просит их рассказать, как им живётся. Они с усмешкой отвечают: «Учёбы не хватает, скучно». И вроде бы всё идёт по плану, но как-то волнительно на душе, всё время хочется выбежать из камеры и быстрее запереть дверь снаружи.
На ватных ногах подхожу к ним ближе, и вот между нами уже минимальное расстояние. У одного желваки дёргаются. Странно. Да и конвой как-то поднапрягся.
«Мне дали 10 лет, из них два года уже отсидел. Это моя четвёртая ходка. Зона как дом родной, - рассказывает заключённый Владимир. - В свои 60 лет за решёткой прожил уже 26, к этому плюсуйте ещё 10 лет».
За что сидит, спрашивать нельзя. Правда, очень хочется задать этот вопрос, но инстинкт самосохранения подсказывает, что лучше не надо. И не обманывает. Выходим из камеры, конвой в ужасе: «Зачем так близко встали? Видели, как один реагировал?» Позже выясняется: Владимир сидит за изнасилование и убийство.
«Сегодня 206 человек находятся под стражей, - рассказывает замначальника Андрей Никитин . - Здесь не только отбывают наказание осуждённые за особо тяжкие преступления, но и переведённые из колоний в тюрьму за нарушения установленного порядка, а также подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений».
Условия, как в санатории
Енисейская тюрьма чуть ли не единственная в России, построенная по международным нормам. На одного заключённого полагается 4 кв. метра жилой площади. Во всех камерах имеется горячее и холодное водоснабжение, на столах стоит большое ведро с питьевой водой. Кровати заправлены, как в армии: ровненько, и подушка с уголком. На стене висит телевизор, смотреть его можно только в определённые часы, есть и холодильник. В каждой камере от 4 до 6 человек, под потолком висит видеокамера, следящая за каждым движением. Единственное место для уединения - санузел.
Одно из самых популярных развлечений - книги. Библиотекарь Татьяна Аркадьевна говорит: «Чаще просят православную литературу, на втором месте - юридическая, и только потом стихи, сейчас, например, популярен Есенин. Астафьева заказывают».
Заключенным разрешается ходить на прогулку. Подышать свежим воздухом можно в специальной решётке, которая располагается на улице. Всего их порядка 20, в некоторых установлены спортивные турники.
В целом обстановка далека от очень угнетающей, если бы не решётки и колючая проволока. Даже стены здесь выкрашены в приятные цвета: персиковый, нежно-зелёный. Есть прачечная, парикмахерская, душевое отделение, медкабинет, но особенно поражает питание.
Так, ежедневно осуждённым тюремного режима полагается по 550 г хлеба, 250 г овощей, 550 г картофеля, 90 г мяса и 100 г рыбы. Такое полноценное белковое питание в среднем обходится в 111 рублей 21 копейку на человека.
«Енисейская тюрьма - одна из старейших в крае. Многие постройки были выполнены ещё при Екатерине II, - говорит начальник ФКУ «Тюрьма № 2» Андрей Зверев . - С 2010 года я возглавляю учреждение, и за это время видел немало. Для многих заключённых эти стены действительно уже как второй дом. Они своими силами пытаются улучшить его. Один старовер даже начал храм строить на территории. Теперь у нас своя церквушка, куда мы приглашаем священника».
Заключенные перед прогулкой в колонии строгого режима под Красноярском, 14 мая 2013. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Колоритный персонаж. Колония строгого режима под Красноярском, 14 мая 2013. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
«Помоги детям». (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Основная отрасль производства в колонии строгого режима - деревообработка. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Заключенные здесь работают в деревообрабатывающем цеху, изготавливают простую мебель: тумбочки и табуретки. Красноярский край, 14 мая 2013. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Есть в колонии и цех металлообработки, который изготавливает сетку-рабицу, гвозди, кованые изделия, производит выплавку алюминия. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
После работы в цехах идет досмотр заключенных. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Разнос обедов по камерам в колонии строгого режима в Красноярском крае, 14 мая 2013. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Питание без особых изысков. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Также в колонии есть прачечная и швейный цех, который производит рабочую одежду. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Заключенные на прогулке. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Банно-прачечный комплекс в колонии строгого режима в Красноярском крае, 14 мая 2013. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Мойте руки перед едой. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Очередь на обед в столовой. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Первое, второе, напиток и ложка. В тюрьме вилок нет. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Помещение для недавно прибывших заключенных. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Временные помещения для недавно прибывших заключенных. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
В колонии строгого режима есть своя церквушка. Красноярский край, 14 мая 2013. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
(Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Это уже другая исправительная колония № 5 в Красноярском крае, 30 апреля 2013. Заключенный Борис Ковалев, 32 года, осужден на 8 лет за торговлю наркотиками. Был освобожден 10 мая 2013 на два с половиной года раньше срока за примерное поведение. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Заключенный Борис Ковалев за несколько дней до освобождения. Готовится к конкурсу талантов. Колония строгого режима, Красноярский край, 30 апреля 2013. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Заключенный Борис Ковалев за несколько дней до освобождения. Получил письмо от жены, 20 апреля 2013. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
День досрочного освобождения, 10 мая 2013. Борис Ковалев покидает стены тюрьмы в Красноярском крае. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
На свободе. Борис Ковалев, выпущенный досрочно за примерное поведение. Его встречает жена (справа). Красноярский край, 10 мая 2013. (Фото Ilya Naymushin | Reuters):
Есть в этом какой-то мрачный юмор – в рубрике “Остановки”, которая про интересные места и достопримечательности, публиковать рассказ о жизни в тюрьме. Ну а куда еще его ставить, с другой стороны? В своем жизненном путешествии сделать такую остановку не стремится никто, но приходится многим, и это не только злодеи и бандиты. Наш собеседник Алексей (имя изменено) – не вор и не убийца, не насильник и не аферист. Молодой русский парень, который – так вышло – уже четвертый год отбывает срок в одной из российских колоний на строгом режиме. О том, как живется за решеткой и есть ли польза от такой жизни, он рассказал “Пассажиру” – кстати, рискуя собственной безопасностью.
Связь с волей , или 15 суток за “ВКонтактик”
Вести переписку в сети нам, естественно, запрещено. Если кто-то из сотрудников узнает об этом интервью, меня ждет 15 суток в ШИЗО (штрафном изоляторе – прим. “Пассажира” ) и серьезный шмон с целью забрать все «лишнее». Мы ведь вообще не должны иметь доступ к интернету и мобильной связи. Для звонков можно пользоваться автоматом, сейчас они есть в каждом бараке – Zonatelecom называется. Оформляешь карту (можно виртуально с воли, главное – иметь пинкод) и звонишь, но доступны только те номера, что указаны в заявлении, а его надо предварительно заверить. Плюс письма и свидания. Можно пользоваться только этими средствами, но зачем, когда есть телефоны и смартфоны? Конечно, с мобильной связью в лагерях по стране ситуация разная, но в той или иной мере она доступна везде. И это не только удобство, но еще и бизнес.
Держать под постоянным присмотром 24 часа в сутки нас не обязаны, на это не хватит никаких охранников. Такое возможно при содержании в камерах, но не в лагерях. Но массовые мероприятия – походы в столовую, развод и прочее – проходят под контролем сотрудников. Кроме того, они несколько раз в день обходят все объекты (цеха, отряды, любые места работы), плюс к этому регулярно проводят шмоны, плановые и по желанию. Так что, пользуясь телефоном, надо быть начеку. В идеале – наблюдать через окошко за входом. В отрядах для этого есть специальные люди, которые за сигареты или что-то типа того целыми днями “сидят на фишке”. При приближении сотрудника телефон сразу прячешь – не в карман, естественно, а туда, где его не смогут найти в случае шмона. Для этого готовятся курки (тайники – прим. “Пассажира” ) заранее.
Жизнь на зоне: ожидания и реальность
Тут точно не как в фильмах. Я сам думал, что придется драться с первого дня. Когда сюда ехал, морально готовился, а оказалось – не надо. Пока всерьез махался только один раз, остальное – в спортивных спаррингах. А, ну еще петуха как-то палкой бил, но это за дело. Даже наоборот – драться скорее нельзя. Да, все зависит от ситуации, но есть риск нарваться на разборки с блатными – за беспредел. Тут любые меры должны быть обоснованы и одобрены. Когда пришлось подраться, я был уверен, что человек не пойдет потом никуда выносить это, все было честно. А если знаешь, что кто-то пойдет к блатным или мусорам, лучше просто успокоиться. Я вообще не люблю решать конфликты силой, но признаюсь – иногда хочется, когда устаю от всего и всех. Если мусора узнают о столкновении, они не станут разбираться, а, скорее всего, отправят в ШИЗО обоих, а кому это надо? И дело даже не в условиях в ШИЗО, какая разница, 15 суток от всего срока – ничто. Причина в том, что это заносится в дело, а многие, включая меня, хотят уйти по УДО, и такие записи в этом отнюдь не помогают.
Что касается блатных, то они могут дать несколько лещей, а могут и серьезно избить, бывает и такое. Подтягивают на разговор, и если толка из беседы не выходит, то просто забивают табуретами и дужками от кроватей до переломов и т.п. Но это по серьезным поводам. Рискуют те, кто тянет наркоту запрещенными способами – скажем, через окно передач, или барыжит самовольно, или играет и не отдает долги.
Если толка из беседы не выходит, то просто забивают табуретами и дужками от кроватей до переломов.
Понятия, конечно, живут, но они нужны для поддержания внутреннего порядка, иначе будет просто хаос. Если у поступков не будет последствий, то зеки начнут подставлять своими действиями друг друга и усложнять себе жизнь. Так что есть и шныри, и петухи (в том числе «распечатанные»), и крысы – но эти категории появились еще задолго до появления понятий и российских тюрем вообще. Шныри обычно либо склонны «приклеиваться» к кому-то, ведут себя так по жизни всегда, либо расплачиваются за свою же глупость – долги. Петухи – это, в основном, насильники, педофилы, извращенцы, тут все понятно. И чем открытая ненависть к ним, пусть они лучше туалеты убирают да улицы метут. Есть такие, кому не повезло – «загасились», то есть чифирнули с петухом. Или взяли у него сигарету, или поздоровались за руку, или чей-то член потрогали, или ещё каким способом. Что ж, сами виноваты, за такими вещами надо следить. Крысы и суки сами выбирают свой путь, и нельзя допускать, чтоб это оставалось без последствий. Причем все это определяется здесь, в неволе. То есть никто не отслеживает твою предыдущую биографию на свободе, и в тюрьме у тебя всегда есть шанс жить по-человечески (если только ты не педофил). Остальное лучше оставить при себе. Вот, например, технически можно вы**ать петуха, но я считаю, что само по себе желание вы**ать в жопу другого мужика гомосексуально, поэтому сам такого не делаю.
Про лагерное начальство
Насчет того, как ломают про приезду в лагерь: сейчас именно здесь такого нет. Ты либо принимаешь правила и устраиваешься, либо, если отрицаешь, попадаешь в ШИЗО. Хотя это ерунда по сравнению с прошлыми временами. Могут, конечно, леща дать иногда, но и сотрудники тоже обновляются, олдскульные жестокие начальники уходят. Вообще в этой области лагеря поломали лет 6-7 назад. До этого была “приемка”, когда п**дили сразу, чтоб понял, куда попал. Но тогда и ситуация была другой: наркотики, бухло, спортивные костюмы на повседневку, все клали хер. С новой властью все стало строже в плане режима, но в то же время без жести со стороны администрации.
К зекам они обращаются, в основном, на ты, хотя бывают исключения. Некоторые очень серьезно относятся к этому и всегда на вы с осужденными, но это единичные случаи. Начальство (то есть администрация – майоры, подполковники, полковники) достаточно надменны по отношению к большинству зеков. И вообще предпочитают общаться с заключенными через завхозов, а те часто этим пользуются в своих целях. Кто пониже рангом – ключники (они же охранники), некоторые начальники отрядов – те ведут себя попроще. Тут уж как сложится, со всеми по-разному – с кем-то просто на ты, а с кем-то и совсем фамильярно. У них тут со временем происходит что-то вроде профессиональной деформации – становятся похожими на зэков, только в форме.
Профессиональная деформация: охранники становятся похожими на зэков, только в форме.
Насчет красных и черных зон. Грубо говоря, они отличаются тем, что на красных реальная власть в руках мусоров, а на черных порядки определяют блатные. Моя зона красная, то есть главное соблюдать режим или законы здравого смысла. Хотя и тут есть блатные и они имеют свой вес: решают некоторые конфликты между зеками, следят за общим, за игрой и соблюдением неофициальных законов и правил. Другое дело, что они все повязаны с мусорами и по необходимости решают проблемы вместе, потому что и те и другие хотят жить с комфортом.
Про лагерную иерархию
На каждом объекте в зоне есть ответственный осужденный и ответственный сотрудник. Формально такие осужденные (козлы, завхозы, бугры) властью не наделены, но по факту у них есть и привилегии, и власть. Они ближе к сотрудникам, чем остальные, часто общаются с начальником колонии и его заместителями. Помимо бонусов на них ложится ответственность и обязанности, в том числе финансовые. Так, все ремонты ведутся за счет осужденных, администрация не склонна тратить на это деньги. Было много скандалов, связанных с этими вещами, не буду вдаваться в подробности… А уж как козел/завхоз/бугор будет организовывать рабочий процесс и финансовый поток – это его забота. Как и обстановка на объекте. Я и сам, хоть и не козел, вкладывался в ремонты на своих работах. Что-то сделать просто необходимо, а что-то делаешь для себя же, для более комфортного существования. Я, например, в клубе выступаю, играю на гитаре, у нас тут полноценный коллектив, есть все инструменты, но откуда бы эти инструменты и оборудование взялись? Все привезли мы сами или те, кто работал здесь раньше. Что-то из дома, что-то купили друзья или родственники. А если ничего не ремонтируется и не привозится, то администрация это обязательно заметит. И либо прямо укажет на это завхозу, либо просто снимет его и поставят другого.
День за днем
Типичный день зависит от того, работаешь ты или нет. Если сидишь целыми днями в отряде, то разнообразия немного: выходишь на проверки на улицу, посещаешь столовую, иногда баню, библиотеку или спортзал. В остальное время – чтение, сон, просмотр телевизора, выяснение отношений, игры, зависание в интернете, кто во что горазд. Я работаю, поэтому в отряде бываю не так много, в основном утром и вечером. Живу на облегченных условиях содержания, сплю на одноярусном шконаре и не в огромной секции, а в небольшом кубрике с телевизором. В 6 утра уже стоим всем отрядом на улице – зарядка такая, или утреннее построение. Потом обычные утренние дела – умыться, сходить на завтрак или самому себе что-то приготовить в комнате питания (“кишарке”). Потом – либо развод и на работу, либо утренняя проверка. Работа у меня не пыльная, я в добровольной пожарной охране. Иногда учебные тревоги, иногда ремонты, а в основном занимаюсь своими делами: чтение, спорт, шахматы и т.п. Плюс – обед и еще одна проверка. Вечером в отряде можно посмотреть телек (на воле этим не занимался, а тут как-то само собой получается), а лучше посмотреть что-нибудь с флешки, если есть. Если не иду в смену на работу, провожу время в клубе: репетиции или что угодно еще: книги, спорт, кофе, тупняки. Выбор не так велик.
Праздники на зоне отмечают, но не слишком разнообразно. В день рождения – чифир, чай, кофе и сладкое. В новогоднюю ночь обычно сдвигают отбой, можно посидеть до часа или двух, сделать салатов. Все почти как обычно, только без алкоголя и приключений, так что и рассказывать об этом нечего.
Примечательные события – это, как правило, чьи-то неудачи. Вот только вчера кто-то удавился из-за долгов.
Происшествия бывают, но ничего хорошего не припомню. Примечательные события – это, как правило, чьи-то неудачи. Вот только вчера кто-то удавился из-за долгов. Такое бывает, на моей памяти уже вешались пару раз, все из-за долгов, обычно игровых. Люди садятся играть, не имея денег расплатиться, но азарт берет свое. Два раза прыгали из окна третьего этажа (выше просто нет), но без смертельного исхода – просто ломались. Один из-за долгов, у другого, похоже, просто колпак потек. Один умер от рака желудка, вывезли с зоны всего за несколько часов до смерти. До этого вывозили на лечение, но лечили что-то не то. Ну и по мелочи, бывает, что влипают в неприятности козлы, это тоже интересно, но только если варишься в этой каше. Мусора тоже попадают в такие ситуации, ключников ловили с проносом и употреблением наркотиков, с перепродажей отобранных телефонов. Начальство попадает крупнее, за ними охотится собственная безопасность. Например, влипали на вывозе стройматериалов, на махинациях с партиями телефонов. Да и начальника тюрьмы могут арестовать, я думаю. Любого есть за что. Иногда еще зеки с наркотой палятся. Обычно попадаются, когда с кем-то делятся – все как на воле.
Так как это строгий режим, сидят тут, в основном, за продажу наркотиков и убийства (умышленные и нет). Процентов 10-15 – остальные статьи, есть даже несколько взяточников. Насчет типичных категорий не уверен, но попробую выделить несколько.
Синий воин – таких хватает, это те, кто по синей лавке кого-то убил в драке или ещё как. Ничего интересного, в такую категорию в нашей стране могут многие попасть рано или поздно.
Старый бандит – те, кто сидит уже лет 10-20, а, может, и не так давно, но за характерные преступления ещё девяностых и нулевых годов – убийства, бандитизм, хранение оружия, похищения и т.д. Со многими из них интересно пообщаться. Вообще как-то ожидаешь, что бандита можно сразу отличить, а на самом деле все не так. Обычные люди, часто даже интеллигентные.
Таджик обыкновенный – кто-то за грабеж или убийство, но в основном за манипуляции с героином, это их тема. Все, как правило, не знали ничего, их попросили подержать у себя или отвезти, ну и прочая чушь.
Лучше всего в тюрьме тем, кто сидит с самой молодости и другой жизни не знает.
Пенсионер – сидят и старички, их стараются пихать в кучу в один отряд, типа дом престарелых инвалидов.
Наркоманов и барыг можно условно разделить на «олд-скульных героинщиков» и «пепсикольных ньюэйджеров», ну это так, поржать просто. Много и таких, кто сидит за убийство, но если бы не сел, то когда-нибудь сел бы за наркотики.
Но – повторюсь – в целом твоя статья для здешней жизни ничего не значит (если это не изнасилование). Люди все разные, и здесь себя все тоже по-разному ведут, поэтому и принято смотреть на поступки, а не на прошлое.
Лучше всего в тюрьме тем, кто сидит с самой молодости и другой жизни особо не знает. Таким и сравнивать особо не с чем. У них вырабатываются все необходимые качества для успешной жизни в тюрьме – своя особая мораль, в которой на высоте тот, кто добивается своего любыми способами. А если говорить о складе характера, то лучше всего будет спокойному человеку, который понимает, что спешить тут никуда смысла нет. Слишком веселые и общительные могут быстро найти товарищей, а могут попасть в неудобное положение – сказать лишнее, повестись на провокацию. Некоторые слишком много нервничают и переживают, таким на зоне особенно тяжело. Другие видят их эмоции и подливают масла в огонь, дразнят, чисто ради забавы. Но общаться с такими страдальцами всерьез сложно, потому что все свои заботы они пытаются тебе изложить, а кому это надо? Тут ведь у всех свои проблемы. Агрессивные персонажи тоже от своего характера не выиграют, конфликты имеют последствия. Лучше всего держаться спокойно и действовать по ситуации, не надеяться на чудо, чтобы не расстраиваться. Уж точно не стоит задумываться о справедливости, её не в тюрьме надо искать. Будешь искать правду в тюрьме – тебя быстро осадят.
О чем говорят зеки
Говорят все о том же самом – кому что интересно, ну и новости зоны, конечно, обсуждаются. Насчет фени – я в ней не силен, как-то и без этого нормально живется. Так что в голову все самое обычное приходит: шконка, шленка, дальняк, контора, крыса. Хрен его знает, мне это не слишком интересно, да и сильной необходимости нет. Тем, кто интересуется, рекомендую найти словарь, есть такие, сам читал. Помню, удивился существованию глагола, который означает «выпрыгивать на ходу из машины», не помню само слово. Раньше это действительно отдельный язык был. Ещё вот одно наблюдение: я в интернете уже во время срока часто встречал слово «зашквар», «зашкварить», но в зоне или в СИЗО вообще ни разу его не слышал, буквально ноль раз. Мы тут употребляем слово «загасить». Если что-то загашено, то никому, кроме петухов, этот предмет трогать нельзя, это понятно.
Слова «зашквар», «зашкварить» на зоне или в СИЗО не слышал ни разу.
Еще один стереотип про тюремную жизнь – наколки. Это да, это есть. Бьют, причем бьют все подряд, все зависит от желания и от умений. Насчет тем и сюжетов – где-то, может, и по-другому, а у нас – бей, что хочешь, в рамках разумного. Техника нанесения – такая же, как на воле, только машинки самодельные. Сделать несложно, я и сам соберу без проблем: моторчик (от привода например), корпус от обычной ручки, рама из дерева, алюминия или чего угодно, струна, блок питания или зарядка для телефона, резистор регулируемый (опционально), пара резинок, клей. Все это в наше время несложно собрать даже на зоне. Кто-то бьет по тюремной тематике: перстни, игровой бардак, иконы. Встречал и SS, и свастики у тех, кто раньше «отрицал» (на мой взгляд, не лучшая идея для татуировки), надписи всякие «гот мит унс», «только бог мне судья» – это все классика. Кто-то бьет, что в голову придет – как на воле.
В тюрьме есть всё – правда или миф?
Часто можно услышать, что и деньги, и наркотики, и алкоголь на зоне вполне доступны. В целом это правда, опять же смотря где. Деньги сейчас не проблема, раньше их надо было затаскивать, прятать, а сейчас все расчеты электронные – заводишь киви кошелек и все. Если есть интернет, то сам переводишь, если нет – звонишь домой и просишь перевести. Заточек тоже полным полно, резать-то надо чем-то, естественно их отшманывают, но не то, чтобы прям охота за ними шла, вроде друг друга зеки не режут. Алкоголь делают сами, ставят брагу, гонят самогон, я этим не занимаюсь, слишком хлопотно, да и если найдут, придется в ШИЗО ехать, а я не настолько хочу выпить. Наркотики не то чтобы есть, скорее бывают. Иногда кто-нибудь влипает с ними, то с гашишем, то с героином. Не особо часто, это личные инициативы, и причем далеко не всегда добавляют срок за это, хотя случается и такое. Но риск все равно себя не оправдывает. Мне доводилось упарываться за время срока – несколько раз конфетами с ТГК из Калифорнии, один раз гарика курнул и один раз сожрал несколько мускатных орехов. Но я не стремлюсь к этому, и последний раз был уже давно. Это совсем не то же самое, что на воле. Обстановка тут, мягко говоря, мрачная и удручающая, и когда ты навеселе, преобладает паранойя и все такое. Ну его на хер, не попался и хорошо.
Как меня изменил срок
У меня появилось больше времени. Трачу его на спорт, саморазвитие, чтение. Плюс боксирую, учу языки, занимаюсь музыкой, даже жонглирую немного, соответственно чему-то научился, это определенно положительная сторона. В плане духовных перемен сложно сказать. Может, я стал спокойнее. Возможно, мне теперь меньше дела до мнения окружающих. Вроде как знаю, чего хочу от жизни, и есть какие-то планы, но это все будет понятно, когда освобожусь. Наверняка стал более терпеливым. Но это как с внешностью – когда каждый день видишь себя в зеркале, не так просто заметить, как изменился за несколько лет, вот и с самим собой и своими мыслями я вижусь каждый день, и не мне судить, как я изменился или нет.
А то, что исправительные колонии никого не исправляют, это факт, у нас в стране ничего для этого не предпринимается, это исключительно наказание. Все в конечном счете зависит от тебя самого. Если хочешь изменить свою жизнь, то будешь сам в себе исправлять то, что считаешь нужным, а если способен только жаловаться на обстоятельства, то тебе ничто не поможет.
Расположенный на Волге город Казань, где написаны эти строки, дает нам хорошую возможность узнать, как отправляют арестантов в Сибирь. Казань — это место сбора, куда свозят осужденных со всех уголков России с тем, чтобы затем этапировать их к месту отбывания наказания. Множество полезных сведений по этому вопросу содержится в недавно опубликованной работе Максимова «Сибирь и ее тюрьмы» (3 т., С.-Петербург, 1871). Книга написана на русском языке и поэтому пока не известна в Западной Европе.
Система этапирования заключенных
Как и большинство других российских институтов, система отправки арестантов претерпела во время нынешнего царствования кардинальные изменения. После 1867 года ни один из западных наблюдателей больше не замечал тех ужасных явлений, о которых зачастую написано в современных книгах о России, скажем, о тех наводящих ужас колоннах арестантов, где закованные в кандалы заключенные бредут будто стадо коров, подгоняемое конными казаками.
В настоящее время осужденных доставляют в Казань по Волге, а до этого везут по железной дороге. Длинный путь из Казани в город Томск, расположенный в Сибири, почти полностью осуществляется по водному пути — по рекам Волга, Кама, Тура, Тобол, Иртыш, Обь и Томь. Так, например, от Камы до Туры (между Пермью и Тюменью) по гористой границе, расположенной между Европой и Азией, заключенных перевозят на телегах, запряженных тремя лошадьми российской почтовой службы (troiki).
Плавучие тюрьмы
Плавучие тюрьмы, в которых заключенных перевозят по рекам, представляют собой большие баржи, буксируемые мощными пароходами. У барж очень удобная конструкция. Под палубой находится только одно помещение, достаточно проветриваемое и освещенное, — это основной тюремный отсек. Караульное и другие помещения, а также кухня, расположены на палубе — все вместе они занимают менее одной трети палубы.
© РИА Новости, РИА НовостиНа остальной части палубы находится большая тюрьма: железные стойки поддерживают крышу из листового железа, а между стойками протянута сеть из толстой железной проволоки — это одновременно и самая безопасная и самая просторная тюрьма. И если бы она не была слишком переполнена, то могла бы даже показаться весьма удобной.
Навигация в этих высоких широтах ограничена менее чем двадцатью неделями в году, и поэтому с осуществлением большей части перевозок арестантов нужно успевать в срок. В Казани и других городах едва хватает тюремных барж и временных тюрем, а их вместимость примерно в два раза меньше, чем нужно. Проблема переполненности тюрьмы решается так: часть осужденных несколько дней содержатся во временных закрытых помещениях, другую часть помещают в тюрьму-клетку на открытом воздухе. Однако зимой внутри плавучих тюрем и в Казани воздух, которым дышат осужденные, отвратителен настолько, что и не описать. Единственное утешение состоит в том, что распространение болезней и смертность в каторжной тюрьме Казани не выходит за пределы нормы.
Заключенные
При взгляде на какую-либо из этих тюремных камер перед нами открывается весьма любопытная картина. Большинство заключенных носят тюремную одежду, которая здесь столь же уродлива, как и в других странах: нечто напоминающее плащ грязно-серого цвета, задняя часть которого изуродована буквами «СИБ» (Сибирь), обшитыми желтой тканью. Бесформенная шапка из того же материала, что и плащ, довершает общий вид этого тюремного одеяния, которое, похоже, хорошо себя оправдывает, поскольку ткань толстая и прочная. Но даже под этой невзрачной тюремной робой можно разглядеть многообразие национальных типов, — здесь и невозмутимые, широколицые финские лица, некоторые из которых отчасти напоминают эскимосов, здесь и заострившиеся черты еврейских лиц, а также выделяющиеся своей красотой лица представителей горцев-черкесов.
Контекст
В России могут вернуть каторгу
1+1 17.06.2011Британцы собираются в Сибирь
Daily Express 16.05.2016Ужасы средневекового супружества
Der Spiegel 10.09.2017 Заметим, что ношение тюремной одежды, судя по всему, не является обязательным даже для самых опасных преступников, поэтому многие из них полностью или отчасти одеты в свою национальную одежду: черкесы — в мохнатых меховых шапках и традиционных куртках с газырями, т.е. гнездами для патронов, спереди нашитыми на черкеску; татары в длинных халатах и в остроконечных войлочных шапках поверх тюбетеек, покрывающих их бритые головы; и русские крестьяне в засаленных просторных тулупах из овчины.У большинства заключенных добротная обувь с высокими голенищами, поэтому цепи не натирают лодыжки; другие арестанты носят свою традиционную обувь из лыка, надетую поверх портянок, которыми они обматывают ноги. Кандалы, прикрепленные к лодыжкам, перехвачены посередине ремнем, который, в свою очередь, крепится к пояснице (я полагаю, с помощью пояса), — никаких других цепей нет. Кандалы не очень тяжелы, и заключенные могут достаточно свободно в них передвигаться, правда, от звона этих кандалов невольно пробирает дрожь. Такие кандалы носит только тот, кто приговорен к каторжным работам; те же, кого высылают на поселение в Сибирь, кандалы не носят.
Слабый пол
Группы женщин и детей находятся вперемешку с заключенными-мужчинами; доля женщин по отношению к мужчинам — один к шести, а детей — один к двенадцати. Две трети женщин — осужденные; остальные же, включая детей, — всего лишь пассажиры. C целью поощрения эмиграции российское правительство предлагает бесплатный проезд для семей всех тех, кого высылают в Сибирь, — это преимущество по большому счету ценится женами арестантов и лишь в очень малой степени их мужьями. Так, в 1860 году, — а это последний год, за который Максимов приводит статистические данные, — вместе с шестью тысячами заключенных мужского пола отправились по своему желанию 326 женщин и 566 детей, и в то же время 700 заключенных женского пола по своему желанию сопровождали всего четверо мужчин.
Крестьянская предприимчивость
Своим возникновением новая система перевозки заключенных обязана усилиям, смелости и предприимчивости господина Колчина — русского купца, который, как и большинство других русских купцов, является сыном простого крестьянина. Ему принадлежат все тюремные баржи на Волге, Каме и на сибирских реках; кроме того, он владеет пароходами, которые эти баржи буксируют.
Эти пароходы перевозят и пассажиров, и товары; правда, вес перевозимых ими грузов намного ниже, чем у других пассажирских судов, передвигаются они, вместе с прицепленными к ним баржами, практически столь же быстро как и другие пароходы, причем для пассажиров здесь созданы точно такие же условия, как и на всех других судах.
У господина Колчина имеется большое предприятие в Нижнем Новгороде, где производится оборудование для всех его судов, а также строятся корабли для пассажирских линий Европы. На российских реках пароходы Колчина — одни из лучших. Правда, большинство пароходов на Волге и Каме, принадлежащих другим владельцам, построено в Англии и Бельгии.
Только часть арестантов доезжает до Томска. На различных пристанях, и особенно в Тобольске, партии заключенных высаживаются на берег для дальнейшей отправки в разные населенные пункты западной части Сибири; в этом городе останется большинство тех заключенных, которые приговорены, главным образом, не к каторжным работам, а отправлены в Сибирь на поселение. После высадки на пристани арестантов конвоируют пешком. Однако те, кто приговорен к каторжным работам, после Томска продолжают идти в кандалах, поскольку на каторжников все еще распространяются старые правила этапирования.
Плоды системы
Описанная выше система очень сурова и жестока в отношении политических заключенных, но гораздо мягче по отношению к русскому крестьянину. Ее недостатки, безусловно, очень велики. Остановки, на которых заключенные остаются на ночлег, выглядят убого, а зачастую и невыносимо грязны. Жандармы, конвоирующие заключенных, не всегда добросовестны и зачастую пользуются своей властью для вымогательства денег. Они могут, если пожелают, сделать некоторые послабления, которые официально не дозволены, например: выдать разрешение на покупку алкогольных напитков, снять с заключенного кандалы и т. д. Но все эти изъяны в значительной мере компенсируются характером взаимоотношений между жандармами и осужденными. Данные особенности общения между ними непонятны надменным офицерам-аристократам тевтонской крови. Здесь часто можно услышать слово bratci («братцы»), причем, именно так обращаются жандармы к арестантам.
Жесткие препирательства, вроде тех, которые часто случались между вспыльчивыми поляками и конвоирами, а также суровые наказания, которые шли вслед за подобными конфликтами, — такое никогда не происходит между офицерами и обычными преступниками.
Большой вклад в смягчение страданий, неизбежно связанных с переходами длиною в несколько тысяч миль, на протяжении которых арестанты идут в ножных кандалах, вносит артель — удивительный тип объединения людей, возникший в России и мало понятный в Западных странах. Всякий раз, когда несколько российских крестьян хотят поработать вместе, они сразу же формируют организованную группу, для которой избирают главу, а всех ее остальных членов наделяют равными правами и обязанностями. Такая форма самоорганизации называется артелью. При этом случаи нарушения обязательств, взятых всеми ее членами по отношению друг к другу, вообще неизвестны, — подобные нарушения считаются явлением почти невозможным. Эту форму самоорганизации можно найти и среди осужденных, причем — как это ни странно — в артелях, образованных арестантами, наблюдается все та же верность слову, которую демонстрирует ее участники.
Более того, когда каждый член артели дает «честное слово» своим товарищам, на его обещание могут спокойно полагаться даже конвоиры, охраняющие осужденных. Старосты (starosti), поставленные во главе арестантских артелей, заведуют деньгами, а также совершают все необходимые покупки и сделки с жандармами, о которых мы говорили выше.
Любовь среди заключенных
Максимов очень талантливо описывает то, что сам наблюдал, — взаимоотношения между осужденными мужчинами и женщинами. Он пишет о том, как влюбленным удается с помощью подкупа, хитрости и даже принуждения устраивать свидания друг с другом и вместе путешествовать; он описывает, как они приспосабливают телегу, на которой им предстоит пересечь Уральские горы. Эти личностные отношения хорошо сказываются на самих заключенных, и они могли бы оказать еще более положительное влияние, если бы российский закон способствовал — вместо того, чтобы препятствовать,— бракам между заключенными.
Шансы на побег
Сбежать с тюремной баржи невозможно. Однако побеги очень часты во время этапирования заключенных и, в особенности, из самих исправительных учреждений. В некоторых из них почти половина заключенных предпринимала в разное время попытки совершить побег, вот почему Западная Сибирь, а также восточные районы России населены большим числом беглых арестантов.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
